***
Мама спрашивает, почему я всё ещё дома, когда мы с Эдди собирались уехать пораньше. Язык отнимает, и я не могу сделать вдох. Просто не могу заставить себя ни соврать, ни сказать правду. И то, и то причинит режущую боль в груди. Не спал всю ночь, и голова начинает раскалываться. Мандраж, когда смотрю на телефон. Боюсь, что он позвонит, и сам набрать тоже не могу. Настолько себя накрутил, что даже запрещаю себе рассчитывать на лучшее. Понимаю, что если сейчас начну себя утешать и переубеждать, то когда он всё же скажет мне, что между нами всё кончено, и он уезжает, я просто рехнусь долбанным разумом. Я никогда уже не смогу собрать себя по кускам после такого. Сомневаюсь, что останутся хоть какие-то куски. Не хочу верить в это, смертельно жажду скорее признать уже, что я настолько недалёкий человек и вообще неправильно всё понял, но потом я начинаю обдумывать всё с другой стороны, и становится пиздецки страшно, что в этом есть определённая логика, в его поступке. Я не лучшая кандидатура, я это знаю. Множество недостатков, мой стиль жизни и моё непробиваемое бесшабашное желание иметь всё и сразу. Это может отпугнуть любого. Не хочу иметь по отрывочкам, не хочу любить вполсилы, не могу делить с кем-то ещё. Никаких полумер, когда думаю об Эдди. С ним хочу целиком, настолько отдаю всего себя и слепо верю, что это того стоит. Не знаю, есть ли во мне сила, способная его отпустить, даже если это пойдёт ему на пользу. А что, если я слишком отпугнул его своим напором, что если он просто не готов к тому, что я вижу для нас. Становится вполне логично, почему он захотел уехать, взять перерыв или вообще навсегда. Вибрирует телефон, заставляя мои внутренности сжаться. Просто, блять, смешно. Ещё ничего не случилось, а меня разрывает от возможности его потерять. Сейчас уже полдень, и я так и не решился позвонить ему первым. Долбанный трус. Поднимаю трубку и когда слышу его родной, спокойный голос, в голову будто ударяет что-то. — Рич, ты так сильно боишься, что я убегу? Сердце подскакивает, и в глазах резко темнеет. Больше всего на свете. Мягким голосом продолжает: — Ты когда уходил вчера, запер меня в квартире и ключ машинально забрал с собой. Выпусти, пожалуйста, а? И вообще приезжай, я хочу тебя увидеть. По спине идёт холод, и ладони вспотели. Не могу заставить себя подняться. Не хочу, чтобы это заканчивалось, не хочу знать правду, потому что до смерти боюсь. Сглатываю и еле выдавливаю из себя: — Сейчас? — Ну да. Если ты не против, конечно. Хочу тебе кое-что сказать. Зажимаю переносицу пальцами и просто заставляю себя не быть ебаным ссыклом. — Я сейчас приеду.***
Когда открываю дверь ключом, то даю себе секунду сделать вдох и перестать трястись, как придурок. Мне просто нужно его увидеть. Как только я взгляну на Эдди, мне всё станет ясно, и я тресну сам себя из-за своей мнительности. Прохожу внутрь, снимаю кроссовки и поправляю их ногой, чтобы стояли ровно. Любая мелочь, лишь бы оттянуть. Вдруг слышу, как он подходит ко мне со спины и обнимает руками. Застываю, когда он приподнимается на носочки и касается губами моей щеки. — Я всё же испортил наши сегодняшние планы, да? И ты меня не стал будить. Разворачиваюсь к нему и внимательно смотрю в глаза. Безумно тёплый взгляд, и мне завыть хочется. Либо я схожу с ума, либо он выбрал самый жестокий способ разрыва. Эдди чувствует, насколько я напряжён, и непонимающе хмурит брови. — Всё в порядке? Волнуется, что я молчу, что не поцеловал, когда зашёл, и мне больше всего хочется узнать, помнит ли он о том, что было вчера. Насколько помнит, что говорил и делал? — Да, мы можем пройти на кухню? — говорю дрожащим голосом. Кивает и медленно убирает руки с моих плеч. Медленно заходит внутрь и облокачивается о тумбу. Даже глаз с меня не сводит, молчит и как будто исследует меня, складывает какое-то своё мнение. Морально готовлюсь, что он уже подбирает слова, чтобы порвать со мной. — Я вчера сказал очень много разных вещей. В сущности, я вообще не затыкался, особенно в машине. Просто хочу, чтобы ты знал, что я имел в виду каждое слово. Всё, что я наплёл своим пьяным языком, правда. Говорит это, думая, что я такой из-за вероятности, что он обесценит вчерашнее признание. — Ты помнишь, что вчера было? — Это же моя особенность алкоголя на организм. Я помню всё, неважно насколько я в хламину. И я слышал, что ты сказал, перед тем как уйти. Хочет подойти ко мне, но застывает, когда слышит мой вопрос: — Ты уезжаешь? Спрашиваю в упор. Смотрю на него, вижу, как он расширяет глаза и не понимает, к чему это. Зато я отлично понимаю. И хочу сразу отрезать эту неприятную часть разговора. Мне не по себе, что он смотрит слишком влюблёнными глазами, тон настолько нежный, что я уже не знаю, какого хуя я вообще открыл ту вкладку. Моргает и непонимающе хмурит брови. Явно ожидал от меня другой реплики. Не могу отвести от него глаз, цепляюсь за любую эмоцию. — С чего ты это взял? Присаживаюсь на стол, кивая головой на его ноутбук. Вчерашняя вкладка уже, наверняка, закрыта, никаких следов. Он подходит ко мне медленно, осторожно. Эдди очень напуган моим состоянием, я ощущаю, как его колотит, когда приближается ко мне вплотную. — Что ты уже там увидел? Рич, посмотри на меня и скажи уже, что случилось, почему ты такой? Кладёт дрожащие руки мне на плечи, передавая свой страх. Мне и своего хватает. Мне так страшно открыть рот и удостовериться, что всё это правда. Между нами всё стало настолько серьёзно, что в нём запросто может проснуться желание отмотать назад. Он может испугаться, и я понимаю почему. Но ещё хуже, что он может засомневаться. В том, стоит ли вообще игра свеч, нужно ему будущее с кем-то, вроде меня. На его месте я бы задумался. — Германия на год? Уже и цену на билет посмотрел. Произношу и поднимаю на него глаза, стараюсь смотреть спокойно, но сердце так сильно бьётся внутри, что аж больно. Он застывает и даже не моргает. Потом губы медленно расползаются в улыбке, и он прыскает. С облегчением выдыхает и качает головой, как будто я самый тупой человек на свете. — Посмотрел. Нам обоим, между прочим. Обхватывает ладонями моё лицо и прислоняется ко лбу. Я чувствую, как дрожат его руки. — Я, конечно, ещё какой нестабильный и нерешительный, но ты и правда думал, что я свалю, даже ни слова тебе не сказав? Вздрагиваю от его слов, и перед глазами мутнеет. Это именно то, что я предполагал. — Это действительно так удивительно, что я так подумал? Кладу ладони ему на талию и чуть отслоняю от себя. Его уже не трясёт, как только узнал, в чём было дело. Стоит очень спокойно и мягко улыбается. А я начинаю дрожать от накопленных эмоций, от всех тех мыслей, которые я передумал. Вот сейчас я тоже начинаю ощущать себя слишком глупым, потому что он не выглядит так, словно планирует бросить меня. А это была единственная вещь, которая пришла мне в голову. И она казалась мне оправданной. Закрываю лицо руками, тру глаза и пытаюсь успокоить дыхание. — Дай мне минутку... — выдыхаю в свои дрожащие пальцы и жду, пока перед глазами пройдут белые пятна. Он резко, грубо убирает мои ладони и впивается в рот без предупреждения. Как будто ни секунды не даст, чтобы ни одна мысль не залетела мне в голову. Больно вцепляется в мои волосы, оттягивает их и углубляет поцелуй, проникает языком, раздвигая мои зубы. Целует меня так яростно, словно наказывает за мой поступок, за то, что я имел глупость так подумать. Хочу сделать вдох, но он не разрешает, протестующе стонет и сжимает меня сильнее, не даёт разорвать поцелуй. Он с силой впивается пальцами в шею, настолько агрессивно сминает мои губы и жарко прикусывает язык. Доказывает, выцеловывает из меня все сомнения. — Эдди, дай мне продохнуть... Отрываюсь от него, чуть отклоняю голову вбок и тяжело дышу ртом. Но он снова припадает губами к моей щеке, продолжает целовать и тихо мне говорит: — Ты вообще слышал, что я тебе сказал? Рич, я люблю тебя. Ты такой дурной. Я люблю тебя. Я никогда ничего подобного никому не говорил. Никогда не чувствовал такого. Как ты, блять, посмел подумать, что я тебя оставлю. Каждую фразу сопутствует лёгким поцелуем. Шумно вдыхает и выдыхает, понемногу успокаивается и перестаёт на меня «злиться». — Ты меня очень испугал, — признаюсь. Он смотрит мне в глаза, излучает такое тепло и безопасность, что мне не хватает слов выразить тот ураган эмоций, который бушует внутри. Уверен. Сейчас полностью уверен, когда вижу его лицо и могу убедиться, что он не испарится в моих руках, что не впивается в меня равнодушным взглядом и не разговаривает ледяным тоном. Крепко обнимаю, кладу голову ему на плечо и закрываю глаза. Слышу, как барабанит сердце в его груди. — Я тоже тебя люблю. Наверное, слишком сильно, раз так отупел, — говорю ему на ухо. Поднимаю голову, но из рук его не выпускаю. — Может, всё же объяснишь насчёт Германии? — прошу. Он снова улыбается, начинает играть с моими волосами, и лукаво смотрит. — Это всего лишь программа по студенческому обмену. Для магистров в том числе. Я просто хотел разузнать всё для начала для нас, а потом тебе уже сказать, — лицо становится серьёзнее и улыбка спадает. — Рич, ты правда подумал, что после всего я просто исчезну? Это самое первое, что пришло мне в голову, и сейчас мне за это очень стыдно. Его глаза горят, смотрят таким родным, ласковым взглядом, что мне до сих пор трудно поверить, что он ещё здесь. Что не собирается разорвать эту связь. — Мы никогда не обсуждали совместное будущее, и я просто... Не знаю. Подумал, что это вполне возможно. Эдди, как будто ты не найдёшь кого-то получше. Поднимает удивлённо брови. — Боже, ну какой же глупый, — зарывается носом мне в шею и улыбается. — Тебе абсолютно не о чем беспокоиться, меня всё равно никто не выдержит. И я не собираюсь находить никого лучше. Я не смогу уже без тебя, кого ты предлагаешь мне искать? Ещё раз такое скажешь, я укушу тебя и на этот раз серьёзно, — заглядывает мне в глаза и осторожно касается подушечками пальцев моих скул. — Я знаю, что я за человек, и какое могут складывать мнение обо мне. Нестабильный, безэмоциональный, ненадёжный. Рич, но я бы никогда так не поступил с тобой. Ты познакомил меня с родителями, ты принял меня в семью, и с каждым днём я вижу, как сильно ты любишь меня. Теперь мне, наверное, нужно доказывать, что ты можешь мне доверять, да? — улыбается и проводит пальцем по моим губам, гладит их, пока я крепко сжимаю его талию в руках. — Просто сначала поговори со мной в следующий раз, если хоть что-то тебя потревожит, ладно? Ты сам мне сказал, что не нужно нести ебучий мир на плечах в одиночку. Только намекни мне, если мы будем двигаться куда-то не туда, и мы всё решим. Даже любая чушь. Не бойся мне ничего сказать. Я всё сделаю, чтобы понять тебя и успокоить, если надо. — Я очень боюсь тебя потерять. Ты не представляешь как. Это заставляет меня превращаться в безмозглого идиота. Притягиваю его к себе и зарываюсь носом в волосы, вдыхаю его запах и не хочу ни на секунду отпускать, но нужно уточнить. — Расскажешь мне подробнее о поездке? Что именно нужно делать? Он лишь лучезарно улыбается и кивает. — Только не здесь. Раз уж не вышло сюрприза, пошли в спальню, покажу всё на компьютере. Слушаю очень внимательно и вижу, как горят его глаза, с каким интересом он говорит о предстоящей поездке. Раз десять спрашивает, не против ли я, но когда смотрю на его восторженное лицо, с каким воодушевлением и рвением пытается мне описать, где мы будем жить, учиться, работать, то понимаю, насколько ему это нужно. Эдди хочет вырваться отсюда. Из этого города, из рамок, в которые был вынужден себя поставить, из ненавистной квартиры. Единственная разница в том, что он хочет вырваться со мной. В любом его предложении, в любой его идее я, так или иначе, слышу своё имя и понимаю, что он намерен сделать меня частью своей жизни очень осознанно и обдуманно. И если Эдс и собрался куда-то когда-либо убегать, то всегда останавливается, оборачивается и следит, иду ли я рядом. На следующее Рождество мои родители получили от нас вместе с подарком поздравительную открытку из Германии, где мы уверили их в очередной раз в том, что у нас всё замечательно, потому что оно так и было. Билл также прислал нам ответный подарок с наилучшими пожеланиями. Мне кажется, он, наконец, заметил то внутреннее свечение, которого раньше во мне не видел, полагая, что с Эдди я буду страдать. Но пока он был со мной, я был счастлив в любой точке земного шара.