***
Сиз довольно шел впереди хозяина замка, красочно описывая, где он успел приложить свою руку, а в чем доверился фантазии окружающих. Несмотря на опасения Шина, народ воспринял идею провести ночь в замке полном ужасов, да еще и принять участие в его украшении лояльно, хоть и настороженно. В День почитания предков духи, по поверью, возвращались в мир живых, и предложение короля отпугивать их не талисманами, а страшными костюмами звучала нелепо, но ново. А все новое не только пугает, но и притягивает. Овощи с вырезанными страшными рожами и свечами внутри (преимущественно это были хорошо украшенные тыквы и репы) особенно понравились детям, что наконец смогли законно дать волю своему вандализму. Кто же в детстве любил овощи… Если для получения сладости их приходилось съедать через силу. Призраки из покрывал, обмотанные в бинты чучела, не всегда походящие на человека, торчащие отовсюду «гнилые» конечности, искусно выполненные людьми из лишь одним им известных материалов, чьи-то черепа, пауки, летучие мыши… Казалось, что сам кошмар проник в каждый дом королевства, что по указу обязательно должен был быть украшен хотя бы снаружи. Народ погрузился в хлопоты, в то время как замок кипел энергией, готовясь принять в себя ночных гостей. Не имея точного понятия как должен пройти праздник, сын герцога подошел к этому вопросу с уважительным размахом, в чем король не смел усомниться. Будто забыв о его существовании, слуги не стеснялись обсуждать все происходящее прямо под его дверью. Они были вдохновлены… В то время как монарх с трудом сдерживался от побега из собственного дома. Его внимательный министр финансов оккупировал кабинет с того самого дня, как король наивно высказал ему свое решение. Сверля несосредоточенного правителя суровым взглядом, он, не произнося ни слова, обещал ему тяжкие телесные наказания, если бумажная гора не сократится хотя бы наполовину… — Могу я узнать, как вы сбежали, сир? — как бы между прочим уточнил Сиз, демонстрируя королю засушенных жуков из мешка, что должен был упасть на гостей при входе в зеркальную комнату. — Окно, — коротко пояснил Голденрейнольд, улыбаясь своим мыслям. — Что с праздничным столом? — Желаете отведать угощения, — понимающе отнесся к этому вопросу милорд. — Что ж, прошу в обеденный зал! Столовая, которую выбрал Сиз для этого мероприятия, была выполнена в форме большого овала. Изысканные украшения стола и 18-рожковая люстра, изготовленные из мейсенского фарфора, вторили огненному цвету осенних листьев, которыми были украшены не только стены, но и потолок. Столы были размещены около стен, оставляя центр комнаты свободным. Большая стеклянная дверь ведущая в парк сияла вырезанными из позолоченной бумаги образами прекрасных дев и животных. Слуги открыли ее, демонстрируя королю каменную дорожку, разукрашенную причудливыми узорами всех цветов радуги. Кашлянув в кулак, Вольфганг нервно усмехнулся. Прямо по этой самой дорожке к нему шел… вампир? Его белая кожа оттенялась серым жилетом с чёрным узором, с прикреплёнными к нему атласными рукавами. Чёрный плащ с воротом-стойкой, застёжкой — две пуговицы и цепочка — белая манишка, атласный галстук и чёрные брюки, заправленные в высокие темные сапоги… И все это будто покрытое пылью времен. На лбу короля выступила испарина. Он был удивлен. Да что там, ошарашен! Его замешательство не осталось незамеченным. Ночной гость приоткрыл ярко-красные губы и тихим, спокойным голосом спросил: — Сколько у нас времени? — Еще четыре часа, сир, — ничуть не удивленный его появлением, уточнил Сиз. — Как вам Ваш костюм? — Я чуть не отправился к праматери, — хватаясь за сердце, на одном дыхании выпалил Голденрейнольд. — Нет, ну нормально так с королем? Су Хек молча пожал плечами. Он ведь сам сказал, что костюмы должны вселять ужас… Подождав, пока монарх отдышится и успокоит свое бешено бьющееся сердце, друзья увели его в королевские покои, где и продемонстрировали праздничный костюм правителя. Пушистые львиные уши и хвост он, к сожалению, не оценил по достоинству. — Вам не кажется, что уже поздно об этом задумываться? — вынес вердикт Шин, хладнокровно протягивая пятившемуся возлюбленному его золотисто-коричневый брючный костюм, — Ради Вас я даже приоделся. Хотя заметьте, изначально я был против этой затеи. Да и вы говорили, что не собираетесь официально показываться на вечере. А в костюме в вас никто не признает короля. — Ты не оставляешь мне выбора, да? — дергая бровью от невыплескавшихся эмоций, напряженно проговорил Вольфганг. — Хорошо, я переоденусь. Но не жалуйтесь потом, если меня все-таки узнают. В конце концов, мне уже не пятнадцать лет. — Я помогу вам, — плечом отодвигая фаворита, не остался без внимания Сиз. — Пусть ваш новый облик будет для всех кроме нас с Вами приятной неожиданностью, и… Король отключил слух, застывая с золотистыми хвостом в руках под ледяным взглядом своего любовника. Су Хек молча поправил очки, одним лишь этим простым движением выражая все дальнейшее будущее своего правителя, если он осмелится согласиться. По природе своей он не был ревнив, просто иногда выходил из себя, когда видел кого-то привлекательного рядом со своей собственностью… Чувствуя, как воздух в комнате тяжелеет, Голденрейнольд быстро собрался с мыслями и вынужденно ответил отказом. Не то чтобы Сиз нравился ему как мужчина, просто одеваться самостоятельно стало за столько месяцев в тягость. Выпроводив обоих за дверь, монарх далеко не сразу разобрался с тем куда и как прицепить львиные атрибуты. Разобравшись с хвостом, что он попросту вдел в ремень, перед этим выковыряв в нем еще одну дырку, он занялся ушками. Постепенно, но до него дошло, что заколки на постели необходимы для прикрепления оных к волосам. Провозившись с ними минут пятнадцать, король пригладил волосы и лишь затем покинул собственные покои. Румянец на щеках Шина вызвал улыбку. Быть в его глазах не только любимым, но еще и красивым было более чем приятно. — Пока никого нет, — не обращая внимания на дифирамбы сына герцога в его адрес, перешел к главному Голденрейнольд, притягивая своего вампира к себе и заглядывая тому прямо в глаза. — Мы могли бы немного развлечься. Как в ту ночь… Су Хек отвел глаза, смущенно кивая. Небо сегодня было беззвездным, но несмотря на это перед глазами все сияло и переливалось. С ним случалось подобное лишь раз. Их первый поцелуй… То, как они оказались в беседке, подальше от чужих глаз, юноша пропустил. Его лицо горело, а в висках будто били маленькие молоточки: всякий раз, когда он бросал неосторожный взгляд на своего короля. Такого утонченного и величественного. Такого родного и надежного… Он берет его руку в свою, сокращая расстояние между ними до позволительного минимума. Где-то из зала звучит музыка… Тот самый вальс. Их единственный вальс. Вольфганг улыбается, когда их плащи с громким шорохом соприкасаются во время очередного круга. Его улыбка — теплая и искренняя, как и янтарные глаза, один взгляд которых был способен довести любой расчетливый ум до границы безумия, где всем правят лишь эмоции. Шин улыбается в ответ, кладя голову на плечо любимого. В чем-то они оба оказались одержимыми… — Все еще думаешь, что это была плохая идея? — не удержался Голденрейнольд, журя любимого с присущей ему добротой и также, как он, закрыв глаза от нахлынувших на него чувств и воспоминаний. Свой ответ Су Хек спрятал на его плече, но от Вольфганга он все-таки не ускользнул. — Все во имя народа, все во имя семьи…Часть 1
9 января 2018 г. в 03:24
Королевство Голденрейнольд — прекрасное и могущественное… По крайней мере было таковым когда-то. Су Хек осторожно встал с постели, как можно тише ступая по холодному полу босыми ногами. Он не хотел разбудить короля, ведь вчера тот весь день провел в своем новом личном кабинете, разбираясь с отчетами и бухгалтерией. Обретя власть и надев корону, некогда невежественный принц превратился не столько в монарха, сколько в отца своего народа. Вольфганг старался изо всех сил привести свою страну не к былому величию, а к чему-то новому, надежному. Мысля широко и свободно, он не стеснялся как и раньше полагаться в спорных вопросах на своих людей. Какие-то возражения новый король отметал сразу, какие-то принимал к сведению. Мальчик стал мужчиной… И ради него, ради той свободы, что он ему подарил, министр финансов готов был преодолеть любые трудности, в которые также входила совместная жизнь.
Шорох одежды в тишине комнаты, ранее нарушаемой лишь тихим сопением молодого короля, показался Шину громыханием с небес. Его величество как никто другой был невероятно чувствителен не только во время бодрствования. Для того чтобы уснуть крепким сном, ему была необходима идеальная тишина. В противном случае он просто закрывал уши подушкой, что вовсе не мешало ему дергаться при каждом подозрительном для его организма звуке.
Вольфганг нахмурил брови, нервно дергая пальцами той руки, которой пару минут назад обнимал своего возлюбленного. Ненадолго замерев, король, не открывая глаз, стал шарить ею по постели. Не обнаружив желаемого, он наконец распахнул ясные очи, непонимающе уставившись на кусок своего одеяла. Впервые он и Су Хек смогли найти силы и время для совместной ночи, и пробуждение в одиночестве было далеко не лучшим финалом. Додумавшись наконец перевести взгляд на свое окружение, он вопросительно приподнял бровь, наткнувшись на знакомую фигуру. Его любовь замер возле кресла с уже натянутой одной штаниной, демонстрируя не только свою спину, но и то, что было ниже ее. Ухмыльнувшись столь замечательному виду, Вольфганг приподнялся на локтях, бесшумно выскальзывая из постели.
Занятый своим одеянием Шин нервно дернулся, когда обнаженную кожу плеч защекотало чье-то дыхание. Застегнув пуговицу брюк, он выпрямился, отдаваясь прямо в теплые объятья своего короля. Он не издавал звуков, но возлюбленный ощущал, как вздымается и опускается его грудная клетка, когда их тела соприкасались. Обнимая Су Хека за плечи, Вольфганг шепотом пожелал ему доброго утра, вдыхая запах его черных, как сама ночь, волос. Проникая в легкие, он, казалось, овладевал всем его существом, делая их одним целым. Одного лишь тела королю было невероятно мало. В любви он был жаден, но этот его порок Су Хек, не стесняясь, разделял с ним.
— Я думал, что ты будешь спать до обеда, — получая свой первый утренний поцелуй в шею, умиротворенно заметил юноша. — Вчера ты казался усталым…
— Прости, — выдохнул свои извинения тот, чувствуя вину за случившийся конфуз, — что не смог удовлетворить тебя. Рутинная работа утомляет, а впереди… Я рад уже тому, что мы хотя бы заснули вместе. Я эгоистично привел тебя сюда…
Шин накрыл родные губы пальцами, призывая любимого мужчину к молчанию. Он не был зол на него за то, что тот так беспардонно прервал его аудиенцию и увел в свои покои. К тому моменту мудрый министр и сам клевал носом, в пол-уха слушая собеседника. Все-таки совместная ночь была прекрасной идеей, о чем внимательный Су Хек незамедлительно и сообщил. Он не смог не заметить тени разочарования на лице короля. Его златоглазый дракон не должен был испытывать печали из-за их близости. Ни сейчас, никогда-либо после.
— В таком случае, пора одеваться, — приободрившись, неохотно решил Вольфганг. — Сегодня у нас полно дел. Праздник сам себя не спланирует.
— Что? — не совсем понимая, о чем говорит его король, выдал первое, что пришло на ум. — Ваше величество, не хочу разочаровывать, но в этом месяце, как и в последующие полтора года, у нас нет никаких мероприятий, связаных с развлечениями.
— А теперь будет, — мягко заметил Голденрейнольд, со счастливой улыбкой уставившись в ошарашенное лицо своего министра финансов, в чьих глазах уже отображались цифры расходов. — Вчера вечером я говорил со слугами. Знаешь, они казались мне напуганными. Это не тот страх, что люди испытывают перед теми, кто сильнее, нет. Это было что-то первобытное. Будто они не знали, чего ожидать дальше… Я хочу, чтобы их страх и отчаяние превратилось в смех и забаву, а для этого необходимо позволить им принять участие в сотворении того зла, которого они так боятся. Перенеся свои тревоги на что-то материальное, они успокоятся. Через два дня будет День почитания предков. Люди будут толпиться у лотков с оберегами, дабы защититься от злых духов. Вот я и подумал: почему бы нам немного не разнообразить этот день? Устроим костюмированный бал для всех сословий. За самые оригинальные костюмы будем поощрять детей сладостями. Даже беспризорники смогут получить от этого немного радости.
— Вы любите свой народ, в этом нет сомнений, — осторожно начал Шин, чувствуя, как голова начинает кружиться от безумства этой идеи его короля. — Но пускать простолюдинов в замок… Что подумают наши соседи? Да и безопасно ли это? Сейчас каждый второй ваш враг. Разумно ли, имея столь шаткое положение, предаваться развлечениям?
Вольфганг пожал плечами, отпуская юношу и принимаясь одеваться. Королевские одеяния были тяжелыми и запутанными, отчего на облачение уходило в два раза больше времени, если бы правитель щеголял в одной лишь рубашке и брюках. Далеко не с первого раза новому монарху Голденрейнольда удалось научиться одеваться самостоятельно. Первые дни в этом ему помогала прислуга и если бы наличие молодых девушек в королевской спальне так не раздражало Су Хека, то, вполне вероятно, счастье продолжалось бы дольше. Расценив молчание как несогласие со своими доводами, Шин немного растерянно привел себя в порядок.
Утро началось для министра финансов весьма неудачно.
Завтрак прошел в беседе на отвлеченные темы. Несмотря на явно довольного собой правителя, Су Хек был мрачнее тучи и отвечал вежливо, но холодно. Чувствуя напряжение, Вольфганг делал попытки смягчить любимого и вернуть им обоим былое хорошее настроение, но все они разбивались в пух и прах о непоколебимую каменную стену, что возвел вокруг себя юноша. Растеряв всю свою уверенность, Голденрейнольд тяжело вздохнул. Они оба были слишком упрямы.
— Я буду наблюдать за праздником издалека, — пошел он на компромисс, подпирая щеку ладонью. — Сиз взялся быть хозяином вечера. Все равно у меня полный стол бумажной работы. Я лишь помогу с основным… Идея ведь принадлежит мне.
— Я не думаю, что это дурная мысль, — не сразу, но все же принял «оливковую ветвь» Су Хек, неторопливо вытирая губы салфеткой. — Сейчас людям как-никогда необходимо веселье. С вашей стороны будет мудро подарить им один день… Но я не понимаю, каким образом вы собираетесь исчерпать их страхи?
— Клин нужно вышибать клином, — знаком велев ему молчать, туманно ответил король. — Поверь мне, тебе это понравится.