это было обычное утро пятницы.

       Это было обычное утро пятницы. Братья Салли и Эдди гоготали, сидя на подоконнике, сучка Бетти с ее подругами как всегда унижали бедную Руби, остальные тоже занимались своими обычными делами. Но было что-то непонятное, что-то другое, отличающее это утро пятницы от других. Это «что-то» тихонько щекотало каждый мой позвонок, будто пересчитывая. Оно нежно шептало мне на ухо «Жди, Саймон… Жди его… Жди…», и я покорно ждал. Казалось, будто не я один чувствовал неясное мне волнение, может даже возбуждение. Наша учительница мисс Хейзел беспокойно поглядывала на часы то на своей руке, то на те, что висели на стене. Может быть, она ждет школьного психолога. Это было бы не удивительно, все-таки первым уроком классный час, а мистер Браун часто рассказывал нам о всякой психологической бредятине по пятницам и четвергам именно на этом уроке.        Что-то щелкнуло. Кажется, это «что-то». Оно было за дверью. Неуверенно топталось, переминаясь с ноги на ногу. И вот, решилось. Раздался тихий стук в дверь. Все притихли, посмотрели на нее. Точнее, на него. В дверях стоял щуплый парень с красными щеками и ушами. Его большие серо-зеленые глаза испуганно забегали по классу, ища кого-нибудь, кто не пялился бы на него как на крастоку в бордельеро. И нашел меня. Я весело ему подмигнул, на что он отвернулся еще более смущенным, чем секунду назад. Затем, услышав вежливый кашель мисс Хейзел, повернулся к ней.        — Проходи, не стесняйся, — скучающим голосом сказала она мелкому, — Дети, это Лукас, и он будет учиться с нами. Чего стоишь? Мы не кусаемся. Выбирай себе любое свободное место.        Парень был сконфужен огромному количеству устремленных на него хищных любопытных взглядов, но он все же нашел в себе силы пройти пару шагов и плюхнуться на стул рядом со мной. Куда он еще мог сесть? Остальные места были заняты. Ребята перестали глазеть на новенького и вновь загалдели, а я тем временем стал его рассматривать. У него было довольно милая внешность. Большие серо-зеленые глаза, густые каштановые волосы а-ля «петушок», большие ушки и бледная кожа. Одет он был просто. Нежно-голубой свитшот, узкие черные джинсы и конверсы. За спиной у парня висел рюкзак с котиками.        — Не смотри так, — тихо сказал он мне, раскладывая вещи на парте.        Я усмехнулся и спросил, приподняв бровь:        — А то что?        Утеряв весь свой пыл, мелкий замолк и потупил взгляд. Улыбнувшись, я протянул ему руку.        — Мое имя Саймон, а твое я знаю, — он робко пожал мою большую по сравнению с его лапкой ладонь, — Ты меня не бойся, не трону. А вот кого тебе стоит бояться, так это Узкоглазого Тони с его дружками, — я кивнул в сторону кучки крутых парней в углу класса. Они громко что-то обсуждали с умным видом и недобро поглядывали в нашу сторону, — От этих придурков добра не жди.        Парень судорожно сглотнул и, испуганно посмотрев на меня, кивнул.        — Да не волнуйся ты так сильно! — воскликнул я, восхищаясь тому, насколько эмоционально у мелкого личико, — Если что зови меня. Я приду и все разрешу, обещаю, малой.        Ну, как-то так и началась наша дружба. Перед началом уроков я встречал его у дома и подвозил до школы. Оказывается, он живет в паре кварталов от меня. Чаще всего говорил я. Глупо шутил, нес ахинею и, может быть, странно флиртовал, на что Лукас отворачивался и краснел, прямо как в день нашей первой встречи. А еще он писал стихи невероятной красоты. Я любил их. Они были ни о чем и одновременно обо всем. Вообще, я не знаю, почему он был со мной все это время. Почему садился в машину, почему выслушивал меня, почему не пытался найти себе более интересных друзей. Я не знал всего этого, но я был рад, что он со мной. Я ведь любил его. Я любил его. Любил его глаза, его волосы, его стихи и всю его сущность. Я любил его как никого другого. Я любил его так, как никогда не полюблю никого другого. Черт побери, как же я его любил. Но я не мог ему об этом сказать, нет, я точно не мог. Я боялся оттолкнуть его от себя. Боялся напугать. Боялся, что он не поймет.