A Million Dreams

-Нита, а что значит слово «незаконнорожденная», не знаешь? -Нет, а зачем тебе? — сестра перебирала в руках пазлы, думая, какой вставить на пустое место, дабы получилась часть картинки. -Просто так про тебя говорили тетя Люба и дядя Ваня, когда они вчера приходили к ба. Она на кухню ушла, а я мимо проходила в ванную и услышала. Интересно, что это значит? -Хочешь бабу спрошу? Мне самой интересно, что это за слово, — Нита поднялась, — пойду за яблоком, тебе что-нибудь принести? -О, там конфета оставалась в вазочке, принеси, хорошо? — крикнула я ей вдогонку. -Хорошо! — ответила Нита, добравшаяся до кухни и задавшая вопрос бабушке, которая готовила обед в тот момент. Я же продолжала достраивать мозаику, торопясь обогнать сестру, пока ее не было. Вернулась она не одна, а с мамой наших мам, грозно упершей руки в бока и нависшей надо мной. -Марийка, ты от кого понахваталась таких слов, м? — бабушка была зла, и я, будучи шестилетней девочкой, не могла понять причину ее гнева. — Где такое услышала? -Тетя Люба сказала вчера так, — съежилась я под пристальным взглядом ба. -А ну-ка где мой телефон, сейчас я позвоню тете Любе, — бабушка, резко крутанувшись, поспешила в свою комнату, на ходу приговаривая. — Сейчас я ей устрою, чтоб мою дочь и внучку оскорблять, удумала чего! Дверь она за собой закрыла напоследок, но мы с Нитой, чье полное имя Антонина, все равно слышали крик и допустимую ругань бабушки и тети Любы по ту сторону провода. Вдоволь наругавшись и сильно поссорившись с родственницей, ба вышла из своей комнаты, зайдя в зал, села на диван, глубоко вздохнула и посмотрела на обеих внучек, что, сидя на полу, собирали картинку с диснеевскими принцессами. — Нита, запомни, пожалуйста, на всю жизнь: это слово к тебе никак не относится и точка! Пусть кто-то там говорит, а ты не слушай, поняла меня? — пригрозив пальцем сестре, ба повернулась ко мне. — А ты, Марийка, всегда думай прежде, чем говорить. Это тебе совет на будущее. Я тебя просто предупреждаю, а то язык твой, как помело: что услышишь, подумаешь, то и говоришь. Услышала что-то, подходи ко мне или к родителям, и спрашивай, ясно? А не передавай через других. Всегда думай, прежде чем говорить, поняла меня? Я поняла, бабушка. Но к сожалению, этот вечный совет не работает с твоей пустоголовой внучкой. — Что ты сказала сейчас? Вынырнув из теплых воспоминаний детства, вернулась обратно в жестокую реальность, в которой успела наворошить дел.  Расширенные от удивления глаза Финдекано напомнили мне блюдца, только серого цвета. Грудь его заметно учащенно вздымалась, а напряжение, что отходило от него, ощущалось физически.  -Ты сказала, — медленно приближался ко мне принц нолдор, — что знаешь, где искать брата моего, так? Заозиралась по сторонам, пытаясь найти ближайшее убежище и путь к нему. Страх заполнил сердце, крича мозгу освобождать адреналин и бежать со всех ног! Но ничего поблизости не было, кроме голого песка да крепких камней разных размеров, от мала до велика; единственный путь — в лагерь, но и там до меня доберется сын короля. И посадит в клетку, будучи убежденным, что пред ним сумасшедшая дама.  «А может сделать что-то хуже этого», — подкидывал идеи напуганный главный мыслительный орган, — намного хуже» -Мари! — нолдо почти вплотную подошёл к месту, где сидела, готовая бежать, не зная куда. — Ч-что?.. Что? Я ничего не говорила, — заюлила я, пытаясь незаметно отодвинуться от принца. — Это я так, мыслила вслух! Просто подумала: как было бы здорово, если бы нашелся кто-то, кто бы так сказал, и все. Просто это было бы замечательно… Быстро говоря, стараясь так заглушить подозрения эльда, поспешно встала и попыталась бочком пройти мимо. Но не тут до было. -Стоять! — рука Фингона поймала мою и крепко сжала запястье. — Что-то знаешь ты, я чувствую это. И не отпущу я тебя, покуда ты не скажешь что. Вот оно, нолдорское упрямство в действии! Но мне от этого не легче ни капельки! -Ничего не знаю! — скороговоркой выпалила я. -Неправда! -Правда! -Так поклянись, что говоришь лишь правду, — сузил глаза Финдекано, чем напомнил мне хитрого лиса. -Клянусь! -Тогда почему левая рука твоя за спиной и пальцы твои скрещены? Черт! -Это просто гимнастика для пальцев такая, они у меня плохо гнутся временами! Знаете, как бывает, что-то делаешь, а пальцы не гнутся и… -Мари! — нарушая поток бессмысленного бреда, продолжая сжимать мое запястье, Фингон повысил голос. — Чего ты так боишься?! Я застыла на месте, больше не пытаясь вырваться, не в силах опустить взгляд на землю, во все глаза смотря на взволнованное лицо нэра, глубоко дыша после словесной перепалки. Сердце стучало как бешеное, нервы накалились до предела. Чего я так боюсь?.. -Я… не хочу в клетку, — сглотнула, пытаясь заставить исчезнуть подступившие слезы, — не хочу в клетку. -Мама, я не хочу в школу, я боюсь! -Чего боишься? -Когда вчера ехала на автобусе опять было то же самое: стало жутко, шум в голове, как будто стены вокруг меня сжимались, и людей было слишком много. Я просто хотела выйти через окно, лишь бы это закончилось!  -Опять твои выдумки, успокаивайся давай! -Мама, пойдем к врачу, пожалуйста, я не хочу, чтобы это повторялось! — сквозь всхлипывания просила ее. — Ну сходим, и что? Он тебе диагноз поставит, и потом не отделаешься от него, никуда не поступишь, и в карте твоей будет эта информация! У каждого такое, у каждого и ничего — справляются! И ты держи себя в руках! — мама, уставшая с дежурства, наливала в стакан воды, раздражённо продолжая. — Не надо всем говорить правду и все, что у тебя на уме, потом рыдать от этого будешь! Выпей валерьянку и ложись спать! — ставя жирную точку в очередном разговоре о моих панических атаках, мама ушла на балкон, закуривая очередную сигарету. Это Средиземье плохо на меня действует. Пробуждает все то, что старательно прятала в самый дальний уголок сознания, и доставала оттуда, когда наступали «прекрасные дни» и хотелось пожалеть себя, погрустить и поплакать, дабы привести в норму настроение, которое плясало под дудку гормонов. Если бы кто-нибудь мог перемотать время назад, я бы ни в жизнь не согласилась отправиться на сегодняшнюю прогулку с прославленным эльфом Первой Эпохи, осталась бы в своей комнате, перебирая в памяти песни, что помнила, и потихоньку бы напевала в одиночестве, воображая, что у меня есть хоть какой-то голос. А что теперь имею в итоге?.. Назревающую, давно позабытую паническую атаку, требующего ответа принца да поднимающийся в ночи прохладный ветер. Страх постепенно сменился злостью, что давно ждала своего часа, будучи всегда подавляемой и безмолвной в отличие от других эмоций. «Не злись, не ной, не жалуйся, не завидуй, не скандаль ни с кем, не думай ни о ком плохо, не ленись, будь серьёзна, думай о будущем, не трать деньги попусту, ищи хорошего мужа, рожай детей как можно скорее, поезжай на Север, зарабатывай миллион и строй дом, выучи детей, терпи будущего мужа, все от него терпи…» Всю мою жизнь в меня закладывали эти принципы, родители, бабушка, дедушка, дяди, тети и дальнейшие родственники. Я хотела быть идеальной, слушала все то, что мне говорили, хотела, чтобы мной гордились. Пока мои одноклассники гуляли толпой и проводили самые лучшие дни их молодости, я с учебниками наперевес шла на очередное репетиторство, сидя там до вечера и возвращаясь с последними маршрутками домой. «-Манька, сегодня в кино с мальчиками идём, пойдешь? -Нет, девочки, сегодня занятия, не могу, в следующий раз, спасибо.» «-Мань, мы на айкидо записаться хотим, ты с нами? -Спасибо, девочки, не могу, мне падать нельзя, и родители точно не разрешат.» -Мааань, пойдешь с нами по магазинам? -Блин, девочки, занятия сегодня, извините. -Ой, у тебя все как всегда, Иванова!» Я всегда веду себя правильно. Это же прекрасно, правда? Делаю то, что от меня ждут, пытаюсь разрушить истину того, что «всем мил не будешь». Прошу малое, не смея просить большее. Я так хочу, что, когда меня не станет, обо мне помнили только хорошее. Чтобы на моей могиле люди плакали искренне, а не просто потому что надо. Ибо если меня будут помнить и передавать воспоминания из поколения в поколение — я никогда не умру. Я обрету бессмертие. И теперь все недовольство, недосказанность, гнев, обида, что копились так долго и никогда не показывали себя, слились в один комок и рвались наконец выйти на долгожданную свободу прямо сейчас. И сдерживать их не могу, слишком силен пусковой механизм. -И что вы сделаете со мной, если я скажу вам то, что знаю? Повяжете? Закроете в темнице, только на хлеб и воду, а может и вовсе ни с чем? Прогоните в лес одну, прямо к оркам? — зло выплевывала слова не в силах остановиться. — А может казните меня прямо здесь и сейчас? Или нет — лучше публичная казнь, правда? Ваш меч как раз для этой работы! Финдекано явно не ожидал, что спокойная, глуповатая девочка, что всегда вежливо отзывалась на любую просьбу, превратилась на его глазах в ядовитую фурию. Непонимание и боль скользили в его глазах. -Мари, успокойся! Я не причиню вреда тебе! -Да что вы! — вырвала руку из ослабленной хватки нолдо. — Вы — нет, а остальные ваши родичи согласятся на такое? Почему бы вам их не спросить об этом! -Родичи мои никогда не поднимут и пальца против тебя! — холодно отрезал нэр, не желая терпеть оскорбление в сторону своего народа. -Вы уверены, что никогда? Уверены, что нет того, за что можно поднять? — дрожащим голосом ответила ему. Между нами было расстояние примерно шагов тридцать, я отошла ближе к берегу, почти касаясь гальки, слыша, как ветер поднялся сильнее, беспокоя воду. Грудь ходила ходуном, сердце не отставало, сокращаясь точно выше нормы. Была не в силах первой предложить мир, стоя на месте, не зная, как лучше сделать. И самое главное — куда мне бежать?.. И пока только эта мысль занимала сознание. Голос принца нолдор дошел до меня будто через толщу воды: -Мари, — сделав паузу молвил эльда, — позволь спросить тебя? Я настороженно не сводила с него глаз, промолчав, но, думаю, нэр и без слов понял, что согласна ответить на вопрос. На любой вопрос, не касающегося старшего сына Феанора. — Почему считаешь ты, что…- Фингон непонимающе покачал головой, — что ты и есть зло? «-Ты че, Иванова, дура, идиотка конченная! — крик Славы донеся до меня, заставляя немного остыть и посмотреть на ситуацию за рамками неконтролируемого гнева. Портфель, что мой одноклассник всегда ставил на пол, был отмечен следами моей обуви, так яростно я топтала эту вещь; канцелярские принадлежности хаотично разбросаны по полу. Не думала, что в злости дойду так далеко, я лишь хотела отшвырнуть его рюкзак подальше, только и всего. -А какого черта ты уже десять минут пинаешь мой стул?! — уже заорала я на него, сжав руки в кулаки. Некоторые ребята во все глаза смотрели на нас, пытаясь вникнуть в происходящее. Использовала большую тридцатиминутную перемену, дабы повторить ненавистную мне геометрию, ибо оценки были не ахти, а учительница — далеко не в восторге от меня. Когда почувствовала первый пинок, сказала себе не обращать внимания, ибо местные хулиганы и по совместительству отличники нашего класса никогда не упускали случая издевануться надо мной, ведь дразнить самую полную девочку класса всегда весело, не правда ли? Пару раз повернулась, попросив их так не делать, на что слышала лишь «Все, все, не будем» и хихиканье. Но когда последний пинок просто заставил меня чуть ли не впечататься носом в парту, чаша терпения лопнула настолько, что просто отказалась восстанавливаться, пока справедливость не восторжествует. -Ты кретинка?! Это не я! — Слава встал напротив меня, готовый защищаться, если я пойду на него тараном. -А кто?! -Это я! — послышался с левой стороны до боли знакомый голос. Резко повернувшись, увидела наглую улыбку и издевательское шевеление пальчиками «мол, здесь я, тупица» Когда мне говорили не обращать внимания на Руслана, я делала все с точностью наоборот и не поняла, как вышло так, что я влюбилась в долговязого, непропорционального, с кривыми зубами и ярко-красными, будто накрашенными губами, лопоухого мальчика. Все мои подруги не могли понять моих чувств и логики действий. Но в глубине души знала, чем меня покорил Руслан: неординарным, гибким умом и начитанностью. Восхищалась им, робела в его присутствии ровно до того момента, как на письмо-признание пришёл ответ: «Иди ты, толстая корова!» И все мечты влюбленной девочки превратились в одни лишь неприязнь и ненависть к зарвавшемуся в своих дурацких шутках мальчику. А розовые очки с треском разломились, явив истинную суть этого человека. В голове не было мыслей, лишь стимул действовать. Сделать больно. Отомстить. В два шага преодолев расстояние, схватила его за грудки одной рукой, другой замахнувшись, дабы влепить этому гаду отличную затрещину. Но не успела это сделать по двум причинам: первая — кулак мой сдерживали чьи-то руки, вероятно Славы, и вторая — вокруг моей шеи сомкнулись длинные, цепкие пальцы того, кого безответно любила на протяжении трёх лет. Шею сдавило так, что не могла и вдохнуть нормально воздух. -Отпусти кофту, ненормальная, — тихо прошипел Руслан, — иначе получишь ещё. Его друг живо разнял нас, а остальные одноклассники, поняв, что к чему, начали собираться вокруг, что-то возмущённо крича то ли на меня, то ли на Руслана. Откашливаясь, пыталась восстановить привычное поступление воздуха, а Слава — мальчик, на которого я набросилась и растоптала рюкзак, купленный с трудом его матерью-одиночкой с двумя сыновьями, бережно касался спины, следя за моим состоянием. Мальчик, который был лишь ведомым и поддакивающим на любую дурацкую шутку своего друга детства, боящегося потерять его, если не будет следовать указаниям придурковатого гения. -Манька, все хорошо? Все нормально? — уже в третий раз спрашивал он, не добившись от меня ответа. Хотела ответить что-то вроде привычного «все в порядке», но вместо этого к горлу подступали слезы, а глаза заволокло мутной пеленой. Хотелось зарыдать в голос от усталости, от боли, от неожиданности, от своего гнева, страха, но больше всего хотелось рыдать от чувства вины. Я причинила боль совсем не тому человеку. Причинила боль невиновному. -Да потому что!.. Потому что! Ууух! — не в силах смотреть на выжидающую фигуру эльфа, отвернулась и направилась прямо к кромке воды, села, обняв колени руками. Любование водой, что сверкало светом миллиона бриллиантов, всегда успокаивало, может и сейчас потушит все эти давно позабытые воспоминания в моей голове. Но эти моменты жизни призывали ответить принцу прямо здесь и сейчас, слова порывались выйти на свет. Не нужно их сдерживать. -Просто вы такие идеальные, а я нет. Для вас говорить правду легко и просто, а меня всю жизнь учили держать рот под замком, чтобы лишнего не сболтать. Для вас правда — это прекрасно, а для нас это иногда ужасный груз и проблема. Пока высказывалась, не заметила, что Финдекано подошёл и сел на близлежащий низкий камень, положив локти на колени. -Желаешь поговорить о том, что на душе твоей? — спросил он, глядя вдаль озера. -Нет. -Как скажешь, — быстро согласился нолдо. И вновь молчание, что уже не было уютным и спокойным, скорее выжидающим и напряжённым. Украдкой посмотрев на точеный профиль эльфа и обманчиво расслабленное лицо, решила спросить то, что никогда не освещалось Толкиным. -Как вы… — оторвала взгляд от водной глади, повернув голову в сторону нэра. — Чувствовали ли вы такую ненависть и злость, что…боялись сделать что-то подобное под влиянием этих чувств, о чем сильно бы жалели? Мне показалось или наследник короны будто ожидал этого вопроса?.. -Да, — коротко кивнул Финдекано, — и скажу больше тебе — уже сделал, и эта боль будет со мной всю мою жизнь и вряд ли оставит после гибели, лишь упокоившись рядом. Я думал, что поступаю правильно, и видел лишь родичей своих, погибающих в водах иль от ран, не думая, что по ту сторону — тоже мои родичи. И, — принц горько усмехнулся, — если бы можно было что-то изменить — я не думал бы дважды. И если бы так случилось, не было бы Исхода? Можно было бы избежать гибели Финвэ? А если бы Мириэль осталась вместе со своей семьёй и воспитывала бы своего сына, не вырос бы он таким жёстким и неуклонным в своих решениях? Тогда не было бы ненависти, не было бы Второго и Третьего Домов, не было бы великих подвигов, что вошли бы в песни и истории; не свершилась бы знаменательная встреча Берена и Лютиэн, да что там, не было бы Третьей Эпохи, и Фродо не отправился в великое приключение и не стал бы легендой. Возможно, прав был Манвэ: дорого обойдутся песни нолдор, но они того стоят, и другой цены не дано быть. Я не героиня, не лидер, лишь второстепенный персонаж и ведомая в течение жизни. Но желание хоть чем-нибудь помочь не могла убрать куда-нибудь далеко-далеко за пределы сердца. Оглянувшись, нашла тонкую веточку и молча нарисовала на мокрой земле три пика Тангородрима и стрелочкой отметила место нахождения старшего сына Феанора. -Здесь, — указала концом импровизированного пера и, воткнув его в почву, быстро поднялась и, повернувшись, зашагала в сторону лагеря. Мне необходимо побыть одной, вновь успокоить весь калейдоскоп, что долгое время прятался за семью печатями. А на следующий день вновь выйти из комнаты с улыбкой на лице и напускным спокойствием на душе. -Мари, — голос Финдекано достиг меня, заставив остановиться. Обернуться не хватило смелости, лишь сжала в напряжении ладони и закусила губу, готовясь в этот момент ко всему. -Когда-нибудь…я бы хотел послушать тебя. Всю историю целиком. Пожалуйста. Меня словно ударили под дых. Принц нолдор повторил мои же слова, когда-то сказанные ему, передавая выполнение обещания мне. -…Конечно, — бросая последний взгляд на Фингона и слабо улыбаясь ему, получила теплую улыбку в ответ. И, не останавливаясь, зашагала в свой временный дом.