***
Девятнадцать лет назад. Чонгук лишился ноги. Мальчику всего год, он ничего не понимает, но… Но он не может ходить. Маленький Чон только два месяца назад бегал и играл с матерью, а потом… Авария. Кровь, смерть отца, мать в реанимации и маленький Чонгук. Небольшой комочек, что только начал жить лежит где-то в овраге и плачет. Громко, заливисто плачет, крича свою мать. Мать, что лежит рядом с обломками бывшего автомобиля, истекая кровью. Кричит отца. Отца, что спас их двоих. Отца, чьи останки придавлены машиной… Их спасают. Непонятно кто, но если бы этот человек не появился тогда, или пришёл позже — матери Гука тоже не удалось бы выжить. Как и ему. Теперь у них стоит выбор. Либо Чон остаётся без ноги, либо протез. Протез, на который денег, теперь, вряд ли найдётся даже если Чон старшая будет работать на трех работах. Но, по счастливой случайности, женщине перечисляют деньги. Очень много денег. Она пытается дозвониться, дописаться до того, кто это сделал, но повторяющиеся раз за разом «Номера не существует» уже откровенно бесит брюнетку. И Гуку ставят протез. Этой суммы хватает на то, чтобы ставить довольно хорошие протезы до десяти чонгуковских лет. А потом… А потом пересылают вновь. И опять, все попытки хоть как-то связаться с этими человеком оканчиваются противным «Номера не существует».***
Чонгуку двенадцать. Он вполне счастливый ребёнок, правда… Правда без семьи. У него есть мать, да. Точнее, её нет. Она просто существует, но не в жизни Чонгука. Женщине совершенно все равно на маленького сына. Она вся в работе, у неё масса кавалеров, а Гукки просто не нужен ей. У мальчика был один единственный друг, но тот, увидев протез, сразу отмахнулся от него. Просто потому что Гук «не такой, как все». Чонгук один. По жизни один. Он живёт в режиме школа-дом. Дом, который даже домом нельзя назвать. Шатен каждый раз приходит в квартиру, делает покушать, если есть из чего, делает уроки и ложится спать. Но засыпает после порции очередных слез. Это несправедливо. Почему? Почему он не может быть такими, как все? Почему вынужден оставаться в одиночестве, пока его сверстники играют в футбол во дворе и так звонку смеются. Почему должен терпеть издевки от учителей и ровесников только потому что он «не такой как все»? — Почему?! — кричит мальчик, с силой ударяя железную ногу. По щекам бегут горячие слезы, а на душе — пустота. Пустота, которую уже ничем не заполнить…***
Чонгуку шестнадцать. За эти шестнадцать, юноша трижды попадал под машину и падал с высоты. Точнее… Каждый раз, стоило Гуку оказаться на волоске от смерти, он выживал. Попадает под машину — его кто-то толкает, а стоит оглянуться — никого. Как будто Чона просто унесло ветром. Падает с пятого этажа в момент избиений — его как будто кто-то ловит, но опять же — никого. Шатен считает это просто глупой удачей. Но что-то в его разуме подсказывает: «Такого не может быть»… За свои шестнадцать, Чон многое повидал. Его и били, и смеялись над ним. Унижали, говорили, что такое ничтожество не должно вообще существовать. В очередной раз, придя домой, шатен замечает, что его мама у сабя.Вау, вот это прогресс. Юноша просто проходит мимо её комнаты и идёт к себе. Уроки он больше не делает. В прочем, как и поесть. Чон ложится на кровать и достает телефон. Нет, юноше его не купили. Нет, он не крал. На свое шестнадцатилетие, Чонгук просто нашёл это в своём шкафу. Но, спросив у матери, откуда это, лишь получил по голове. Потому что женщина не покупала телефона, потому что она подумала, что её сын это украл у кого-нибудь или что-то в этом роде… Вскоре, когда Чону надоело листать довольно скучную и очень однообразную ленту, он просто лёг спать. Просыпается шатен посреди ночи, начиная громко кашлять. А открыв глаза, он ничего не уволил, кроме густого чёрного дыма. С улицы слышались крики. Чонгук понимал, что это. Он видел огонь. Юношу охватила паника. Но с другой стороны… Походу, пришёл конец. Конец его бесконечных мучений. Конец жестоким людям, крикам и ругани. Но тут Чон вспоминает про мать. Он выходит из комнаты, захватив лишь мобильник и какие-то деньги. Но видит лишь обгоревшее женское тело. По щеке катится слеза. Как бы он ненавидел поведение его матери, терять её было безумно больно. Ведь она — единственный человек, кто у него был. Гук уже собирается зайти обратно в комнату и спокойно сгореть, как кто-то хватает его за руку. Хватает тащит отсюда. Непонятно как и куда, но через некоторое время Чонгук уже стоит на улице. Все удивлённо на него смотрят. На лице и ещё Гука ни царапины, ни ожога, не смотря на то, что пожар очень сильный. А ещё… Вокруг никого нет. Опять. Опять он жив по глупой случайности.***
Чонгуку девятнадцать. Он живёт в тепле. Потому что ещё в тот день нашёл ключи от какой-то квартиры с запиской «Она теперь твоя». Чон не понимал. Просто не понимал, откуда это все и зачем. Протезы ему меняли совершенно бесплатно, да ещё и на работу в кофейню взяли.***
Гук спокойно работает. Он наливает очередному посетителю кофе, после чего самолично относит, но роняет кружку и выпивает кипяток на себя, когда видит за столом мужчину. Мужчину, которому приблизительно лет тридцать, но черт возьми, он очень знакомым кажется. Гук абсолютно уверен, что не знает этого мужчину, но… Но его ужасно худое бледное тело и высушенные краской волосы кажутся ужасно знакомыми. Когда они встречаются взглядами, все как будто останавливается. Чонгук не слышит гула посетителей, не видит ничего вокруг, кроме этого мужчины. Он буквально растворяется в глазах блондина, переставая дышать. Гук отходит, часто моргая и потирая глаза, но… Но никакой мужчина больше не сидит за кожаным креслом, а на Чонгука кричит хозяин кафе, грозясь уволить за разбитую кружку. И тогда Гук понимает. Понимает, что это не просто случайность. Что он и живёт не просто так. И тогда юноша решает найти его. Найти того, в чьих глазах так тонул, найти того, кого, кажется, подарила ему судьба, в которую ранее шатен вообще не верил. Но сейчас, отчего-то, хочется верить.***
Чонгуку скоро двадцать, но счастливая полоса кончилась. После того, как Чонгук повстречал того человека, ему перестало «везти». Даже, можно сказать, совсем не везло. Юноша стал куда рассеяннее, не мог нормально учится. А из головы не выходит образ того блондина… Все идёт по пизде. С работы уволили, из института отчислили, а жить больше не на что. Свет, воду и газ давно отключили. Чонгук выходит на улицу и даже спит иногда там, потом что даже на воздухе теплее, чем в его маленькой квартире… Чонгук напивается. Непонятно откуда в его руках оказывается алкоголь, но он напивается. И едет на мост. Мапо — один из 25 мостов, перекинутых через столичную реку Сеул, стал популярным местом для самоубийц, поскольку на него просто попасть пешеходам. За последние пять лет с Мапо в реку сигануло 108 человек. Вот и очередь Чона пришла наконец прыгнуть оттуда. Шатен доходит до места и перелезает через перила. Его жалкая жизнь наконец подошла к концу. Больше не будет слез, криков и мольбы о помощи в пустоту. Больше не будет этого ужасного «Ты не такой, как все». Больше не будет. И Чонгука тоже больше не будет. Точнее, не было бы. Если бы в последний момент его не ухватили и не перетащили обратно чьи-то крепкие руки. — Еле успел, — приятный, бархатистый голос слышит Чонгук, после чего чувствует, как его прижимает к себе какой-то непонятный мужчина. Но, стоит ему заметить высушенные краской белые волосы, становится понятно. Это он. Тот самый человек, который спасал Гука с самого рождения, только вот… — Кто ты? — Твой ангел-хранитель, — мужчина держит Чонгука за подбородок. — Зачем ты… — так много вопросов, но даже одному из них не дают задаться настырные, но безумно сладкие губы блондина… — Мин Юнги, — усмехается мужчина, отстраняясь от Чонгука. От Чонгука, который вообще не понимает, что только что произошло. — Чо… — Я знаю. Теперь Чонгука не спасают. Ему это больше не требуется. Он никогда не был на краю пропасти, никогда его жизнь не висела на ниточке. Потому что рядом был он. Мин Юнги. Его ангел-хранитель.