фиалковый венок.

Фиалка-знак невинности, скромности, добродетели, чистоты; беззащитности, преданности своему любимому» — такое услышал Нэй, когда в один момент, при простой продавщице он начал в очередной раз давиться цветами. Скромным вечером, несколько лет назад, вернувшись с очередного дежурства у ворот, вместе со своим лучшим другом, Нэй стал ни в чем не бывало пить чай и готовиться ко сну, ведь завтра рано вставать. Чтобы встреться с Авэ.       Кашель пробивает каждую клеточку тела, разливаясь волнами и пуская по ним молнии, заставляя содрогаться.       Фиалки. Нежные, фиолетовые лепестки, запачканные кровью падают на ладони, старающиеся прикрыть рот и перестать кашлять.       Говорят, что после 20 начинаются лучшие годы, жизнь еще только начинается. А у него, похоже, заканчивается. Влюбиться в лучшего друга, вот тебе и точка в поэме жизни.       И так продолжается ото дня в день. От месяца в месяц. Нэй старается не показывать свою болезнь, прекрасно осознавая, что отказ Авэ убьет его, в прямом смысле. А на взаимность, у него нет и шанса. — Что-то, в последнее время, ты слишком много кашляешь, — в который раз парень уже с ноткой волнения в глазах, смотрит на своего напарника. — Не заболел случаем? Может у Софии таблеточек попросить, а? — Кхэ, кхэ, спина моя старая, жить уж совсем немного осталось, эх, старость не радость. — Нэй, хрипя и нарочито громко кашля, хватается за спину и отходит на пару шагов, будто хромая, словно и правда, старый дед. — Ах, внучок, я в твои годы тоже резво бегал. Пока Авэ не видит, парень убирает фиолетовые лепестки, выпадающие из его рта, в карман.       Каждый раз, он отшучивается как угодно, стараясь не выдать себя и не беспокоить своего товарища. Хотя, товарищем, в такой ситуации, ему становилось называть Авэ, все сложнее. — Хэй, Нэй, не хочешь сходить со мной после дежурства в один магазин? Он недалеко, но одному идти та-ак скучно, —растягивая гласные и максимально стараясь показать, насколько это все безумно неинтересно, Авэ даже позевывает. Хороший же из него актер. —Ладно, но только если я получу на это что-то взамен! —Взамен? Ну и что же тебе нужно? Только не заставляй меня как тогда бегать перед Ривалем в костюме Вильельмэ! — По залу сразу же разносится хохот, затертая до дыр шутка, но до сих пор, похоже, смешная. —Да-да, хорошая тогда картина вышла, ты бы видел лицо… Вильельмэ! Хватаясь за животы парни заливаются таким хохотом, что мог разбудить пол небесного королевства! Оба стараются успокоиться, но слыша хохот друг друга, не могут это прекратить, пока Нэй не начинает задыхаться и кашлять. — Ахах, будь осторожнее, не стоит помирать, это ещё ж не самая лучшая моя шутка! — Авэ слегка ударяет друга по спине, будто стараясь помочь тому откашляться, а то ведь так и со смеху помереть недолго. Но он задыхается не от этого веселья и заливного хохота, а от очередных подступивших к горлу лепестков. В один момент он перестает кашлять, и глупо смеется, поворачиваясь спиной к Авэ, что утирает выступившие слезы. В руку снова падает пару окровавленных лепестков, которые быстрым и незаметным движением летят в карман. Беззаботно улыбаясь, пернатый поворачивается обратно к приятелю и тыкает тому в ребра, приговаривая тики-тики-тики, от чего тот начинает дергаться и стараться спрятаться от щекотки.        Как долго я смогу скрывать от тебя фиолетовые лепестки с кровью? Как долго я смогу скрывать от тебя свою любовь?       В какой момент, дружеская любовь превратилась в настоящую, пылающую мягким сиреневым пламенем? В какой момент Нэй влюбился в эти взлохмаченные волосы, торчащие в разные стороны после очередной порции тики-тики-тики; поистине ангельскую, которая иногда задумывала что-то крайне грандиозное, улыбку; розовые глаза, появляющиеся иногда непозволительно близко; усталый вздох, после которого Авэ клал голову на плечо Нэя, чуть ли не засыпая прямо на посту? Ответа знать никто и не мог.       Одним днем, когда все смеялись и веселились, как обычно, Нэй направлялся на свой пост. Ничто не могло потревожить его настроение, потому что сейчас он снова увидит Авэ? С каких только пор, простая встреча служила поводом для жизни-парень не знал. Только из-за этого же повода для жизни, из него валились цветки смерти. В последнее время, они настолько стали разрастаться, что похоже от его органов не останется ничего кроме клумбы для фиалок. Кашлял он уже не кровавыми лепестками, а бутонами. Красивыми, нежными и безумно прекрасными. Как и личность, из-за которой они покрыли все легкие. Стараясь не обращать на это и доли внимания, в скором времени пернатый оказался уже на месте. Но его забеспокоила одна вещь: Авэ не было на посту. Проспал? Заболел? Что с ним случилось? Хотелось надеется, что этот дурачок в очередной раз случайно забыл завести будильник. Но лишь надеждами сердце не успокоишь, поэтому Нэй просто присел на плитку рядом с вратами, с надеждой что его друг появится с минуты на минуту за его спиной, и начнет щекотать. И все будет как обычно: Нэй рассмеется, даст ему щелбана и сам, в ответ начнет щекотать, с зачарованием этот смех, слетающий с таких манящих уст, до которых ему в жизни и не дотянуться. По телу пробегает волна дрожи, такой холодной и горькой, но в тоже время мягкой и теплой, словно обволакивая все тело дымкой мечтаний и грез.       Кашель содрогает все тело, заставляя иногда чуть-ли не корчится от боли, а в руки падает очередной бутон фиалки. Казалось бы ничего, но с каждой минутой их становится все больше и больше. Не помещаясь в карманы, они валяться вокруг парня, что прислонившись к стене смотрит в зеркальный пол.       Он не привык видеть там лишь одно лицо. Он привык видеть в отражении еще одно, не свое, но такое же родное и дорогое.       Он не хотел бы быть окруженным кучей проклятых цветов, задыхаясь от них. Он хотел бы чувствовать бы щекочущие касания вокруг ребер, задыхаясь от смеха. —Нэй, Нэй, очнись! — Такой до боли в груди, заставляющий терпеть все невзгоды на этом свете, лишь бы только слышать его, раздается совсем близко, отдавая нотками беспокойства и волнения. Веки с трудом получается поднять, и все только ради того, чтобы увидеть это лицо. Лицо, что почему-то не смеется как всегда, а кривится от боли, хлопающие ресницами как можно чаще, в надежде что как можно меньше слез выльется из них. Казалось бы, стебли оплели уже все легкие, не позволяя и вдохнуть, но пернатый улыбаясь так счастливо, что кажется будто ничего и нет.       Нет ни бутонов, валяющихся уже по всему полу, ни окровавленных лепестков что он прятал в кармане, ни цветков которые заполнили его легкие.       Отчаяние пьянит, слезы будто переполняют все тело, начиная литься из глаз ключами, маленькими ручейками, а затем перерастая в шумные реки, что впали в океаны внутри. —Знаешь, мне говорили что эти цветы красивые. Но каждый раз, я убеждался в том, что красивее тебя все равно ничего и быть не может. Лицо кривит ужасная боль, но он продолжает улыбаться и тихо, будто на последнем дыхании, посмеиваться. Авэ не хочет верить, что такое возможно. Что Нэй на его же руках умирает. Что он больше никогда, никогда не услышит этот великолепный смех, который казался всегда таким простым и обыденным, а сейчас словно чем-то драгоценным. Все мы не ценим, пока не потеряем. —Фиалки? Я слышал что это цветы легкости, почему же, почему же так происходит, Нэй? Не неси чепухи, все обойдётся и ты сейчас же придешь в себя! — Руки парня дрожат, но сжимают другие, такие родные, такие холодные…— Ну же, скажи мне что все это лишь розыгрыш! Прошу тебя, скажи мне это! Но он не может сказать уже ничего. С уст слетают последние нотки смеха и улыбка, остаётся на них даже в последние секунды.       Больше Авэ никогда не услышит этот смех, больше никогда не постарается рассмешить своего друга и никогда, уже никогда не скажет о том, как сильно он влюбился в эту глупую улыбку. Фиалка — символ печали, смерти.