Найл завидует

Найл завидует Зейну. У него самого может быть больше поклонниц, но у Зейна есть то, чего так долго не было у него. И в чем он так откровенно нуждается. Отчаянно. Почти до трясучки. У Зейна есть пара. У Зейна есть вторая половинка. У Зейна есть девушка. У Зейна... в общем, у него есть Перри. Найл очень завидует Зейну. Ведь у этой Перри прекрасно-божественный голос, у нее восхитительный цвет глаз и они так блестят, так блестят, когда встречаются с глазами Малика. В эти секунды Найл сам готов подбежать к ней и обнять ее, только чтобы она разделила это счастье с ним. Зейн всегда и везде идеален. Как бы он себя ни вел. У него хватает уверенности в себе вытворять глупости и кривляться на полную, отключая тормоза и умудряясь выглядеть при этом совершенно естественно. Хотя, вы знаете, так оно и есть. Это еще одна причина завидовать Зейну. Зейн может применять абсолютно любые образы, но тот самый, Бад Бой Брэдфорд - это его неизменная изюминка. Он действительно всегда выглядит немного брутально. И в нем действительно течет горячая азиатская кровь. Это причина, по которой Найл начинает завидовать Перри. Красавец с шикарным голосом и миллионами поклонниц, который ежедневно шлет письма или звонит по телефону своей девушке, сообщая о том, как сильно любит и как не устанет это повторять, потому что скучает. Только представьте себе счастье той самой девушки. Красавец с тяжелой рукой, что подтвердит многострадальная задница Найла, всякий раз подвергающаяся "игривым" шлепкам со стороны неугомонного Малика даже во время, боже упаси, их концертов. Найл завидует Перри и не может удержаться, закрывая порозовевшее лицо руками, когда только представляет себе, какой он, Зейн... в постели. Ну, а почему бы не представить, ведь... Хоран краснеет еще больше, стоит ему только вспомнить все интервью, на которых Малик смотрит на него так, будто готов сгрести его в охапку и утащить в какую-нибудь ближайшую кладовку, наплевав на встречу, на интервьюера, на журналистов, на папарацци, на Перри... Найл стонет от отчаяния, замыкая в себе все ненужные идиотские мечты, и всякий раз стыдится сам себя, только лишь взглянув на улыбающегося Зейна. Который сегодня почему-то не улыбается. На концерте то и дело поджимает губы, хмурясь и сжимая в руке микрофон. Очень к месту было бы подойти к нему и спросить в чем дело, но Хоран предлагает тормознуть и взглянуть на Зейна еще разок. Потому что хмурый Малик, поджимающий губы, сжимающий в руке микрофон так, что на предплечьях выступают вены, вдобавок ко всему еще и с кепкой, повернутой прямым козырьком назад - чистой воды экстази. Найл не знает, куда себя деть, лишь бы не пялиться на Малика, и выбирает, пожалуй, самый радужный вариант для своих фанатов при очередном онлайн-вопросе. - Что бы вы сделали на публике для девушки, о которой мечтаете... и для своих преданных фанаток? - зачитывает он интересный вопрос, и не теряя ни секунды, сразу же отвечает: - Для Деми Ловато, - после чего посылает воздушный поцелуй, и, недолго думая, с загадочной улыбкой поворачивается спиной к публике. ... И крутит задницей. Крутит медленно, но так чувственно, что фанатки чуть ли не разрывают зал своими воплями и криками. - А это - для вас! - поясняет он, повернувшись обратно с улыбкой до ушей и чуть ли не потеряв слуха от новой волны шума. Что ж, на минуту он и вправду забывает о Зейне, ловя одобрительные и "Ай да Найлер!" возгласы своих ребят, прежде чем все-таки не выдерживает, украдкой взглянув на Малика. И тут ему становится страшно. Найлу страшно также и тогда, когда Зейн и он остаются одни в одной из комнат их общего на пятерых номера в отеле уже после концерта. Уставший и вымотанный, он просто не замечает этой мелочи, пока Малик вдруг не запирает дверь на ключ и не начинает приближаться к нему. Взгляд у него такой же, как тогда - будто еле сдерживает в себе злость. - Какого черта ты устроил... там? - шипит Малик, а Хоран просто стоит и пялится на него, откровенно не понимая, чем вызвал такую ярость. - Что? - тупо спрашивает Найл, отступая на шаг назад и чертыхаясь про себя, как только спиной чувствует прохладу стены. - На концерте, - терпеливо поясняет Зейн. - Сначала об этой. Деми. Ловато, - он буквально выплевывает эти слова, все еще подходя к Найлу. - А потом... - Хоран вздрагивает, как только Малик резко ударяет ладонями по стене по обе стороны от его головы. - Вертишь своей задницей перед публикой. Найлу сейчас глубоко плевать на то, как близко они стоят друг к другу. Дерьмо, ему пофиг даже на то, что их дыхание почти что смешивается в одно, потому что, черт возьми, он реально в замешательстве от сказанных слов и все так же напуган странным поведением Зейна. - Я делал так и не раз, - тихо начинает Хоран, постепенно непонятно откуда накапливая в себе смелость. Малик, кажется, злится еще больше: желваки на скулах играют, вены на шее проступают все отчетливее, а карие глаза отдают блеском стали. - Вот именно, что не раз, - Зейн чуть ли не чеканит каждый слог, а Найл вдруг понимает, что соль даже не в том, что он начал дурачиться перед фанатами. Малик был разозлен еще до этого. - Ты с Перри поругался, что ли? - прямо сейчас Хоран честен с собой: конечно, ему не все равно на то, что его друг расстроен из-за ссоры с девушкой, но с другой стороны... Сей факт немного даже порадовал. Однако есть и еще одна сторона, показывающая, насколько Зейн все-таки зависим от Перри, раз позволяет себе раскисать на концертах. И это уже расстраивало Найла. - Слушай, если да, то я попробую с ней поговорить, ведь Пе... - Да забудь ты о Перри! - взорвался Зейн. - Мы говорим о тебе и о твоей чертовой Деми Ловато! - Не смей говорить так о Деми! - смелость все же выбрала момент когда выплеснуться. Найл тяжело дышал и готов был провалиться сквозь землю, как только почувствовал, что глаза становятся мокрыми. Он не привык к ссорам и ругани. Он никогда ни с кем не ругался. Он никогда не ругался с Зейном. Только не с ним. Что он сделал ему?.. - И хватит орать на меня! - Хоран хмурится, чтобы не выдавать своих слез. Он никогда не думал, что будет... так. Он никогда не думал, что Зейн будет кричать на него, винить его в чем-то. Найл никогда бы не подумал, что Малик в гневе... настолько красив. Ох, надо бы треснуть себя за такие мысли. Хоран отворачивается, не в силах заставить себя отвлечься от этих самых мыслей, где есть Зейн, такой же, как сейчас: злой, еле сдерживающийся, напористый и властный до лишения рассудка. Не успевает, так как чужая цепкая рука обхватывает его подбородок, поворачивая лицом к смуглому парню, кто, видимо, еще не закончил. Татуированная ладонь тянется выше, и Найл вздрагивает, ощутив, как палец стирает с кожи сорвавшуюся слезинку. Увидел. Трет так нежно, что хочется подставиться под его ладонь, подобно котенку. - Прости. - Кажется, Малик не обращает внимания на притворную злость друга - слезы сами отвечают за Найла. Хоть в Зейне и меняется тон, голос, прикосновения, Хоран все еще чувствует, как он напряжен. - Но ты реально достал трындеть о своей Ловато чуть ли не в каждом интервью. Теперь еще и на концертах. - Да, извини, я сам за собой не замечаю, - Найл пробует улыбнуться, как замирает, уставившись на Зейна полуприкрытыми глазами, где буквально секунду назад мелькает вспышка осознания всего происходящего. - Зейн, ты... - Хоран вжимается в стену, будучи неуверенным в своих собственных доводах, потрясенный догадками. Зейн бесится оттого, что Найл часто говорит о Деми Ловато?.. Тогда... - Зейн, ты ревнуешь? Малик моргает, и Хоран весь сжимается изнутри, опасаясь того, что Зейн вот-вот отстранится и Найл перестанет чувствовать его такое теплое тело... Ошибается. По позвоночнику пробегает ток, когда Найл цепляется глазами за ухмылку Малика, придвинувшегося к нему еще ближе, чуть ли не впритык. Интересно, Зейн будет сильно шокирован, если Хоран прямо тут просто-напросто упадет в обморок от переизбытка эмоций? Найл переводит взгляд куда-то за плечо парня, вновь задавая вопрос уже более тихим голосом: - И зачем ты закрыл дверь?.. Ухмылка с лица Малика тотчас же стирается, выражение принимает все тот же хмурый вид, руки все там же, по обе стороны от Хорана, находящегося где-то меж двух пространств сейчас. Зейн приближается к нему почти вплотную, глаза в глаза, губы едва касаются губ... А Найл просто думает, что будет, если он умрет прямо здесь и сейчас. - Я не могу больше терпеть, - отвечает ему Зейн хрипловатым и оттого дико сексуальным полушепотом. Найл чуть ли не ударяется затылком о стену, будучи неуверенным в том, что он только что сейчас услышал. Малик неумолимо приближается, его руки обнимают за талию, его нос почти касается кончика носа, и будь Хоран трижды проклят, если оттолкнет его, закричит и выбежит из комнаты, ставя крест уже на продолжение своей роли в группе. Найл просто начинает бояться собственных желаний, которые сейчас сбываются так... внезапно. Его губы трутся о губы Малика, они не заходят дальше, просто ласкаются, и Хоран зажмуривается, намереваясь остановить этот бред. Как бы он ему ни нравился. - Зейн... - приходится немного задрать голову, чтобы произнести хоть слово, но Найл тут же затыкается, понимая, что то, что только что сейчас прозвучало, походило больше на зов, чем на просьбу остановиться - настолько Хоран тихо и чувственно это сказал. Малик отзывается невнятным мычанием, буквально кричащим о том, как ему по вкусу пришлась открытая шея Найла. Зейн целует ее почти невесомо, а Хоран уже чувствует, как у него самого встает только из-за этих нежностей. Сейчас, когда даже Найл осознает, что стоит как бревно, не предпринимая никаких действий тупо из-за нерешительности и ступора, он все еще завидует Перри, потому что Малик продолжает делать ему приятное, не требуя от него того же. Он понимает, всё понимает, дьявол, он просто потрясающий. В какой-то момент Зейн дает волю своей агрессии, прикусывая нежную кожу у чувствительного места немного ниже уха, и Хоран не успевает опомниться, как издает стон. Тихий, но до того сладкий, что не выдерживает уже сам Зейн, толкнувшись бедрами вперед, сталкивая их с напряженными бедрами Найла. Оба резко выдыхают, чувствуя эрекцию друг друга, встречаются глазами, в которых пляшет нечто более злобное и похотливое, чем бесы. Секунду спустя Найл думает, что нет ничего прекраснее на свете, чем целоваться с Зейном Маликом. Осознание этого заставляет дрожать всем телом, пропуская в свой рот этот совершенный язык, всякий раз вытворяющий вещи, вынуждающие "бедного" Хорана постанывать от удовольствия. Щетина Малика нещадно колется, но для Найла это лишь еще одно доказательство того, что он целуется с Зейном. И это сводит его с ума. Щетина - еще одна причина зависти Зейну, потому что он с ней выглядит не только более мужественно, но и привлекательно до умопомрачения. Однако Найл сейчас и не думает завидовать Зейну. Он не завидует и Перри. Он вообще никому не завидует. Хоран даже не пытается абстрагироваться от мыслей, Малик сам справляется с этим просто блестяще. Он не хочет и думать о том, что целуется с одним из самых сексуальных парней на планете, с шикарным певцом, с собственным другом, да и просто с парнем, в конце концов. Парнем. Парнем, вашу за ногу! Найл, потихоньку приходя в себя, упирается ладонями в грудь Зейна, готовый в любую секунду оттолкнуть его, однако тот, видимо, заподозрив неладное, тут же перехватывает чужие запястья, закидывая руки Хорана себе за шею. Не ждет ни секунды, вновь подавшись тазом вперед, на этот раз буквально впечатывая Найла в многострадальную стену. Хоран перестает успевать за Маликом, отчего со стороны начинает казаться, будто они размазывают что-то в губы друг друга. Они стукаются зубами, дышат так, словно вот-вот готовы умереть. Найл стягивает кепку Зейна, тотчас же зарываясь пальцами в его взлохмаченные волосы, и чуть ли не подпрыгивает на месте, ощущая, как сильно руки Малика сжимают его ягодицы. - Этим ты вертеть должен, - шепчет Зейн в самое ухо Хорана, шлепнув того по заднице. - Только. Для. Меня, - чуть ли не рыча, выдает он и вдруг отстраняется от Найла, заставляя того растерянно хлопать глазами. Он берет его за руку, подводит к кровати и толкает парня на постель, однако, прежде чем нависнуть сверху, стягивает с себя футболку. - Стой, - достаточно громко выдыхает Хоран, облокотившись о матрац. - Как же... - В голове что-то щелкает, заставляя вернуться в реальность, где по идее взаимных чувств Зейна к нему и в помине не должно быть. - А как же Перри? Малик в ответ смотрит на него так, что Найлу перестает казаться, будто он только что спросил полнейшую глупость. Так и есть. - Она знает, - спокойно говорит Зейн, подаваясь вперед, к распахнутым в немом удивлении губам. - Знает?! - Хоран даже пробует отползти подальше, но Малик требовательно удерживает его одной рукой, не позволяя. - О тебе конкретно - нет. Она знает, что я ее не люблю, впрочем, как и она меня. Найл вроде бы успокаивается, заметно расслабляясь. - Стой, - настойчиво повторяет он, когда Зейн вновь тянется за поцелуем. Тот раздраженно рычит, пока Хоран, зажмурившись, задыхается собственными противоречиями. - Н-нам... нам нельзя, - выдает он, приоткрывая глаза и чуть ли не давится воздухом, завидев парня всего в нескольких сантиметрах от себя. - С чего бы? Найл кусает губу, отворачиваясь. - Мы же... парни. - Парни, которым нравится целоваться с парнями, - аргумент. Зейн подается вперед, чуть ближе. - Ребятам это не понравится! - возмущенно, но тихо добавляет Хоран, повернув голову в сторону парня. Малик улыбается чуть ли не насмешливо: - Лу и Хаз посещают душ вместе, если ты не знал, - понаблюдав за тем, как в шоке расширяются глаза блондина, Зейн удивленно моргает. - О, ты не знал? - Нет... - потрясенно тянет Найл, прочистив горло. - Только молчи, об этом знаем только мы впятером, - серьезно наказывает Малик, прежде чем придвинуться еще ближе. - Что скажут фанаты? - Хоран явно паникует. - Не узнают. Для чего нам Перри? - еще ближе. - Зейн, - Малик замирает, как только слышит просящий голос Найла. - Зейн, ты же... мой друг. Последняя попытка. Секундная пауза. - Друг, от которого ты без ума, не так ли? Вот же ж самоуверенная сволочь. - Найл? Хоран прикрывает глаза, когда расстояние между их лицами равно буквально пяти миллиметрам. - Найл... - Просто целуй меня, - перебивает парень, и сам же подается вперед, не желая больше ждать. Зейн перехватывает инициативу почти сразу, завладевая его ртом, и Найл не может сдержать стона, наслаждаясь его властью над собой, его напором, его губами, всем им... Он тоже, знаете ли, слишком долго терпел. - Ах... - Найл непроизвольно выгибается, чувствуя, как смыкаются губы на его затвердевшем соске. Один, второй... Малик целует их, облизывает, оттягивая ткань и так висячей тонкой майки, не снимая ее, и это заводит еще больше. - Зейн... Зейн вдруг решает побыть дерзким, жестко проведя по телу Хорана ладонями и, остановившись на джинсах лишь для того, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию, стягивает их вместе с боксерами. Парень под ним аж задыхается от неожиданности, но уже поздно - Малик успевает снять их полностью. В ответ на злобно-смущенный взгляд Найла, Зейн щурится и проговаривает таким голосом, что даже в лежачем положении у блондина подгибаются коленки, хотя до этого времени Хоран считал это невозможным. - Будешь так стонать и дальше - пеняй на себя. По идее, должно звучать как угроза, однако Найл разве что слюни не пускает, только лишь представив себе все последствия. Зейн опускает взгляд ниже пояса, и Хоран тут же краснеет, чуть ли не до крови прикусывая губу. Каких усилий ему стоит не сдвинуть колени, словно девочке перед первым разом, только Бог знает. Он все еще слишком стесняется. Руки Малика приподнимают ткань майки Найла до груди, далее медленно, жутко медленно вновь опускаясь вниз, повторяя контуры выступающих ребер при вдохах их хозяина, очерчивая пупок, проводя по тонкой полоске волос внизу живота... Хоран стонет в голос, подаваясь бедрами навстречу ритмично двигающейся по его члену руке, пока Зейн не наклоняется, затыкая его рот поцелуями, опускаясь ниже, покусывая нежную кожу шеи. Когда Малик, не выдерживая, тянется к своей ширинке, расстегивая молнию на джинсах, Найл протягивает руку вниз, перехватывая чужую ладонь, и, закусив губу от нервозности, дотрагивается до внушительного бугорка через боксеры. - Ох... - более чем довольный низкий стон Зейна раздается по всей комнате, как только Хоран начинает тереть ладонью его стояк. Малик вновь наклоняется, вновь целует до закручивания пальцев на ногах, и вдруг утыкается носом в шею Найлу, гортанно и нетерпеливо зарычав. - Господи... Вытащи его, Найл, - дрожащим голосом проговаривает Зейн, и Хоран, чувствуя, как горят щеки, слушается его, засовывая руку под ткань боксеров. - Возьми же его... Найл берет и тут же сдавленно стонет, обхватывая рукой длинный член. Ощущения до того странные, что впору бы резко освободить ладонь и никогда больше не пробовать делать ЭТО с парнями. Но он терпит. Зажмуривается, медленно проводя пальцами по всему стволу, обхватывает снова, играется с головкой. Сравнивает ощущение члена в ладони и ощущение женской груди, с отчаянием понимая, что плюсы принимают ни последнее, ни гениталии какого-то_там_парня. А Зейна, только Зейна. И подняв взгляд на Малика, просто не оставляет себе других вариантов, кроме как ублажить этого невероятного парня. Парня, что сейчас дышал отрывисто, не смея напрягать горло для стонов, парня, хмурящегося и закатывающего глаза от удовольствия. Знаете, за такую картину можно и убить. За наблюдением Хоран выходит из оцепенения лишь тогда, когда Зейн открывает глаза, тут же сталкиваясь с ним лбом о лоб, и Найл не может сдержать вырывающийся стон, не отличающийся такой особой мужественностью, как у Малика, когда их члены, ох черт, соприкасаются друг с другом. Зейн видит, как пальцы парня начинают трястись от переполнения чувств, и, нежно погладив его ладонь, обхватывает рукой два члена... Ну, по крайней мере, пытается. И вытворяет дальше то, до чего бы никогда не додумался, не появись в его жизни Найл. Дрочит им обоим. Хоран понятия не имеет, чем мог привлечь такого горячего парня, как Малик. Он не против даже остановиться, чтобы уяснить некоторые нюансы, ну там например, какого черта они вдвоем, они - Зейн Малик и Найл Хоран, два друга, бок о бок прошедшие столько трудностей вместе с остальными тремя парнями, сейчас кувыркаются в постели и почти занимаются сексом. Хорану это кажется совсем неправильным, невозможным, нереальным... Ведь так было только в мечтах. Однако Зейн не дает ему и слова сказать, вырывая из часто воздымающейся груди парня хрипы и стоны, а потом и вовсе постыдные всхлипы, какие Найл издает, когда Малик наклоняется и начинает терзать его соски. Хоран опускает глаза вниз, отмечая приспущенные джинсы с боксерами у смуглого парня, напряженный живот, где отчетливо проявляются кубики пресса, вздыхает резко, но уже от возмущения, потому что сам он, мать вашу, там полностью обнажен! - Погоди, З-Зейн! - Найл заикается от неожиданности, как только Малик, особо не церемонясь, приподымает его, держа за спину, заставляя блондина сесть к нему на колени, раздвинув ноги и обхватив его ими за талию. Майка вновь опускается на обнаженную бледную кожу, и Зейн в данный момент всерьез беспокоится за то, что готов разорвать ее к черту. Благо, одна лямка спадает с плеча, соблазнительно оголяя его, к чему Малик незамедлительно припадает губами, далее исследуя нежную кожу шеи и прижимая тело к себе так, что сам задыхается. - Спо... ах, да спокойнее, Зейн!.. - Не говори мне успокоиться, - тихо, но достаточно угрожающе отвечает Малик, перед тем как встретиться с голубыми глазами, пока Хоран судорожно пытается вспомнить, как нужно дышать. Именно в этот момент он понимает, что терпел Зейн действительно очень долго. Спрашивать, почему не признавался, будет более, чем глупо, однако глупее Найл считает саму ситуацию, по чьей иронии он ревновал Малика к Перри, а Малик его... к Деми. Да что там, ко всем подряд, временами даже ко своим. Как оказывается, безосновательно. Все эти взгляды, прикосновения, такой частый шепот на ухо, вызывали дрожь в коленках не у одного Найла, чему он никогда не верил и мнил лишь своими мечтами. Даже сейчас сердце отказывается до конца верить происходящему, хоть и так явственно екает, стоит лишь взглянуть ему в глаза. Карие, бездонные, затягивающие, с диким блеском от возбуждения, но с полным осознанием всей важности того, что они вытворяют. Пальцы сплетаются на соприкасающихся органах, отчего Найлу одной рукой приходится опереться о кровать сзади. Пряжка ремня Малика больно трется о кожу, но Хорану плевать, Хоран попросту не замечает болезненных ощущений, отдаваясь только приятным, какие дарил ему Зейн, постоянно с силой поглаживая тело парня, наслаждаясь его дрожью, сжимал ягодицы, притягивая Найла к себе еще ближе, отчего тот запрокидывал голову, полностью наслаждаясь властью своего бойфренда. На какой-то миг отрывистое дыхание и постоянные шипения вместе с ругательствами прерываются откровенным стоном-всхлипом Найла, и тут-то Малику сносит крышу по полной. - Тебя бы раком... прямо сейчас... - выдыхает Зейн так, словно говорит на полном серьезе, но Хоран позволяет себе мимолетную наглую улыбку, в тон шепча ему на ухо: - Потом как-нибудь... Потерпи. Малик умудряется фыркнуть куда-то в ключицу парня, улыбнувшись в ответ и прикрывая глаза: - Чертенок, - почти нежно произносит он, тут же захлебываясь воздухом, безудержно толкаясь бедрами вперед. - Твою мать... Он обнимает свое солнце одной рукой, гладит тело и чуть ли не сходит с ума, пальцами ощущая, как плавно изгибается Найл, двигаясь ему навстречу. - Да, - Найл жмурится, безостановочно двигая рукой вместе с ладонью Малика, чувствуя приближающуюся развязку. - Господи, Зейн! Кончают одновременно, зубами прикусывая кожу у ключиц, этим заглушая крики, вжимаясь друг в друга до остановки сердца и словно сквозь вату слыша громкий стук в дверь. Зейн покрывает поцелуями лицо парня, строго наказывая тому прикрыться одеялом, тогда как сам только поправляет джинсы с боксерами. - Так нечестно, - бурчит Найл, стремительно краснея после полного и гораздо более трезвого осознания произошедшего, однако послушно тянется к покрывалу, закрывая им и голову. - Может, ты не будешь открывать? - осторожно спрашивает Хоран, слабо надеясь на ответ, который приходит к нему, правда, вместе со звуком отпирающейся двери. - Что? - недовольный тон Малика. Молчание длится секунд десять, в течение которых Найл-таки успевает изрядно понервничать. Он даже вздрагивает, как только на всю комнату раздается издевательски-веселый голос Луи. - А я все думал, ну когда вы наконец остепенитесь. - Это было так заметно? - хмыкнул Зейн, приближаясь к кровати. - Да вы только и делаете, что пялитесь, лапаете и все время заботитесь друг о друге. - Найл определил голос Гарри, который, прошествовав в комнату, сразу же плюхнулся на кровать, бесцеремонно стягивая покрывало с Хорана. - Два идиота. - Полегче, - рядом в секунду нарисовался Малик, перехватывая одеяло и укрывая им сведенные ноги смущенного донельзя блондина. Взглядом он готов прожечь дыру в невинно улыбающемся кудрявом парне. - Осади, Зейни, не тронем мы твоего Найлера, - тянет Томмо, растягивая губы в широкой и добродушной улыбке, тем не менее не пытаясь скрыть озорных ноток в своем голосе. - Он рассказал мне о вас, - выдает Хоран, в надежде на то, что больше не будет иметь удовольствие лицезреть довольные рожицы обоих. Он этого добивается, с победной ухмылкой глядя на в секунду растерявшиеся выражения лиц этих двоих. Однако после Томлинсон издает звук, очень похожий на усмешку, прежде чем подойти к напрягшемуся Гарри, и, хитро сверкнув глазами в сторону Найла, выдает: - Значит, теперь при тебе мы можем делать так, - он поворачивает голову к Стайлсу, и тут происходит то, о чем Хоран и в жизни бы никогда не подумал. Луи мягко накрывает своими губами пухлые губы Гарри, рукой придерживая его за подбородок, а Найл удивляется тому, как меняется в поведении Стайлс: становится менее уверенным, даже подрагивает в сильных руках Томмо, который ведет в их поцелуе. Так странно... И все равно, остается чувство того, что это правильно. Найл не замечает за собой смущения, еще отчетливей проявляющегося ярким румянцем на скулах, как Зейн привлекает все его внимание к себе, просто обняв блондина и поцеловав того в плечо. Да так, что аж до кончиков пальцев на ногах проносится стадо мурашек. - Не обращай внимания, - тихо советует Малик, все же по-доброму посмотрев на целующуюся парочку и вернув взгляд обратно, приблизившись к Хорану. - Не трудно, - улыбается Найл прямо в губы брюнету, едва касаясь их своими. До того, как они успевают поцеловаться, мимо комнаты с открытой нараспашку дверью проходит еще один участник группы, громко фыркая при виде такой картины. - Педики, - показательно презрительно бросает Лиам, однако не сдерживает ухмылку, услышав дружный смех своих ребят.