Принадлежи только мне

— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я… — мысль Тацухи оборвалась, когда один из поклонников, пришедших на концерт «N.G.» случайно толкнул его. Тацуха потерял из поля зрения Рюичи, и перед глазами мелькнули пестрые спины зрителей. —… люблю тебя, — Тацуха сохранил равновесие и, повернув голову, поймал взглядом невысокую, гибкую фигуру певца. Рюичи носился по сцене, полный энергии, и буквально светился счастья, смеялся и дурачился, подзадоривая и без того взволнованную толпу. Тацуха заворожено смотрел на него, слушал такой знакомый и дорогой голос, зная все песни наизусть, но вместо радости и веселья сердце сжимала грусть и безысходная тоска. «Неужели я для тебя остался всего лишь таким же поклонником, как и все они? Как и мне, ты даришь им обворожительную улыбку, тянешь к ним руки, твой взор горит неподдельной страстью. Неужели моя любовь для тебя не больше любви все этих безликих масс? Хотя я отличаюсь от них и обладаю твоим телом, мне кажется, твое сердце не бьется сильнее при мысли обо мне. Это больно, ранит. Возможно, теперь я эгоист, но мне уже не все равно. Что я делаю не так? Иногда ты уворачиваешься от моих объятий и ласк, беззаботно валяешь дурака, игнорируя мою страсть. Я обожаю сущего ребенка, но я не понимаю это дитя, наверно потому, что за ним скрыт другой человек. А я так хочу быть чем-то большим для тебя. Неужели я желаю слишком многого? Но я хочу всего тебя, а не только твое тело. И я продолжаю преклоняться пред тобой. Но нужно ли тебе это? А я люблю тебя Я люблю тебя Люблю тебя Люблю… — Рюичи!!! — Тацухи потонул в взрыве оваций. «Я сойду с ума… Впрочем. Я давно уже сам ненормальный». Когда концерт закончился, он протолкнулся из зала в противоположную сторону от ломанувшихся за автографами к «Nittle Graaper» толпы. Обойдя вокруг здания, Тацуха зашел с черного хода. Остановившись у гримерной Рюичи, он незаметно заглянул внутрь и увидел потного, растрёпанного певца: очень уставшего и очень довольного. Сакума сидел в кресле и, потягивая из бокала холодный апельсиновый сок, тепло улыбался Тома и Норико, с энтузиазмом обсуждавших прошедшее выступление. Но Тацуха так и не выдал своего присутствия. «Рюичи…» — сердце беспорядочно забилось от восхищения милым образом. Репортеры, фотографы, поклонники, автографы, улыбки, речи. Когда все это закончилось, группа «N. G.» покинула поле боя. Последним вышел Рюичи, бегом догоняя Сигучи и малышку Норико, призывно махавших ему в дверях. Тацуха зашел в гримерную, еще не запертую охранником, и включил свет. На стуле висела широкая красная лента Рю. Он бережно взял ее в руки, прижимая к лицу и вдыхая запах. «Рюичи – мой бог…» И да, и нет. Теперь Боги далеко от нас А я хочу быть рядом с тобой. И не просто рядом… С огромной нежностью повязав ленту себе на лоб, Тацуха побрел к выходу. На улице стояла чудесная ночь, тихая и полная чарующих запахов. Запрокинув голову к небу, молодой человек с удовольствием потянулся. — Тацуха. Он растеряно обернулся. У выхода, прислонившись к прохладным камням здания, стоял Рюичи. От его удивительно спокойного лица веяло внутренней силой и серьезностью, не характерной для обычного состояния Рюичи. — Я думал, ты уже никогда не выйдешь оттуда. Глаза Тацухи с удивлением распахнулись. «Ты ждал меня, — пронеслось в голове, — Ты знал, что я там…» Тацуха улыбнулся своей обычной беззаботной улыбкой, но ему не удалось провести Рюичи. — Тебя что-то беспокоит в последнее время? — С чего ты взял? — У тебя взгляд то потерянный, то задумчивый до отчаянья. Тацуха хихикнул. — Вот что значит за мной закрепилась репутация повесы. Даже умника покорчить из себя спокойно нельзя. Рюичи приблизился к нему, и его пальцы коснулись повязки на лбу, убирая лишние пряди волос с его глаз. — Нельзя, — подтвердил Рюичи, — выбрасывай отсюда всё, что ты там надумал, — его пальцы пробежались по лбу Тацухи, — а то ты не светишься. Плохо. Закралось подозрение, что Рюичи сумел прочитать его мысли. Эти обычно непроницаемые глаза будто говорили: «надумано все это и глупо. Радуйся и дорожи тем, чем обладаешь». Рюичи поднес к лицу Тацухи розового кролика. — Правда, Камагору? — игрушка кивнула, — вот видишь. Он тоже так считает. Нам не хватает общества того бесшабашного друга. Слова оборвались, потому что не выдержав, Тацуха рывком прижал Рюичи к себе и жадностью прильнул к его губам. Но Рюичи вывернулся и легкой походкой, по-ребячьи закружился: — МЯ-Я-я-я-я-я…. Тацуха с замирающим сердцем глядел на этого взрослого ребенка, вслушиваясь в его заразительный, непринужденный смех, такой открытый— для всех. — Опять ускользаешь от меня. Ты издеваешься надо мной или просто играешь? — горько прошептал Тацуха, потом встряхнул лохматой головой, отгоняя навязчивые мысли. «Возможно, ты прав. Но я не понимаю твоих чувств и думаю только о них! Может, за своей любовью я что-то упустил?» — Камагору – блиммм!! Розовый кролик полетел в Тацуху. Рюичи замер в нескольких шагах от него удовлетворенно кивнул, поправляя на лбу белую повязку. Ту самую. Что была на нем в тот день, когда Тацуха не очень-то ласково впервые овладел Рюичи. Он сохранил её. Он продолжал носить её? Он помнил?.. На лице мелькнула насмешливая улыбка. Эта улыбка только для него. И все прочие — тоже. И этот смех… И лишь ко мне ты прильнешь и успокоишься, словно пригретый дикий зверь. Так любишь ли ты меня? Тацуха догнал Рюичи и, перехватив в талии, поднял над землей и закружил. Их счастливый и неудержимый смех зазвенел в ночном воздухе. Рюичи довольно размахивал руками, обронив рюкзак на землю, потом внезапно обнял Тацуху за шею и чмокнул, заявив с детской непосредственностью: — Хочу мороженого. Тацуха ухмыльнулся: — Для тебя хоть луну с неба — Не-а, — замотал головой Рюичи, — она не вкусная. — Тогда пойдём ко мне. — А у тебя дома есть мороженое? — озабоченно спросил Рю, тиская щёки Тацухи. — Ага, — соврал тот. — Ура! — Рюичи едва не опрокинул Тацуху, рванув в сторону метро. — Опять ты ничего не понял. Ну что ж, я согласен и на это, — негромко произнес Тацуха. — Тацуха, — Рюичи остановился, в упор глядя пронзительными, взрослыми глазами холодного, словно, зимнее небо, цвета, — ты светишься. Тацуха вспыхнул, понимая истинный смысл слов. «Да. Теперь я знаю, — Тацуха сжал пальцы на розовом кролике, оставшемся в его руке, — Ты все прекрасно понимаешь. Иначе ты бы не остался со мной. Ни тогда, ни сегодня».