sweet dreams

      Неразделенная любовь становится для нас редкостью, ибо то, что мы считаем любовью, таковой не является. Мы забыли, как это любить. Да и любили мы вообще? Туманность и редкость данного явления, делает его фантастической.       Джагхед не был влюблен в Арчи, как и Арчи в Джагхеда. Но если рыжему это не доставляло равно ни каких неудобств, то Джагхеду становилось плохо только об одной мысли. Все чувства, которые он в упор не видел, отказывался понимать, все же нашли его.       Сложнее не найти любовь, а признаться в ней. Признаться человеку, которому это не нужно. Когда ты трясущимся от волнения голосом говоришь последнюю фразу и поднимаешь глаза, то видишь даже не озлобленное лицо друга, смех. Арчи смеется, принимая его чувства за дурацкую и очень плохую шутку. Обида появляется, горечь выжигает дыру в сердце, а там и в душе. Больно, но нет ничего, с чем бы ты не мог справиться, ведь так?       Мисс Гранди уходит, уехала покорять и отравлять чужие сердца, а Джонсу теперь предстоит возиться со всем дерьмом, что оставила после себя эта сучка. Бедный Джаг не понимает, во что попал. Как только Арчи оправляется от потрясения, он идет искать утешения. А у кого его искать, как не у лучшего друга? Друга который когда-то признавался тебе в любви. Без слов, без чувств, просто подходишь и целуешь за Попсом. У Джонса мягкие губы, а волосы пахнут яблоком, как от девчонки, даже смешно. Ты знал, что тебе не откажут. Знал, что тебя не оттолкнут. И ты был прав.       Джагхед не отталкивает, не может позволить упустить даже такой шанс. За все в этой жизни приходится платить, порой даже своей гордостью. Как бы Джагхед не надеялся, но с утра, как только зазвенит будильник, его попросят уйти. Уйти и забыть все то что было этой ночью, даже то, что Джонс прошептал под конец «Я люблю тебя».       История пишется кровью, неважно из ран она смертельных или разбитых сердец. Все повторяется раз за разом. Когда выхода нет, к нему приходят за помощью, как за индульгенцией, а ты и не в силах отказать. И утром собирая вещи и глотая не прошеные слезы, ты сам себя спросишь, а надо ли иметь это чувство, что мы так глупо называем любовью?