Она тебе ещё дорога?

— Она тебе еще дорога? — отдалённо раздаётся злобный голос, напоминающий крик, в любую секунду готовый превратиться в настоящий вопль. Он звучит, как пронзительный гром, яркая вспышка, что буквально разрезает воздух на части и нарушает тишину, что была несколько секунд назад. Томас отчаянно жмется в стену, то ли от неожиданности, то ли от наступающего на него блондина. А Ньют упирается своими руками чуть выше головы брюнета. Томас молчит, медлит, почему-то не отвечает на такой, казалось бы, легкий вопрос, и неожиданно для самого себя цепляется за его взгляд. Глаза Ньюта отдают какими-то непривычно злыми и агрессивными оттенками. Томасу кажется, что парень буквально готов его убить — от этого взгляда невольно бросает в дрожь. «Мы же друзья, — думает брюнет, — а друзья не смотрят с такой злобой…» Но сейчас парень не кажется дружелюбным, Ньют все так же пристально смотрит в лицо Томаса, ожидая ответа. Лицо блондина выражает нетерпение, что невольно наталкивает на вопрос: «А сколько вообще времени прошло?» Судя по выражению лица Ньюта, достаточно. Томас неуверенно качает головой, наконец-то отвечая ему. — НЕ ВРИ МНЕ! — срывается на крик блондин. Такой громкий, так мощно он бьет по ушам Томаса, что тот невольно прикрывает глаза. Ему кажется, что еще чуть-чуть, и рука Ньюта ударит его, но этого не происходит. Спустя еще несколько секунд, Томас осторожно приоткрывает глаза и замечает, что Ньют держится за стену лишь одной рукой, другая же ладонь сжалась в кулак. — Почему же ты мне врешь, Томми? — спрашивает его парень с какой-то странной и грустной ухмылкой. Его глаза теперь кажутся Томасу немного иными: все еще злобными, но в той же мере и обиженными. Он выглядит как побитый щенок, и у Томаса начинает щемить сердце, он буквально забывает о произошедшем пару секунд назад, прощает эту странную вспышку ярости, и ему просто хочется успокоить своего друга, поговорить, похлопать по плечу и хоть как-то приободрить. Но он не думает, что блондин будет рад этому… — Я не вру, — подает голос Томас, однако получается слабый и неуверенный писк, явно не напоминающий уверенный и четкий ответ. — Ты сам себя слышишь? — Звучу я неуверенно, но Тереза для меня ничего не значит, — уже более четко произносит брюнет. — Мне вот интересно, — начинает Ньют, полностью игнорируя признание своего друга, — ты врешь только мне или самому себе тоже? — Да что ты прицепился то?! — недовольно повышает свой голос Томас в первый раз за всю беседу. Ему не хочется кричать и с пеной у рта что-то доказывать блондину, однако Ньют просто вынуждает его заорать, вынуждает говорить то, чего ему совершенно не хочется. Поведение блондина кажется до ужаса странным: обиженным, злым и совершенно непонятным. Как они вообще до такого дошли? Томас вспоминает то, как всего лишь несколько минут назад они стояли и разговаривали о ПОРОКе, как он неожиданно ляпнул о Терезе, и как еще более неожиданно и резко взбесился блондин. И вот он уже стоит у стены и следит за этими вспышками гнева. — Да, потому что с того самого дня, как забрали Минхо, я вижу то, как меняется твой взгляд при упоминании Терезы, — почти сразу в такой же агрессивной манере продолжает блондин, — как ты отчаянно пытаешься выкинуть ее из своей головы… — Не знаю, может быть, я свихнулся! — вновь кричит парень. — Но я вижу, что ты думаешь о ней, что ты хочешь быть с ней… — Ньют! — резко обрывает парня Томас. И парень останавливается и замолкает, ожидая, что же скажет брюнет. А между тем в голове самого Томаса мелькают тысячи различных мыслей, которые он так боится озвучить, лишь бы не рассердить и так уже взбешенного друга. Томас вновь смотрит в глаза блондина и замечает в них все такие же знакомые злость и обиду. Но на что? На Терезу? На него за эти сказанные слова? Томас не знает, что же именно так ранит Ньюта, а он между тем все так же пристально наблюдает за ним. — Знаешь, ты прав, — неожиданно произносит брюнет и тут же об этом жалеет, однако все равно продолжает. — Прав всецело и во всем, я думаю о ней, я хочу ее увидеть, и я хочу с ней поговорить… — Да как ты вообще можешь испытывать такое желание?! — вновь перебивает парень. — ОНА ЗАБРАЛА МИНХО! МИНХО! — еще раз выкрикивает блондин. — Она забрала нашего друга, — тут же понижает свой тон парень, — самого близкого друга. Того, кто дрался с нами плечом к плечу, помогал, выручал. Он же тебе и показал этот лабиринт, мы так хорошо жили в Глейде, пока не появилась эта блядская Тереза! — сплюнул парень. — Ты серьёзно? Вам так хорошо жилось как подопытным кроликам? Под прицелом? Это ты называешь хорошей жизнью?! — кричит Томас в ответ, ощущая то, как непривычно громко звучит его голос. Парень удивлен, как они еще не разбудили ребят своими криками. — Если бы не она, нас бы туда не засунули… — как-то неуверенно и более тихо произносит блондин, отводя взгляд в сторону, наверняка понимая, какую сейчас глупость он сказал. — Я тоже к этому причастен, Ньют! Как же ты не понимаешь?! — отчаянно произносит Томас. — Я хочу увидеть и переубедить ее, исправить свои же ошибки… Я виноват во всем этом, я виноват перед Чаком, перед Минхо, перед тобой… — И что ты ей скажешь? Что любишь ее, и вы укатите в закат наперекор судьбе? — саркастично отзывается парень, однако за этим сарказмом Томас замечает что-то еще. Брюнет в очередной раз заглядывает в глаза парня и мысленно вспоминает интонацию, с которой Ньют так резко выплевывал свои слова. Томас вспоминает то, как оказался на этом месте, вспоминает эту ярость и гнев, обиду и понимает, что же это такое… Лицо Ньюта и все его поведение выражает ревность, чистую и неподдельную. Парню хочется рассмеяться прямо сейчас над этим абсурдным предположением, но вместо этого он тихо произносит: — Я не люблю её. — Что? — непонимающе произносит блондин, и его взгляд тут же становится рассеянным, а лицо немного смущенным. — Я ее не люблю, ты это хотел услышать? — Да, но… — Да, я хочу с ней встретиться, но я ее не люблю, — вновь повторяет Томас. «Не любит, не любит, не любит», — раз за разом отдается в голове Ньюта. — А кого же ты любишь, Томми, мм? — спрашивает блондин спустя время, возвращая свою руку, сжатую в кулак обратно. Томас медленно наблюдает за этим действием и осознает, что все еще так же стоит у стенки. «И правда, кого же ты любишь, Томас? " — спрашивает сам себя брюнет. Его разум пытается зацепиться за дорогие лица, однако парень понимает, что не помнит своих родителей и ничего из прежней жизни тоже, его жизнь теперь полностью начинается с лабиринта. В своих воспоминаниях Томас перебирает лица товарищей из Глейда: Чак, Тереза, Минхо и еще несколько десятков ребят, погибших, пытаясь выбраться из этого места. Но не один из них не трогает сердце Томаса так сильно, что это можно было бы назвать любовью… Кроме разве что одного. — Тебя, — наконец-то произносит брюнет. — Мы же лучшие друзья, Ньют, конечно, я тебя люблю. Ньют усмехается, а его лицо приобретает странное заинтересованное выражение. В глазах появляются странные огоньки, а улыбка становится игриво зловещей. «А дружеская ли это ревность?» — проскальзывает мысль в его голове. Парень уже не так уверен в этом. — Значит, меня? — улыбается Ньют, и от его прежней злости буквально не остается следа. -Да… — неуверенно произносит Томас. Брюнет неожиданно для себя замечает то, как близко они находятся друг к другу, и это на секунду пугает его. В голове проскальзывает мысль, что нужно отодвинуться назад, но за спиной Томаса кирпичная стена, а впереди Ньют, который явно не хочет что-то менять в их сложившимся положении. Наоборот, блондин выглядит крайне довольным. — Что же, я очень рад, — произносит Ньют, подвигаясь еще ближе к лицу Томаса. Они становятся настолько близко, что брюнет начинает ощущать дыхание Ньюта, а его красивые карие глаза находятся буквально на уровне пяти сантиметров. «Красивые карие глаза, — думает парень. — Почему я раньше не замечал?» Глаза Ньюта и правда красивые: чисто карие, без примеси каких-то различных оттенков, они напоминали молочный шоколад или же горячую кружку чая, что могла согреть в холода… И действительно теперь глаза Ньюта отдавали каким-то странным и непривычным теплом. Затем взгляд Томаса, неожиданно для него самого, цепляется за губы парня. Он смотрит на них всего лишь несколько секунд, однако Ньют находит в этом какой-то знак и целует его. Одновременно с этим руки блондина перемещаются на плечи Томаса, и пальцы цепляются за кожаную куртку на нем. От такого действия парень буквально столбенеет, но блондина как будто не беспокоит это. Он накрывает довольно тонкие губы парня своими и легонько кусает, а затем отстраняется и смотрит на лицо Томаса, нагло улыбаясь. — Что ты, блять, делае… — начинает брюнет, но договорить ему не дают. Воспользовавшись моментом, блондин вновь затыкает его, целуя куда настойчивее, чем в прошлый раз, он будто бы исследует рот брюнета. А Томас, сам того не замечая, спустя несколько секунд, отвечает ему, и собственные ладони брюнета оказываются на щеках блондина. Ньют улыбается сквозь поцелуй и немного отстраняется. — Как же я давно этого ждал, — произносит блондин. — Я не думал, что ради этого тебе придется на меня орать, — замечает Томас. — До тебя долго доходит, — фыркает Ньют. — Придурок, — усмехается Томас, на этот раз целуя его первым. — Да, еще и ревнивый, — добавляет он спустя время. — Ничего не могу поделать, — смеется Ньют в ответ, — Ведь я тоже тебя люблю.