***
— Алло? — Мако-кун, может, встретимся? Это Акари Конно... «Какая же ты настырная, Акари...»***
Девушка пришла в школьный парк немного раньше назначенного времени и теперь в задумчивости колупала носком балетка мелкий гравий. «Что с ним случилось? Он никогда не играл так... Неужели эти пять лет так его изменили? Но почему?»***
— Девочка! Да, ты! Подай, пожалуйста, мяч! Семилетняя девочка с короткими сиреневыми волосами испуганно подняла большой оранжевый, с чёрными полосками мяч, и неловко кинула стоящему напротив мальчику-ровеснику с чёрной шапкой неровно падающих на лоб волос и добрыми серыми глазами под широкими чёрными бровями. — Хочешь, поиграем вместе? — спросил он, поймав мяч, — меня Макото зовут, — мальчик широко улыбнулся. — Акари Конно, — девочка поклонилась, Макото ответил ей нетерпеливым кивком, — во что ты играешь? — Игра называется бас-кет-бол, — он по слогам выговорил длинное слово, чтобы девочке было понятнее. Она кивнула. — А как играть? — Это просто! Твоя задача — забить мяч в кольцо противника. Смотри! — Макото, шустро отбивая мяч об асфальт, побежал к кольцу, прикреплённому к стене, и подпрыгнув, забросил в него мяч. — Теперь ты, — он бросил мяч Акари, та поймала его. Пытаясь подражать мальчику, ударила по мячу рукой — он ускакал в сторону. Макото терпеливо сходил за негодником и снова отдал девочке. Сдвинув тонкие брови, Конно более уверенно отбила мяч и даже довела его до корзины, но на бросок силёнки в тонких ручках не хватило — мяч даже не долетел до корзины. Девочка, боясь увидеть насмешку в глазах нового знакомого, не глядя на него, собиралась уйти с площадки. — Эй! Ты куда? — без нотки издёвки Мако с удивлением смотрел на уходящую девочку. Она повернулась к нему лицом, но всё так же не поднимала глаз. — У меня ничего не выходит... — Слушай, ну... Ну чего ты? — мальчик подошёл к Акари, взял её за обе руки, заглянул той в глаза, — всё же нормально! Ты — молодец, для первого раза это очень хорошо! — он помолчал, подыскивая слова, — Я верю в тебя. Немного тренировок — и у тебя всё получится. Ты веришь мне? — Макото упорно смотрел в глаза Конно. — Д-да… После этого они встречались почти каждый день. Шуточные тренировки в форме игры привели к тому, что к девяти годам они оба уже прилично играли. Как-то они пришли на площадку, на которой уже играли подростки лет пятнадцати… — Эй, смотрите-ка, кто пришел! — высокий светловолосый парень с угреватым лицом показывал пальцем на пришедших, — детки пришли мячик покидать! — он сделал пальцами «козу», поводил перед носом ребят, — у-тю-тю-тю-тю! Акари наблюдала за реакцией Мако-куна. Тот молчал. Широкие брови были сдвинуты, а из глаз пропало привычное добродушие. Он рукой убрал пальцы дылды. — Мы не дети. — Ой, да ладно! Обидели мышку — накакали в норку! — парни захохотали, вокруг них собралась вся компания. — Чем докажите? Переглянувшись с Акари, он выдохнул: — Сыграем. — Во что? В прятки? Или догонялки? — снова дружный смех. — В баскетбол. Два на два. До пяти очков, — парень подавился смехом, столкнувшись с металлическим блеском глаз мальчика. — Э-э-э… Ладно, — они выбрали двух самых рослых парней из компании. Макото мерно отбивал мяч об асфальт. Быстрый шаг, ещё шаг, разворот, проход под рукой противника, пас Акари, принятие обратного паса, бросок в корзину — в цель. И так пять раз. Девушка помнила, что он с детства отличался не только исключительным умом, но и умением анализировать противника, находить его слабые стороны и использовать их себе на пользу. Мако-кун никогда не хвастался этим, и делал всё как бы шутя, с лёгкой улыбкой. И вообще, на всех играх он улыбался. Тот случай с подростками был первым, когда она увидела другого Ханамию — спокойного, холодного, расчётливого. Тогда он сдержанным шёпотом сообщил ей, что у одного парня была травма ноги и как сделать так, чтобы она дала о себе знать. Когда они забивали последний мяч, колено одного из подростков пронзила ужасная боль, это было видно по его лицу. Девочка сделала всё, что нужно, но горький осадок ещё долго не позволял ей так же открыто и беззаботно общаться с Макото, ведь они пошли на подлость... Шло время. После того случая они продолжали играть как и с ровесниками, так и с более взрослыми. Но однажды семье Конно пришлось уехать из Токио вместе с девочкой. Тогда она ничего не сказала Макото. Потом хотела позвонить или написать, да всё руки не доходили. Они не виделись пять лет, а он... — Акари, — девушка подняла глаза. На неё с ухмылкой смотрел сверху вниз темноволосый парень. — Я уже минут пять здесь стою, а ты всё круги наворачиваешь. Ты ведь хотела встретиться? — Да, Мако-кун. Пойдём, пройдёмся, — они шли по усыпанной гравием дорожке. Резко выдохнув, Акари начала разговор. — Я была на последней игре твоей команды, — ни один мускул на лице Ханами не дрогнул. — Вот как? И что? — Ваша игра... — она поправила, — твоя игра, она такая... — девушка задумалась, подбирая слово. — Жестокая? Грязная? Я слышу это каждый день — не новость. — Не то, чтобы грязная, скорее — нечестная... Неужели тебе нравится такой стиль? Раньше ты был другим... Ханамия остановился, затеребил пальцами рубашку на груди. Длинная чёлка полностью закрыла его глаза. — Конечно же, нет. Конечно же, я хочу играть честно. Но... — рука сжала тонкую ткань, — но как же иначе мне победить команды, за которые играют игроки из «Поколения Чудес»? «Он серьёзно?» Но тут парень расхохотался громким злым смехом. — Повелась, дура, — он пытался сдержать смех, издавая какие-то хлюпающие звуки, — как тот идиот Куроко из Сейрин... — Акари молчала, — раньше я был другим... Какие душещипательные слова! Раньше я был ребёнком и ничего не понимал. Слушай, не пойми меня не правильно, но мне не важна победа в игре. Говорят, что нет ничего слаще чужой неудачи. И верно. Весело наблюдать за тем, как рушится жизнь парней, вложивших в баскетбол всю свою юность. Одним щелчком пальцев он превращается в груду мусора... — он помолчал. — Раньше... Что ты понимаешь под этим словом? Какой промежуток времени? До того как ты уехала? Да, тогда я был другой. Другой, пока ты не предала меня! — теперь он с яростью смотрел на девушку. Та с удивлением вглядывалась в его лицо. «Шутит?» — Предала? О чём ты, Макото? — Ты что, такая тупая, или реально не понимаешь? Ты тогда уехала, ничего не сказав мне, даже не предупредила! А я, как дурак, торчал у твоих окон и ждал тебя. — Я не хотела расстраивать тебя! Я думала, что так будет лучше! — Думала она... Разве ты умеешь думать? — он начал успокаиваться, — ладно-ладно, шучу я. Пойдём на площадку? — Я в платье... — Акари слегка покраснела. — Пять лет назад тебя это не останавливало, — они свернули к баскетбольной площадке. Макото взял со скамьи забытый кем-то мяч. Конно стояла, облокотившись спиной на сетку. — Мако, слушай, а Киёши? Киёши Теппей из команды Сейрин? Почему ты так жесток именно с ним? Что он тебе сделал? Глаза парня сузились от злости. — Киёши Теппей, «Железное сердце»... Его тоже называют «Некоронованным Королём», хотя, ему далеко до меня... Что он сделал? Да, ничего. Он просто раздражает меня, — он подал мяч Акари. — Чем же? — девушка вышла на площадку, отбивая мяч об асфальт. Она казалась спокойной, но сейчас она надеялась услышать ответ на мучивший её вопрос. — Чем? Да своим лицемерием. Своей долбанной любовью к команде. «Я буду защищать их до конца!» — Фу! — он поморщился. — Да и вообще вся эта команда Сейрин — все друг-друга любят, уважают и доверяют... Эта тренер — девчонка... Приторно заботливая атмосфера в команде, чуть ли не амурчики летают... Противно... — он выбил мяч из рук застывшей девушки. — Но доверие — основа командной игры, не так ли? — Ни в коем случае, — он забросил с середины поля мяч в кольцо. — Как таковая, команда не нужна. Важнее навыки каждого игрока и физический потенциал, нежели доверие и дружба. «Неужели он и вправду так думает?» — Макото, — Ханамия повернулся к ней лицом, — тем не менее, твоя команда проиграла Сейрин... Она не успела вовремя отскочить. Акари никогда не отличалась быстрой реакцией. Удар кулака Макото в челюсть девушки сбил её с ног. — Не смей мне об этом напоминать, слышишь, не смей! — в глазах парня пылала ярость. Но вид съёжившейся на земле девушки, видимо, остудил его. До него постепенно начал доходить смысл того, что он сделал. На смену ярости пришла растерянность. — Акари? Эй, Акари, — он подошёл к ней, едва коснулся пальцами её плеча. Девушка вздрогнула, не поднимая глаз на Макото, отползла в угол площадки. Уже оттуда она глянула на парня — из её губ сочилась кровь, по щекам текли слёзы, а в глазах застыл страх. — Не прикасайся ко мне! — она начала говорить срывающимся шёпотом, но дальше голос звучал всё громче, — Ханамия ты... ты — монстр, слышишь? В тебе уже нет ничего хорошего, нет ничего человеческого, ты уже умер, истлел! Осталась только оболочка, наполненная эгоизмом, жестокостью и расчётом. Я молчала до этого момента, но теперь слушай, слушай же! Ты — монстр, Макото, я боюсь тебя... Но своим эгоизмом и жестокостью ты никогда не добьёшься успеха. Будешь, как и сейчас, валяться на помойке жизни, недобитый зверь! Бессилие монстра — так это называется? — она закрыла лицо руками, заплакала ещё сильнее. — Монстр? Умер?.. — парень в задумчивости прошёлся по площадке, затем вернулся к плачущей девушке, — да как ты можешь судить обо мне, совершенно ничего не зная о моей жизни? Я — монстр? Да, я стал таким! Почему? А знаешь ли ты, что было со мной, когда ты умотала в свою Америку? Ты ведь, наверное, даже не интересовалась, как я здесь? А я с тех пор жил в аду, кромешном аду без проблеска света! — он замолчал. Акари с удивлением вглядывалась в резко изменившегося парня — он как будто бы снял маску равнодушия и холода, скрывавшую боль и отчаяние. — Монстр... А ты знаешь, что меня регулярно избивал отец, в то время как его дружки насиловали мать? И я ничего не мог сделать! Бессилие монстра... Да что ты вообще знаешь о бессилии? Что ты знаешь о боли? Ты выросла в любви, в благополучии, совершенно не зная о другой стороне жизни — твои родители тщательно оберегали тебя... Тогда, в двенадцать лет, разом рухнули все мои мечты. Предательство отца, твой отъезд лишили меня как такового смысла жизни. Я остался совсем один. Ты была единственной, с кем я дружил... Все остальные мои ровесники тихо ненавидели меня, но когда ты была рядом, я чувствовал себя уверенно... Когда ты уехала, я почувствовал, как я слаб. Посыпались насмешки, издевательства... И что мне оставалось как не озлобиться, стать «монстром», как ты говоришь. Иначе бы я не выжил, понимаешь? Он сел на асфальт, откинувшись спиной на сетку. Это последнее «понимаешь?» прозвучало так по-детски наивно, доверчиво, что сомнения Акари насчёт его неискренности тотчас развеялись. Девушка тихо подползла к нему, села рядом. Глаза парня были закрыты чёлкой, но вот по щеке скользнула тонкая нитка слезы. — Что, опять повелась? — он вытер эту нитку кулаком. Теперь его голос звучал уже неуверенно, жалко, — Ха-ха... — Знаешь, однажды Имаёши... Помнишь Имаёши? — Угу. — Однажды Имаёши сказал мне, что когда ты говоришь что-либо, а потом смеёшься над сказанным, то ты зачастую говоришь правду... — Вот дурак… Надо было ему ещё в средней школе рот зашить. Что он ещё болтал? — Что у тебя очень высокий уровень IQ. — Это правда. — Так что же ты своим высоким-то уровнем никак не дойдёшь, что то, что ты вытворяешь — это плохо? Зачем тогда нужен этот высокоинтеллектуальный мозг в этой дурной голове? — она постучала кулачком по его лбу. — Ой, всё. — он поднялся, — Пойдём, а то уже поздно. Ты идти хоть можешь? Девушка попыталась встать и сделала шаг, другой, но вот ушибленная нога подвернулась, и она чуть было не упала, если бы не сильные руки Макото, тут же её подхватившие. — Ясно всё с тобой, — и вот девушка уже на руках Ханамии. — Эй! Я могу идти сама! — она попыталась вырваться. — Так, не рыпайся, а то уроню, — он слегка улыбнулся. Это была та самая улыбка, которую Акари привыкла видеть на лице Макото в детстве. Девушка убрала рукой волосы с лица парня. — Ладно уж... Выглядим, наверное, как пара... — и верно, на них уже несколько раз оборачивались с доброй улыбкой пожилые люди. — Не болтай. Вроде пришли, это твой дом? — Ага... — он опустил девушку на землю. — Ну что ж, пока… — Пока, — девушка похромала к калитке дома. — Эй, Акари, — она обернулась. Макото подошёл к девушке, опустил голову ей на плечо. — Прости... за всё прости... Первоначальное удивление Конно сменилось мягкой улыбкой. Она провела пальцами по волосам парня: — Всё хорошо. Я верю в тебя. — Макото вздрогнул, поднял голову, внимательно посмотрел ей в глаза. — Ты серьёзно? Акари, улыбнувшись, кивнула головой и скрылась за калиткой. Ханамия ещё долго стоял, запрокинув голову, глядя в ночное небо. Миллиарды звёзд перемигивались холодным блеском. Им было всё равно на проигравшего баскетболиста, со сломанной жизнью. Ещё вчера, он был совершенно одинок, а сейчас... «Я не подведу тебя, Акари…»