Кирочка

- Кира, ты уверена, что не хочешь отмечать? - Да, мам, - произнесла я, отодвинув в сторону тарелку. - Я лучше пойду и лягу сейчас. С наступающим. Я встала из-за стола и наклонилась, чтобы поцеловать маму. Она улыбнулась мне. - Увидимся в следующем году. - Ага, именно так. Решение уйти на меня нашло спонтанно, но мне показалось, что сейчас оно самое правильное. Я поднялась к себе в комнату, переоделась в пижаму, забралась под теплое одеялко. Впервые в жизни мне захотелось упустить этот момент, когда я стану старше на год. Его значение слишком переоценивается. Мне просто нужно проснуться - и проснуться совершеннолетней, с новым ощущением в груди и, возможно, желанием что-то поменять. Глупо, наверное, но так здорово - каждое первое сентября представлять, на каком курсе Хогвартса мне пришлось бы учиться, если бы сова все-таки принесла заветное письмо. Я постоянно так делаю. И, вернувшись домой после линейки, пересматриваю нужный фильм из серии "Гарри Поттера" и объедаюсь вкусняшками. У меня свой, не очень обычный ритуал на первое сентября. Про восемнадцатилетнего Поттера не было снято фильмов или написано книжек. Я уже переросла этот возраст. Так странно, словно пору волшебства я уже перешагнула. Но разве может она когда-то действительно закончится? Утром пошел снег. Я чуть не выпала в окно, когда рассматривала пейзаж побелевшего за ночь города. Белая завеса из миллиардов снежинок пронзала воздух, стремясь скрыть от меня предметы, но у нее это плохо получалось - и я в восторге всматривалась в заснеженные очертания домов, машин, дорожек и всего подряд, едва сдерживаясь, чтобы не завизжать от радости. Снегопад, полноценный снегопад в день моего рождения! Я ведь точно проснулась в Сочи, да? Ветер занес снежинки в мою комнату, и я протянула руку, поймав на ладонь несколько из них. И все-таки завизжала. На часах было семь тридцать утра. Даже на занятия в школу я встаю позднее. Дома все еще спали. Умывшись, я быстро сбежала вниз по лестнице, поставила на кухне молоко для какао, выглянула на балкон и, набрав в грудь побольше воздуха, завопила: - Мне восемнадцать ле-е-е-ет! Сегодня мне восемнадцать лет!!! Мой смех, наверное, был слышен всей улице. Молоко у меня убежало. Я, без конца смеясь, вытерла плиту, удивляясь, как моей маме до сих пор удается продолжать спать. Но какао мне все еще хотелось, поэтому я начала все заново и сразу решила не отходить от плиты. - Эй, хозяева! - крикнул кто-то с улицы - Выгляните на минутку! Да ну нафиг это какао, как будто чаем не напьюсь. Забив на внешний вид, я прямо в пижаме и тапочках вышла во двор и по свежему снегу прошлась до ворот, находясь в превосходном настроении. За воротами оказался какой-то немного помятый мужик лет тридцати. У него в руках была настоящая елочка в маленькой кадке. - Это ты орала, что тебе сегодня восемнадцать? - весело спросил он, поудобнее перехватывая деревце. Я только кивнула. - Тогда это вам, мадемуазель! С совершеннолетием! Счастья вам, здоровья, вечной любви и чтобы похмелье по утрам не мучило. И он всучил обалдевшей мне кадку с елкой, которую я чуть не уронила. Трудно, наверное, было как-то лучше задать начало моему дню. - А откуда она? - только и спросила я, уставившись на деревце, которое тоже потихоньку заносило снегом. Мужик присвистнул. - А фиг его знает! Я после боя курантов ничего не помню. Но тебе, думаю, нужнее. - Толя-я-ян! - завопили с другого конца улицы. - Куда ты делся, мать твою! - Ну, добро пожаловать во взрослую жизнь! - весело подытожил Толян, хлопнул меня по плечу, задорно отдал честь и ушел в верх по улице, стараясь не подскользнуться на снегу. Я расхохоталась и вернулась в дом. Настроение поднималось вверх, словно воздушный шарик. Чай, похоже, тоже попить было не судьба. Едва закипел чайник, как у меня зазвонил телефон. - Выйди на улицу! - быстро сказала Катя, даже не поздоровавшись. - И мне плевать, если я тебя разбудила! - Чего? Зачем? - не поняла я, но Катя уже отсоединилась. Так что мне пришлось снять чайник с плиты и снова выходить во двор. На этот раз я набросила куртку и зачем-то взяла с собой елку.По небу летел одинокий воздушный шарик. Я помахала ему елкой. - С ДНЕМ РОЖДЕНЬЯ!!! Меня оглушили, едва я открыла ворота. Я завизжала, и меня кинулись обнимать все девчонки с шарами и пакетами, из-за чего мы вместе упали в сугроб и стали ржать, как ненормальные. Было дико холодно из-за снега, попавшего под пижаму, и дико весело от всего, что происходило вокруг, а я продолжала лежать в сугробе, подставляя щеки для поцелуев и хохоча, когда кто-то отдавливал мне конечности. Кто-то попытался встать, но его тут же со смехом сбили обратно в снег. - Кирочка! - закричала Маша, первая без риска для жизни поднявшаяся на ноги, и взорвала хлопушку. Настя вскрикнула и упала на четвереньки, мы рассхохотались, но тут нам пришлось быстро ловить шарики, которые Аня случайно выпустила из рук. Один все-таки улетел, зато я лично поймала два других и обвязала их веревочки вокруг горшка с елкой. Все были в снегу, промокшие, растрепанные, но счастливые и веселые. - Так круто, что вы пришли! - сказала я, улыбаясь так, что сводило скулы. - С твоим днем, зайка! - воскликнула Маша, и Софа первая додумалась вручить мне подарок. Все тут же последовали ее примеру, так что через минуту мне едва хватало рук, чтобы удержать все пакеты и воздушные шарики. Елку пришлось поставить в снег. В завершение Настя бухнула поверх других подарков коробку с тортом, которую мне больших трудов стоило не уронить, и заявила: - А теперь, Кирочка, мы тебя украдем! - Куда? - глупо хихикнула я. - Такого не спрашивают у похитителей, - важно ответила Аня, толкая меня в спину. Только сейчас я заметила стоящий у тротуара "Форд", в который девчонки стали забираться по одной. Раздумывала я недолго. - Осторожно, торт не раздавите, - заметила Катя, когда я со всеми вещами упала на сиденье рядом с ней. - И меня! - пискнула у окна Софа. Все рассмеялись. Маша последняя залезла в машину, рукой отталкивая шарики. - Елка! Мы забыли елку! - опомнилась я. Водитель без лишних вопросов вышел из машины и достал кадку из сугроба. Она досталась Ане, у которой руки ничем не были заняты, и мы двинулись неизвестно куда по занесенной снегом дороге, отмахиваясь от мешающих всем воздушных шариков и болтая без умолку.