Жертва перестройки

Утро понедельника не предвещало ничего плохого. Даже наоборот. Хотя, что может быть «наоборот» в Азкабане? Да практически все. Окон – нет. Света – почти нет. Он есть, но четыре свечки в день – это можно сказать, что нет. Дементоры тихо бродят по коридорам. Стража их боится, поэтому к нам лишний раз не суется. Вся эта белиберда с допросами, протоколами, веритасерумом, свидетелями, очными ставками, судом и присяжными – уже давно в прошлом. Лично мне выпало сорок лет строгого режима. И мне здесь нравится. К сырости и холоду, я привык еще в Хогвартсе. Мои подземелья мало чем отличаются от здешней обстановки. Разве что в Школе у меня была лаборатория. Но зато здесь у меня куча времени, чтобы заняться теорией (в последнее время нам предоставили неограниченный доступ к книгам). А думать можно и в темноте. Через месяц-два уже совершенно привыкаешь. Почему все так боятся дементоров? Ума не приложу. Другие заключенные плачут или кричат… В общем, как-то болезненно реагируют на этих тварей. Лично мне они совершенно никакого беспокойства не доставляют. Ходят тихо. Если и заглядывают, то без комментариев. В Хогвартсе с учениками было намного больше хлопот. Малфой как-то сказал, что у меня просто нет счастливых воспоминаний и дементорам высасывать нечего. Может быть. Хотя, думаю, он не прав. Просто каждый счастлив по-своему и, скорее всего, мое счастье дементорам не нравится. Ну и пусть себе ходят голодные. Мне не мешает. Поэтому когда сообщили о вызове к начальству – я заволновался. Почему-то вспомнился Дамблдор. И, вроде, много лет прошло. И, вроде, сам его убил. А вот вспомнится же такое… *** *** *** Кабинет тюремного начальства отделан в лучших традициях гестапо. Плети на стенах, наручники, какие-то приспособления для пыток. Как в музее. Я здесь был уже три раза, но мне все еще интересно. Некоторые штуковины даже не знаю, как применять. И вряд ли наша стража знает. Это вам не примитивный Круциатус. Здесь представлена вся изощренная маггловская фантазия. Не каждый волшебник способен понять их здравые мотивы, а уж если маггл задастся целью нанести как можно больше вреда себе подобному… — Проходите, Снейп, — поприветствовал меня Скримджер без особой радости в голосе. А вот такого начальства – я совершенно не был готов увидеть в нашем захолустье. Директор тюрьмы – это одно. А вот Министр… почему-то опять всплыл Дамблдор. — Неужели мой запрос литературы настолько встревожил волшебное сообщество, что ко мне пришел сам Верховный маг? Скримджер только отмахнулся: — Бросьте, Снейп. Меня наша встреча тоже не радует. Но мы пришли… — Мы? Как в гнилых триллерах, послышались торопливые шаги, и за моей спиной открылась дверь. — Мине-ерва… А вас-то каким ветром? — Хорошо выглядишь, Северус, — отдуваясь, поприветствовала МакГонагалл. – Меня вызвал Руфус. И мы уже вдвоем выжидательно посмотрели на Министра. А ему было нервно. И от этого, мне тоже как-то стало не по себе. — Собственно, я вас вызвал в связи с новым указом, — Скримджер старался на нас не смотреть. — Как вы знаете, в прошлом месяце была утверждена новая программа… — Вы думаете, нам здесь каждый день новости рассказывают? – уточнил я. — Кто? — Действительно. Разговор явно удался. — В общем, так, — Скримджер достал из стола папку, — согласно этой новой программе, все осужденные, не приговоренные к поцелую дементора или пожизненному заключению, будут принимать участие в общественных работах. Так сказать, искупать свою вину перед обществом. Это стало даже забавно. — Вы хотите сказать, что нас, Упивающихся, выпустят в люди? — Не в люди. Это не увеселительная прогулка. Вы будете работать. И вас будут охранять. За каждым заключенным, согласно инструкции, закрепляются несколько дементоров, в качестве сопровождения и контроля до окончания срока работ. — То есть мы, заключенные, будем ходить и жить среди людей в компании дементоров? — Снейп, прекратите! – Скримджер стукнул папкой об стол. — Мне тоже это не нравится. Но обстоятельства сложились таким образом, что… В общем, обсуждению это не подлежит. — Нет, обсуждению это подлежит. Я не хочу никуда идти. И тем более работать… как вы там говорили?... на благо общества? Ну так вот, меня не устраивало и не устраивает это самое общество. И я не собираюсь ничего делать для его блага. — А у вас нет выбора. Для не согласных на добровольное сотрудничество, предусмотрено принудительное участие. Я тихо представил себе эту картину. — Скажите честно, вам, в этом вашем Министерстве, просто нечем заняться? Скримджер несколько минут упорно сверлил взглядом стол. А потом выдавил: — Мы тут не при чем. Это народ так решил. — Что?! — Прошло уже три года после падения Воландеморта. Люди втянулись в мирную жизнь, страхи забылись. Аналитики говорят, что люди расслабились и вспомнили об общечеловеческих ценностях. — Еще раз, о чем они вдруг вспомнили? — Северус, пожалуйста, не издевайся, — влезла Минерва. – Мне все это тоже не нравится. Но действительно… мало, что тут можно изменить. Вся эта программа ассимиляции в мир магглов… — По-ня-тно. Ну и куда вы меня направляете? Скримджер посмотрел на Минерву. Нет, они там точно, совершенно рехнулись. — Вы отправляете меня с дементорами в Хогвартс? К детям? — Детей в школе нет. Преподавателей тоже. Так что ваши опасения совершенно ни к чему. — Да пожалуйста. И что я должен делать? — В четверг состоится инициация нового Директора Хогвартса. Я с интересом обернулся к Минерве. — Нет, Северус, я не Директор, — грустно улыбнулась МакГонагалл. — И Школа меня не принимает как замену Альбусу. Я не настолько сильная ведьма. На данный момент, есть только один волшебник в Англии, равный по силе прежним Директорам. О, только не тот, о ком я в таких случаях вспоминаю. — Вы шутите? — Совершенно нет. Нам, наконец-то, удалось убедить Гарри занять этот пост. — А он еще и не хотел? — Представьте себе. — Не могу. — Ну, хватит, — перебил Скримджер. – Детали вы обсудите потом. В общем, через три дня, мы проведем инициацию нового директора… Однако, как вы помните, Школе был нанесен значительный ущерб во время войны. Все три года занятия не велись и сейчас там наверное полное запустение и разгром. Комиссия решила, что вы, Снейп, как бывший преподаватель Хогвартса, сможете подготовить Школу к этому торжественному событию, а заодно и к началу учебного года. Ведь это – единственная магическая школа в Англии и совершенно не удобно все время отсылать детей в… — Мне вернут мою палочку? — Нет. — Ну, а что я смогу сделать без волшебства? — Все, что сможете. На это дело были выделены специальные средства, так что, с деньгами проблем не будет. За помощью вы сможете обратиться к Наблюдательной Комиссии, и вам будет оказана всевозможная поддержка. О, да. Я уже представляю себе эту поддержку. И сразу стало веселей. — И что? Я могу там все поменять по своему вкусу. — Да делайте там, что хотите. Но имейте в виду – будет проведена тщательная инспекция ваших работ. И по результатам уже будут смотреть…— он замялся. — Смотреть на что? — Если результаты будут удовлетворительными – вы вернетесь в свою камеру на следующие полгода. Если же нет… в Комиссии целая куча заявок на бесплатную рабочую силу. И тут я понял, почему все время вспоминал Альбуса. — Умно, ничего не скажешь. И когда мне приступать? — Сегодня. Сейчас подпишем трехстороннее соглашение, вот вам все необходимые реквизиты и контактные телефоны. Портключ до Школы вам занесут, а дементоры уже там. Что ж, кого куда, а меня в школу. Карма у меня такая или что? Я молча подписал договор, кивком попрощался и пошел к себе. Хорошо, что вещей у нас здесь нет. Собирать нечего. *** *** *** Выплюнуло меня довольно удачно. Прямо на пагорбе. Так что, я могу вполне нормально оглядеть Хогвартс издалека. Насколько помню историю, то Школа была построена так давно, что мало кто помнит. Или просто никто не знает точно. Рассчитана она на куда больше народа, чем когда-либо в ней училось. Или основатели были оптимистами, или волшебство действительно вырождается из нашего мира. При мне директором Хогвартса все время был Дамблдор, так что смену руководства я никогда не наблюдал, но вот описаний того, что случается, когда директор не признается Школой – было достаточно. Еще больше слухов и домыслов. Все довольно мирно: лестницы дыбом, стулья летают, заклинания дают сбой. Потому что, вроде как, должен явиться истинный Директор, с каким-то там сердцем и какой-то там душой. И вот тогда-то Школа признает его и откроет… ну, и так далее. Директор, похоже, прорезался. Но вот Школа… Выбитые окна, покосившиеся двери и провалы в крыше – я вижу и отсюда. Внутри, наверно, еще хлеще. Ремонт действительно нужен. Но без волшебства… Н-да. А ведь там еще и привидения остались. Ха! За три года они поразвлеклись на славу. Если эльфы не ушли, то… даже думать не хочу. А вот и моя стража. Два очень раздосадованных дементора подползают ко мне и замирают с немым укором. — Ну что? Вы тоже рады нашему отпуску? Эти твари не говорят. Или они не говорят только со мной? По-любому, меня это устраивает. — Значит так. Я иду внутрь, а вы здесь остаетесь. Делайте что хотите, но на глаза не попадайтесь. Ни мне, ни обитателям Замка. Это понятно? Они задумчиво колышутся и молчат. — Будем считать, что все согласны. Как же приятно с вами общаться. Такое ощущение, что они смутились. Потом оба одновременно с какой-то тоской посмотрели на Запретный Лес. Почему с тоской? Понятия не имею. Лиц их я не вижу, просто чувствую и все. — По Лесу гуляйте, но трупов постарайтесь не оставлять. Они мелко задрожали и поплыли в чащу. Уже на подходе к Школе я сообразил, что это дементоры смеялись. *** *** *** Дом, милый дом… Как же она мне надоела, эта школа. Кто бы знал. Ну что стоило во время боя тихо-мирно разрушить ее? Затрат по минимуму, но как приятно. Так нет, другие цели выбирал. Думал в Азкабане хоть отдохну, а меня опять в Хогвартс. Да еще и без волшебной палочки. Ладно, что у нас тут есть? Школа, которая уже три года без Директора. Можно сказать, практически одичавшая. Эльфов, судя по всему – нет. Это хорошо. Их вечные истерики и неспособность мыслить – сейчас просто мешала бы. Дальше, призраки. Обычно по Замку шляется куча всякого сброда, но постоянных обитателей только шесть. Забавное число. В мирное время все эти привидения чем-то да заняты. Хотя бы тем, что наблюдают за живыми. А вот в свободное от зрелищ время – они не выносимы. Барон. Почему-то я всегда его ставлю во главу этой своры. Почему? Не знаю. Может, потому что он закреплен за моим факультетом? За БЫВШИМ моим факультетом. Умер он черте когда. Они все тогда умерли. Меня еще не было даже в проекте. В начале нашего сотрудничества, он пытался мне что-то рассказывать про свое прошлое и настоящее. Утомительно. Помню, я даже посоветовал ему все записывать. Он как-то весьма серьезно к этому отнесся, и я все ждал, что он когда-нибудь явится, и обязательно посреди ночи, и начнет зачитывать мне отрывки из первого тома. Основная и, пожалуй, единственная его черта — грандиозное, всеподавляющее чувство собственного достоинства. Ничем другим он не блещет, но и это неплохо, потому что забота о сохранении имиджа создает у него хоть какое-то чувство ответственности. Почти Безголовый Ник. Как и сам факультет Гриффиндора, он полностью бесполезен и не имеет талантов. Хотя нет. Есть у него талант. Болтливость. Казалось бы, с отрубленной или полуотрубленной головой не должно быть возможности говорить, ан нет. Треплется он дай Бог каждому. Помощи от него в любом деле хватает ровно на две минуты. Дальше сплошные разговоры и жалобы на почти безголовость. Толстый Монах. Хаффлпаф. Тоже давно умер, но узнать его историю поподробнее нет никакой возможности из-за кошмарного косноязычия — когда он пьян, ему доступен лишь один способ изъясняться — некое нечленораздельное мычание, довольно, впрочем, красноречивое. А пьян он практически всегда. Похоже, от этого и умер в свое время. На моей памяти он с великими муками произнес всего несколько фраз, и след тех усилий чувствуется в нем до сих пор. Серая Дама. Почтенная матрона времен Основателей. Сообразно тогдашним манерам она интриговала, отравляла, небесного успокоения не обрела, зато без особых хлопот получила место призрака факультета Равенкло. Не знаю, утратила ли она интерес к ядам, но в целом достаточно беззлобна. Пивз – обсуждению не подлежит, как и практическому применению. Ну, и Плакса Миртл – кошмар туалетов. Судя по дошедшим упоминаниям, всю эту разношерстную компанию объединяет одно — буйное помешательство при появлении не признанного Школой директора. Тут они в трогательном единстве скачут по стенам, бросаются мебелью и вообще всячески производят впечатление. Зато остальное время — поглощены взаимными склоками и дрязгами. Если при этом присутствуют еще и эльфы, то людям желательно держаться от Хогвартса вообще подальше. *** *** *** У порога меня встречает Барон. Как всегда величав и самодоволен. — Счастлив приветствовать вас в Хогвартсе, профессор Снейп, — произнес он великолепно поставленным баритоном, чуть наклонив голову. – Мы вас ждали. — Я уже давно не профессор. — Сэр? — Отлично. Я прошел сквозь него в холл, и передо мной предстала все команда: Ник чуть приподнял в приветствии свою голову, Монах отсалютовал мне вечно полной чашей и промычал нечто дружелюбное, Дама церемонно присела в реверансе. Судя по упавшему передо мной камню, Пивз был где-то рядом, а по разносившемуся эху завываний – Миртл тоже в курсе. — А мы знаем, а мы знаем! – закричал Пивз, пикируя к нам. — Едет Директор! Нам все Министр рассказал. — У нас были сэр Скримджер и профессор МакГонагалл, — пояснил Барон тоном экскурсовода. — Они оповестили нас об инициации Директора. Вы можете расположиться в ваших комнатах, сэр. Там полный порядок. — Здорово вы обрадуете Директора, — хмуро заметил я. — С дороги видно — у вас пол крыши нет. Тут вступила Дама: — Это наше священное право, сэр. Здесь нет повода для упреков. Даже профессор Дамблдор… — Нет, нет у меня повода… а у вас совести нет. Самое смешное, что кое в чем она права. Свободное волеизъявление духов было заповедано еще Мерлином и не могло быть отменено никаким законом. Призраки должны были радостно приветствовать Директора и подчиняться, или… или наоборот. Пивз каждую минуту был готов вытащить из-под своих хламид билль о правах и читать его вслух до посинения. — Барон, пойдемте пока посмотрим. Раз уж вы все знаете, объяснять ничего не буду, сами понимаете, положение серьезное. *** *** *** Положение оказалось гораздо серьезнее, чем мне показалось в начале. Правое крыло практически не пострадало. Зато в левом… Развороченная стена, выломлены две крайние стрельчатые рамы и разбиты почти все верхние половинки готических окошек. В первый же дождь все это залило, и вода с известкой потекла на старинные рыцарские доспехи, которые в количестве десяти штук стоят вдоль злополучной стены. Эти панцири и всегда-то смотрелись как-то замшело, а теперь приобрели и вовсе плачевный вид. Но по-настоящему страшный сюрприз ожидал меня на подходе к моему классу (к моему БЫВШЕМУ классу). Тут происходило нечто не вообразимое. Сначала я даже не мог понять, что это такое, потом до меня дошло – дыра. Сквозная. Тут уж я выругался от души и со всем чувством, на которое был способен: — *** вашу мать! *** тролль*** вашу ***! Да вы тут что, с ума посходили? Как это теперь восстанавливать? Что здесь вообще творилось? — Мы демонстрировали “язык дракона”, — сообщила подоспевшая Дама. — И попрошу вас впредь выбирать выражения, сэр, когда разговариваете в присутствии дам. — Было очень здорово! — прочирикал Пивз. — Они так перепугались! — Мы довольно быстро потушили огонь, сэр, — дипломатично вставил Барон. — Потушили… Барон, черт побери, согласно договору Школа должна сама собой регенерировать. Где эта вонючая регенерация? — Сэр, лестница регенерирует по-прежнему успешно. Но долгое отсутствие Директора, конечно, сказывается. — Барон, все-таки от вас я такого не ожидал. Что теперь прикажете делать с этим? — Мне кажется, в первую очередь вам следует немного отдохнуть, сэр. Я прошел в центр класса зельеделия. Да уж, дракона они тут пустили. В потолке дыра фута на три, прошибло все этажи до чердака, черепица, естественно не выдержала, и вот теперь, прямо из подземелий, я мог видеть над головой по-летнему ярко-голубое небо. Но беда не приходит одна. Уж не знаю, связано ли это с отсутствием Директора, но по какой-то причине перестали работать все дренажные стоки — похоже, забило трубы, проложенные еще при основателях. — Чтоб он подавился, этот ваш Поттер с его инициацией! Поттер не Поттер, а грязная вода стояла во всех ваннах и раковинах первого этажа. Веселенькое дельце. Не иначе как засорился, что называется, главный фарватер. Миртл во всем этом безобразии плескалась как рыбка. После очередного ее кульбита, меня окатило с ног до головы. — Министр Скримджер, предположил, что вам понадобится внешняя помощь, — тактично заметил Барон, — поэтому он все оборудование установил в вашей комнате. — Что еще за оборудование? — Фуксы и тефоны, — радостно встрял Пивз. — Он хотел сказать: факсы и телефоны, — перевел Барон. — Какие факсы? В Хогвартсе отродясь не было техники. — Сейчас уже не те времена, сэр. Да и Школа давно без Директора, — взгляд Барона подозрительно затуманился. Похоже, начал вспоминать свою молодость. Этого еще не хватало. — Может и электричество есть? — Нет. Такие кардинальные изменения может проводить только Директор. Вся техника работает на изолированных источниках питания. И то хорошо. Представляю, какой был бы фейерверк, дойди вода до кабеля. — Посмотрим. А пока… сделайте так, чтобы я ее не видел. — Сэр, Миртл некуда идти. — Меня это не интересует. В конце концов, спихните ее в озеро. Пусть пока с русалками поиграет. — Конечно! – истерично вклинилась в разговор Плакса. – Всем плевать на Миртл! Всегда она всем мешает! — Если ты это понимаешь, то и веди себя соответственно. — Да, вы… Вы… — она разразилась очередными слезами. – Я сама уйду! И помогать вам не буду! Вы еще пожалеете, что выгнали меня! И она бодро нырнула в ближайший унитаз, окатив все стены мутными брызгами. Истеричка – она и после смерти истеричка. — Барон, проследите, чтобы она не возвращалась. *** *** *** Н-да… А Скримджер – молодец. Факс — есть. Телефон – есть. Подробная инструкция к ним – есть. В первый раз я положительно оценил эту всеохватывающую моду на ассимиляцию двух миров. Хотя, будь у меня волшебная палочка – я бы к этому и не прикоснулся. А так… Два часа тренировки – и я уже могу связаться хоть с Парижем. Только мне Париж не нужен. Набрав номер, который выдал мне Скримджер, как контактный, я выложил барышне, с приторно-вежливым голосом, все свои потребности. Через полчаса факс выплюнул два листа с координатами строительных и ремонтных фирм, сотрудничающих с магами. Я еще раз отметил, насколько же все изменилось за три года. В мое время ни один здравомыслящий волшебник не воспользовался бы такими услугами. Зачем? А зачем они сейчас? Только чтобы помогать таким как я, заключенным, без права колдовать, делать общественную работу? Или это идет целевая откачка «выделенных под программу средств»? Воландеморта на них не хватает! При нем – никто такой дурью не маялся. Но делать не чего. В первую очередь – займусь трубами. Просматриваю список. Уму не постижимо… «Драко и Ко». С плохим предчувствием набираю номер и слышу знакомые интонации: — Вы дозвонились в компанию «Драко и Ко». Мы с удовольствием… — Малфой??!! — Се-ве-ру-ус! Ты откуда звонишь? — Из Хогвартса. Люциус, что ты там делаешь? — Как что? Отбываю исправительные работы. Драко фирму организовал и заказал меня в Министерстве. Так что… помогаю развиваться малому бизнесу. А ты, значит, опять в школе? — Опять, — выплевываю и тут… меня осеняют нехорошие предчувствия, — Малфой, а на какой срок тебя отрядили? — На три месяца. Но если результат будет неудовлетворительный, то срок продлят. — И какой же результат предвидится? — Северус, ты как маленький. Ну что мне делать в том Азкабане? Это тебе хорошо придумывать всякие зелья да заклинания. А я жизнь люблю. Мне действия нужны. Люди. Я так и вижу чистенького самодовольного Люциуса, в дорогой одежде, со свежим маникюром, развалившегося в кресле и потягивающего коньяк. — А ты по делу или как? — Мне нужна новая канализация. — Это мы можем. Хочешь трубы из ПВХ? — Из чего? Нет, не объясняй. Давай свой ПВХ. — Тебе с прокладкой или сам справишься? — Давай прокладку. — И на когда? — Завтра. — Ты уверен? – после секундной заминки, уточняет Малфой. — Северус, ты подумай. Мы можем задержать поставку и затянуть работы. Хочешь, Драко и твои услуги закажет? — Нет. Я хочу назад в Азкабан. Мне и так все здесь поперек горла стоит. Пусть мир сходит с ума без меня. — Фу, Северус, какой же ты закостенелый. — Знаю. Так что трубы мне нужны завтра с утра. И чтобы быстро все закончили. — Да как скажешь. Могу еще и компрессоры подкинуть. — Давай компрессоры. И ты не знаешь, кто быстро может сделать ремонт? — Это ты Белле позвони. — Что?.. -Ну, Северус, ты там в своей камере совсем отстал от жизни. Все наши уже давно пристроены. Ты, насколько я знаю, единственный, кто оставался в Азкабане. Мы даже думали, что тебе там больше нравится. Но кто-то, видать, подсуетился. — Похоже, что Минерва. — Да, ну? МакГонагалл? – он там долго веселится. – Вот не ожидал. Думал все-таки наши. — Слушай, Люциус, так вся эта мутотень с программой исправительных работ твоих рук дело? — Конечно, нет. Я же сидел. Это дети начали. Мы их не плохо воспитали. Пару лет – и общественность выпустила нас. Еще год работы – и мы вытащим и смертников. А там еще немного – и нам вернут палочки. И заметь, все официально и с согласия Министерства. У меня в глазах потемнело. — Люциус, будь другом, оставьте меня в покое. Сделай там какое-то исключение… я не знаю. Но оставьте меня в Азкабане. — Да ну тебя… После нашего разговора, я чувствую себя совсем как Скримджер. И точно так же понимаю, что здесь изменить мало что можно. Если все наши за что-то возьмутся, да еще и новая поросль присоединится… Н-да. А Воландеморта-то нет. Сдерживать их некому. Нет. Надо быстрее заканчивать этот ремонт и возвращаться в камеру. Там тихо и спокойно. Я с удвоенным рвением сажусь за телефон. Ну, Белла та Белла. Хорошо, хоть разговаривать пришлось не с ней, а с каким-то помощником, любезно сообщившим, что хозяева выехали на какие-то там острова. Для налаживания деловых контактов. Ну и прекрасно. Так, а теперь мои потребности. Кратко описываю, чего я хочу. На том конце тихо шуршат бумагами и выносят вердикт: цемент, эмали, шпаклевка, грунтовка, хопперы, полиуретан, кирпич… Стоп. Кирпич не пойдет – здесь везде камень. Камень дороже? Ну и чудесно. Да, срочно. Да, Министерство все оплачивает. Оплата через Гринготтс. Оценщик выезжает немедленно. Перевод по предоплате подтверждаете? Подтверждаю. Дальше. Пробегаю глазами весь список фирм. Фамилии, фамилии, фамилии… и все до боли знакомые. Ладно. Кто у нас занимается окнами? Паркинсон. Отлично. Набираю номер. Тоже нет на месте. Тоже на островах. Не налаживание связей? А что? Семинар? Просто прелестно. Теперь что мне нужно. Описываю. Без чертежей нельзя? Давайте чертежи. Дополнительная оплата? Согласен. Что еще? Двойной стеклопакет, вакуумные, бронированные, без тонировки, дуб-рустика. Давайте. Только тогда уже для всего Замка, чтобы не выделялось. Да, и срочно. Четыре дня? Нет. Один. Ладно-ладно… Но два и можно работать ночью. Плачу в три раза и отоспитесь потом. Забини. Крыши. Прекрасно. На месте? Не на островах? Нет, ничего я могу и с менеджером поговорить. Нет, весь спектр услуг мне не нужен. Да, натуральная черепица, да, срочно. Подтвердите факт перевода по авансу. Раньше нельзя? Хорошо, в девять… Так…«Креб&Гойл». А эти-то чем занимаются? А вот сейчас и узнаем. Грузчики? Ну, в конце концов, сила у них всегда была. Посмотрим. Да, мне нужна бригада. Да много чего тут двигать и переносить. Можно и две бригады. Да, приезжайте хоть сейчас. Что значит «ночь»? А который час? Девять — еще не ночь и даже не поздний вечер. Ладно, давайте утром. В пять. Что значит «еще ночь»? Нормальные люди… Хорошо, давайте в семь. И так без остановки до темноты. *** *** *** А утром началось. В семь прискакали кребогойловские обормоты и принялись двигать мебель; тут же прикатил лестранжевский фургон со стройматериалами (надо же! а Школа еще держит антиаппарационный барьер. лучше бы стены залатала, а не занималась… играми), и уж совершеннейший бедлам затеяли драковские удальцы, которые ползали по трубам со своими приборчиками будто заправские кладоискатели. Их заключение звучало неутешительно, словно приговор: тот канализационный ход, который идет от нас к Хогсмиду, приказал долго жить, и ремонт займет не одну неделю. В тоске я было задумался о чем-нибудь переносном, но драконы без всякого перехода предложили мне другой ошеломляющий вариант — мы отдаем часть подземных помещений под коллектор, а они подключают его, к какой-то там «нитке». Это и проще, и надежнее. Перфораторы, чтобы долбить фундамент, и раствор для заливки у них были наготове, я не собирался спорить — но и тут не все слава Богу. Фокус в том, что изрядная часть земли в округе не принадлежит Хогвартсу. Кусок этой новой трубы должен был пройти по владениям какой-то хогсмидской фермы, и тамошние хозяева, в принципе, имели право подать на нас в суд, если запустим свой сток без их ведома. Свара и ее улаживание в мои планы не входила, и пришлось снова сесть за телефон, из-за которого я и так, считай, не вставал. И пошла морока. Вот почему добиться чего-то в Министерстве намного сложнее, чем в тех же фирмах, где сидели наши Пожиратели? Секретари какие-то то ли глухие, то ли полу глухие. По пять раз переспрашивали чего мне надо и переключали друг на друга. Я малость накалился, послал Скримджеру факсом письмо и со злостью кивнул драконам, выплясывавшим рядом, как застоявшиеся кони — под мою ответственность, валяйте. *** *** *** Часы пробили три пополудни. На крыше блейзовские ухари громоздили свою черепицу с вечной гарантией, этажом ниже кребогойловские головорезы осторожно спускали на веревках прогоревшую потолочную балку. Я мрачно уставился на обугленный резной дуб. Вот уж где не закрасишь и не зашпаклюешь. Мне бы палочку… Но, боюсь, и волшебством здесь не поможешь. — Барон, где вы там… Откуда вообще эта резьба здесь взялась? — Все украшения для этих стен, — возвестил Барон, — выполнял по специальному заказу резчик из Хогсмида. Допускаю, сэр, что он жив и теперь. — Из Хогсмида? Он скриб? – Барон отрицательно покачал головой. – Волшебник? – кивок.— А зачем ему это? — Хобби, сэр. — Хобби… Ну, и где там его искать? — Не могу вам ответить, сэр. Директора вели с ним дела лично. — Директора? Эти балки клали не основатели? — Конечно, нет, сэр. Это было после последней неудачной инициации. Лет сто назад. — Понятно. Надеюсь, этот резчик-любитель еще жив. Делать нечего. Придется идти. *** *** *** И вот стою я на вершине холма среди кустов, цветов и деревьев. Светит солнце, порывами налетает теплый ветерок. А внизу — виден Хогсмид. Люди снуют туда-сюда, где-то поют, где-то смеются. Господи… За что мне все это? Сзади недолго шуршит и по бокам от меня замирает моя стража. Хоть немного, но стало спокойней. Обходить весь Хогсмид – смысла нет. Быстрее будет сразу зайти в трактир. Например, в «Кабанью голову». Или в «Три метлы». Насколько помню, там можно запросто узнать не только, где найти злосчастного резчика, но и отчего, скажем, умер брат его первой жены. А если повезет, то и встретить какую-нибудь прорицательницу с ее видением нового мессии. «Три метлы» ближе. Значит, идем туда. Дементоры, вроде, не против. *** *** *** Наше появление изрядно проредило толпу прохожих на улице. Мои ребята, пребывали в каком-то сытом экстазе. Еще бы! Столько счастья и все им двоим. У меня даже возникло желание побродить немного по деревушке. Развеяться. Но, прикинув, что день уже начинает клониться к закату, а затягивать всю эту историю с ремонтом мне совершенно не светит, я бодро свернул к трактиру. Розмерта почти не изменилась. — Батюшки! Профессор Снейп! – застает меня в дверях ее оклик. — Вы откуда к нам? — Из Азкабана. После этого, часть посетителей быстро начала вставать и прощаться. Но, при приближении к выходу, первые ряды замечали моих ребят и пытались отступать. Задние же напирали. Дементоры восхищенно колыхались. В общем, оставив толпу грудится около двери, я прямиком шагаю к хозяйке. — И давно тебя выпустили? — Вчера. — А на долгого? — Надеюсь, что нет. Послушай, Розмерта, ты же тут всех знаешь. Я ищу резчика, говорят, он живет где-то здесь… Она смотрит на меня как-то очень внимательно и улыбается. Точь-в-точь как… Нет! Второй день к ряду вспоминать Дамблдора – это уже слишком. Не для того я его убивал, чтобы теперь переживать такое. Надо срочно сказать что-то обидное. Обиженные не улыбаются. По крайней мере, мне. — Смотрю, ты так и не нашла мужа? Розмерта пхыкнула и звонко рассмеялась. — Северус, это действительно ты. Извини, просто ты так вежливо начал, что я засомневалась. — Понятно. Так что насчет резчика? — Ну… Знаю я одного. Но он с клиентами не работает. — Это не мне. В Школе сгорело две резные панели. А в четверг инициация. — Так значит, слухи насчет нового Директора – правда… — она опять окинула меня изучающим взглядом. — А как насчет вернуться в школу? — Никак. Меня вполне все устраивает. Так что с резчиком? — Ты подумай… — Розмерта! Я тут только два дня, но уже тоскую по камере. Так что давай сменим тему. Резчик где? Она опять ухмыляется этой раздражающей улыбкой и качает головой: — Тут не далеко. Дальше по дороге, у старой мельницы, через брод, увидишь. — Вот и спасибо. Я развернулся, чтобы выйти, но… к двери было не пробраться. — Розмерта?... — Слева служебный выход. Благодарно киваю. Умная женщина. Ребят я окликать не стал. Они и так заняты. Немного освободятся – сами нагонят. А где находится мельница — разберусь. *** *** *** Сказать, что это «не далеко» — мог либо местный житель, либо волшебник, умеющий аппарировать. Я только через полчаса добрался до каменистого переката, и еще минут десять ушло, чтобы выбраться к огромному сараю с мещанской расписной башенкой. Я толкнул дверь и вошел. Точно, мастерская. Кругом статуи, амурчики с канделябрами и даже буфет весь в точеных фигурах. В дальнем углу намек на механизацию — неспешно крутится вал с болтающимся широким ремнем — не зря, видно, все это сооружалось возле мельничной запруды. Тут я почувствовал, что не один среди этих резных диковин, и обернулся. Здоровенный детина не определенного возраста, лысый, с красной физиономией, с маленькими глазками, в длинном фартуке. На вид он был совершенно квадратный, руки такие толстые, что висели, не касаясь туловища, и вообще он здорово походил на медведя. — Мэтр Нико, — представился этот медведь вполне медвежьим голосом. — Вы новый Директор Хогвартса? Я помотал головой и откашлялся. Этого еще не хватало: — Ни в коей мере. Я только на несколько дней здесь. По случаю ремонта, отбываю наказание, — и, чтобы не отклонятся от темы, сразу перехожу к волнующему вопросу: — Мэтр Нико, у нас проблема… Как вам, может быть… то есть наверняка известно, во время последних лет в Школе не было Директора и обитатели Замка… ммм… ущерб вышел такой значительный, что все к черту сгорело. Ну, не все, а пострадали две панели вашей, как я понимаю, работы. А через два дня Школа должна заработать. Потому что… уж такой будет торжественный день. Мэтр Нико задумчиво кивнул в знак понимания, но при этом уставился на меня таким испытующим взглядом, словно выбирал место, за которое ухватить своими лапищами. — Мэтр, ну что вы на меня уставились… Я попросил бы вас отложить все другие дела… оплату гарантирую… вы можете назвать любую цену. Медведище по-прежнему буравил меня взглядом и пробурчал нечто в такт собственным мыслям: — Панели – дело не хитрое. Сделаем… Деньги? Деньги можно и взять… В этой голове явственно шел какой-то мне неведомый процесс. Ну и ладно. — Я вижу, вы серьезный человек, — я постарался вернуть его к реальности.— Вам оплату как, наличными или на счет? И все нужно очень срочно. Министр прибудет. Сам не знаю, к чему это я вдруг приплел Скримджера, но эффект вышел странный. Мэтр Нико выставил правую ногу, растопырил руки с пальцами-сосисками и поклонился так, словно собирался забодать меня кубической загорелой лысиной. Распрямившись, он сказал: — Могу быть уже завтра к вечеру. — Нет, нет… к вечеру — поздно. А пораньше? Утром? Могу помочь с доставкой. — Не надо. Левитировать умеем. На этом разговор и завершился. Перебираясь через перекат, я видел, как он стоит в дверях, по-прежнему свесив ручищи, и так стоял до тех пор, пока не скрылась из глаз вся его художественная хибара. Что же, если этот шкаф-мыслитель не подведет, то слово за паркинсоновскими оконщиками, потому что драконы-канализаторы клялись завтра уже все закончить, а на галерею и потолок у нас должно хватить времени в любом случае. По крайней мере, я на это надеялся. На окраине меня ждали покачивающиеся дементоры. Я прошел мимо, сделав вид, что их не замечаю. Они посмотрели мне в след и тоже сделали вид, что не заметили. А что? Пусть погуляют, пока есть возможность. Если Малфой не врет, а в таких делах он щепетилен, то через пару лет у них останется всего один источник питания в Азкабане. И, как я все больше убеждаюсь, мое счастье им действительно не нравится. Так что, пусть отъедятся напоследок. *** *** *** Добрался до Хогвартса я уже в сумерках. Пока переодевался да отчищался от хогсмидской пыли, появился Барон. У меня сложилось впечатление, что он считает себя при мне чем-то вроде дворецкого. Весьма необычно для баронов. Но, зато, удобно. Он рассказал, что драконы еще не закончили, но вода уже пошла, что кровельщики обещали к утру закончить, а от вакуумных окон пока ни слуху, ни духу. Молча ему покивав, я пошел инспектировать уже сделанное. Где я только не лазил… Но в принципе, остался более ли менее доволен результатом сегодняшних работ. Плохо только, что все эти работы оставляли после себя уж больно некрасивый след, в виде банок, бочек и прочего ремонтного хлама. Без волшебства – с ним не справиться. А как заявили и драконы, и блейзовцы, и лестранжи им тоже нельзя пользоваться магией. А вывозить за собой мусор, видите ли, не их работа. А мне идти еще куда-то на эти чертовы отработки – желания нет. Значит, надо будет вызвать каких-то утилизаторов. С такими мыслями я облазил все этажи. Особенно порадовали лестранжи. Я-то не заметил, а они быстро сообразили и выяснили, что в равенкловской башне одна из стен обрушена. Быстро достроили и выдали дополнительную смету. Единственное куда они не смогли пробраться – кабинет директора. Кстати, о кабинете. Надо будет и туда заглянуть. Вот куда точно Скримджер сунет свой нос – так это в директорскую. Но это, уже завтра. В галерее приятно пахло свежей эмалью, новую кладку практически нельзя было выделить, но несчастные средневековые рыцари, залитые грязью, имели самый жалкий вид. Так их оставить, конечно, нельзя. Спрятать – так Поттер же все равно разнюхает. И нажалуется. Один из работяг посоветовал их вообще… покрасить. Покрасить не покрасить, а вот если их лаком вскрыть… Оказалось, что и таким мир магов уже занимается. В связи с новой модой на автомобили. Старая добрая аппарация – уходит в прошлое. Интересно, после того, как Пожирателям выдадут их палочки, мода на порталы вернется? Или все так же будут кататься в транспорте? Раздобыв телефон какой-то фирмы, по обслуживанию мерсов ( что такое «мерсы» — я не понял, но судя по восхищенным интонациям – это весьма ценная вещь) я побрел к уже надоевшему телефону. Мой заказ их изрядно смутил и, вероятно, желая от меня отделаться, за чистку, краску, сушку и лакировку каждого панциря они запросили как за такую же процедуру для этих самых мерсов. Мне без разницы и я согласился. Они через час уже прислали фургон с менеджером и каталогом. Цвет я выбрал «мокрый асфальт», со стальным отливом и двойным лаком – строго и сдержанно. Бедных железяк вместе с их распялками по одному занесли в фургон. — Вот на эту каракатицу особенно внимание обратите, — посоветовал я. – Круче всех пришлось. — Это доспехи благородного Бертрана Дюгесклена, — возвестил подплывший к нам Барон. – Доставлены в тысяча семьсот девяносто восьмом году. — Да, значит, с Дюгескленом поаккуратнее. После отъезда мерсов я решил, что тоже нуждаюсь в отдыхе. *** *** *** А утро началось с криков. Среди ритмичных постукиваний кровельщиков и каменщиков, возмущенные вопли выделялись уж очень громко. Выбравшись из подземелий в Большой зал, я увидел их источник. Угнездившись на стремянке, там уже орудовали мэтр Нико и двое мальчиков-подмастерьев, смотревшиеся рядом с ним, как цыплята рядом с индюком. Не смотря на всю свою медвежесть, мэтр вполне ловко орудовал волшебной палочкой, бодро левитируя и подгоняя панели. Это подмастерья создавали бурную деятельность, все время что-то роняя, и крича друг на друга. Я кивнул ему, он кивнул мне, вид его не располагал к предложению помощи, и я поплелся назад одеваться. Поразительно, но как же въедаются вредные привычки в нас. И чего, скажите пожалуйста, я так бежал на вопли? Слава Богу, все это скоро закончится. Переодевшись и умывшись, и более трезво оценив ситуацию, я отметил один факт. Резчик был единственный, кто пользовался на данный момент волшебством. У остальных я не видел даже намека на палочки. Похоже, это было одно из условий Министерства. Хотя как же они добирались? Не на грузовиках же катить сюда из Лондона? Очевидно, где-то были портключи. Можно было бы… Н-да… И что дальше? В лучшем случае меня разыщут и опять упекут в Азкабан. Это в лучшем. А в худшем, мне придется жить в мире, который Малфой и остальные переделывают под себя. Ну уж нет. *** *** *** Весь день был наполнен ожиданием оконщиков с их стеклопакетами – времени оставалось в обрез. Утром уехали блейзовцы. Вернувшиеся драконы, сообщить, что мы «к нитке подключены» и тут же откланялись. Лестранжи еще ползали по Замку и латали стены, полы, потолки. Везде были пометки «Не ходить» и «Не прислоняться». А от Паркинсон ни звука. Я дал себе слово, что как только отсюда выберусь, сразу напишу им претензию. Или нажалуюсь Скримджеру. Поэтому, когда под окнами раздался басовитый рык мотора, я собирался вздохнуть спокойно. Но это оказались мерседесовцы – вернулся Дюгесклен со товарищи. Хоть что-то меня во всей этой истории порадовало — доспехи стали… забавные. Черные, блестящие, как жуки. Когда их водрузили на места, галерея и Трофейный Зал приобрели прямо-таки праздничный вид. В выдавшейся паузе, я вспомнил про еще один момент. Будет просто здорово, если после церемонии обнаружится, что в кабинете Директора нет стен или окон. — Барон, а вы в курсе, в каком состоянии директорская? — Никак нет, сэр. Без разрешения призраки не могут посещать кабинет или личные покои Директора. — Понятно. Ну что ж… Давайте посмотрим. Барон как-то замялся и вопросительно посмотрел на подплывшую к нам Даму. Дама лишь недоуменно пожала плечами: — Пусть смотрит. К кабинету мы добрались уже всей командой. Каменная горгулья смирно стояла в сторонке. Похоже, роль бдительного стража она начинала выполнять только при Директоре. Это было хорошо. Потому что мне совершенно не радовала перспектива оправдываться перед Скримджером за взлом. Подойдя к заветной двери, я спиной почувствовал волнение призраков. Они тихо жались друг к дружке и настороженно взирали на меня. — Барон, в чем дело? — Ни в чем, сэр. — В кабинете есть какие-то охранные чары? — Не знаю, сэр. Вроде, нет. — Тогда чего вы так волнуетесь? — Сэр, — Дама выплыла чуть вперед, — Просто очень торжественный момент. Вы же понимаете, столько лет… И, сэр… Надеюсь, вы знаете, что делаете. — Знаю. Моя свобода зависит от того, в каком состоянии будет Школа на момент инициации. В том числе и кабинет Директора. Я взялся за ручку массивной деревянной двери и потянул. Дверь нехотя, но без особого сопротивления, отворилась. Ничего не взорвалось и не загорелось. Все стены и окна были на месте. Но вот петли надо будет смазать. Хорошо лестранжи еще не уехали. Я облегченно перевел дух, но про всех остальных сказать это было никак нельзя. Их охватило что-то вроде столбняка. Они смотрели на меня, выпучив глаза, даже у Пивза приоткрылся рот, а Дама отобрала кубок у Монаха и торопливо к нему приложилась. Кажется, они очень трепетно относились к такой формальности, как официальное приглашение. Но особо переживать по такому поводу у меня времени не было. — Да не волнуйтесь вы так. Выбора-то нет. Лучше заходите и свежим взглядом осмотритесь. Здесь все должно быть в порядке к приходу нового начальства. — Да, сэр, — несколько оторопело согласился Барон. – Разумеется, сэр… Но с мест никто не сдвинулся. — Не стойте столбом. Если кто-то будет иметь претензии на ваши действия, то беру всю ответственность на себя. В ответ они проделали нечто уж и вовсе неожиданное — вдруг взяли и, стоя в ряд, как стояли, все поклонились мне. Таких поклонов от Пивза или Барона, и таких реверансов от Дамы я еще не видывал. Даже растерялся. — Хватит дурить. Официальная часть закончена. Все по местам. Пивз, лети к лестранжам – пусть идут сюда смазывать петли. Дверь туго ходит. Остальные, помогите разобраться все ли здесь на месте. Барон, что это за хлам? У стены грудой стояли какие-то рамы. Барон издал неопределенный звук и сначала уставился в пол, а потом в стену. Я проследил за его взглядом. На стенах ничего не было. Совершенно. Камень и… следы от портретов, которые якобы должны были на этих стенах висеть. — Вы же говорили, что сюда никто не входил? — Никто, сэр. — Тогда кто поснимал картины? — Не знаю, сэр. — Не знают они… Я уже представляю, какой визг устроил бы Скримджер, найдя этот разгром. Я нагнулся и поднял ближайший портрет. Н-да… Кто бы сомневался. — Северус? Мальчик мой, ты что здесь делаешь? — Я тоже… не в восторге от нашей встречи, Альбус. — А кто новый Директор? — Ваш незабвенный Поттер. Завтра инициация. — Как завтра? – Дамблдор вопросительно посмотрел через мое плечо на Барона. — Завтра, профессор, — кивнул Барон. – Мы сегодня здесь только… убираем. — То есть… — Дамблдор задумчиво окинул меня взглядом, — инициация еще не прошла? Что-то мне не нравится его голос… Или вопрос… Или все вместе. Как в старое доброе время, говорит одно, подразумевает другое, а делает вообще… что захочет. — Вам что-то не нравится? — Ну, что ты, Северус. Просто так неожиданно видеть тебя, — и тут он посмотрел опять на Барона и подмигнул ему. — Скажите спасибо Министерству. Это они не дают покоя заключенным. — Так ты в Азкабане? — Да. И хочу скорей туда вернуться. Так что, заканчивайте играть в гляделки с призраками и лучше помогите быстрей привести в порядок кабинет. Чем скорее я справлюсь – тем скорее вы избавитесь от моего присутствия. Он несколько мгновений весело на меня смотрел, а потом кивнул: — Как скажешь, Северус. Мой портрет висел слева у окна. Я аккуратно пристроил раму на указанное место и потянулся за следующей. — Барон! Монах! Не стойте без дела. Давайте быстро развешивать все по стенам. Мадам, а вас я попрошу проверить как там Пивз. С дверью действительно что-то надо делать. Все сразу засуетились. Это лучше, чем когда они стоять без дела. Даже Дамблдор принимал активное участие во всем процессе. Каждый новый поднятый портрет он весело приветствовал: — Это — Армандо Диппет, бывший Директор Школы. А это — Северус Снейп, заключенный из Азкабана. Он здесь только убирает, поскольку завтра инициация Директора. Портрет Армандо висит слева от камина. Под самым потолком. В какой-то момент мне это просто надоело. — Альбус, а нельзя ли обойтись без лишних комментариев? Просто указывайте, где кого повесить. — Это совершенно невозможно, Северус. Кроме того, это еще и очень не вежливо. Ведь надо же вас представить друг другу. — С какой стати? — Мальчик мой, — Дамблдор театрально изобразил горестный вздох, — «культура общения» так и осталась для тебя пустым звуком. Я понял, что даже смерть не смогла исправить дамблдорову тягу к туманным отговоркам. Три часа мы затратили на приведения кабинета в традиционный вид. Из них час мы ломали голову над тем, где какая железка должна стоять. Мое предложение часть хлама выкинуть – вызвала бурное возмущение, как портретов, так и призраков. Сговорились они что ли? Но к обеду мы справились, и я вздохнул спокойно. *** *** *** А после обеда приехали паркинсоны. И всем сразу стало ни до чего. Началась беготня, какой еще не было. Даже Пивза с Ником запрягли месить шпаклевки, а Даму с Бароном заставили какими-то лампами сушить нанесенный раствор. Мне удалось сохранить за собой руководство и избежать всей этой грязи. То есть я молча ходил по этажам и своим видом отбивал желание отдохнуть или расслабиться. Никаких перекуров. Никаких обедов. Тройной тариф, ночная смена – и к десяти утра мы все закончили. Слава всем основателям! *** *** *** И вот настал знаменательный час. Хлопнула входная дверь. Я сделал несколько шагов, выглянул – посреди холла стояли МакГонагалл и... Фадж. Меня как-то мало беспокоят дела нашего Министерства, но все равно стало жаль, что этого тюфяка не уволили. А он старался выглядеть внушительно. Все время теребил свой портфель и насупливал брови. Я молча спустился к ним. Призраки тихо столпились за моей спиной. — Должен вам сообщить, — начал Фадж даже не поздоровавшись, — что все проходит не так гладко, как нам бы хотелось. Гарри должен появиться с минуты на минуту. Поэтому, пока есть время, давайте осмотрим, так сказать, плоды ваших стараний. Он был явно взволнован, но из плодов стараний не упустил ничего, за какие-нибудь полтора часа обежал всю Школу бодрой рысцой. — Так, так... Новые окна – что ж, вполне подходят по стилю и не вырываются... Дуб, как новенький... Мало зелени, здесь же что-то росло? — Конечно, здесь что-то росло. Это же теплицы. — И где? — Еще не взошло, — огрызнулся я. МакГонагалл осуждающе на меня посмотрела и попыталась объяснить: — Корнелиус, здесь и не должно ничего расти. Все высаживается преподавателем в процессе обучения. — Да? – Фадж выудил какие-то бумажки и начал их листать. – А у меня ничего не отмечено. — Может опечатка? – я старался сдержать раздражение как мог. Но заслужил лишь еще один осуждающий взгляд Минервы. — Что? – кажется, Фадж даже испугался. А я призадумался. Если он такой впечатлительный, то лучше действительно его не доводить. Кто его знает, что он напишет в своих отчетах. В общем, до конца, так называемой, инспекции, я старался молчать и не влезать с объяснениями. Призраки толпой летали за нами и угрюмо молчали. В результате, остановив, наконец, свой бег у центрального входа, Фадж снизошел до похвалы: — Очень неплохо, Снейп, очень неплохо. Оперативно, аккуратно, и главное в срок. — То есть... все в порядке? – с опаской уточняю я. — Пока, да. Но после церемонии, мы еще раз пройдемся по ключевым моментам. Гарри уже должен был прийти. — Да, пришел я… Пришел, — пробасило из дверей. *** *** *** Последний раз я видел Поттер на суде в Визенгамоте. Тогда он был еще молодым, не окончившим школу, хлипким юнцом. Сейчас передо мной стоял парень лет двадцати, почти баскетбольного роста, с волосами все также торчащими в разные стороны и длинной кадыкастой шеей. Он был в синей летней мантии. Из-под которой выглядывали светлые брюки. Из-под которых выглядывали очаровательные канареечные носочки. — Гарри, как вы помните наш разговор в Лондоне, — приосанившись, начал Фадж, — силой обстоятельств, именно вы можете стать Директором Хогвартса. — Да-да... Я помню. И силу обстоятельств я тоже помню. — Да, власть – тяжелое бремя, но вы, если угодно, избранник судьбы, избранник духов... — Кстати, о духах, — все-таки не выдержал столь долгого молчания Пивз. — Что-то никто не спешит спрашивать нашего мнения. У нас есть... Барон медленно положил свою руку ему на плечо, и Пивз вдруг умолк, посмотрев почему-то на меня. Я воспринял это как призыв помочь. И отошел в сторону. У всех свои проблемы. И чем меньше я буду участвовать в чужих, тем быстрее уберусь отсюда. — А нас и не интересует ваше мнение, — Фадж раздраженно вскинул подбородок. — Корнелиус, — мягко вступилась МакГонагалл, — мы хотели сделать Поттера Директором Школы согласно всем традициям. Но по этим же традициям нам также необходимо согласие духов, обитающих в Хогвартсе. — Вердикт духов не является решающим, — огрызнулся Фадж. — Если Школа признает Директора... — Тогда к чему этот разговор? У нас есть обряд, который без труда установит истину. Фадж нервно потер свой викторианско-сократовский лоб: — Да, да, вы правы, профессор. Проведем церемонию посвящения. И так всей толпой мы направились... Правильно. К кабинету Директора. Пока мы шли, Фадж снова вдохновился и продолжил речь об ответственности власть предержащих, не известно к чему припомнив тут ирландский вопрос. Хорошо, хоть Минерва его все время отвлекала. Поттер понуро плелся за министром *** *** *** Мы спокойно прошли мимо горгульи и остановились лишь перед кабинетом. Фадж опять попробовал воодушевить нас моментом: — Не так мы должны были бы проводить подобную церемонию – в этих стенах надлежало бы присутствовать знати нашего края, элите посвященных – увы, все складывается иначе, — он сделал широкий жест, — Гарри! Открывайте! Повинуясь призыву, Поттер подошел к двери, почесал свой необыкновенный кадык и взялся за ручку. Побежали секунды – дверь не открывалась. Поттер, похоже, остался в душе истинным спортсменом. Ситуация задела его за живое. Он ухватился поудобнее, уперся ногой в стену и даже закряхтел от натуги. Дверь стояла как влитая, не шелохнувшись и на сотую дюйма. Поттер обернулся и сказал единственное, что мог: — Не открывается... — как будто это и так не было видно. Первый раз за всю эту историю МакГонагалл растерялась, причем до такой степени, что даже обратилась за советом ко мне: — Северус, что это значит? Я понимал ничуть не меньше, и так же как Поттер, ответил первое, что пришло в голову: — Не знаю. Вчера все открывалось нормально. Ну что за место такое! Она выпучилась на меня точно таким же манером, как недавно Барон и вся его команда. — Чч... чттооооо? – просипел Фадж, начав с пристойного баритона и закончив поросячьим фальцетом. — Я объясню, что это значит, — выплыл вперед Барон. — Ваш кандидат доказал свою полную несостоятельность. Вчера сэр Северус Снейп, при свидетелях, открыл дверь кабинета Директора и произнес клятву сюзерена Школы, пообещав защищать своих подданных. Он вступил в права наследования в назначенное время, духи приняли его и подчинились ему. Согласно традиции, он законный Директор Школы Магии и Волшебства Хогварст. Я зацепил нижние зубы за верхние и уставился на незримую точку под потоком. Фадж из апоплексически красного сделался белым, как мертвец. — Северус... — прошептала Минерва, — откройте кабинет. К двери я подошел с еще меньшей охотой, чем Поттер – как я понимаю его сейчас! Теперь-то я искренне желал, чтобы ее заклинило – но кому не повезет, тому уж не повезет. Едва я коснулся ручки, как дверь легко распахнулась. Чуть ли не сама собой. И мне оставалось поклониться публике, словно фокуснику, доставшему кролика из дурацкого шутовского цилиндра. Надо было что-то говорить, а вот что — хоть убей, я не знал. Фадж плавно сполз по стенке и теперь раскачиваясь горестно причитал: — Что я скажу Министру?... Это же скандал… И я буду виноват… Это отставка… Что я скажу? Минерва испуганно молчала. Зато Поттер оживился: — И что? Мы можем войти? Я молча прошел в этот проклятый кабинет и требовательно уставился на портрет Дамблдора. А он спал. Они все спали. Все портреты в кабинете изображали глубокий сон Директоров. Ну, да. Еще вчера они веселились как дети, а сегодня делают вид, что совершенно не причем. За моей спиной молча встали МакГонагалл и Поттер. Минерва все еще пребывала в легкой растерянности, зато Поттер весло осматривался. — Как давно я здесь не был, — радовался он. — Сэр, а вы здесь все поменяете или оставите как есть? Я продолжал буравить взглядом Дамблдора. А этот старикашка лишь все больше утыкался носом в свою вечно-пушистую бороду и не открывал глаз. Ну уж нет. Второй раз со мной этот номер не пройдет. Я прекрасно вижу, что его напряженные плечи чуть подрагивают. Точно так же, как и широкое брюхо Фортескью. Как и палочка в руках Диллис. Эти с... гм... симулянты, элементарно смеялись надо мной. — Сэр, — Поттеру, видимо, надоела игра в молчанку и он дернул меня за локоть. — Поттер, не трогайте меня. Альбус, вы знали! Дамблдор лишь хрюкнул и глубже зарылся в бороду. — Кончайте этот спектакль! Вы знали в чем состоит этот чертов обряд! Вы сразу поняли куда я влип и ничего мне не сказали! — Северус, мальчик мой, — совершенно бодрым голосом спросил Альбус, — ну, а что мы могли тебе сказать? — Вы могли предупредить меня! — И что бы это изменило? Школа приняла тебя. Тут уже ничего не изменишь. И потом... Я очень люблю Гарри, но он еще слишком молод для такой должности. А ты справишься. Я верю в тебя, мальчик мой. За одно это “мальчик мой” — я готов его убить. Вернее, уже убил. А сейчас готов просто сжечь его портрет. — Если вы помните, то мне еще лет тридцать сидеть в Азкабане. — Мальчик мой, не думай ты про эти глупости, — Дамблдор отмахнулся так легко, что я моментально ему поверил. Вот и все. Это конец. Теперь мне никогда отсюда не выбраться. Я тихо пристроился на край стола. Идти никуда не хотелось. Видеть никого не хотелось. И слышать тоже. МакГонагалл как-то по-своему истолковала мое молчание и решила подбодрить: — Северус, если, конечно, ты не против, то у меня есть опыт и я с радостью тебе помогу. — И я, — поддакнул Поттер. — Я могу связаться с преподавателями и пригласить их вернуться в Школу. Боже, как же мне нехорошо... — Минерва, скажите честно, вы бы пошли работать к человеку убившему ваших близких или друзей? К хоть и бывшему, но Пожирателю Воландеморта? К тому, кого вы несколько лет назад с превеликой радостью упекли в Азкабан? — Северус, тебя же долго не было... Сейчас все изменилось. Люди стали совершенно другими. — О, да. Я уже понял как это делается. — Ты о чем? — насторожилась Минерва. Я только покачал головой. Господи, они все какие-то... не такие. Дальше собственного носа – и не заглядывают. Как всегда не вовремя, влез Поттер со своим энтузиазмом: — Сэр, а вы возьмете меня к себе? — Что, хотите на проклятую должность преподавателя ЗОТИ? Пытаетесь доказать, что мальчик опять способен выживать? — Не-а. Не хочу ЗОТИ. Надоело. Я летаю хорошо. Возьмете меня вместо Хуч? И это говорит без пяти минут Директор Хогвартса. — А я подам заявку на свою старую должность. Без деканства могу обойтись. — А я еще Гермиону позову. Я аж поперхнулся: — Ее-то куда? — А что? Вакансий много. Она всегда хотела вернуться в Школу. Но... как-то все не складывалось. Семья, дети... Ну вы понимаете. — Нет, не понимаю. И перестаньте бегать по кабинету. От ваших носков – в глазах рябит. — Ну, семья, — даже не запнувшись, продолжает просвещать меня Поттер, — это муж. Они же с Роном поженились. А дети... это дети. — Глубокомысленно. — Вы же сами спросили. — Меня интересовало, куда она планирует деть эту семью и детей, если придет сюда работать. — Не знаю... Но она придет. Не сомневайтесь. Вы – Директор Хогвартса! Это же с ума сойти! Будет так весело! Н-да... А у меня даже нет волшебной палочки. — Не вопрос. Палочку мы вам вернем, — кажется последнюю фразу я произнес вслух. — Добровольно? И с согласия Министерства? — Само собой. Вы на этот счет даже не волнуйтесь. Ну вот. А Малфой планировал на это дело два года. В дверь, спотыкаясь, вбежал Фадж. Он уже не причитал, но явно испытывал желание нам что-то сказать. — Корнелиус, что с вами? — всполошилась Минерва. Фадж что-то прохрипел и юркнул за Поттера. В кабинет медленно вплыли дементоры. И как всегда, при их появлении, народ стал реагировать неадекватно. Минерва побледнела и начал пятиться. Поттер вынул палочку и тоже побелел. Фадж продолжал прятаться за его спиной и отчаянно хрипеть. А меня вдруг посетила очередная мысль. — А вот вы-то как раз и вовремя… Так говорите, я ничего не смогу изменить? — Э... Северус, — всполошился Дамблдор. — А вот мне кажется, что что-то я сделать все же смогу. — Северус, мальчик мой, не делай глупостей! Я уже медленно шел к дементорам. Они сначала удивились, но потом замерли, ожидая дальнейших указаний. Подойдя к ним вплотную, я задумался. Это – конечно выход. Но что-то меня смущало и настораживало... Вот только что? Присутствие при всем этом Дамблдора. Когда он рядом – значит всегда есть какой-то не учтенный фактор. — Северус, не делай этого, — уже практически кричал Дамблдор. — Скажите, Альбус… Пусть Директором может быть Пожиратель. Допускаю. Пусть Директором может быть заключенный. Это я тоже могу представить. Но ведь после поцелуя дементора я просто умру. Значит меня оставят в покое? — Северус... пожалуйста... И тут... во всем этом фарсе была поставлена одна большая и жирная точка. — Не слушай его, Снейп, — вмешался Диппет. — Вперед. Надеюсь, ты умеешь играть в преферанс? А то эти зануды считают ниже своего достоинства учиться столь увлекательной игре. — Что?... — Ты же Директор, признанный Школой. И пусть твое правление было не долгим... гм... так сказать. Но это не играет роли. Целуй своих дементоров. Рядом со мной как раз есть местечко для еще одного портрета. Все. Круг замкнулся. Уловив мое отчаянье, дементоры сочувственно что-то прогудели. Остальные зрители – молча жались по углам и ждали. И ждали именно моего решения. Но я уже и так понимал, что решать здесь нечего. В этот момент в кабинет ворвались все призраки. Разом. Впереди неслась Миртл. Она раздраженно всхлипнула и сразу кинулась ко мне: — Вы! Это все вы подстроили! Правильно. Отправить никому не нужную Плаксу в озеро, а сами... А сами.... И она залилась слезами. — Простите, сэр, — прокомментировал ее действия Барон, — но такое событие нельзя было дольше скрывать. Скоро начнут собираться все призраки. Боюсь, будет много недовольных. Присутствовать на инициации Директора – для нас великая честь. А мне сейчас было не до их ущемленного самолюбия. Мне вообще было ни до чего. И ни до кого. — Значит так... Пошли все вон. Все! На какое-то мгновение все замерли и затихли. Первыми выплыли дементоры. С ними мне всегда было как-то легче, чем людьми. Затем Барон погнал свое стадо, под горестные завывания Миртл. Поттер и МакГонагалл немного потоптавшись, уволокли куда-то уже мало что соображавшего Фаджа. Я остался один. Портреты предусмотрительно молчали. — Скажите, Альбус... Это правда? — Да, мой мальчик. Твой портрет будит висеть здесь после твоей смерти. Надеюсь, очень не скорой. — Но ведь это только воспоминания и волшебные краски? — Я не знаю. Я помню Астрономическую башню. Помню... Ну, все что тогда произошло. А потом, я оказался здесь. Может это и воспоминания. Может, моя душа где-то сейчас в другом месте. Я не могу тебе точно сказать. Правильно. Лучше пусть промолчит. Ведь должна же быть у человека хоть какая-то надежда. Ведь должно же быть, хоть после смерти, какое-то место, где бы я не был в школе. fin