Никогда не говори никогда

Изо дня в день я вижу один и тот же сон, который преследует меня на протяжении всей моей жизни. Это не вещий сон, а лишь картинки давно минувших дней. Мне снится дом. Как много смысла в нем заложено,- мой дом... О чем вы вспоминаете, когда думаете о нем? Страну, город, а может село или народ? Не важно, когда вы приезжаете туда то говорите: "Я - дома!" Потому что чувствуете себя в нем уютно и защищено. А ещё вас там кто-то очень-очень ждет... Родные, друзья, знакомые, да кто угодно! - Это дом, твой дом большего не нужно. Мой город похож на снежное царство: Улицы, стены, трава, - всё было белым. Мой дом казался, сказочным дворцом, Хоть там не жили короли и королевы. Наш двор был так широк в нем росло множество цветов, а в центре стоял он: Могучий длинный ствол, раскинутые ветви, убранство листьев серебристых скрывающие плод, И даже он был белоснежным! Зрел он не месяц и не год, а целое столетье - Запретный плод с прогнившей сердцевиной, Народ вкусил его и был сражен он ядом. Тогда отсчет пошел на поколенья, То тут, то там все время падал люд, И снежная страна оказалася в плену, Расписал он тело белой краской. "Не хочешь тело замарать, - твердил маляр,- Тогда лучше волосы покрась!" Черные, золотые, рыжие, голубые - вмиг побелели, Но не провались под снег - возврата оттуда уже нет. - Марио де Филиция о Белом Городе. Моя семья Марио владела сетью шахт, поэтому мы одни из первых кто обнаружил залежи янтарного свинца. Уже тогда мой прапрадед знал, что бизнес будет процветать и не ошибся. Вскоре наша страна Флеванс прославилась по всему Гранд-Лайн, как белоснежная страна. Туристы постоянно посещали наши города, покупали керамику, сувениры, пробовали потрясающие десерты и жаждали остаться здесь навечно. Многие влюблялись в нашу страну, культуру и архитектуру. Страны ближнего и дальнего зарубежья подписывали с Флеванс международные торговые договора. Все хотели иметь в своих странах нашу продукцию. Экономика страны росла стремительными темпами и народ не бедствовал. Все жили в достатке - никто не голодал. Рождаемость повышалась, но средняя продолжительность жизни с каждым поколением снижалась на пять-десять лет. Люди негодовали никто не знал этому необъяснимому феномену причину. Кроме, трех семей владеющие сетью шахт. До поры до времени я тоже не знала об этом пока люди не стали массово заболевать. Тогда мне едва исполнилось пять лет, когда я узнала страшную правду. Но я не могла остановить распространение болезни хоть и понимала, что во всем происходящем есть доля нашей вина. Вскоре люди узнали правду и организовали покушение. Родители предвидевшие подобный исход огородили поместье высоким забором, но какой забор выстоит перед разъяренной толпой? Забор снесли и люди проникли в особняк. Так как наша семья вела почти изолированный образ жизни принимая различные препараты каждый день из поколения в поколение то болезнь не так прогрессировала. Однако у некоторых выработались необходимые антитела расщепляющие в организме свинец. Таким человеком оказался мой отец Грегор. Поэтому люди пришедшие по наши души очень удивились увидев его. У меня к тому моменту только начали проявляться симптомы болезни: пятен как таковых на теле не было, вот только волосы когда-то бывшие медового оттенка побелели. А мама так вообще чахла на глазах. Среди бунтующих граждан оказался доктор, который сразу отметил, что в крови отца находятся антитела и с их помощью можно создать лекарство от смертельной болезни. Меня с отцом отвели в лабораторию, так как мы являлись прямыми родственниками, а над мамой вершили самосуд. Я оплакивала её, но где-то там глубоко внутри радовалась, что не оказалась на её месте. Я была такой глупой, если бы я только знала, что меня ждет предпочла бы умереть от пули в лоб в тот же день. Именно тогда я поняла: какая большая честь выпадает тем, кто может выбрать свою смерть ведь эта участь достается лишь избранным. Отец сопротивлялся и чтобы его угомонить неизвестный мужчина прострелил ему плечо. Я отчетливо помню как он кричал и молил о том, чтоб меня пощадили. Но... Мне на голову накинули мешок, связали руки и толкая в спину указывали путь. — Ее надо отправить в карантин. Постоянное наблюдение и полный набор анализов крови. Посмотрим, имеются ли у неё антитела. Отведите ее в лабораторию, затем соберите команду. — Отпустите мою дочь! Она не в чем не виновата! Прошу вас, пожалуйста... — Какой смысл беспокоиться о тех, кто вскоре все равно умрет? Она и так инфицирована, но надежда есть... Тебе ли не знать? Недосказанность была хуже всего. Я слушала диалог с замиранием сердца, понимая, что решается нечто важное. Моя судьба. Жить мне или умереть - покажет тест. Я хотела высказать протест, но не смогла вымолвит ни слова, словно мне отрезали язык. — Нет! Не трогайте ее, отпустите! — Разделите их. — Сделаем! - и меня снова куда-то повели. — Постойте...Нет!.. Филиция не подчиняйся, борись, папочка вытащит тебя! Каждый шаг давался с трудом и чем дальше я уходила, тем приглушенней звучал его голос. Последнее что я услышала от него было: "Ты только дождись...". Когда я переступила порог лаборатории всё изменилось. Люди в белых халатах и с белыми пятнами на теле провели анализ и выяснили, что антитела присутствуют и в моей крови. Тогда надо мной начали проводить опыты, а если еще точнее над моей кровью. Я познала всю боль этого мира, а ведь до этого была обычным ребенком. Я словно очутилась в параллельной вселенной наполненной страданиями, муками и монстрами. Меня морально и физически уничтожили заставив переродиться. Всё рухнуло - абсолютно всё!Осталась только ненависть, боль и неугасаемая жажда жизни. С тех пор я не позволяла себе проявлять какие либо эмоции. Я подавляю их, но держать маску с каждым прожитым днем становится труднее. Единственно что меня сдерживало было данное мне обещание. Помня обещание отца я смиренно ждала, уповая на спасенье. Верила, надеялась. Но шли дни, потом недели, наконец прошел месяц, а его все не было. Я совсем отчаялась. Думала, что папа забыл про меня. Пока однажды я случайно не стала свидетелем разговора двух врачей: один из них был мне знаком, а другого я видела впервые. — Ну и слабак этот Марио. — В смысле? — Бредит он: жену зовет. Не сегодня так завтра кони двинет. — Раз так то девчонке назначат полный курс. — Рано или поздно принялись бы и за неё. — Все равно девку жалко... — А нас тебе не жалко? Прекращай нытье и принимайся за работу. То же мне мать Тереза, тьфу! В тот же день отец скончался и мой мир умер вместе с ним. Начались опыты, которые приобрели совершенно безжалостный оборот. В результате которых у меня развилась анемия*. Теперь мои руки всегда холодные и вообще я стала очень восприимчива к холоду. Вены на руках исколоты от постоянного сбора крови. Раны не успевали заживать и появлялись огромные синяки разных форм и оттенков. В конце концов остались шрамы, которые служат напоминанием о пережитом и доказательством того, что моя кровь имеет особую ценность. За счет "волшебной" крови Марио организовали массовое производство таблеток имеющий ограниченный выпуск и доступ, что послужило недовольством обделенных граждан в форме вооруженного конфликта богатых с бедными. На лабораторию, где меня содержали напали. Именно в то время когда ученные собрались провести очередной эксперимент. Врач только поднес иголку к вене, как раздался взрыв. — Что это было? — Они прорвались! — Тц, как не вовремя. Задержите их, а я отведу её в безопасное место. Так мне выпал билет на волю. Пока я терпела пытки в моей голове тысячу раз прокручивался план побега и мести. Я представляла с каким садистским удовольствием буду убивать своих мучителей. На такой случай я припрятала иголку от шприца под одеждой. Главного моего мучителя звали Джон. Выглядел он посредственно: худой, высокий, с полузакрытыми глазами мертвой рыбы, волосы черные зализанные назад, щетина. Отсутствие на безымянном пальце кольца, говорило о том, что он холост. Сейчас его длинные цепкие пальцы сомкнулись на моем запястье. Он легким движением руки потянул меня в сторону лестницы - сильный, но я не сопротивлялась и послушно следовала за ним. Пусть расслабиться и потеряет бдительность и тогда, - хыхы, прихлопну! Джон шел быстро не оборачиваясь, потому не заметил безумной улыбки адресованной ему в затылок. Миновав цокольный этаж мы уперлись в дверь служившая черным ходом. Джон осторожно приложил ухо к основанию двери прислушиваясь, по ту сторону было тихо. Вытащив из кармана халата вязку ключей он торопливо засунул покореженный ключ в замочную скважину и несколько раз повернул, когда раздался щелчок дверь открылась и вышли на задний двор больницы. Шум толпы, стрельба и грохот взрывов царили повсюду. Казалось, тишина вымерла. Я чувствовала сильное напряжение и внимательно следила за обстановкой вокруг. На дороге валялись камни, осколки стекла, банки. Никогда раньше я не видела город таким грязным. Джон вел меня по темным закоулкам в неизвестном направлении. Некогда напряженная спина осунулась, что послужило мне сигналом к действиям. Я специально споткнулась и громко взвизгнула. При падении я рефлекторно вытянула руки, чтобы смягчить посадку, однако ранение не избежала. В левую ладонь воткнулся осколок стекла и на белоснежный асфальт брызнула кровь. Порез был не очень глубокий, но достаточным, чтобы я могла ослабнуть. В какой-то степени это мне было на руку, так как Джон в мгновение ока оказался рядом сев передо мной на корточки и аккуратно принялся вытаскивать осколок. Я захныкала, но боли не испытывала. После многочисленных опытов мой болевой порок увеличился, иногда мне кажется, что это чувство потихоньку начинает атрофироваться. Однако все условия совпали - идеальная возможность для побега. Я вытащила из рукава правой руки иглу и с размаху полоснула ей по мягкой коже на шее, в зоне сонной артерии. Джон не успел толком понять что произошло, как из раны фонтаном хлынула кровь. Мама никогда не успевала уследить за мной, вот вроде я только что была тут, как там меня уже нет. Я всегда была очень шустрой. И даже здесь этот навык мне пригодился. — Ты... - пораженно выдал Джон. — Сдохни! - выплюнула ему в лицо и оттолкнула от себя. Он упал наземь. Под ним образовалась большая красная лужица, а лицо на глазах бледнело. Я стояла над ним и наблюдала до тех пор пока он не перестал дышать и шевелиться. "Если бы не удачное стечение обстоятельств то, сейчас я была бы на твоем месте" - пронеслась шальная мысль. После я обшарила его халат в поисках чего-нибудь полезного и я нашла платок и несколько батончиков. Завязав на пострадавшей ладони платок и поедая по дороге конфеты я вышла на широкую улицу. Люди были повсюду, но никто не обратил на меня внимание. Все выглядели больными, в том числе и я. Пусть я и поборола болезнь, но следы от нее остались: волосы. Первым делом я стала собирать информацию у детей и узнала, что страну изолировали перекрыв все входы и выходы. По сути нас заживо замуровали. Многие предпринимали попытку бегства, но увы безрезультатно. — Выбраться невозможно, мы обречены! - пыталась достучаться до меня девочка. — Никогда не говори никогда, - процитировала я отца. Из любой ситуации даже безнадежной на первый взгляд всегда найдется выход. Сбежала первый раз, значит получится и во второй. План побега из страны придумала на удивление быстро и спонтанно. На третий день после побега из лаборатории я увидела, как скидывают мусор в канализацию, которая как оказалось вела в сточную канаву, а оттуда в океан. Снабдив себя необходимыми вещами и продуктами я спустилась в вонючую канализацию и надув лодку спустила её на воду, которая представляла собой реку из дерьма и отходов. Упадешь в такую и тебя засосет, как в тину. Поэтому я была предельно осторожной садясь на лодку. В канализации было темно, но свет от фонарика шахтерской каски помогал различить путь. Веслами я гребла вперед по теченью расчищая себе путь от опасных предметов плавающих в дерьме. Такими предметами были банки и деревяшки грозившие в случаи столкновения порвать лодку. Я не спала два дня и три ночи, пока не достигла цели. Чем ближе был свет в конце туннеля, тем сильнее было течение. В конце меня ждал неприятный сюрприз в виде водопада. Достигнув этой критической точки лодку подбросило вверх и с криком пролетела несколько метров стремительно снижаясь. Приземление выдалось удачным, но болезненным для меня. Так я выбралась из Флеванса. Спустя неделю безвольного дрифта по просторам Гранд-Лайн страдая от обезвоживания и теплового удара, еле живую и вменяемую меня подобрал корабль революционеров. Через два дня после тесного знакомства меня высадили на одном из ближайших островов, где я прожила до двенадцати лет. Я Марио де Филиция для друзей просто Филя. Желаете услышать историю?