"И даже если ты прыгнешь в пропасть, я последую за тобой..."

      Тэгун ненавидит Рождество. Он ненавидит окруженные переплетением зеленых и красных огней вечнозеленые деревья, и он ненавидит длиннющие очереди в торговых центрах, изобилие рождественских фильмов и бесконечный шквал рождественских колядок. И кое-что, что он ненавидит особенно, а именно – его утащил на местный рождественский рынок некий Ли Джехван.       – Холодно, – Тэгун изо всех сил пытается не ныть, но его голос звучит с мягким горловым присвистом, а при дыхании вырываются белые клубы пара, – почему ты не взял Хонбина?       – Хонбин готовится к экзаменам, – Джехван тянет Тэгуна за рукав его пальто, – а я уже купил билеты месяц назад.       Тэгун передергивает плечами, поправляя шапочку, согревающую его уши. Он согласился сопровождать Джехвана, но он уже жалеет об этом, когда оказывается в длинной очереди из семей и отвратительных пар. Семьи еще можно понять, но парочки, по меньшей мере, раздражают. Слишком много ненадежных мальчиков-подростков, целующих своих подружек со скоростью 30 раз/час – да, он посчитал. Они подбираются ко входу, отделанному белыми огнями, тщательно продуманными мягкими кружочками света.       – Красиво, не так ли? – Джехван оборачивается и улыбается, сверкая зубами и чуть щуря карие глаза. Тэгун тут же опускает глаза, а яблочки щек розовеют. Да, красиво.       – Я не люблю Рождество, – стискивает зубы Тэгун, а Джехван смеется. Мягкие переливы, которые обычно он не слышит за частыми гримасами. Тэгун любит Джехвана так, что никогда не сможет сказать об этом вслух. Ему нравится Джехван с мягким голосом и мимолетными милыми смешками, и улыбкой, которая ослепительнее чем огни на входе.       – Я уверен, что внутри нас ждет горячий шоколад, – говорит Джехван, когда они заходят, и линия очереди рассеивается в нудную толпу. Тэгун подмечает, как Джехван хватает его за руку. Он не отходит (не хочет потеряться в толпе). Они сталкиваются, когда подходят ко входу в большую пластиковую покатую палатку, увешанную красными и зелеными цветами и деревянными знаками.       – Это оно? – глаза Тэгуна суживаются на молодого человека рядом с ним.       – Окей, Ворчун, – Джехван дергает его за руку, – если тебе не понравится, мы пойдем домой.       Тэгун чувствует, как чувство вины покидает его грудь, и он следует за Джехваном во входной проем, и первым он чувствует ударивший в нос запах сырых щепок и корицы.       Множество уродливых рождественских свитеров аккуратно свисают в одном ларьке, соседствуя с букетом побрякушек любого вида и резьбой по дереву. Джехван тянет его прямо к ярким ужасным свитерам и указывает на первый на стойке.       – Смотри, – усмехается Джехван, – это ты.       Тэгун борется с улыбкой, расползающейся на лице от вида вышитого Гринча, с огромным мешком на плече и прочей лабудой.       – Не смешно, – он легонько стучит костяшками пальцев по лбу Джехвана.       Джехван находит это веселым. Он все еще смеется, когда они доходят до небольшого кафе в конце палатки. Джехван поднимает бровь и подталкивает его к очереди, уголки его губ изогнуты вверх.       Цена на кофе, безусловно, завышена, и определенно не та, что обычно платит Тэгун, но Джехван настаивает на том, что они могут извлечь максимальную пользу из своего опыта. Его латте горячий, обжигающий для его озябших пальцев, и он вздыхает. Джехван выбирает двойной горячий шоколад.       Им не нужно снова держаться за руки, но они держатся. Тэгун не уверен, кто первый взял и чью руку, но так или иначе, он не против. Рука Джехвана теплая от стаканчика с шоколадом, и милая, как и морщинки в уголках глаз, когда он улыбается. Они отпивают напитки через отверстия в крышках, словно драгоценности, и Тэгун знает, что он мог бы купить это и в другом месте. Не так много вещей, которые можно сделать на новогоднем рынке, кроме как глазеть на безделушки и предметы, которые в другой раз они бы не купили уж точно.       – Мы должны пройти через лабиринт, – говорит Джехван, а в голосе слышится разочарование. Поход на рождественский рынок – не совсем поездка на Северный полюс, как он, должно быть, ожидал, но надежда все еще теплится на кончике предложения. Тэгун угукает и следует за ним из палатки к лабиринту огней. Вход экстравагантный, обделанный рождественскими огнями и цветами.       – Это мило, – говорит Тэгун. Это лишь половина правды, небольшая ложь, чтобы увидеть сверкающие глаза Джехвана и легкую улыбку. Жар снова заливает щеки Тэгуна и он прячет подбородок на груди.       – Я рад, что ты так считаешь, – говорит Джехван и ведет Тэгуна в ворота из огней.       К тому времени, когда они на середине лабиринта, капельки дождя попадают на голову Тэгуна. Он смотрит вверх, выше светящихся огнями изгородей, и другая капля падает на его лоб.       – Это дождь, – говорит он.       – Боже, – на этот раз Джехван не сдерживает гримасы, что подергивает его губы.       – Мы должны торопиться, – Тэгун берет его за локоть, подталкивая вперед, когда дождь начинает стучать сильнее, промачивая волосы на лбу. Тэгун начинает жалеть о решении носить пальто без капюшона – и даже в этот дождь Джехван смеется. Его меховой капюшон скрывает почти половину лица, но не скрывает его улыбки.       – Ты выглядишь смешно, – Джехван причесывает влажной рукой такие же влажные волосы Тэгуна. Тот пытается не покраснеть, но это невозможно, когда дело касается Джехвана. Если Джехван захочет отправиться в кругосветное путешествие прямо посередине учебного года, то Тэгун (после многократного ворчания и нытья, конечно) безусловно последует за ним даже на край свет, если потребуется.       Он не отступает, когда Джехван прижимается к нему губами, а его рука покоится на правой щеке Тэгуна. Их поцелуй холодный и мокрый, но губы Джехвана дарят тепло, которое от щек растекается в гулко стучащей груди. Дождь все так же оставляет мокрые пятна на его коже, но это не имеет значения – ничего не имеет значения, когда они тонут друг в друге.       Они достигают выхода лабиринта трусцой, смеясь весь путь, волосы и одежда промокли до нитки.       – Пойдем куда-нибудь еще, – говорит Джехван, уже не разочарованный, но теперь дрожащий, – это место было не так уж потрясающе.       Тэгун кивает, но он не согласен. Любое место с Джехваном – этого достаточно для него, даже если это означает переезд на рынки с непомерно завышенными ценами и промокание под дождем.       Рождество больше не кажется ему плохим. Если, конечно, он не проводит его здесь.