Ты мой персональный яд

-Эй, хен! Ну ты можешь хоть раз подождать? -Во-первых, я тебе не хен! Сколько раз мне нужно повторять, чтобы. до. тебя. дошло,- последние четыре слова парень говорил так, будто он отрывал от листа своей записной книги кусочки бумаги и бросал их в лужу, при этом во время того как он все это произносил, парень тыкал в лоб своего собеседника указательным пальцем, чтобы, видимо, лучше запомнилось,- а во-вторых, ты ведь уже не ребенок, чтобы носить эти штаны, когда ты уже купишь себе "нормальную" форму. -Нормальную... нормальную... А что с этой, разве не так, штаны да и штаны... -Все бы так, да вот только... ты же... Из-за того, что они шли по улице, которая вплотную прилегала к проезжей части, конец фразы был съеден разъярённой толпой машин, спешащих кто куда: кто на работу, которую ненавидел; кто в школу к своему ненаглядному чаду, выслушивать уже порядком надоевшую болтовню классного руководителя; а может и к любовнице или любовнику, при этом сказав, что задержится на работе. *** Впрочем, это не так уж и важно, если не брать во внимание, что наш дорогой читатель пока что не сможет узнать причину, по которой Мин так против нынешней формы своего собеседника. Хотя, быть может, вы давно уже обо всем догадались и эта история более не представляет никакой ценности. Надеюсь что нет. А если все же да, то, прошу, сделайте вид, что вы ни о чем не догадываетесь, хорошо? *** 10-ю годами ранее -Ты знала, что если будешь много плакать, тебя никто не полюбит?,- мальчик присел на корточки перед своей плачущей подругой, нежно улыбаясь. Нежности в его глазах хватило бы, чтобы раздать всем людям на этой планете, да еще и осталось бы немного для себя, про запас, так сказать. Он думал, что она начнет его колотить, обзывать, что так похоже на его подругу, в худшем случае продолжит молчать, смотря в пустоту, но нет, девочка стала реветь еще сильнее, скорее всего подумав, что она Алиса и это та самая Страна Чудес... но, ее звали не Алиса, да и они сейчас были всего лишь в старенькой комнатке многоквартирного дома, где, по хорошему, давно пора уже было сделать ремонт. -Дурак ты, Мин Юнги! -Может и дурак, зато я тебя никогда не брошу. Только перестань плакать, хорошо?,- паренек протянул свою бледную руку, немного оттопырив мизинец, для того чтобы скрепить их обещание и тем самым предотвратить это "море" слез. -Честно, честно?,- в глазах этой девчушки, сквозь слезы, проблескивал лучик надежды, который однажды превратится в холодное оружие и ударит по самому больному, оставляя рваные раны, но не сейчас, пока еще рано. Она поверила. Она поверила своему другу, своему единственному другу по имени Мин Юнги. Такому родному. Такому теплому и нежному. Ее Мин Юнги... *** Вроде ничего, такого, простое обещание на пальцах, данное еще в детстве, сейчас оно стало путами Юнги, его оковами, которые с каждым днем сжимались все сильнее и сильнее, предопределяя исход.