- Рюноске, ты все ещё слаб…
Выигранные тобой битвы ничем тебе не помогут, Рюноске…
Акутагава резко сел в постели. Его дыхание сбилось. Скомканные простыни валялись в ногах. По виску стекала капелька пота, несмотря на то, что окно было открыто и впускало в комнату прохладный воздух. Ему снова не удалось поспать. Это продолжается уже так долго, что Рюноске давно перестал считать свои бессонные ночи. Кошмары вкупе с болезнью медленно, но верно высасывали из него жизнь, отчего один из самых сильных членов портовой мафии угасал на глазах. Со сбежавшей Кёкой проблем только прибавилось, а стычка с тигром была неминуема. В таком состоянии он едва ли способен использовать Расёмон на полную мощность, а значит и Ацуши ему не по зубам.-
Словно накликав на себя беду, Акутагава столкнулся с тигром слишком рано. Его жалкие потуги выжать из себя максимум, на который он сейчас способен, обернулись полнейшим крахом, когда он раз за разом пропускал далеко не лучшие удары, на которые Ацуши был способен. Это значит, что он сдерживался. Возможно неосознанно, но человек-тигр старался нанести ему как можно меньший физический урон, не раздробить и без того хрупкие кости, не разорвать мышцы, которые даже расёмону после этого не покрыть, не убить его, в конце концов. Это лишь сильнее распаляло Рюноске, его ненависть росла, а силы иссякали настолько быстро, что вскоре он бессознательной массой рухнул Ацуши прямо в лапы. Вместо того, чтобы сдать мафиози полиции и получить немалое вознаграждение или отвести его в агенство для того, чтобы Дазай-сан допросил его, этот ненормальный тигр потащил его домой, не побоявшись последствий за свои действия или же не подумав о них. Маленькая комнатка в общежитии сотрудников была погружена во мрак, все шторы плотно задёрнуты, а дверь закрыта, чего Ацуши прежде не делал, всегда ожидая появления коллег или Кёки. Из неплотно закрытого крана каждые пару секунд срывалась капля, громко разбиваясь о стенки раковины. А может и не громко вовсе, просто в абсолютной тишине этот звук казался самым оглушительным из всех, что им доводилось слышать даже на поле боя. Эти капли будто заглушали стук их сердец, бившихся слишком громко, чтобы это осталось незамеченным. Казалось, два заклятых врага решили поиграть в гляделки, устав от постоянных стычек, решили устранить проблему таким образом. Вечно это продолжаться не могло, и Акутагава первым прервал затянувшееся неловкое молчание - Тебе не кажется, что ты упустил единственный шанс, который судьба, смилостивившись, преподнесла тебе? Насколько же пусто у тебя в голове, раз ты притащил меня сюда. – хриплый голос мафиози звучал тихо и слабо, но для нечеловеческого слуха тигра это не было проблемой. - Я… Да, возможно, это величайшая ошибка, которую я совершил за свою короткую поганую жизнь, но, чтоб ты знал, я ни о чём не жалею. Кем бы ты ни был, я не могу убить тебя, ты же при смерти! –эмоциональный шепот, сопровождающийся неловким размахиванием тощих рук, заставил Акутагаву усмехнуться. - Тогда какого хрена тебе от меня нужно, тигр? Раз ты такой великодушный, мог просто оставить меня там, чего тащился в такую даль? – кровь кипела внутри, а голос предательски дрожал, выдавая гнев и недоумение. - Просто спи, Акутагава. – Не то просьба, не то приказ повис в воздухе осязаемым сгустком, того и гляди, лопнет, как мыльный пузырь, замарав при этом липкой плёнкой всё вокруг. Зарождающийся в центре груди гнев, жарким пламенем обдававший все внутренние органы, грозился вырваться наружу и обжечь, а в лучшем случае испепелить этого выскочку-недоростка, но прервавший извержение вулкана, имя которому Акутагава Рюноске, кашель спас Ацуши от неминуемой взбучки. Почему мафиози, мимолетно глянув тигру в глаза, всё же уступил, плавно опускаясь на футон, расположенный в центре комнаты, навсегда останется загадкой, головоломкой, решить которую не в силах даже самый выдающийся детектив агенства. Что заставило бдительного, осторожного преступника довериться своему врагу и вечному сопернику за внимание Дазая, настолько ослабить хватку, чтобы спать под внимательным взглядом, останется их маленькой тайной, а пока каждый раз, как Рюноске будет хмурить брови во сне, сталкиваясь со своими страхами, Ацуши будет рядом, сначала с опаской, затем смелее и увереннее поглаживать его по плечу, шептать в воздух никому не понятные бредни, убирать со лба упавшие волосы, нежно заправляя их за ухо. И вовсе не потому, что испытывает к Акутагаве какие-то чувства, никак не поэтому. Они же, вроде, враги. И когда ночь закончится, а цикады запоют ещё громче, два заклятых врага проснутся, глядя друг другу в глаза.