Бумажный журавлик

Пальцы аккуратно согнули лист, прижимая один из краёв к противоположной стороне, образуя квадрат. Разгладить сгиб. Бумага для оригами закончилась, но А4 подойдет. Она не хотела брать ножницы, зная, что может порезаться, поэтому максимально аккуратно разорвала бумагу по линии. «Если оставшуюся полоску разделить на квадраты? Из ненужного клочка может вылететь целый журавлиный клин…» Это просторная, светлая комната, которую заполняет теплый летний ветер, возле кровати стоит на подставке маленькая гитара, тихо звучит какая-то песня The Beatles. Маленькая девочка в цветочном платьице пытается допрыгнуть как можно выше к потолку. В руках у неё маленький, неидеальный бумажный журавлик, зато сложенный ею без помощи родителей. В комнату входит мужчина и улыбается, наблюдая за попытками дочки. Затем он подхватывает её и сажает себе на шею. - Проверь, не отклеится ли скотч, - говорит он, внимательно следя за движениями девочки, но позволяя ей все сделать самостоятельно. – Мы ведь не хотим, что бы журавлик упал, верно? - Пап, как он может упасть? У него же есть крылья. - Конечно, ты абсолютно права. Отец опускает дочку, они вместе ложатся на пол и смотрят на журавлика. Он качается на полупрозрачной леске и создается впечатление, будто он действительно в полёте. - Твой первый журавлик, - он приобнимает её за плечи. – Тебе осталось всего девятьсот девяносто девять. И тогда любое твоё желание исполниться. - Я хочу кошку…И мороженое. - Котёнок, это желание и я осуществить могу, - отвечает отец, засмеявшись. – Я уверен, ты поймёшь, что загадать, когда сделаешь последнего. Свернуть квадрат пополам с обеих сторон, потом по обеим диагоналям – всё практически на автомате. Раньше сложить квадрат в маленький ромб занимало у неё минут пять, она всегда путала линии сгиба, сейчас же это не заняло и пяти секунд. «Забавно, похоже на летучего змея... Летучие змеи – недоделанные журавлики, а именно из-за отсутствия крыльев они не могут летать без ветра и веревки». Вещи разбросаны по полу вперемешку с учебниками и тетрадями. Девочка аккуратно перешагивает к стулу в центре комнаты, чтобы добраться к лампе и повесить нового журавлика – только парочка теперь висела вокруг лампы, так как однажды её одноклассница назвала их «немодными». - Пап, ты не мог бы мне помочь? – зовет она отца. - Ты уже сделала уроки? - раздается в ответ. - Завтра у тебя контрольная работа по алгебре, оставь своих журавликов. Поникнув, девочка кое-как приклеила маленькую птицу и нехотя вернулась к домашнему заданию. Ночью скотч отклеился – его сдул осенний ветер, что залетал в открытое окно. Журавлик упал, но в беспорядке его никто не увидел и засосал в пылесос. Она направила углы верхней части ромба к его середине и подогнула их так, чтобы они соприкасались со средней складкой. Перевернуть, повторить. Согнула верхний треугольник внутрь, затем расправила и свела внешние края бумаги к центру, разровняв. Снова перевернуть, повторить. «Теперь похоже на алмаз. Он может превратиться либо в бриллиант, либо в журавлика…» В классе все уткнулись носами в парты, слышно лишь скрип ручек, тихое сопение и переворачивание бумаги. - Это районная олимпиада, никаких посторонних звуков, - сухо бросает пожилая женщина, сидящая за учительским столом, и решает пройти между партами. Если вам за пятьдесят, вы работаете в школе и не любите свою работу, до сих пор мечтая о карьере актрисы или примы балета, то мечта подпортить настроение ученику, особенно незнакомому - единственная забава. Но, не заметив нарушителей, она цепляет взгляд на девочке, которой ранее сделала замечание по поводу распущенных волос. Теперь та была с пучком на голове, закрепленным карандашом, и сгибала лист бумаги, тем самым создавая не сильно заметный, но лишний шум. И учительница быстро направляется к ней. - Вы уже закончили свою работу? – спрашивает она, наклонившись над партой ученицы. - Да, - отвечает девочка и закашливается. Она простудилась, сидя у открытого окна зимой. – Простите. - А это что? – учительница указывает на фигуру с недоделанными крыльями под пальцами девочки, а та подбирает его ближе к себе. Птица не однотонная, а исписана мелким почерком, и преподавательница это замечает. - Журавлик… - Вы знаете, что запрещено выносить из класса даже черновики с сочинением? Они должны находиться в администрации, на листе ведь штамп. - Простите, но это ведь не сочинение… - Что тогда? Может, ещё скажете, что это не ваше? – девочка в ответ лишь густо краснеет, не зная, что сказать. – Если это не сочинение, не ваше и здесь стоит штамп, то я имею право конфисковать. Было у неё право или нет – об этом девочка подумала слишком поздно. Журавлик не был виноват, что на его крыльях был записан её первый текст песни. Но эти крылья оторвала учительница, не услышав тогда должного ответа, и, вместо пения, журавль испустил лишь предсмертный крик. И упал в мусорное ведро. Согнула внешние края «алмаза» к середине, согнула правую складку к левой. «Будто перелистнуть страницу книги. Каждый журавлик – отдельная история». Перевернуть фигуру, повторить предыдущий шаг. - Ты не успеваешь. Мы решили, тебе стоит оставить музыку. - Да, конечно, я понимаю. Она убирает в комнате, пытаясь избавиться от мыслей. Третий раз за вечер. Случайно вытирает слёзы тряпкой для мытья окон и глаза больно щиплет, и она её откидывает, случайно попадая в кошку. Переставляет книги, складывает ещё ровнее одежду и чувствует, как по её телу проходит дрожь. Слёзы сами катятся по щекам, она опускается и сворачивается на полу, поджимая к себе колени. В квартире никого – кричит, срывая связки, сама не зная, почему. Приподнимается, шарит рукой по кровати и под подушкой находит канцелярский нож. Щелчок выдвигаемого лезвия. Пара свежих царапин. На руках больше нельзя, в миф о чересчур игривой кошке уже могут не поверить, поэтому она проводит острием по тазобедренной кости, затем по бёдрам. Боль успокаивает. Она пытается остановиться, успокоить дыхание, кусает губы. Находит в себе силы встать, подходит к стенам и срывает с них плакаты с рок-группами. А затем останавливается в центре комнаты и ежится от холодного весеннего ветра – так и не избавилась от привычки не закрывать окна. Она приподнимается на носочки и дергает за ниточки тех нескольких оставшихся журавликов вокруг лампы. Птички падают, на некоторых остаются красные пятна. Она не понимает, почему нелюбимые занятия важнее, чем её мечта, и думает, что никогда этого не поймёт. Слишком много всего. Она никого не хотела видеть. Ей никто не был нужен, в том числе и глупые журавлики. Её мысли зациклились на тихо играющей песне, а пальцы согнули голову и хвост. Кончиками ногтей она сложила клюв. А затем её любимое – крылья. Она всегда придавала им особое значения, стараясь их согнуть как можно идеальнее. «Возможно, если я найду правильный угол сгиба крыльев, то он сможет полететь…» Но журавлик только наклонился вбок, утратив равновесие. Она вздохнула и поджала губы. Посмотрела на белые шрамы на руках, на плакаты, которые вернулись на стены. Открыла тумбочку в столе, из которой на неё смотрело множество бумажных журавликов, но достала она немного помятого и пожелтевшего. Неаккуратно, но зато самостоятельно... Девушка расправила его, придав объёма, и оставила. Она отрезала полупрозрачную леску, откусила кусочек скотча и ногой пододвинула стул на средину комнаты, поднялась на него и прикрепила последнего журавлика. - Тысяча… - девушка спустилась, придвинула стул к столу и легла на пол, рассматривая парящую фигурку птицы вокруг лампы. Она снова улыбалась, гитара снова стояла на подставке у кровати. - Я хочу заниматься любимым делом. Зарабатывать им. Жить им. Хочу… летать благодаря ему. И я буду. Девушка встала, взяла со стола телефон и вышла из комнаты, попутно набирая номер. - Да, репетиция будет через час, я уже выезжаю. И… Сходим потом куда-то? Мне захотелось коже с мороженным. Отлично, тогда до встречи, люблю тебя.

Бумажный журавлик встряхнул крыльями и вылетел в открытое окно