Это уже больше не мир шпионов, как и не мир героев. Настала эра чудес, доктор. А нет ничего более ужасающего, чем чудо. х/ф «Первый мститель: Другая война»
Темные улицы вечернего Лондона были изукрашены огнями: левый берег Темзы, который Мерлин еще помнил весьма сомнительным в плане безопасности и чистоты местом, вовсю соревновался с правым по уровню пафоса. Там Вестминстер, тут, почти напротив, Саутверк. Меньше чем за пятнадцать минут волшебник добрался до воротец, ведущих в небольшой сквер возле собора. Сырой воздух заполнял легкие и вынуждал то и дело вздрагивать в тщетной надежде на тепло, а заодно и качественно скрывал истинную причину невроза. Мерлин огляделся. Никого подозрительного, поздние прихожане покидают вечернюю мессу, не задерживаясь на крыльце. Вскоре в желтых лучах подсветки осталась только одна фигура — мрачным шкафом, опершимся на резную кромку известняка, у входа в собор возвышался лидер Шинн Фейн. Маг нахмурился и посмотрел на часы. Часовая стрелка вот–вот подползет к восьмерке: Бран был пунктуален. Мерлин повел озябшими плечами, щелкнул пальцами, будто проверяя заряд, на куст жимолости. Ветки качнулись, осыпав чародея подтаявшим снегом. Все работало. Все должно быть хорошо, все должно… — Мистер Эмр! — окликнули его с крыльца. — Пойдемте внутрь, там теплее! Мерлин дернулся от неожиданности: оказывается, пока он разглядывал Коннахи, тот точно также разглядывал его. Что ж, пока хотя бы явной враждебности не заметно. — Добрый вечер, Бран, — вежливо поздоровался волшебник, поднимаясь по истертым ступеням к собеседнику. — Если вам так будет угодно, — большая дверь поддалась неожиданно легко и тихо скрипнула за спинами вошедших парламентариев. Мерлин рефлекторно задрал голову, оглядывая высокие, теряющиеся в тенях потолки собора. — Странное место для встречи. Никогда не замечал за вами симпатий к религии. Коннахи едва заметно улыбнулся и, стащив с плеч промокший кашемир, бросил пальто на лавку. — Нам всем есть, в чем исповедаться, не так ли, Майкл? Мерлин постарался ухватить его взгляд. Чьи это слова, чья это идея, самого Брана или Сигана? Идентификации сильно мешали от природы темные глаза ирландца. Маг кивнул, присаживаясь рядом с собеседником. — При нашей работе остаться чистым невозможно. Все мы грешны, кто–то больше, — Мерлин заметил, как на этих словах улыбка Брана перестала быть столь приторной, а губы на мгновение вытянулись в линию, — кто–то меньше. — Из вас бы вышел неплохой пастырь, — усмехнулся Коннахи, — и чего вас потянуло в политику? Волшебник фыркнул. — Наверное, то же, что и вас. Хотел сделать мир лучше. Лелеял надежду на светлое будущее короны. — Даже, если отдельные камни вставлены в нее против воли? — Имеете в виду Ирландию? — переспросил Мерлин. — Бран, я в курсе ваших идей на тему референдума и отделения. Но, при всем уважении, вы выдернули меня в выходные отнюдь не за этим, верно? Коннахи глубоко вздохнул и угрюмо покачал головой, не оборачиваясь к оппоненту. — Верно. Мне бы хотелось лучше вас узнать, Майкл, вы кажетесь мне интересным человеком, и я искренне не понимаю, чем вы так насолили руководству нашей партии. Ведь еще месяц назад я даже о вашем существовании не слышал! — Как и я о вашем, — буркнул маг. Все же весьма неприятно признавать свою безвестность. — Зато теперь… Понимаете, Майкл, то, что вы выжили в тех, несомненно, ужасных, терактах, привело к вам совершенно ненужную известность. И, не спорьте, ненужную не только мне, но и вам — я почитал ваше досье, там белых пятен больше, чем на карте Юпитера! Даже дружбой со старым лисом Беркоу не объяснить вашу непотопляемость и неуловимость. Ваше имя всплывает то тут, то там на протяжении последних лет пятидесяти, но на вид вам дашь от силы тридцать. Вы присутствовали на создании Евросоюза, вы поздравляли Блэра с премьерским креслом, ваша подпись на договоре о Фолклендских островах — мне перечислять дальше? Не удивлюсь, что, если поискать, ваш след и в Компьенском лесу отыщется! Вы никогда не были на первых ролях, всегда где–то рядом, около… Большинство снимков с вами заретушированы, но не все. Кто бы вы ни были на самом деле, Майкл, вы неопределенно долгое время старались сохранить свою тайну, и вот теперь, — Коннахи усмехнулся, — я могу дать ей ход. Впрочем, и это на самом деле не самое страшное, и я рад, что с вами все, или почти все, в порядке. Мерлин, до этого момента напряженно слушавший, едва подавив смех. — Бран, вы, видно, путаете меня не с местным пастором, а с кентервильским привидением. Угрожаете каким–то разоблачением, фотографиями — и это в наш век повсеместного фотошопа? Неужели сами верите в этот бред? К тому же, помните, я лицо заинтересованное, и если вы прямо сейчас признаетесь в том, что отдали приказ, в результате которого я созерцал снимки тел Дейва и Тесс, я не буду вас покрывать, сколь бы высокими не были ваши намерения. После всего, что я пережил, что еще за ужас мне остался? Бран мрачно стерпел это высказывание, но в голосе его прибавилось холода. — Зря вы иронизируете, мистер Эмр. Проблема в том, что наш… назовем его идеологом, мистер Корн, почему–то очень заинтересован в устранении вашей персоны. Не знаю, когда и где вы перешли ему дорогу, но я бы искренне советовал вам на время уехать из страны. Когда Корн чем–то недоволен… В общем, — Коннахи пристально уставился на Майкла, — примите мой совет. Если хотите жить, не думайте про карьеру, бегите. Он вас ненавидит. Британия не развалится, если в ней станет одним депутатом меньше, а вот жизнь у нас, по слухам, одна. Мерлин уважительно кивнул и даже пару раз медленно хлопнул ладонью по лавке, аплодируя. — Потрясающая речь, Бран. Долго репетировали? Может, вы мне сейчас и билет до Австралии из кармана достанете? Или уж лучше сразу в Сибирь, к русским? Коннахи негодующе взвился, чуть не опрокинув лавку. — Майкл! Вы меня вообще слышали?! Я вам говорю, что вас хотят убить! Не просто хотят — собираются! А вы — Сибирь, Австралия! Да хоть Шпицберген! Мерлин в ответ показательно медленно откинулся на спинку скамейки и задумчиво цокнул языком. — Бран–Бран–Бран… Почему же мы раньше с вами не общались? Могли бы друзьями стать, если б не одно «но». — Мерлин прекратил паясничать и с мрачной уверенностью процедил, чеканя слова, — Если бы не Вы пытались меня тогда убить. Если бы не Вы согласовывали со своими дружками списки на покушения. И в то, что сейчас именно Вас вдруг загрызла совесть, я совершенно не верю. С чего бы вдруг вам предупреждать меня о чем–то? Признайте, Бран, моя смерть вам выгодна. Шумиха уляжется, вы создадите и возглавите коалицию, а потом — чем черт не шутит, — станете премьером и добьетесь всего, чего хотели. Пальцы мужчины так крепко сжали лавку, что готовы были оставить вмятины даже на вековом дубе. — Даже если так. Даже, если выгодна. Можете считать это моей слабостью, но я бы предпочел видеть вас живым. Коалицию, как же! Да, к нам примкнут из страха, но премьером сделают уж точно не меня. Им станет незабвенный Стивен Корн, как только во мне отпадет прямая надобность. А я… Меня, черт возьми, достало быть марионеткой нашего пиар–отдела! То, что творит Корн, ушло слишком далеко от идеалов той Шинн Фейн, которой я присягал. Мерлин хмуро пробормотал в ответ: — Сколько патетики. Скажите проще, что всего лишь хотите подстраховаться на случай, если правда все же всплывет. Бран пожал плечами и не торопясь побрел к лестнице на хоры. — Все может быть. У нас с вами много общего, Майкл. Не стоит меня недооценивать. Но и пренебрегать моей помощью тоже не стоит. Волшебник с минуту посидел в одиночестве, угрюмо созерцая собственные пальцы. Бран не Сиган, процентов 90. Что же он тогда тут делает? Выслушивает очередного шантажиста? Или же теряет драгоценное время, пока Редж и Камария разбираются с настоящей угрозой? — Идите сюда, Майкл, насладитесь видом. Хотите поиграть на органе? — ирландец на пробу нажал пару клавиш, по собору разлетелись гулкая терция. Однако Мерлин не внял приглашению, быстрым шагом направившись обратно к дверям. Те оказались заперты — впрочем, как маг с сожалением понял, это было ожидаемо. Коннахи наигрывал на органе «Блошиный вальс» [1], и суровый инструмент даже это немудреное произведение превращал в драматическую сюиту. — Бран, какого черта?! — воскликнул Мерлин, дергая ручку на себя, — Зачем вы заперлись?! Музыка стала громче, от грохочущих арпеджио захотелось спрятаться под лавку. —Бран! — маг взбежал по лестнице к хорам и дернул коллегу за плечо. Коннахи плавно, точно на шарнирах, повернул голову. Руки его продолжали играть. Губы растянулись в улыбке, из носа сочилась кровь, а глаза… глаза его были черны, точно смоль. — Вот черт, — выругался волшебник, — и когда ты научился так маскироваться, гад?! Коннахи хрипло, через силу рассмеялся. Встал, подошел к витражному окну–розе. — И тебе привет, Мерлин. Давненько не виделись, — одной рукой ирландец прижался к стеклу, другой вытащил из кармана нож и резанул себя по запястью. Бесстрастно уставился на текущую кровь. — Все так изменилось за эту вечность, скажи? Все эти автомобили, самолеты, Интернет… Где теперь твой Камелот, а? Мерлин с ненавистью смерил взглядом соперника. — Корнелиус, отпусти Брана. Мы с тобой из тех времен, где привыкли драться честно. — Именно поэтому они и закончились, — издевательски рассмеялся Сиган. — Как странно! Я думал, ты сгниешь со всеми, но, видимо, что–то тебя на земле еще держит. Не стоит готовить заклятий, чародей, — тело ирландца обернулось, кровь из рассеченной руки брызнула на лицо Мерлина, — ты же в курсе, что они против меня бесполезны. Знаешь, что еще нравится мне в этом времени, а, мистер де Эмр? — руки Коннахи тем временем размазывали кровь по лбу каменной горгульи, выпиравшей из стены. — Магия здесь все еще действует. Горгулья зарычала и рванулась вперед, разнося стену и расправляя крылья. Мерлин попытался ее заморозить, но был сметен ударом тяжелой лапы. — Но при этом — вот в чем чудо–то, Майкл! — Бран подошел к нависавшему над залом парапету и перекинул через него ногу. Сидя на перилах, Коннахи виновато улыбнулся магу и посмотрел вниз. Качнулся. — Здесь она никому и даром не нужна! — И поэтому… — Бран отпустил руки и балансировал на носках, — твои любимые жители Альбиона обвинят тебя не в колдовстве, а в рядовом убийстве твоего политического соперника. И посадят тебя, друг мой, тоже за него. Так что… Окровавленная рука ирландца послала магу воздушный поцелуй. — Пока–пока, Мерлин! Однако, вопреки ожиданиям покинувшего тело Сигана, инстинкт самосохранения у Брана был развит прекрасно. Падая, он успел зацепиться за край парапета скользкими от крови руками и теперь свисал вниз, удерживаясь самыми кончиками пальцев. –Помогите! Майк! Я клянусь, клянусь вам, я никому ничего не скажу! Только помогите мне! Волшебник бросился к нему одновременно с горгульей. Массивная туша боднула мага, отталкивая его от ирландца. Тот, в попытке удержаться, отчаянно взмахнул руками, но пальцы его зацепили лишь воздух. Бран Коннахи не успел даже вскрикнуть. Рефлекторно зажмурившись, он ждал удара и оглушительной боли, но она все не наступала. Он уже умер? Под спиной его было около десятка метров пустоты, завершавшейся гранитным полом. Почему его мозги до сих пор в черепной коробке, а не расплескиваются по каменной мозаике?.. Мерлин закусил губу так сильно, что из нее пошла кровь. Одной рукой он плавно опускал чертова ирландца. Второй, поломанной, пытался отгородиться от разъяренной горгульи, твердо вознамерившейся его сожрать. — Бран, вы меня слышите? — волшебник едва справлялся с каменной тварью, наспех выставленный щит трещал по швам, — Еще пару метров, и я вас отпущу. Падать будет больно, но не смертельно. Приземлитесь — и бегите отсюда как можно дальше! Коннахи в шоке кивнул. Выжить. Политика, карьера, идеология — все они уходят на второй план, когда до смерти остается полсекунды. Пол приблизился. Еще, еще… Каменный коготь разорвал повязку, сломанная рука бессильно рухнула, вывернув карман, Мерлин пошатнулся, потерял контроль… Бран закричал от острой боли в спине, но все же смог перекатиться через лавки и почти ползком, отталкиваясь руками и ногами, бросился к двери, подтянулся и всем весом упал на ручку. Та повернулась. Горгулья лизнула выпавшую из кармана волшебника половину кристалла. Вкуса она почти не различала, но по плотности добыча напомнила ей горный хрусталь. Каменные зубы сомкнулись на уголке кристалла, пережевывая, смакуя. Человеки, что они понимают в минералах! Даже тот, с солнечными, золотыми глазами, что он на самом деле о них знает? Хозяин, пробудивший ее, не успел ее покормить, и теперь ей придется добывать пропитание самой — искать крохи магии в этом оскудевшем на чудеса мире, или же, если их не найдется, лакать теплую соленую кровь незнакомцев. Человечек с золотыми глазами подошел к ней вплотную и обнял ее. Он начал говорить с ней, и речь его была полна древних чар и насытила ее до времени. Человечек был добр к ней и рассказал о другом таком же чудаке, и она не стала его есть. Однако приказ хозяина был силен, и вскоре горгулья взвилась в воздух, как давно мечтала, и полетела на поиски второй половинки сытного, вкусного камня, туда, куда звал ее голод, туда, куда направлял ее долг. Волшебник преследовал горгулью, магия стремилась к магии, сила к силе. Он вышел из собора, не заметив ни кровавого следа за собой, ни в ступоре осевшего на крыльце Брана. Он просто шел, и улица расступалась перед ним: расходились, точно волны Красного моря, пробки, меняли свет светофоры, уступали дорогу пенсионеры и подростки. В стылом ужасе выли ему вслед собаки. Его вела магия, и он не видел, куда идет, и не думал зачем, и не помнил, кто он есть. Золото затопило его глаза, золото отнесло лодку с его разумом к берегам бессмертных земель, золото двигало его творящей чары рукой. Если бы сейчас на пути его встал Сиган или даже сама Моргана вдруг презрела бы смерть и явилась в мир живых, одно его слово, один жест уничтожил бы даже воспоминание о них. Девочка, охранявшая третью городскую больницу, не стала возражать, когда он разломал металлическую балку, мешавшую его шагу. Красный крестик сиротливо мигал ему вслед. Ему хотели помешать, он ощущал это, как кожей чуют жаркий самум, но попытки эти были слабы, и он не прервал их жизни, но милостиво позволил существовать дальше. Когда до финала пути оставалось несколько шагов, его вдруг посмели задержать. В серое марево мира врезалась холодная голубая полоска меча. Он помнил этот меч, помнил, как он отнял у него самое дорогое, то, что бессильна оказалась вернуть даже магия. Он посмотрел на него — так, как смотрят люди, через глаза, посмотрел и усомнился, ибо тот, кто держал меч ныне, был прежде им и повержен. Золото замерло, остывая, волнуясь, цепко держа сознание человека по имени Мерлин.***
— Майки, ну чего же ты, а? Своих не узнаешь, идиот?! Из-под полуопущенных век Камария наблюдала, как суетится этот возомнивший себя рыцарем мальчишка. Непонятно, чего он ждал и на что рассчитывал — у них был единственный за много лет шанс убить златоглазого, но парень в белом халате, кажется, не собирался этого делать. Да и сам Мерлин — застыл, точно муха в янтаре, и — ни звука. В отличие от Смита, ведьма сразу же догадалась об истинной причине такого состояния — ей был знаком эффект магического омута, когда силы вдруг становится слишком много, и ты, не справляясь с ее количеством, оказываешься лишь вместилищем магии, без собственной воли, да и без личности тоже. Обычно в такую ловушку попадали неопытные сельские колдуны, и Кам с трудом могла представить, какое же количество волшебства должно было устремиться в руки Мерлина, чтобы тот не смог его удержать. Мага, попавшего в омут, проще было убить, чем вернуть обратно, пока он не натворил дел, но ведь мальчишке этого не объяснить. Или все же попробовать? — Убей его, мальчик. Твоего Майка большшше нет, — прошипела Камария, не поднимая глаз. — Он не пробудитссся, он ссссспит! Убей его, пока можешшшь! — чертов змеиный язык, ведьма терпеть не могла, когда начинали преобразовываться органы речи. Редж отрицательно покачал головой. Нет. Никаких убийств, не дождетесь — Майк ведь не атакует, стоит просто, ничего не делает, на меч смотрит. На меня смотрит. Опять на меч… Внезапно Мерлин взмахнул здоровой рукой, и Реджа впечатало в стену. Размеренно, как робот, волшебник двинулся к двери в палату Родригеса. Редж обалдело замотал головой, приходя в себя, заставляя изображение перед глазами вновь обрести четкий контур. Майки, что же ты, придурок, делаешь?! «Куда бить, чтобы противник остался жив? Странный вопрос, Смит. Зачем вам это, чтобы потом еще раз с ним встретиться? Если в ваши планы входит именно это, бейте в ноги, так, чтобы не задеть артерии, или в руки, или в сердце. Все равно не попадете, с вашей-то грацией»… Когда Реджу это рассказывали, ему было десять, и он, в свои двадцать семь, совершенно не помнил, зачем ему тогда это требовалось. Кто же знал, что учительская ирония пригодится спустя столько лет! Ногу волшебника будто огнем обожгло. Мерлин вскрикнул и негодующе обернулся. Золото в его глазах вспыхнуло, грозя испепелить обидчика, но тот уже был к этому готов — на подбородок на мгновение замешкавшегося волшебника снизу вверх обрушился апперкот. Глаза мага закатились, и он рухнул, как подкошенный. Смит, разведя руками, обернулся к Камарии. Ведьма изумленно моргала. — Я решил, что так проще будет. Ну, чем его этой штукой, — медик покосился на отставленный меч, — тыкать. Очнется и будет… не совсем, как новенький, конечно, но все же лучше, чем по-другому как-то, да? Камария озадаченно кивнула и села на пол, рядом с распростертым Мерлином. Потрогала теплую руку, пощупала пульс — маг был без сознания, но, несомненно, жив. — Я почему-то думала, что ты попробуешь его разговорить, — ведьма выпутывала из своей чалмы подходящую лечебную змейку, но та отказывалась повиноваться и норовила юркнуть обратно в ткань, — или притворишься этим его Артуром, златоглазый говорил, что вы похожи, как две капли, он бы тебя послушал… — змейка наконец-то была отловлена и направлена к оголенному запястью мага, — или… — Ты еще скажи, что я его поцеловать должен был, как спящую красавицу, — с тоской вздохнул Редж, отодвигаясь от Камарии и ее питомцев подальше. — Такой вариант я тоже рассматривала, — отцепляя от Мерлина змейку, кивнула Кам. — Но он был опаснее прочих. Хотя, у тебя, кажется, есть второй шанс — есссли хочешь попробовать, я возьму камеру! Редж даже не сразу понял, что ведьма смеется — настолько странно и жутко звучал ее голос, и только устало кивнул, хохотнув. Впрочем, долго сидеть им не пришлось, к Родригесу шла медсестра с ночной проверкой, и Камарии пришлось срочно маскировать следы погрома, а Реджу — отволакивать Мерлина в соседнюю пустую палату. Затем доктор Смит сбегал на пункт за нашатырем, и уже спустя несколько минут они с Кам застыли около лежащего мага. — Ты уверена, что очнется именно Майк, а не тот монстр, который к нам на огонек заглянул? — Понятия не имею. Но, кто не рискует, тот не пьет, верно? Редж кивнул и поднес остро пахнущую ватку к носу друга. Ноздри его затрепетали, веки дрогнули, медик медленно убрал нашатырь. Мерлин открыл глаза. Взгляду его предстала Камария, с хвостом и прихваченной где-то переносной капельницей, которую та держала на манер копья, и Редж, мертвой хваткой вцепившийся в рукоять меча. — Где горгулья? — непослушным, точно с похмелья, языком, спросил маг. — Сколько я тут валяюсь? И почему у меня так голова раскалывается? — Это наш, — переглянувшись, хором резюмировали ведьма и медик. Редж сокрушенно покачал головой. Возиться с этим вечно влипающим в истории одна другой эпичнее чудаком снова предстояло ему. Через несколько минут вопросов у Мерлина поубавилось: ему вкратце обрисовали ситуацию и затащили к Родригесу, полюбоваться на окаменевшую горгулью, украшавшую теперь палату. Маг только присвистнул, щелкнув чудовище по носу. — Как вам это удалось? Она меня чуть на тот свет не отправила! Редж в ответ хмыкнул и самодовольно погладил каменное ухо зверя. — Считай, что мы с ней подружились. Не самое злобное существо во вселенной, так-то, с Киллером и рядом не стояла. Жалко, что окаменела — я б себе забрал. Камария тем временем хлопнула себе по лбу. — Дурень! Верни кристалл златоглазому, пока не забыл! Однако, как только Редж вытащил из кармана остатки кристалла Ниатида и протянул их магу, каменные мускулы за его спиной ожили. Голова горгульи рванулась вперед, и на кристалле аккуратно сомкнулись здоровенные челюсти. Зверь довольно захрустел волшебным минералом, а потом, переступая с лапы на лапу, развернулся и лизнул побелевшего медика в лицо. Точно усмехнувшись, гаргулья коротко рыкнула и одним броском оказалась на затрещавшем подоконнике, где расправила крылья и унеслась куда-то на восток, осваивать новые владения. — Ну что, заберешь себе? — полуобморочная Камария все же нашла силы на сарказм. Редж медленно покачал головой. Мерлин ткнул его кулаком под лопатку. — Не волнуйся, у тебя будет время передумать. Как только добудешь еще артефактов, она заглянет к тебе на ланч! Внезапно в палате послышался еще один робкий голос. — Ребят, вы британское отделение «Мстителей», или сегодня Хэллоуин? — пристально разглядывал застывшую у окна команду очнувшийся Джей К. Родригес. Когда закончилась суета вокруг Родригеса, когда мисс Ньях и ее паства убрались из госпиталя, когда сопротивляющегося Мерлина все же осмотрели травматологи и вернули обратно с новой повязкой, а прихрамывающий Смит завел БМВ, спал даже вечно бодрствующий Лондон. Адреналин бродил по венам приятелей почище любого алкоголя, и в себя Майка и Реджа привело только чувство голода. Они заехали в какую-то круглосуточную китайскую забегаловку, купили еды и около половины третьего остановились около дома Смита, ярко выделявшегося на фоне прочих строений теплыми освещенными окнами. — Только не говори, что мы забыли выключить свет. Я заранее в ужасе от счета за электричество, — простонал медик, хлопая рукой по рулю. Однако уже засыпающий маг дернулся, останавливая приятеля. — Стой, все мы выключили. Я сам проверял. Там кто-то есть. Редж настороженно обернулся. — Опять по твою душу? Мерлин только вопросительно пожал плечом. — Без понятия. Может, арендатор нагрянул? Или Луиза? У кого еще были ключи от твоей квартиры? Ну не стали бы грабители или убийцы врубать свет, чтобы показать, как они нас ждут! Смит высунулся из окна, посмотрел на высвеченные фарами номера стоящей впереди машины и откинулся на подголовник. — Нет, не стали бы. Но, если это тот человек, о котором я думаю, лучше бы грабители. Пошли, Майки, — хмуро улыбнулся он, — познакомишься… На пороге собственной квартиры, перед тем, как толкнуть дверь, Редж расправил плечи, одернул куртку и выправился, точно собирался на разговор к начальству. Впрочем, так оно и было: вошедших прямо в коридоре встретила очень недовольная высокая сухая шатенка лет пятидесяти. Руки ее прижимали к груди Килгарру, а подбородок был низко наклонен, точно она собиралась кого-то отчитывать. — Привет, мам, — поздоровался парень, — давно ждешь? Прости, что не позвонил на Новый год… Каблуки простучали по ламинату, как по паркету. Мерлину за спиной Реджа показалось, что сейчас блудному сыну капитально влетит, но женщина опустила непривычно смирного кота на пол, внезапно распахнула руки и обняла своего оболтуса, как обнимают все матери на свете. — А это, я так понимаю, Луиза, — с сожалением произнесла она, оглядывая мага через плечо доктора Смита. — Теперь ясно, почему ты не торопился нас знакомить. Редж захохотал, выпутываясь из ее рук, и дернул Мерлина за рукав. — Нет, мам, ты все не так поняла. Это мой друг, Майкл де Эмр, ты бы про него слышала, если бы хоть иногда смотрела новости. — Твой друг живет в твоей гостевой спальне, — констатировала миссис Смит. — И его одежда в твоем шкафу. Видимо, это какой-то очень особенный друг, Реджинальд! Но кот у вас славный, мальчики. Редж залился краской и провел ладонью по лицу. — Ма-ам. Хватит уже издеваться, мне и так неловко за твою дедукцию! Майки, это моя мать, — женщина крепко пожала руку магу, — медиевист, археолог, музейщик и, по совместительству, достопочтенная леди Элеонора Грейс Арвуд-Смит. — Можно просто Грейс, Майкл, — кивнула женщина, — или «миссис Смит», если не на людях. Не люблю формальности, да и вы, как понимаю, тоже, новости я иногда все же смотрю. Только вот, смотрите ли вы их? Судя по тому, какой бардак у вас тут творился, вам решительно не до этого. Леди Грейс открыла висящую у нее на руке маленькую сумочку и вытащила оттуда два чуть смятых пригласительных билета. — Это цель моего визита, и не надо делать такие глаза, сынок, я знаю, как ты «любишь» мою работу. Как знала, что подписала только твой, милый. Майкл, официально приглашаю вас на открытие выставки археологических находок нашего университета, третьего января в шесть, в основном здании Британского музея. Для меня будет счастьем увидеть там вас обоих. — Она похлопала Мерлина по руке и подмигнула, — Реджинальд будет сопротивляться, но вы похожи на культурного человека. Майкл, для меня честь познакомиться с вами. Надеюсь на встречу! После этого миссис Смит сняла с вешалки длинное пальто, накинула его на плечи, чмокнула Реджа в щеку и направилась к машине. — Она просидела тут весь вечер, только, чтобы передать нам пригласительные? — изумленно переспросил Мерлин. — Это решает кучу проблем, и я… я восхищен твоей матерью! Смит, который в это время затаскивал на кухню продукты, так отнюдь не считал. — Она пробыла тут меньше часа, Майк. Мать — тот еще трудоголик, заявиться к кому-нибудь в два ночи как раз в ее духе. Пальто было сырым, а чайник холодным. Единственное, что она успела сделать — это подружиться с твоим котом.