Самое легкое признание в любви

      Иногда дружба может мягко переливаться в любовь.       Дайчи отодвинул белое одеяло, так и пахнувшее чистотой, поднялся со своей кровати и оглянулся на соседнюю. В ответ донеслось лишь мерное дыхание, силуэт спящего все так же безмятежно вздымался с каждым вдохом и опускался с каждым выдохом. Савамура почувствовал облегчение и со всей аккуратностью прошелся по полу, отодвинул дверь на балкон. Лицо обдало влажным теплым воздухом, а слух тронули стрекотания кузнечиков. Все вокруг, казалось, вздохнуло спокойно, как только солнце завершило прощальную церемонию — закат — и начало приготовления к наполняющей силами ночи. Она скрывает собою все вокруг на несколько часов и никому не рассказывает, что за эти произошло. Её можно по праву считать лучшим временем для порывов сентиментальности. Ночь, как однажды сказал Сугавара, являлась отражением уравновешенного, неболтливого характера Дайчи.       Он не стал шуметь лишний раз и оставил дверь открытой, а сам вышел на деревянный балкон и положил ладони на перила. Дайчи рассматривал гостиницу, известную своими горячими источниками. Она, выстроенная в форме полого прямоугольника, внутри уместила целый сад. В нем росла густая зелень, сочные бутоны цветов, а из небольших декоративных конструкций вода перетекала по бамбуковым трубочкам.       Кап-кап. Трубочка ударилась одним концом, а другой поднялся наверх. Источники и правда оказались замечательными — Савамура чувствовал приятную расслабленность по всему телу, постепенно переходившую в сонливость.       Кап-кап. Вода смыла и унесла с собой напряжение в мышцах, измученных тренировками в клубе, и головную боль — результат ночных подготовок к тестам. Последние недели выдались тяжелыми для всех учеников, но для старшеклассников — особенно.       Кап-кап. Дайчи вскинул голову и увидел луну — мягкую и вездесущую. В детстве, во время ночных поездок, машина родителей никак не могла выиграть гонки с ней. И сейчас, где бы Савамура ни был, его освещало сияние луны. Даже двух. Дайчи улыбнулся, оборачиваясь в глубины комнаты. Где-то там спал Сугавара — точь-в-точь её описание. Луна приоткрывает кулисы, задвинутые ночью и проливает свой свет. Именно Коуши первым заметил усталость и рассеянность Савамуры, когда тот стал спать в лучшем случае три часа, он взял с Дайчи обещание приехать сюда отдыхать, как только последний экзамен будет сдан.       Кап-кап. И Савамура наслаждается жизнью с новой силой сразу после прошедшей бури переживаний.       Кап-кап. И он чувствует, что вся жизнь состоит из черных и белых полос, но, пока рядом Коуши, ни одна буря не сможет потревожить теплые чувства в груди. — Дайчи? — мягкий скользящий звук, а потом хлопок — гостиничное одеяло упало на пол. Савамура услышал, как напряглись, а потом вернулись в обычное положение пружины кровати. Шлепанье босых ног.       Из-за приоткрытой двери высунулась молочного цвета рука и отодвинула её. Сонный Сугавара выглядел на удивление нежно. Кожа благоухала и впитывала в себя свечение луны, волосы торчали в разные стороны еще сильнее, растянутая домашняя футболка и короткие шорты смялись, а прищуренные глаза смотрели не весело или озабоченно, а скорее с недопониманием и желанием вернуться в объятия Морфея. — Я тебя разбудил? — Савамура завороженно разглядывал Коуши. В эти секунды привычное тепло в груди, которое он ощущал всякий раз, когда видел или думал о Сугаваре, сменилось пожаром. — Нет. Тебе снова не спится? Может, это из-за экзаменов? — взгляд Коуши вернул заботливый оттенок. — Привык работать на износ. Я думал, что любой после горячих источников захочет спать… — Суга, — трепетно. — Пойдем спать? — Коуши смирился с ярким светом за спиной Дайчи и все же задержался на его глазах. Вглядываться не пришлось — Дайчи подошел ближе. — Ты похож на луну, — улыбнулся Савамура. — Тогда ты — на ночь. Идем, твоя луна светит мне прямо в глаза, — Сугавара потянулся к руке Дайчи, но ладони Савамуры, большие и прохладные, обхватили его выше локтей и повернули спиной к перилам. — А так? — теперь на месте Коуши стоял Дайчи. — Так лучше.       Савамура положил руки на плечи Сугавары, боясь надавить слишком сильно. Словно Коуши был лишь приятным сновидением, которое от неаккуратного касания растает и не вернется. Он прочувствовал каждым кончиком пальцев тепло тела сквозь ткань футболки и провел руками вверх, зацепившись по обе стороны от подбородка. Настоящий. Лицо Дайчи порозовело. — Суга, — еще трепетнее. — Я тоже люблю тебя, — улыбнулся Коуши, приподняв голову.       Сначала соединились лбы. Носы. Губы.       Поцелуй и сам был похож на сонную дымку или сладкую дрему, настолько медленную и полную чувств, что для Сугавары все звуки мира растворились в тишине, кроме одного.       Кап-кап.