Семь кругов Ада

Он маленький принц Миллиметров планеты. Он падает ниц Лишь пред властью судьбы. Хитрее него Не найти претендента. Он снова падет, Но ему все равно. Ты грозный король, Властелин безразличья. Не знаешь пароль Ты лишь к принца душе. Желаешь владеть Тем, кто не покорился. Не знаешь, что принц Любит лишь короля. *около десяти лет назад* Сегодняшний день у Шина Шаркиса выдался на редкость тяжелым: многочасовые переговоры по поводу строительства в городе новой больницы; предложение об отстреле уличных собак, переносящих различную заразу и загрызших за последний месяц троих детей; содержание приютов для бродяг и многое-многое другое. Мужчине стоило большого труда хранить свое самообладание и ни с кем из присутствующих не делиться своими истинными позициями и взглядами по поводу каждого вынесенного на повестку дня вопроса. Со строительством больницы он был согласен, а вот отстреливать мэр Тосама с удовольствием предложил бы именно бродяг, а не собак. Для животных как раз таки можно было соорудить приют, там их дрессировать или, как минимум, продавать китайцам. Но самой больной темой Шаркиса-старшего на данном совещании оказался «слабый» пол, точнее, вопли одной тупой феминистки, которая сорок минут вещала о том, насколько женщины превосходят мужчин и что именно женщины должны стоять во главе всего. Будь эта визгливая сучка хоть чуть-чуть краше бегемота, и Шин не погнушался бы прижать эту мразь в первом же темном углу и выебать так, чтобы феминистка раз и навсегда поняла, в чем же отличие мужчин от женщин. Но ораторша была на редкость неприятна собой, поэтому мэр предпочел не издеваться над собой и перевалил это «развлечение» на плечи двух своих охранников, выбрав самых жестоких и бессердечных. Наверняка в этот самый момент они уже проникли в ее квартиру и активно убеждают женщину в ее неправоте по всем жизненным пунктам. Думая об этом, Шин поднялся в свой кабинет, ослабляя свой галстук и зло усмехаясь. Да, день действительно был тяжелым, но главное, что он наконец закончился. Или мужчина слишком торопился с выводами? Когда Шаркис-старший оказался в своем кабинете, первое, что он заметил — еле уловимый, но такой знакомый парфюм, который тут же заставил мужчину насторожиться. Этот запах заставлял Шина вспоминать то, что вспоминать ему совсем не хотелось. Мужчина осторожно приблизился к своему рабочему столу и, приглядевшись, в полумраке разглядел фигуру, что нагло разместилась в его кресле и теперь накручивала себе на палец короткую серебристую прядку. — Ну наконец-то, дорогой… я уже заждался, — послышался злой, издевательский смешок. Тот, кто сейчас сидел в кресле Шина, возможно, был единственным человеком на всей планете, от которого у Шаркиса по спине бегали табуны мурашек, уж слишком его гость был непредсказуем, если не безумен. — Что ты здесь делаешь? — прошипел мужчина, инстинктивно сжимая ладони в кулаки и не смея сделать и шага. — Да вот, решил навестить старого друга, — пожала фигура плечами. — Мы не друзья! — О, старость свою не оспариваешь, хоть в чем-то я прав, — и вновь смешок. — Убирайся! — буквально прогремел Шин. — Или что? — Я убью тебя! — незамедлительно пообещал Шаркис. — Ты? Меня? — фигура с удивительной грацией поднялась со стула и, протянувшись через стол, прикоснулась мягкими подушечками тонких пальцев к подбородку Шаркиса. — Неужели ты действительно сможешь сделать мне хоть что-нибудь? — промурлыкал гость. — Кишка-то не тонка? — внезапно зло прошептала фигура, вцепившись Шину в подбородок и с силой притянув его к себе. — Спрашиваешь, что я здесь делаю? Ты действительно не знаешь причины? — Понятия не имею, — спокойно проговорил Шин. — Ох… Хорошо, я подскажу, — улыбка. Злая, пропитанная безумием улыбка, — Хотя нет. Я просто покажу последствия твоих действий, — ухмыльнулся некто и начал рыться по карманам своего белого костюма, — Где же это… Где-то здесь был. Ах, вот он! — воскликнул он и вытащил из кармана брюк небольшой конверт, который тут же положил на стол перед Шаркисом, — Это тебе, — с детской улыбкой проговорил он, всматриваясь в Шина своими серыми, но такими глубокими глазами. Глазами, за серостью которых мужчина видел то, что не могло не напугать даже его. Стараясь не подавать виду, Шин взял со стола сверток и без колебаний раскрыл его. Увиденное заставило его вздрогнуть и уронить содержимое конверта на пол. Он знает! Тот, кто сейчас стоял перед ним, опять все знает! Как такое может быть? Прядка зеленых волос, что до того находилась в бумажном свертке, мягко приземлилась на дорогой ковер. — Думал, что я не узнаю? — тем временем вновь заговорила фигура тихо, но зло, — думаешь, можешь делать с моим сыном, что захочешь? — гость обошел стол и встал напротив Шина. — Не слишком ли ты самоуверен? — серые глаза следили за каждым движением мужчины и, казалось, видели его насквозь, — Конечно, я не предполагал, что получится все настолько… жестоко. С другой стороны, сын за сына… все честно, Шаркис, — пожала фигура плечами, — мне плевать, что ты делаешь, над кем экспериментируешь и для чего все это нужно. Но… если ты еще хоть раз приблизишься к Териалу, поверь, я сделаю все, чтобы ты жил очень долго. Очень и очень долго, и очень и очень мучительно, — пообещала фигура, после чего развернулась на каблуках и не спеша направилась к двери. Самое смешное заключалось в том, что Шин ни на секунду не усомнился в истинности этих слов. — Фелини… — все-таки заставил он свои пересохшие губы зашевелиться, — твоей проблемой всегда была слишком сильная привязанность к людям, — прошипел он. — Привязанность к людям?! — мужчина в ответ рассмеялся, — Шаркис, ты сбрендил? Он мой сын! — Вот именно! Что, если он такой же, как ты?! Нет, что, если он намного сильнее тебя!!! Ты хоть представляешь, какие возмо… — Замолкни! Тупое никчемное ничтожество, которое не ценит в этой жизни ничего, кроме власти! Ты как был глупым ребенком, так им и остался! Власть никогда не сделает тебя счастливым! Она лишь отравляет твою и без того отравленную душу! — Кто бы говорил! Не строй из себя ангела! У самого рыльце давно в пуху! — Аха-ха! Насколько я помню, у тебя совсем другое место в пушку, мой сладкий Шин, — пропел Фелини, уже открывая дверь кабинета. Шаркис не выдержал и все же дал волю своим чувствам, схватив со своего стола лампу и кинув ее прямо в своего гостя. Только вот тот, легко увернувшись от предмета, лишь нагло улыбнулся: — До меня тут дошли слухи о том, что ты у нас любитель насилия в любви? — язвительно заметил он, — Неужели никак не можешь обо мне забыть?! — сладострастно вздохнул тот. — ДЕВИД! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! — окончательно сорвался Шин, вытащил из-за пояса пистолет и нацелил его на уже закрытую дверь. Конечно же, Фелини ушел, но Шаркис все же выпустил всю обойму в кусок дерева и только затем слегка успокоился, — Когда-нибудь… Когда-нибудь я точно убью тебя! — пообещал мужчина, поднимая с пола зеленую прядь волос и вертя ее в руках, — Сын за сына? Не смеши меня, у меня только один сын. И уж его-то тебе у меня не забрать, — прошипел он и выбросил прядку в помойное ведро. Что ж… От Тери… а точнее, от Териала Фелини все равно никакого толку сейчас извлечь было невозможно. Слишком маленький, капризный… Слишком умный… Но у Шаркиса уже была на примете целая семья из четырех человек, которые вполне могли заменить глупого умника. **** Говорят, что из любой ситуации есть выход. Говорят, наверное, те, кто никогда не попадал в безвыходное положение. За те пару секунд, в которые я обдумывал всё, что произошло и всё, что могло произойти далее, я перебрал сотни, если не тысячи вариантов своих действий, но каждый из них заканчивался смертью тех, кого я любил и ненавидел больше всего на свете. У меня в голове даже зароилась наглая мысль развернуться и пустить пулю в голову этому гребанному Создателю. Вот только тогда бы андроиды точно убили и Зуо, и Джонни. В конце концов, они же «А» класса, а значит, обладают собственным сознанием. Им не нужен приказ на убийство. Лишь увидев, что я сотворил с их хозяином, они бы незамедлительно привели в исполнение импровизированную «казнь». Была, конечно же, и идея просто поваляться у Создателя в ногах, поползать перед ним на коленях, поцеловать его ботинки, но что-то мне подсказывало, что и это бы ни к чему не привело. Как ни крути, а самым лучшим выходом из этой безвыходной ситуации было пустить пулю себе в висок. Ну, а что? Если Зуо и Джонни убьют, то я, хотя бы, умру вместе с ними. В один день. Разве не романтично? Может нас бы даже вместе похоронили! Только, чур, моя могилка посередине! Я всегда любил серединки. Это одна из причин того, почему иногда так хочется вставить Зуо, у него по-любому клевая серединка. Спереди тоже ничего, но сзади неизведанное, а значит чарующее и пленительное. Да, Тери. Именно о дырке Зуо и надо думать за секунду до смерти. Все анализируют свою жизнь, все плохие и хорошие моменты в ней, а ты всё о том же. О Зуо. И о его жопе, которая теперь-то уж точно тебе никогда не достанется. Обидно. Можно было пожить хотя бы ради нее. Но я же не некрофил. Остывшая задница, пусть она принадлежала бы и сэмпаю, не нужна даже мне. Еще одной причиной, почему я решил выстрелить в себя, было страшное угрызение совести. Блин, я даже не так сильно мучился, когда мой учитель попытался повеситься у себя в квартире, заколебанный мной до посинения. Но все же, нести на своем горбу ответственность за все то, что происходило с городом, с миром. Тысячи смертей, ПКО-кома. И вот Зуо и Джонни тоже страдают сейчас только из-за меня. Пуля — это мое наказание. За все те гадости, что я когда-либо сделал, за мою бессердечность, равнодушие, за то безумие, что пряталось в моем теле. Я должен был умереть хотя бы потому, что был тем, кто портил всем жизнь, кто отравлял всё, к чему прикасался, тот, кто приносил одни несчастья. Вру! Нет, я, конечно, еще то говнецо, но, блин, мне только шестнадцать! Я не хочу умирать! Поэтому-то мне и надо было как-то настроить себя на смерть. Я всегда считал самоубийство самым дебильным поступком, на который только способен человек, а теперь должен был сам закончить именно этой глупостью? Смириться с этим было крайне сложно, поэтому и приходилось накручивать и внушать себе, что я достоин смерти. То, что в действительности я достоин золотой нобелевской или еще чего покруче, опустим. Может, в этом пистолете хотя бы золотая пуля? Ну, пусть хоть что-нибудь будет золотым! Пожалуйста! Я что, многого прошу? Ладно… Хватит пустых размышлений, просто выстрели. Просто нажми на курок, и всё наконец-то закончится. Возможно, с твоей смертью создатель даже откажется от затеи убить дорогих тебе людей. Смысла ведь больше не будет, верно? Главное, думать об этом, и тогда… Я нажал на курок. Нажал резко, без колебаний и не давая себе возможности передумать. При этом я зажмурился и приготовился то ли к боли, то ли к тоннелю со светом в самом его конце. Почему-то в эту самую секунду очень захотелось поверить в то, что Бог действительно есть, ну или существует перерождение, святой Зелибоба, в конце концов. Вы ведь есть? Я ведь не исчезну? Просто так, без возможности натворить еще каких-нибудь дел? Прогремел выстрел, точнее, послышался странный хлопок. Но ни тоннеля, ни ангелочков, приветствующих меня в раю, которого я, естественно, достоин, не было. При этом я все еще чувствовал себя. Я, кажется, даже был жив! Но как? Недоумевая, я открыл глаза и в ту же секунду пожалел о том, что все еще дышу. В плече Зуо зияла сквозная дыра. Такая же дыра появилась и в животе Джонни. — Что за… — буквально выдавил я из себя, чувствуя, как ноги мои подкашиваются и я бессильно падаю на колени. Создатель же, что стоял все это время за моей спиной, сотрясался от противного беззвучного смеха. — Какой же… — стонал он сквозь шипящие смешки, — какой же ты все-таки дурак! — воскликнул он и начал яростно мне аплодировать, — умница! Умница, Фелини! Какой же ты молодец! Сделал именно то, чего я от тебя ждал! Я побледнел. На глазах выступили слезы. Зуо? Джонни? Вы же не мертвы? Вы же не… как же так? Нет… погодите! Нет… я опять все сделал не так? Я снова ошибся? Вновь понадеялся на свой ум, и меня переиграли? Нет… Мне с этим не смириться! Зуо… Зуо, блин, ты же не умрешь? Ты не можешь умереть! Ты же крутой! Крутые не умирают так тупо! Черт тебя дери, Зуо! — Что ты сделал? — спросил я тихо, стараясь унять дрожь в голосе. — Сыграл на твоей самоуверенности, глупый Фелини! — усмехнулся создатель, обходя меня и садясь передо мной на корточки, — Ты был уверен, что держишь пистолет твоего ненаглядного Шаркиса, — усмехнулся он, — Вот только это не так, — в руке Создателя внезапно появился Зиг Зауэр Зуо. Настоящий Зиг Зауэр, дуло которого он приставил к моему лбу. — Как только я думаю о том, что могу размазать твою голову по асфальту, я так возбуждаюсь! — тем временем ехидно продолжал парень, — но это было бы слишком просто, — с этими словами он поднялся на ноги, отошел от меня на пару шагов, прицелился и выстрелил мне в бедро. Жгучая боль на секунду заставила меня вскрикнуть и буквально подавиться воздухом. — Больно? — деловито осведомился Создатель, — вот и хорошо. Гримаса боли на твоем лице — что может быть прекраснее? Физическая боль, моральная боль. Наверное, у тебя и сил уже не осталось трезво оценивать ситуацию и терпеть все это. Твой ненаглядный Зуо истекает кровью и следующие минут сорок будет мучительно умирать, Джонни же — андроид без каких-то особенных наворотов, значит, если его не починить в ближайшее время, с программой можно будет также попрощаться. Ах да… Если я выстрелю тебе еще куда-нибудь, например в селезенку… умрешь ты далеко не сразу и тоже помучаешься на радость мне. Но… Тебя я оставлю на сладкое. Сначала тебе предстоит наблюдать за тем, как умирают Они, и лишь потом я предоставлю тебе возможность в полной мере ощутить свою собственную агонию! — милостиво пообещал Создатель, подойдя ко мне вплотную и ногой несильно пнув меня в плечо, из-за чего я распластался на шахматном полу и тихо застонал. — Но тебе, наверное, интересно, что же ты натворил на самом деле? Сейчас? Ты ведь должен был застрелить себя, но вместо этого… что же произошло? — психопат в маске явно наслаждался всем происходящим, — дело в том, что, если бы ты разбирался в оружии, ты бы сразу заметил, что Зиг Зауэр, который ты до сих пор держишь в руках — всего лишь жалкая копия. Да, внешне он ничем не отличим от настоящего пистолета, все-таки я так старался придать ему максимальную идентичность! Но… Я встроил в него специальные датчики. Если бы ты нацелил пистолет на одного из Шаркисов, то он бы сработал правильно… Что? Ты не знал о том, что они братья? — заметив мое недоумение, удивился Создатель, — Нет, правда? Не догадался? Да ты тупее, чем я даже предполагал! — воскликнул он и поспешно подбежал к Зуо и Джонни, — Да ты посмотри на них! — схватив обоих парней за макушки, он резко поднял их лица. Лицо Зуо было покрыто подсыхающей коркой крови, но его черты все равно были различимы. Джонни же панически оглядывался по сторонам, что-то бормоча себе под нос и, кажется, не понимая, в какую заварушку попал. Хм… если подумать… они чертовски похожи! — Эй-эй, Зуо Шаркис, — тем временем обратился Создатель к сэмпаю, — ты думал, что такой сексуальный и привлекаешь ничтожество вроде него? Ах, нет! Не обольщайся! Ты был всего лишь паршивой заменой! За-ме-ной! — со смаком произнес создатель. — Не… правда! — выдохнул я, прекрасно зная, что одна из причин того, почему я люблю Зуо, было скорее то, что он являлся полной противоположностью Джонни! Он сильный, уверенный в себе, он не боится смерти, он властный, он… он — не Джонни, в конце концов. — Слышишь Шаркис? Эй! — создатель несколько раз ударил Зуо по щекам и тот, кажется, вздрогнул, на секунду придя в себя. — Ты замена! — Неправда! — все же собравшись с силами, выговорил я. — Ах-ах, как мы занервничали… и тем не менее, ты сам-то уверен в своих словах? — явно усмехнулся парень, отпуская Зуо и вновь приближаясь ко мне, — Глупый мальчик, который заставил себя все забыть. Фрагмент за фрагментом, спрятал свою жизнь от себя же. Разве ты можешь после этого быть уверенным хоть в чем-нибудь? Наше подсознание таково, что иногда оно управляет нами даже против нашей воли. Увидел ты Зуо и на подсознательном уровне увидел в нем Джонни. Ведь если подумать, Зуо — это же настоящий кошмар. Ни один нормальный человек такое чудовище не выдержит. — Начинается… — болезненно протянул я, пытаясь приподняться на локтях, — почему все и каждый видят подвох в моих чувствах, почему все пытаются отыскать какое-то иное объяснение им, чем просто Любовь к Зуо, к такому, каков он есть! — Потому что это ненормально. — НО Я НЕНОРМАЛЬНЫЙ! — уже полностью придя в себя от первоначального шока, заорал я, — Я НЕНОРМАЛЬНЫЙ И ВАМИ ВСЕМИ, ТАКИМИ НОРМАЛЬНЫМИ, Я СЫТ ПО ГОРЛО! — выдохнул я, взял себя в руки и даже смог перейти из положения «лежа» в положение «сидя». В ноге пульсировала кошмарная боль, которая не давала мне трезво мыслить, жутко раздражала, злила, а главное, отвлекала и не позволяла сконцентрировать свое внимание на чем-либо другом, кроме нее. Пусть я и вглядывался в создателя, взгляд то и дело переползал на пропитанную кровью джинсу. Черт, мало того, что испачкал, так еще теперь и дыра в любимых сердцу штанах. Обидно, блин. — Ох, что вы, что вы… не нервничайте так. Еще рано, — ухмыльнулся Создатель, — Но я не закончил! Так вот, если бы ты направил пистолет на Джонни или Зуо, ты застрелил бы одну свою любовь, при этом спасая вторую. Но… замечу, что твою жертву постигла бы мгновенная смерть. Ты же выбрал более простой вариант. Сбежать. А пистолет был запрограммирован на то, что если он не нацелен на одного из этих двух субъектов, а, к примеру, на меня, или на андроида, или даже на тебя самого, нажатие курка становилось бы спусковым крючком для активации миниатюрных нанобомбочек, что я прикрепил к телам твоих ненаглядных Шаркисов. В каждом из них хранится несколько бомбочек. То есть, если сейчас тебе взбредет в голову нажать на курок вновь, Зуо, возможно, оторвет ногу, а бедняжка Джонни приобретет дыру еще и в груди! А главное… теперь они умрут оба… медленно-медленно… И виною этому является не кто-нибудь, а только ты сам. Ты нажал на курок. Ты взорвал их! Ты повинен в их муках и смерти! Слушать все это было невыносимо. Хотелось закрыть уши, закричать, хотелось, в конце концов, умереть. По моим щекам против воли катились слезы, нос забился соплями. Я не знал, что делать. Я не знал, что будет дальше. Я ни о чем не думал. Я больше не был уверен в правильности своих действий и больше не доверял себе. Я просто наблюдал за тем, как лужа под Зуо становится все больше, как с губ семпая стекают струйки вязкой крови, когда как из живота Джонни струится машинное масло. Неужели это конец? Они правда… Зуо, правда, умрет?! Я не выдержу. Если это действительно произойдет, я ведь точно не выдержу. Зуо, пожалуйста… Не умирай, ладно? Я обязательно что-нибудь придумаю. Я же — ебучий гений, помнишь? Ты меня именно так назвал! А значит, я обязательно спасу и тебя, и весь этот чертов мир! Да нахер мир! Спасти тебя и больше ничего мне не надо. Прошу тебя… Прошу вас… Вы… Там, наверху, вы, ты… кто-нибудь… если вы действительно существуете… прошу вас… помогите нам. Я готов отдать все, что только у меня есть, но пожалуйста… Спасите хотя бы Зуо. **** Скрежет. Шум. Скрип. Рык. Ник упорно двигался вверх, старательно не замечая всей этой катавасии и мысленно говоря По «Спасибо» вот уже в тысячный раз. Все-таки драться с «Пятью буквами» в одиночку не казалось наниту веселым воскресным развлечением. Преодолев последние этажи, Ник вцепился пальцами в небольшой заборчик, что окружал всю крышу высотки и, подтянувшись на руках, мгновенно через него перелез. Спрыгнув на бетонный пол, Ник, присев на корточки, нагнулся к нему ближе и начал вглядываться в густой молочный туман, что сгущался на поверхности крыши и тем самым не позволял парню что-либо увидеть. Так и не разглядев ничего особенного, Ник медленно поднялся на ноги и на полусогнутых начал продвигаться по разукрашенной черно-белыми квадратами крыше. Не прошло и минуты, как нанит услышал голоса. Один принадлежал Тери, второй — какому-то незнакомцу. Не тратя время на ненужные размышления, парень тут же прибавил ходу и вскоре смог разглядеть две невысокие фигуры: — … ты повинен в их муках и смерти! — вещал некто, пафосно размахивая руками, словно третьесортный актер. Тери, что сидел на полу перед незнакомцем, лицо которого скрывала белоснежная маска, больше всего сейчас походил на безжизненную и беспомощную куклу: бледный, словно полотно, с бескровными губами, с блеклыми глазами, пустым взглядом и полопавшейся, видимо, из-за ядовитого дождя кожей на лице и шее. Первое, что захотелось сделать Нику, увидевшему Фелини в таком состоянии, это, конечно же, подбежать к нему, взять мальчишку на руки и к чертям унести его подальше от этого места! Вот только стоящие неподалеку Эй и Ди заставили нанита умерить свои желания, ибо именно эти два андроида из «Пяти букв» считались самими сильными. У Эй были прекрасно разработаны лидерские качества, а также мгновенная оценка ситуации, которая была куда быстрее, чем у остальных андроидов. Ди же брала своей безмерной грубостью не только в общении, но и в ведении боя. — Мари, — прошептал Ник, прикоснувшись к уху и тем самым активировав связь. — Мари слышит братика! — послышался детский голосок. — Ты видишь крышу? — Мари видит! — Возьми на мушку Эй! — приказал Ник. — Взяла! — торжественно объявил дроид. — Стреляй по моей команде, — прошептал парень, при этом рысцой приближаясь к месту действия. «Ух ты, какие люди!» — мысленно усмехнулся Ник, заметив испачканного в своей же крови Шаркиса. Парень сейчас с удовольствием бы присел рядом с ним, обнял его за одно плечо и сфотографировался с таким дивом! Вот ведь невидаль: Зуо Шаркис в говенном состоянии, больше похожий на окровавленную тряпку, беспомощный и слабый. Никакие восковые фигуры динозавров или великих людей прошлых лет не сравнятся с подобной красотой! Но сначала к этой красоте надо было бы приблизиться. — Стреляй! — скомандовал Ник, когда подобрался к странному парню в белой маске достаточно близко. Уже через мгновение послышался скрежет, какой раздается, если что-то ударяется о металл. Мари не промахнулась. Вот только ее пуля попала не в главный центр Эй, а значит, андроид не был обездвижен, а продолжал функционировать. Эй, видимо, за секунду до выстрела заметила снайпера и успела увернуться, поэтому пуля пробила ей левую грудь, что для робота не являлось опасным повреждением. — Черт! — только и успел выругаться Ник, кидаясь на создателя и с одного удара сбивая его с ног. Тот, кажется, опешил и даже не успел что-либо сделать, зато Эй и Ди среагировали мгновенно, одновременно сорвавшись с места. Кулак Эй врезался Нику в скулу, тогда как Ди одарила его ударом в живот, и парень, словно тряпичная кукла, проехался головой по твердой поверхности крыши, снес собой небольшой заборчик и вылетел с крыши здания. Почувствовав невесомость, нанит, не совсем пришедший в себя от ударов, был способен лишь на мат, а также на размышления о том, как спасти свою шкуру. Благо через пару мгновений Ника от столь трудных дум избавили. Чья-то рука схватила парня за шкирку и тем самым остановила его падение. Ник, борясь со слегка расфокусированным взглядом, поднял голову вверх, дабы разглядеть своего спасителя, и увидел По. Выглядела она потрепанно. Пол-лица было лишено внешнего покрова и открывало металлические детали и разбитый глаз. Кроме того, у По не было левой руки, разодрана шея, а маленькая грудь демонстрировалась всем и каждому, так как закрывавшая ее лента куда-то подевалась. И все же, если исключить внешние повреждения, девушка выглядела не так уж и плохо. — По победила, По разломала глупых старух! — заявила она, подтягивая Ника в комнату. — А я лишь успел подняться наверх, как мне тут же надрали жопу, — фыркнул Ник, мотая головой и тем самым пытаясь прийти в себя от удара в скулу, после которого перед глазами так и норовили плясать красные пятна. Да еще и казалось, что По внезапно повзрослела. Нифига себе по голове надавали! — Я тебе, брателло, сейчас эту жопу не только надеру, — послышалось обещание сверху. Это Ди спустилась на несколько этажей вниз, дабы добить Ника. Увидеть По она, конечно же, не ожидала, но и расстроена встречей явно не была, — О, какие люди наведались в наш зоопарк! — развела она руками. — Ди… адаптация, загрузка данных… О, а гопота все процветает! — ухмыльнулась По, упираясь в бок одной-единственной рукой. — Я хотя бы одета, — усмехнулась Ди. — Да и лучше бы тебе не раздеваться, старость на твоем теле наверняка дала о себе знать, ржавчина, износ, или какие еще проблемы у вас, старушек, там бывают? Сколько тебе? Третий годок пошел? Металлолом-то ни из каких мест еще не высыпается? — По, оставляю Ди на тебя, сам наверх, спасать Фелини! — пробормотал Ник, бочком продвигаясь к ближнему окну. — Куда-то собрался? — Ди тут же ринулась к парню с намереньем продемонстрировать ему еще парочку своих излюбленных приемов, но дорогу ей преградила По: — Обо мне не забыла, кошелка? Неужели твой жесткий диск так переполнен, что уже не воспринимает новой информации? Что? Операционка устарела? Тебя бы в утиль! — От бета-версии слышу, недоделка! Тебя еще делать и делать! Сопля кибернетическая! Ник с удовольствием бы послушал ругань дроидов, но Фелини был куда важнее. Выбравшись из окна, нанит направил в сторону крыши еще один трос и по нему поднялся на нее. Вот только ни Создателя, ни Тери, ни Эй там уже не было. Лишь Шаркис утопал в луже крови да какой-то дроид находился на последнем издыхании. Бежать за создателем было глупо, пока рядом с ним находилась Эй. Прежде разумнее было бы вернуться домой и перепрограммировать дроида, затем попросить у кого-нибудь помощи и взять здание штурмом. В этом случае оставалось надеяться, что за то время, пока Ник будет искать подмогу, Тери не убьют. — Да нет же, какой там… — нервно мотнул головой парень, подходя к Зуо и присаживаясь перед ним на корточки, — я понимаю сейчас не место и не время, но может все-таки сфоткаешься со мной? Другого такого случая может мне и не представиться! — издевательски ухмыльнулся Ник, вытаскивая КПК, — давай же улыбни… — парень не договорил, потому что окровавленные тонкие пальцы вцепились ему в горло с такой силой, что слова утонули в клокочущем вздохе. — Ты… — выдохнул Зуо, явно находящийся на последнем издыхании. Что ж… всем бы такую мертвую хватку в предсмертном состоянии. — Я…? — испуганно выдохнул Ник. — Тащи меня к Инфу. — Чего? — Я сказал, сука, тащи меня к Инфу! — прорычал Зуо, не открывая глаз и давясь собственной кровью. — Я? — Ты, бля! — Но… — Быстро! Почему-то даже с полумертвым Зуо спорить Нику совсем не хотелось. Тяжело вздохнув, он подставил одно свое плечо под руку Шаркису и очень осторожно поставил того на ноги. — В более бредовую ситуацию попасть я не мог, — начал бормотать себе под нос нанит, ведя Зуо к выходу с крыши, — я сюда пришел, дабы, как самый настоящий рыцарь, спасти свою принцессу, за что она бы любила меня до самой смерти, а вместо этого я отыскал какую-то кучу говна и должен ее притащить хер знает куда. — Заткнись… — послышалось в ответ, после чего тело Зуо обмякло. Помер? Нет. Потерял сознание. Может бросить его здесь? Ага, но кто тогда спасет Фелини? Кто как не тот, кого Тери так сильно любит. — Блять, и почему я такой идиот, — простонал Ник и, водрузив Зуо себе на спину, кинулся вниз по лестнице. **** А я-то наивно полагал, что все формы боли успел прочувствовать с садистом Зуо. Что ж, могу вас заверить, что боль — это нечто невообразимо непостигаемое, и с какими бы ее видами ты ни столкнулся, все равно найдется тот, который ты еще оценить не успел. Пуля, что все еще оставалась в моей ноге, буквально сводила меня с ума. Любое движение причиняло мне лишь еще большую боль. Нет, когда один из андроидов схватил меня за шкирку и куда-то потащил, я еще не думал о боли. Тогда я был поглощен размышлениями о Зуо и Джонни. Меня-то куда-то тащили, а они так и оставались лежать на крыше. Неужели они там и умрут? Неужели моя столь пламенная речь в отношении богов не тронула их? Да быть такого не может! Я же великолепный оратор! Может они отходили и не заметили моих душеизлияний? Может мне обратиться к ним снова? Вот только собраться бы с силами. Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как меня притащили в небольшую комнатку и посадили в мягкое кресло, но мне самому казалось, что прошло, как минимум, несколько лет. Меня сводила с ума боль, мучила жажда и сотни мыслей, что роились в голове, вызывали мигрень. — Что ж… любая стратегия может столкнуться с неожиданностями, которые предсказать невозможно, — устало протянул Создатель, что некоторое время назад прикатил шахматный стол для троих игроков, поставил его передо мной, а сам сел с противоположной от него стороны. Передо мной выстроились белые фигуры. Себе он взял черные и красные и следующие минут сорок кажется, размышлял, как пойти. Я все это время, стиснув зубы, просто пытался побороть боль и сказать хоть что-нибудь. Но, как вы понимаете, у меня на это ушло значительное количество времени. Лишь когда Создатель кивнул на доску, тем самым намекая мне на то, что моя очередь ходить, я очнулся от болезненного оцепенения. — В чем я виноват? — тяжело дыша, выдавил я из себя, прикасаясь к одной из пешек и переставляя ее на две клетки вперед. В шахматы в свое время играть меня научила Мифи. Она от этой игры была в полном восторге, пока не сыграла со мной. Когда я выиграл у нее в третий раз, будучи новичком, она вконец разочаровалась в своих силах и даже на какое-то время забросила свой шахматный клуб. После этого я больше к шахматам не прикасался. Не скажу, что меня не заинтересовала эта игра. Скорее, наоборот, слишком заинтересовала. Обычно я вполне мог подыграть своей подруге и поддаться ей. Но не в этой игре. Шахматы давали возможность показать своему противнику свое интеллектуальное и стратегическое превосходство, то, от чего лично мне отказаться было очень трудно. Подобная возможность буквально пьянила меня. Шахматы слишком ярко показывали мою истинную суть, мое высокомерие и эгоизм. Благо сейчас сдерживаться у меня причин не было. Если бы не эта чертова боль… — Ох, Териал, Териал… — меня передернуло, очень редко меня называли полным именем. Разве что отец, а так все и каждый сокращали до «Тери», а многие так и вообще о полной форме не подозревали. И было неприятно осознавать, что моим истинным именем меня называет какая-то озлобленная тварь. — Однажды ты сделал одному человеку крупную гадость… Тебе это о чем-нибудь говорит? — поинтересовался он. — Нет, — честно признался я, — слишком много гадостей слишком многим людям я в свое время сделал, — пожал я плечами. — Даже так? — А ты решил, что избранный? — усмехнулся я. — Пф… — фыркнул Создатель, сделал ход конем черными фигурами, и вывел слона красных фигур, а затем потянулся к маске и медленно снял ее с лица, — А теперь? — взглянули на меня светло-карие глаза. Я мучительно долго всматривался в его лицо. — Мы знакомы? — наконец выдавил я из себя. Нет, я не издевался, мне действительно казалось, что я вижу этого парня впервые в своей жизни, но Создателю, видимо, показалось, что я хочу его разозлить. — Как ты смеешь! — прогремел он, швырнув свою маску в мою сторону, но не попав в меня. Мазила. — У меня плохая память, что я могу поделать, — пожал я плечами. — Ты… Мы учились в одном классе! — взвился он, — Мое имя Кори! Помнишь?! — Кори? Кори-Кори-Кори… — задумался я вновь, ставя своего ферзя в центр доски, — шах обоим твоим королям кстати, — провозгласил я. Парень вздрогнул и обескураженно перевел взгляд с меня на доску, — Ах да! Кори! Помню! Ты тот парень, что сидел на одной из последних парт! Тебя потом еще на год из школы исключили, — наконец дошло до меня. — Из-за тебя исключили! — проорал он, в ярости скидывая все фигуры с шахматной доски. — Хм… не умеешь проигрывать, да? — пробормотал я, успев схватить своего ферзя, прежде чем остальные шахматные фигуры повалились на пол. — Мразь! Ты поменял тесты IQ, из-за тебя я… — Стоп… — наконец-то я начал понимать, в чем дело. Наконец-то я вновь встал на тропинку информации и понял, в чем суть всего происходящего, — я ничего не менял, — не смог я сдержать улыбки. — Не смей мне врать! — Но это правда… Я не менял тестов IQ. — Я разговаривал с учительницей, и она… — Я ей наврал, — признался я, — было обидно, что она сначала сюсюкалась со мной, а затем, узнав, что гений вовсе не я, переключилась на тебя. Я ревновал. А когда она еще пришла и начала меня обвинять во всех грехах, я просто не смог удержаться от небольшого розыгрыша. Раз она хотела видеть во мне виновника этой странной ситуации, я предоставил ей эту возможность. А мой тест действительно был написан на 104 балла просто потому, что я не отвечал на вопросы вовсе. Я просто галочками попытался нарисовать солнышко. Кстати, солнце получилось очень кривое. Даже обидно. Создатель стоял передо мной, упершись руками в стол и широко распахнув глаза. — Ты ведь… шутишь? — простонал он. — Нет… я говорю чистую правду, — выдохнул я. — Но это значит… — Что ты гений? А до тебя только дошло? Ты написал ПКО-вирус. Ты распланировал все, что только можно, и все еще считаешь себя обывателем с IQ в 104 балла? А я-то думал, что на этой планете второго такого идиота, как я, нет и не будет, — усмехнулся я. — Но как же… — Кори уселся обратно в свое кресло и закрыл ладонью лицо, — этого просто не… — он начал что-то быстро бормотать себе под нос, периодически нервно похихикивая, а затем и вовсе разразился сумасшедшим смехом. Парень пребывал в таком состоянии довольно длительное время, тогда как я все больше мучился от жуткой боли в ноге, а значит, мне-то как раз было не до смеха. — Как оказалось… я ни в чем не виноват, — подождав, пока Создатель успокоится, осторожно добавил я. — Как оказалось… — вздохнул парень, — хотя твоим словам доказательств нет, а значит поверить на все 100% я тебе не могу, — добавил он. — Можно найти мой старый тест и увидеть это самое солнышко, — предложил я, — но сначала, может, ты выпустишь мою мать из плена ПКО-вируса? — в надежде спросил я. — Нет, — твердо ответили мне. — Нет? — опешил я, — что значит нет?! — мой голос вновь задрожал. — Нет, означает нет. Я не могу этого сделать, — спокойно проговорил Кори. — Как это не можешь?! — Вот так. Я управляю лишь частью ПКО-вируса, но в большей степени он автономен. — Но это же ты создал этот гребанный вирус! — взвился я. — Не я, мне всего лишь дали скелет уже прописанной программы, а также кое-какое оборудование для его работы, — уклончиво ответил Кори. — Хорошо, давай найдем того, кто написал скелет и попросим Его разобраться с вирусом! — Думаю вряд ли мы сможем это сделать. — Но почему?! — Потому что тот, кто написал ПКО-вирус, мертв. Мне передали лишь некоторые его записи, — с этими словами создатель поднялся со своего кресла, прошел к столу, порылся в его ящиках, извлек из одного из них потрепанную тетрадь и кинул ее на шахматный стол передо мной. Я поспешно вцепился в записи, открыл ее на первой странице и обомлел. Коды вируса были выписаны ровным, до боли знакомым почерком. Этот почерк принадлежал Вайлин.