Отвлечение

Отвлекающая операция. Так называл их совместно продуманный план Вейюн, улыбаясь, блестя неестественно-яркими голубыми глазами. «Ваша задача, гал Дукат — спровоцировать капитана Сиско, убедить его, что объединённый флот готовится атаковать станцию. Пусть стягивает силы. На станции — Основатель, — Вейюн благоговейно поднимал взгляд к потолку, — он позаботится о том, чтобы победа досталась нам бескровно. Флот Федерации будет уничтожен без единого выстрела». Разумеется, детали секретной операции пронырливый ворта раскрывать не собирался. Но Дукат не сделал бы карьеру в кардассианской армии, если бы не умел собирать информацию. Ему сообщили, что в лагере для военнопленных на Мизане IV находится не кто иной, как Джулиан Башир — значит, Башир на станции и был тем самым метаморфом, который должен был обеспечить Кардассии и Доминиону победу. Дукату следовало пойти дальше — и выяснить, как именно метаморф собирается её обеспечить. Установить мины на каждый корабль, запустить цепную реакцию? Едва ли выполнимо: большинство из этих кораблей даже на станцию не зайдут. Перехватить контроль над орудийными установками Дип Спейс Найн? Даже столь укреплённая станция не устоит против флота. Дукат должен был получить точную информацию. Но даже догадки, простейшие логические цепочки привели бы его к истине, если бы он проследил их чуть дальше. Картинка сложилась в голове, когда катер лже-Башира направлялся к баджорскому солнцу, когда уже невозможно было говорить себе «я не знаю». Ведь он знал. Знал, когда выслушивал Вейюна и кивал. Знал, когда улыбался Кире на последнем совещании на станции. Знал, когда шагал к шлюзу, а растерянная Зиял смотрела ему в спину. Терок Нор, куда он так хотел вернуться, должна была превратиться в горстку космической пыли. Вместе с Зиял, и с Кирой, и с Баджором. Зачем выигрывать войну, если победа ничего не даст? Победа лишь тогда имеет смысл, когда ты одолел противника не только на его земле, но и в его голове. Вейюн этого, конечно, не поймёт. В нём нет ни воображения, ни глубинной проницательности. Для него всё просто: нет врага — нет проблемы. И для его разлюбезных Основателей, конечно, тоже. Теперь уже поздно. С Кардассии сбить катер не удастся, слишком далеко. Предотвратить взрыв может Сиско — которого он, Дукат, так изящно ввёл в заблуждение. Сиско ждёт лобовой атаки, откуда ему знать о катере, начинённом трилитиумом? Разве что кто-то ему подскажет. «Оставайся здесь. И будь проклята». Надо было достать в лазарете гипо со снотворным — и впрыснуть Зиял под лопатку. Притащить её на борт. Пусть бы кричала потом, рвалась назад, ненавидела его — она была бы жива. «И будь проклята». Надо было заставить ворту отказаться от этого плана. А если бы он не согласился… что ж, Кардассии не нужны союзники, не умеющие идти на компромисс. До взрыва три минуты. Ещё можно успеть связаться с Сиско. Но Доминион засечёт разговор, и в течении часа после того, как Вейюн услышит доклад своих джем-хадар, Дуката убьют. И что будет с Кардассией? Что будет с его сыновьями? Дукат проводит пальцем по коммуникатору на руке. И, словно откликаясь на прикосновение, экран оживает: — Дукат, говорит Вейюн. У нас возникли непредвиденные обстоятельства. После хорошего глотка канара озябшие ладони согреваются, занемевшие ступни начинает покалывать. Дукат вновь тянется за бутылкой. Он не привык пить на службе, но сейчас каждый глоток обжигающей сладковато-горькой жидкости возвращает ясность его спутанным мыслям. Дукат смеётся вслух, откидываясь на спинку кресла. Рука тянется к интеркому: — Дамар? Соедини меня с Сиско по правительственному каналу. С Эмиссаром, в общем-то, не о чем говорить. Это сражение Сиско выиграл. Но почему бы не перемолвиться словом с противником, с которым всякий раз так интересно вести дискуссию? — Я должен поздравить вас, капитан, — вкрадчиво произносит Дукат. — Если бы это устройство с протоматерией попало в солнце… Он качает головой, позволяет себе усмешку. — Да… список жертв был бы огромен. Сиско смотрит исподлобья — серьёзно, сурово. — И одной из жертв была бы ваша дочь. Сиско знает, куда бить. И если сейчас допустить промашку, выдать себя… В Сиско, как ни странно, Дукат едва ли не уверен: вероятнее всего, капитан не станет пытаться дотянуться до него посредством Зиял. Не станет и майор Кира. Но вот кое-кого из их руководства может заинтересовать дочь гала Дуката, оставшаяся без защиты на подконтрольной федератам территории. Если только Сиско не поведает им, как мало дела галу до своей брошенной дочери. Скольких лидеров Центрального Командования сломили, шантажируя детьми? А скольких юных кардассианцев замучили в застенках Обсидианового Ордена, пытаясь добиться от их родителей нужного решения? Дукат качает головой, холодно роняет: — Зиял сделала свой выбор. Насколько мне известно, она мне больше не дочь. Сиско хмурится, и Дукат мысленно кивает сам себе. Всё так и есть. Зиял не стоит даже надеяться на его прощение. Она отступилась от своего отца ради скользкой увёртливой твари, которую он столько раз пытался раздавить. А ему не стоит надеяться, что Зиял когда-нибудь простит его. — Знаете, Дукат, — голос Сиско дребезжит от помех, — я думал, вы изменились за прошедшие пять лет. Вижу, что я ошибался. Изменился? Сбросил кожу и натянул новую, федеральную? — Кто злодей для одних — герой для других, капитан, — Дукат вновь улыбается, уже беззлобно. Жаль, в этом Сиско его никогда не поймёт — остаётся только посмеиваться над прямодушным капитаном Звёздного Флота. Можно ещё сказать про статую, которую устанавливают у ворот Имперской Площади. «Галу Дукату, лидеру Кардассии». А впрочем, Сиско не обязательно подзадоривать. Он наверняка ждёт новой схватки с не меньшим нетерпением, чем сам Дукат. И призом в этой схватке будет Терок Нор. А потом и Баджор. И весь Альфа-квадрант. С ним будут его сыновья. Его семья. А до остального ему нет дела. Главное — не забывать об этом.