All your leave behind

Легкость походки и тонкие пряди золота волос, совьют узор на ее щеке. Переливами сыграет солнце на коже волну сладкой дрожи, лениво перебираясь по плечу до изящной шеи. Седая проседь серебра и алый яд глаз, с намеченной целью задушить в ладони свет. Шаг в бездну Врат и их Жизни сплетается теснее, чем нити предначертанной Судьбы. Вдох.       Жизнь шла четко отмеченному маршруту. По оточеному, до режущей тонкости, плану. Его жизнь, это отдельная книга, на своей полке, с выстроенным сюжетом и намеченной концовкой, и все что вне этой полки, не входит в его планы. Вне реальности его теней ничего не существует.       Ее жизнь, это салют и фейерверк из: чая, перьев, исчерканных листов тетрадки, с незамысловатым почерком и крепкого чая, в запачканной чернилами кружке. Мир вертится вокруг нее.       С хрустом сладкого печенья, Хартфилия раскрывает дневник, проводя кончиком языка по губам и прикусывая кончик пера, она начинает выводить очередную строчку, не задумываясь об орфографии и красоте языка. Пишет что первое придет на ум. О нем. Как есть и чистая правда. Все что он оставил ей.       Роуг, которого всегда знал Стинг, был человеком чести и принципов. Человек с именем Роуг, которого знала Люси, никогда о них не слышал. Она точно знала, что в его сердце, душе и даже просто рядом, места нет. Раздраженный скрип клыков и презрительный выдох, когда она стукнулась ему в грудь, мчась по переулку. Его не цепляет бестолковый взгляд жертвы, с оттенком страха. Девчонка летит прямо на мостовую от сильного толчка ладони, а грубый мужской голос, с нотками неприкрытого сладкого сарказма, ставит точку в ее умственных способностях.       - Идиотка.       - Сам такой.       Фырканье в ответ. Люси никогда не была покорной особой, а потому, быстро отбрила нахала.        Начало положено. Короткая перепалка закончилась тем, что его губа дернулась в бешеном рыке, а в грудь феи уперлось два пальца, четко отмечая путь к сердцу, активно выпрыгивающее от волнения из груди.       - Я тебе его насквозь пробью.       Ладонь скользнула чуть ниже на живот, а все бешенство и недовольство сошло на нет, осыпаясь первыми хрупкими лепестками отцветающей вишни. Роуг глубоко вдохнул, прикрывая глаз.        Залившаяся краской, от неизвестной причины, девушка сглотнула и, поджав губы, совершила самую главную глупость в своей жизни.       От этого хихиканья, он забыл выдохнуть. Все, что она оставила ему - ничтожный глоток воздуха в горле. Без права выбора.       Вас ломали изнутри? Выворачивали всю вашу сущность, оставляя лишь ничего? Она оставляла ошметки его Я. Рваные, никчемные. Изувеченные ошметки. Все, что она оставляла от него - истлевший пепел.        Нужно хоть раз в жизни полюбить, чтобы развеять миф о том, как это прекрасно.       Полуобморочное состояние, напитанное странными иллюзиями легкости и давящего чувства. Скрученная тугими кольцами грудина, лишала возможности вдохнуть без боли. Без обжигающего огня и головокружения. Каждая встреча дарила все больше ненависти. Все больше зависимости.       Их немногочисленные вечера, были наполнены шуршанием страниц глупых, ничтожных сказок, которые она с трепетом доставала с полочки, проводя ладошкой по истрепанному переплету. Роуг никогда не слушал ни единого слова. Ему было все равно. Все равно что она есть. Что она существует. Даже если это было самое большое заблуждение в его жизни.       Люси же падала в водопады чувств, погружаясь, отдаваясь грешной беспечности рядом с ним. Она не позволяла себе ощущать, как ничтожно мало он может оставить ее тонкому миру чудес. Как мало останется от ее мечты, когда он лишь улыбнется.        Но она позволяла убийце ее души остаться до самого утра. Пока рассвет не заберет тень; не утянет в бездну неизвестности. А на заре он всегда таял, словно утренний туман, касаясь шелковых пальчиков черным бархатом тени. Шелковыми прядями тьмы проводя по щеке девушки и рассыпаясь золотыми искрами ее иллюзии.        Она вновь и вновь бежала по зеленому полю, с ароматами волшебных цветов. Он следовал по пятам, по обугленным камням, сжимая кулаки и наступая на останки того мира.       Она распахивала руки навстречу солнцу, которое он мгновенно скрывал тенью. Она увлекала его все больше в глупые, несуразные мечты, где им хорошо вдвоем. Она жила мгновениями счастья. Чудесными историями, где она прекрасная принцесса, а он ее главный злодей. Прекрасный злодей ее сказки.       Он скрывался в спасительном блеске солнца. Он усмехался своему отражению, ощущая, как безумие накрывает каждый закоулок разума. Как каждая ночь, рождает в его голове все больше чудесных картин с изящными линиями надрезов на податливой коже заклинательницы, а рык драконов мерещился, как победный гимн.       И вновь....       Люси осторожно поднимает лепестки ромашки, задумчиво проводя подушечками пальцев по шелку белого совершенства.       - Любишь.       Девушка ласково улыбнулась, победно вскидывая всполохи слез, бессовестно - нежно улыбаясь в темный, словно бездна отчаяния, угол комнаты.       - Ложь.       Крик в никуда.       С каждым днем, он понимал что ее существование создало, породило конец его существованию. Все что она оставит ему - руины. А он их оставит от ее мира. Они просто прекрасная пара.        Апокалипсис его мира уже начался, осыпая целые города мыслей. Разрушая четкие линии намеченной тропы великого Короля. Роуг знал что такое отчаяние, выбравшись из его глубин и попадая в новый. Он слишком долго сидел в бездне. Он влюбился в этот царящий ужас. Его сердце было отдано этому порождению абсолютного хаоса.       Жива она, нет ее с ним. Каждый день будет нести мучительное порождение больного бреда, заставляя его в яростной злобе цепляться в глотку собственной гордости, затыкая желание опять ощутить ее присутвие. Пора им получить то, что предначертано Судьбой, когда та играючи переплела их вместе, в волшебном поцелуе гениального злодея и наивного светлого духа.       Он клянется себе каждый миг. Клянется собственной душой, что не позволит девчонке встать на его пути.       И приводит клятву в исполнение.       Все что он оставит ей - это все то, что она оставит ему. Ничего. Они квиты.       Её глаза в неверии смотрят на своего сказочного злодея, с настоящим оскалом ёкая, прельстительно проводящего по губам кончиком языка. Сказка закончилась быстро. С наступлением ночи. С секундным полетом клинка и всполохом крови в груди ее точной копии с потухшими глазами и уничтоженной душой. Все что он оставил... Ей?       Все то что он оставил ей там, далеко за пределом их реальности. Прах. Как положено, он забрал взамен все то, что забрала у него она.       Люси падает на колени, позволяя осколкам сердца разлететься по мраморному полу, и пытаясь их собрать, девушка ранит руки, ведь они залиты ее кровью. Другой "ее". Той, которая слабо дышит и цепляется за ее руку с гербом. Цепляется за мечты и желания, которые сама продала за мимолетные вечера и поцелуй негодяя.       Для него она лишь жалкая груда тряпья. Ничего стоящего. Он делает шаг вперед, к своему будущему. Ее больше нет. Битва разгорается в его груди, а в его душе разрастается мрак и бездна, которые жадно поглощают его сущность. Убийство - самый нежный, самый сокровенный грех, особенно когда убиваешь того, кто пытался тебя спасти. Самое приятное чувство, порождение экстаза и наслаждения. Его стоит ощутить хоть раз в жизни, чтобы потом отправиться следом, смеясь над собственной бесполезностью, беспомощностью. Стать тем, кого презирал - россыпью искр золота. Звезд, как она была в его жизни. Но их больше нет.       Все что осталось это... Выдох.       Люси осторожно запечатала конверт. Бумага ласково хрустнула, надёжно укрывая размытые от слез чернильные пятнышки текста, успокаивая и даря надежду, спрятать хрупкие девичьи тайны за семью печатями. И тот крошечный ошметок белоснежного плаща. Робкий стук в дверь прервал мысли заклинательницы, заставляя скорее вытереть глаза рукавом, и осторожно подкрасться к распахнутому настежь окну в слепом, до нелепого, ожидании прихода шепчущей на ушко тени. Какого же было разочарование девушки, когда на пороге оказался даже не Грей во всей своей голой красе, Но черноволосый драгонслеер с букетом разномастных полевых цветов, смущенным взглядом, и алыми, словно собственные глаза, щеками.        Лучше бы Нацу разнес квартиру или попасть в немилость к Эрзе, чем он. Но внимательно изучив второй вариант, Хартфилия мотнула головой и передумала. В конце концов, страшнее Эрзы - зверя нет.       С загадочной улыбкой, девушка облокотилась о стену, наблюдая за теневым магом, уже начинающим нервничать сильнее, и переминаться с ноги на ногу в нелепом танце незадачливого ухажера. В конце концов, Люси присела под подоконник, оставив торчать лишь пшеничного цвета макушку, синий бант и бесстыжие глаза, позволяя себе рассмотреть гостя во всей его красе. А ничего так. Заклинательница поморщила носик, ощущая, как от залежавшейся на цветочных горшках пыли защекотало ноздри.       Громкий чих, заставил Роуга подскочить на месте и резко задрать голову, улавливая бессовестное хихиканье предмета своей симпатии. Несмелая улыбка коснулась губ юноши, рассеивая образ жестокого злодея и окончательно отправляя в полюбившийся хаос их первую встречу там, в другом мире.        В конце - концов, она забрала чужого злодея, из чужой сказки, а ее сказка только начинается.        Веселый топот девичьих ножек по лестнице, и нежный хлопок шкатулки, с аккуратно пристроенным письмом "Тебе". Все что они оставили себе, возможность понять, что надо хоть раз в жизни полюбить до полного истления, ненависти, убийства, чтобы развеять миф о том, что это было не напрасно.