***
Так и проходило время: час, два, а может быть и несколько часов — Доктор не знала, как долго находится в этой крошечной тюрьме. И когда услышала за дверью чьи-то медленные шаги, что казались такими громкими в этой тишине, обрадовалась, — кто бы там ни был, он должен объяснить ей, что здесь происходит. — Эй! — звук её голоса был звонким и сильным, отбиваясь от стен небольшого помещения. — Я знаю, что вы там, и у меня есть к вам вопросы! Медленно, со скрипом, дверь отворилась, и в помещение вошёл темноволосый мужчина приятной внешности: карие глаза, яркая улыбка, густые чёрные брови и небольшая борода не могли не радовать глаз женщины, а чёрный костюм, белая рубашка и бабочка привносили галантности в его образ. Он был словно рыцарем, пришедшем на помощь несчастной принцессе, что попала в неприятную историю из-за своей злой мачухи; или королём, что заботится о своей королеве — по крайней мере его внешний вид утверждал только об этом. Доктор, правда, ненавидела его как минимум одним своим сердцем, и готова была убить его прямо там, на месте — тогда она оказалась бы в тюрьме заслуженно, а не так как сейчас — без приговора, суда и каких-либо объяснений. — Ты, — женщина готова была наброситься на него и разорвать его на части, особенно после того, что он ей сделал. — Я, — его улыбка и манера поведения сразу же разрушили его приличный образ «рыцаря» и показали его настоящую сторону — человека, который любит дурачиться и играть с людьми, а особенно с их чувствами. — Не ожидала, правда? Он всплеснул руками и засмеялся громким смехом — что он так часто любил делать, даже когда время было совершенно неподходящим для этого; затем покрутился перед ней, дабы она оценила его внешность; поджал губы, когда не заметил за ней никакой реакции. — Не нравится? Бабочка лишняя, да? — мужчина нахмурился. — Хватит, — она сверлила его взглядом, словно могла прожечь в нём Чёрную дыру, а он всё также ухмылялся, был хамом, каких ещё можно было поискать. — Хватит, Мастер, — поправил он её. — Почему ты не любишь называть меня по имени? Серьёзно, Доктор? — он тяжело вздохнул — наигранно, в его манере. Тринадцатая решила зря времени не терять и направилась к двери — если у неё есть шанс уйти отсюда, то почему им не воспользоваться? Может даже получится запереть Мастера здесь, вот было бы забавно, а разобраться во всём этом она сможет по пути, или когда разыщет ТАРДИС. — Ты куда это? — Мастер сложил руки на груди. — Ты не… Но Доктор не слушала его и уже успела наткнуться на преграду, когда пыталась покинуть стены помещения — по её телу прошёлся электрический заряд, что сразу же вернул женщину обратно в камеру. — Ты не можешь выйти отсюда. Мастер сказал это с ухмылкой на лице — это была часть его фальшивого образа, или ему правда нравится всё это? Доктор не раз убеждалась, что только второй вариант можно было бы прикрепить к этой ситуации, а образ даже если был фальшивым, то давно уже стал с Мастером единым целым, словно врос в него — так было и раньше, так есть и сейчас. — Снова игры, да? — Доктор презрительно взглянула на мужчину, отчего у того пробежались мурашки по телу. — Вообще-то я пришёл помочь, — его раздражало такое поведение Доктора; то, как она вела себя сильно задевало его самолюбие. — Зачем, а? — женщина решила высказать ему всё, что накопилось у неё на душе за долгое время. — Ты уничтожил всех Повелителей Времени, ты… — Они не были Повелителями, ты же знаешь, — перебил он её. — К тому же они лгали нам всю нашу жизнь! — Ты сжёг Галлифрей! — продолжала Доктор. — Фактически, это ты его сожгла, когда пыталась подорвать меня, — парировал Мастер. — Ты долгое время притворялся нацистом. — Виноват, но у них красивая форма, я не мог устоять, — снова эта притворная ухмылка на его лице, словно он игрался с ней, словно она ему была совершенно безразлична. — Ты пытался создать новую расу киберлюдей! — не унималась Доктор. — И они были идеальны, пока ты всё не испортила, — он указал на неё пальцем, Доктор прочувствовала эту перемену в его голосе, на его лице — неужели она его разозлила? Неужто Мастер может что-то чувствовать? — Всегда, всегда ты всё портишь! — А ты всегда приносишь только боль! Мастер, — фыркнула она, — ты разрушаешь целые миры, сжигаешь планеты, всё для того, чтобы мне навредить, чтобы позлить меня! — Что ж, я старался, — теперь ухмылка Мастера была больше похожа на оскал, словно хищный зверь вырвался из клетки. — И у меня, кстати, неплохо получалось. — Тогда зачем, объясни? — не понимала Доктор. — Зачем меня спасать? Мастер задумался лишь на секунду, а потом спокойным голосом ответил, так, словно ничего и не произошло: — Потому что однажды, — сделал небольшую паузу, — ты спасла меня, — продолжил он так же спокойно, без колких ноток и без лжи. Это немного сбило Доктора с толку. Да, она спасала его и не раз, но в основном их отношения можно было описать, как вечную борьбу двух сильных воинов: они всегда враждовали между собой, словно это было в их крови, всегда сражались… — О чём ты го… — Тише, — он жестом попросил её остановиться. — Кто-то идёт. — Чт… Двое джудунов, вооружённых до зубов, вошли в открытую дверь; на их лицах можно было прочитать смятение — мало кто может пробраться в камеру к заключённым, к тому же эта тюремная камера была под особой защитой. Когда они увидели двух Повелителей Времени в одном месте, то были слегка обескуражены, мало им проблем от Доктора, так теперь здесь ещё один такой же компонент. — Что здесь происходит? — женщина-защитник наставила оружие на Мастера, она была настроена весьма серьёзно, второй страж держал на прицеле Тринадцатую. — Привет, джудуны, — проговорил Мастер. — Пока, джудуны! — он взял Доктора за руку и быстро нажал кнопку на манипуляторе временной воронки, что красовалась у него на запястье; джудуны не успели среагировать должным образом и упустили Повелителей Времени уже в который раз. Вспышка яркого света — и они в ТАРДИС, правда эта машина времени была совсем не похожа на ту, которая была у Доктора. Внутри она была полностью белая, с яркими оранжевыми фонарями сверху; панель управления сияла разноцветными огнями, а пол был абсолютно чёрным, контрастируя со стенами, на которых рисовались зелёные, как шёлк, узоры; потолок украшен витражами, словно из лучших уголков Земли, по углам стояли лампы, что пускали лучи света вверх — на витражи, что добавляло ещё больших красок обстановке внутри помещения — столь необычный дизайн немало порадовал Доктора, на миг ей даже удалось забыться обо всём, что было несколькими минутами ранее. — Нравится? — теперь мужчина говорил безо всякой фальши, искренне. Доктор рассматривала это место, словно была очарована им, а Мастер наблюдал за этим. Он снова был похож на принца, который привёл свою возлюбленную в сад, наполненный цветами и запахами фруктов. А Доктор выступала в роли принцессы, что случайно оказалась в волшебном, не поддающимся реальности, месте, и ей безусловно нравилось вся эта обстановка, вид, но было и то, чего она не понимала… — Что всё это значит? — спросила она, наконец-то оторвавшись от красочных узоров, что украшали стены. — Тогда у меня не было ТАРДИС, и это было ужасно, — мужчина нахмурился, и Доктор заметила выразительные морщинки у него на лбу, глубокий, слегка уставший взгляд. Её всегда удивляло то, как быстро он мог меняться, переходя из монстра в прекрасного принца, и наоборот. — В той Вселенной… — Так ты помнишь, — проговорила она одними лишь губами. — Ты всё это время помнил… Её будто снова ударило током, только на этот раз кольнуло где-то за грудиной: сдавливающая, ноющая боль. Прошло немало времени с тех пор, и она обещала себе… Обещала, что забудет, выбросит всё это из головы, и никогда больше не вспомнит. Но она помнила, помнила так долго, и уже не хотела думать об этом снова, как прошлое снова неожиданно настигло её, свалившись на голову словно холодный дождь. Почему люди появляются в нашей жизни тогда, когда мы про ним практически забыли, когда не хотим их видеть, вспоминать? Это наказание судьбы такое, или же нечто большее — загадка, кроющаяся в самом существовании Вселенной? А может они приходят в нашу жизнь как раз тогда, когда мы больше всего в них нуждаемся, просто за суетой и проблемами, что мы возложили на себя, мы этого не замечаем, а может просто не хотим замечать? — Почему ты раньше мне это не сказал? Доктор слегка пошатнулась от внезапно нахлынувшей темноты в её глазах, но Мастер вовремя подхватил её, обнял. Его руки крепко держали её за талию, а взгляды их пересеклись — всего на миг, пока оба не отвели глаза, смущаясь. Ещё недавно Мастер играл с ней, причиняя ей вред, не специально, нет, просто по-другому он не мог привлечь её внимание — Доктор приходит лишь тогда, когда кому-то нужна помощь, в остальное время он не может достучаться до неё, ведь у неё свои проблемы, своя жизнь. — После всех тех событий я регенерировал в Мисси, и должен был проживать эту жизнь с мыслями, которые не хотел видеть в своей голове, — начал он, немного отстранившись, так, словно то, что он делал было непринятным, неправильным. — Ты была Двенадцатым, меня совсем не замечала, а я даже не мог рассказать тебе правду, потому что в то время ты не должна была об этом знать. Его голос притих, он отвернулся; повисла тишина. Доктор видела, как больно ему было говорить об этом; представила, что он мог чувствовать, когда был Мисси, какие ощущения переживал, и вся её вражда и ненависть к нему внезапно испарились, так, будто их никогда и не было. Она вспоминала, как сильно Мисси хотела измениться, как говорила ей об этом, как пыталась, но Доктор не могла тогда поверить ей. Она считала, что это очередная игра, фальш или притворство — Мастер ведь так часто любил играть на чужих чувствах. — Ты ведь регенерировал снова, почему тогда ничего не рассказал? Почему ты продолжал вредить мне? — её голос был спокойным, тихим, она не пыталась обвинить его, лишь хотела узнать правду — это было немало важно для неё. — Я хотел рассказать, сначала… — он посмотрел в её глаза, что были полны боли и досады, понял, что он ощущает то же самое, в который раз убеждаясь, что они не разные, только притворяются, что это так. — Потом я узнал правду про Галлифрей. Узнал, что всё моё существование буквально из-за тебя… Он отвёл глаза — ему была неприятна эта мысль. Мастер прекрасно понимал, что всю его жизнь ему лгали, а Повелители Времени сами придумали себе это название и делали всё, что хотели, скрывая правду о «вечном ребёнке», которое и подарило им жизнь. А Доктор как раз и была тем ребёнком, из-за которого всё началось. Вся его жизнь, все страдания, боль, что причиняли ему, вся тысячелетняя ложь лежит непосредственно и на Докторе, и то, что она не знала об этом не может оправдать её. — Ты ненавидишь меня за это, — проговорила Тринадцатая, понимая к чему клонит мужчина. — Поэтому ты приносишь мне вред. — Я так думал, — он снова посмотрел на неё, взял её за руку, поднёс к своим губам, поцеловал. — Но я чувствую совсем иное. Я не хочу вредить тебе, но я не знаю, как притупить эту… боль. — Я тоже, — вымолвила тихо, так, что только он мог это слышать. — Я тоже чувствую иное… Он поцеловал её: нежно, но в то же время страстно. Весь их мир будто обрёл гармонию в один момент, и жизнь снова заиграла яркими красками, словно подстраиваясь под интерьер ТАРДИС. Только они могли понимать боль друг друга, и только им удавалось находить в этом поддержку и баланс. Их различает многое, но многое и объединяет, делая их жизни многогранными, не похожими на другие. Их любовь может показаться странной, даже неправильной, но именно она прошла все испытания, и закалила их сердца на многие годы. Их отношения могут быть далеки от идеала, но именно они могут носить звание самых долгих отношений во Вселенной. Они сами выбрали для себя этот путь, или же так сошлись их звёзды — неважно, важно лишь то, что в итоге они смогли обрести счастье, несмотря на все невзгоды и трудности на их пути. И их счастье не сравнится ни с чем на этом свете.К О Н Е Ц