Сиквел к "Курортному роману"

Кен неотрывно наблюдал за целующимися парнями. Он не собирался подсматривать. Просто… просто хотел удостовериться, что все в порядке. Хидака не слышал, о чем они говорили. Он успел как раз к тому моменту, когда Йоджи коснулся губами губ Рана, а тот вместо того, чтобы оттолкнуть блондина, прижался к нему всем телом. Кен смотрел на них пару минут, не в состоянии справиться с потрясением. Ведь он никогда не мог предположить, что Ран… Впрочем, чему он удивляется? Ведь Фудзимия тоже может кого-то любить. Вот только почему-то тот факт, что этим кем-то оказался блондин, которого Хидака сам привел в додзе, совсем не радовала его. Почувствовав, что в нем начинает зарождаться ревность, Кен поспешил удалиться. Ран не помнил, сколько времени прошло с того дня – неделя, месяц, или, может, год. Он не собирался начинать все сначала, давать Йоджи шанс. Просто появление блондина выбило его из колеи. Тело отреагировало раньше разума. Фудзимия вздохнул, вырываясь из воспоминаний, и поежился. На улице второй день была настоящая метель. Так что теплый оранжевый свитер – подарок Айи – был как раз кстати. Как так получилось, что Ран каждый день находился на грани между кромешным отчаянием и безграничным счастьем? У него просто не хватило сил поставить точку в отношениях, которые, как ему казалось, давно себя изжили. Больше того – Фудзимия знал, что сил на это у него не хватит никогда. Поэтому он просто терпеливо ждал, когда же у Йоджи закончится это желание вновь играть в игру «хочу быть с тобой». Каждое утро Кудо находил способ передать Рану розу. Красивую красную розу, прекрасную и такую идеальную. Каждый день Йоджи пытался заговорить с ним, прикоснуться. Блондин так отчаянно пытался всегда быть поблизости. Ему даже каким-то удивительным способом удалось убедить тренера разрешить присутствовать на тренировках кендо. Йоджи приходил с мольбертом и рисовал, пристроившись в углу. Так Ран узнал, что блондин выбрал для обучения факультет искусств. Йоджи перезнакомился со всеми, с кем Ран еще хоть как-то контактировал. Он смог очаровать всех. За исключением разве что Хидаки. И Фудзимия почему-то был за это благодарен Кену. «Когда-нибудь это закончится, - мысленно говорил себе Ран. – Когда-нибудь он поймет, что все напрасно и прекратит этот бессмысленный фарс. Когда-нибудь». Но память услужливо подбрасывала аловолосому картинки прошлого. Ласковое солнце, нежные прикосновения, ночи любви и Йоджи, такой родной, такой близкий и такой любимый… Ран хотел быть с Кудо. Он всей душой мечтал вновь почувствовать себя любимым и желанным, но так и не смог заставить себя вновь поверить блондину. Хотя временами, ловя на себе внимательный взгляд грустных зеленых глаз, ему казалось, что ничего не изменилось, что не было никакой разлуки, и что любовь Йоджи вовсе не глупая шутка. - Ран, - Кудо вновь смотрел на Фудзимию взглядом, полным нежности и всеобъемлющей грусти. Ему это совсем не шло. И Рану хотелось стереть с лица блондина это выражение, но он ведь старался игнорировать Йоджи, не обращать на него внимания… - Ты не пойдешь со мной в кино, - тихо начал Йоджи. – И я не стану звать тебя в театр. Мне кажется, что бы я не предложил, – ты все равно откажешься. Не знаю, чем заслужил эту ненависть, но, - он вытащил из кармана два билета. – Знаю, тебе нравится такая музыка. Я бы с удовольствием составил компанию, но не хочу портить ощущения, - Йоджи осторожно коснулся ладони Фудзимии и вложил в нее билеты. Ран, едва дыша, наблюдал за каждым движением Йоджи. Ненависть? Он сказал ненависть? Какой же ты глупый, Йоджи. Какой глупый. - Надеюсь, ты хорошо проведешь время, - блондин осторожно коснулся губами руки Фудзимии и, прежде чем уйти, шепотом произнес: - Я всегда буду любить тебя, Ран. Что бы ни случилось. Ран знал, что у них с Йоджи ничего не может быть. Но как же порой хотелось поверить в обратное… За те несколько минут, что блондин сжимал его руку, Рану показалось, что он сошел с ума… от счастья… Фудзимие хотелось задержать Йоджи, позвать, остановить. Хотелось, чтобы он не уходил. Но аловолосый смог выдавить из себя лишь два слова: - Спасибо, Йоджи. И впервые за время своего переезда Кудо показалось, что корка льда, скрывающая чувства Рана, дала трещину, а на дне фиалковых глаз на какое-то мгновение вновь отразилось тепло.