***
Люси сидела на крыше своего нового дома, смотря на белые лесные просторы, которые освещала луна и звезды. В волосах играл прохладный зимний ветер, девушка в очередной раз вздрогнула и чихнула. — Боже, снова ты тут, — девушка почувствовала тяжелый пронзающий взгляд на себе, а потом, как крыша заскрипела рядом с ней, — хотя бы куртку взяла бы. — Я и так больна, — фыркнула она, повернувшись к нему спиной, — зачем пришел? Всем нутром она очень радовалась тому, что он пришел. Да вообще, что хоть кто-то ее не забыл и нашел тут, в этом маленьком доме, в этом темном завораживающем лесу. Для нее все начинало изменяться еще тогда, когда добрая и милая Лиссана, чьей заменой как-будто Люси была в гильдии все время, вернулась. С того момента просыпаясь, она больше не находила Нацу ни в своей кровати, ни в холодильнике. В гильдии все тогда были погружены возвращением Штраус или же миссиями, ибо месяц подходил к концу, а платить за жилье надо было всем. Люси же решила переехать на время, заняться собой. Да никто в общем-то и не заметил ее отсутствия: ни Леви, вечно болтающая с Гажилом, ни Нацу, что опять дрался с Греем посреди гильдии. Никто. — Эй, ну что ты, — положив руку на плечо девушки, спросил Дреяр, — я ведь и правда запарился добираться сюда в очередной раз. Тебе ли не знать, как тяжело драгонслееру на поезде. — Но я ведь не просила тебя приезжать, — она поджала коленки к груди, а его шуба опустилась на плечи. Она правда была удивлена, что он приехал. Что приехал снова, даже после того, как она прогнала его, закинув его тушку в вагон и крикнула, чтобы больше не возвращался. А он вернулся, вновь разбавил ее затянувшееся одиночество. — Ишь чего удумала, может мне еще письменного приглашения ждать? — он тепло улыбнулся, хоть живот после поезда все еще крутило, внутри все успокаивалось от близости с кем-то, с ней. — Если я тебя прогоню, ты ведь снова припрешься, да? Он промолчал, он знал, что он снова сядет в дурацкий поезд и приедет, если снова почувствует необходимость в чьем-то тепле. Для Лаксаса вся жизнь была чередой его собственных ошибок, которые с каждым разом только сильнее его отдаляли от товарищей, собственной команды и тем более деда. По началу он думал, что оно и к лучшему, что классно быть одиночкой, который ни от кого не зависит. Но это не так. Он зависел и еще как. С одиночеством нельзя сдружиться. Сидя рядом с ней, здесь и сейчас он чувствовал себя нужным, а не сторонним наблюдателем. Обычно он, великий и могучий, разваливался на втором этаже гильдии на личном диване и лишь наблюдал за всем, что происходило вокруг. Просто смотрел, срастался с обстановкой. Даже несмотря на всю свою чертову гордость, он всегда хотел быть на месте Нацу, выбивающем дверь с ноги, на месте Грея, теряющего свои трусы в ходе очередной драки. Дреяр хотел быть ими, потому что они были главными героями большого приключения, потому что с ними говорили, с ними пили и смеялись. А он? А он был безумно одинок. Просто тонул в том, что сам натворил. Лаксас проверял почту каждый день, в надежде, что кто-то пригласит его на задание или на очередную пьянку, но ящик всегда оказывался пустой, даже рекламу в него не пихали. Неужели он настолько не нужен. Кажется, он окончательно расклеился от масштабов своего одиночества. А потом он заметил, как Люси перестала приходить. — Когда ты вернешься в гильдию? — спросил Дреяр. А что еще ему было спрашивать, если они толком-то никогда и не разговаривали? — Не знаю, не думаю, что мне сейчас там место… Лаксас вздохнул. — Совсем с головой поссорилась? Кто еще будет головешку с отмороженным разнимать? — он не знал, что еще привести в аргумент, ведь только за таким занятием он заставал Люси в гильдии. Она улыбнулась, конечно, у нее в голове сразу начали бегать мысли о всех их больших приключениях. О Нацу с Греем, которые после того, как развалили все в гильдии, уничтожали гостиную в ее квартире. О Леви… — Но, Лиссана вернулась… И мы перестали общаться, — она стала разглядывать собственные коленки, как будто это и в правду было интересно. — Глупости, — Дреяр ухмыльнулся. Как он вообще мог подумать, что они с этой глупой девчонкой похожи? Как он вообще мог подумать, что он может вот так просто появится и растрепать ей о наболевшем одиночестве, в надежде, что она поймет? Она не поймет, ведь никто о ней никогда не забывал. Она не поймет, ведь не знает, что Леви подходила даже к Громовержцам, спрашивая где ее любимая подруга. Она не поймет того одиночества, где не только ты ото всех отвернулся, но и от тебя отвернулись в ответ, ведь Дреяр точно знает, что глупый Нацу ее ищет, а Мира нервничает из-за нее и роняет стаканы. Но, раз она не знает, то великий и могучий Лаксас Дреяр может воспользоваться своим положением и излить душу, а потом уже и рассказать, как все о ней пекутся и переживают. — Это не глупости, — она покачала головой, глаза снова накрыла пелена слез, — только ты обо мне и вспомнил. — О тебе хоть кто-то вспомнил, а я на год пропаду и никто не хватится, — съязвил Дреяр, будто сплюнул. А внутри все разъедалось неприятным жжением и осознанием того, что сказанное им правда. — Глупости, видел бы ты как Мастер каждый раз переживает, когда ты берешь долгосрочные миссии, а потом плачется Мире о том, что так он правнуков и не увидит. Лаксасу стало смешно. И вправду, сколько раз старик намекал ему про детей, каких только женщин не приводил. Вот только Лаксасу сближаться с кем-то было крайне опасно, ведь тогда он не будет таким уж несчастным и всеми забытым. — Может, мы пойдем в дом, а то простудишься все-таки, — он встал, крыша болезненно скрипнула, Люси поднялась следом.***
— И какой чай ты любишь? — спросила она, заглядывая ящик. А какой чай он любит? Откуда ему знать, ведь он толком и чаи ни с кем никогда не пил, только если заказчик на миссии попадется гостеприимный и нальет ему чашечку. — Я не знаю, — честно ответил Дреяр и, заприметив небольшой диванчик, тут же на нем развалился. — Ладно, сделаю тебе зеленый с ромашкой, а то таким как ты спокойствие явно не помешает, — ответила она, выудив из ящика цветную коробочку. — Что значит таким как я? — он насупил брови, не любил предвзятого к себе отношения. — Ну…- Люси замялась. А разве она знала какой же он Лаксас Дреяр? Он всегда был для нее недосягаемым. Сидел на втором этаже и никогда к ним не спускался. Как будто единственный взрослый среди наивных буянящих детишек. — Что ну? — его бархатный голос вывел ее из раздумий. Она всегда представляла Лаксаса более грубым, но сейчас он ей вообще таким не казался. — Ну, ты всегда молчишь и сидишь, но брови у тебя всегда к переносице сведены, будто ты усердно думаешь или напряжен, — сказала Люси, и села на диван рядом с ним, поставив чашки на стол, — вот даже сейчас. Она потянулась рукой к его лицу, а он с удивлением подался назад. Ведь прикосновения для него, такой громадины, очень страшны, он боится в них раствориться и потеряться. — Прости, — ответила Люси, заметив его реакцию, одернула руку. — Да нет, я просто задумался, — он почесал затылок, а потом стал рассматривать маленькие фарфоровые чашечки. Такие милые. Да и вообще все вокруг ему казалось приторно милым. — Ну, значит, ты хмуришься от того, что много думаешь, — подтвердила свои догадки Люси. Ей было хорошо, от того, что кто-то нарушил ее одиночество. Хорошо настолько, что ей было все равно, что это был Лаксас Дреяр. — Да, ты права, плохая привычка, — он уже хотел поговорить по душам, а все наоборот превращалось в какое-то притворное чаепитие, — разве у тебя нет ничего покрепче чая? — Зачем? — спросила она, хотя машинально встала и вновь поплелась к шкафчикам, — кофе подойдет? Дреяр отрицательно помотал головой. Да она над ним смеется. Он хотел выпить чего-нибудь крепкого, хотя бы вина, а она ему продолжает предлагать что-то в духе чайной церемонии. — Разве, алкоголь не лучший способ разговорить кого-то, кого совсем не знаешь? — он вопросительно поднял брови, в надежде, что все-таки в ее кухонных ящичках найдется что-то покрепче чая и кофе. — Возможно и лучший, но я совсем не умею пить, — Люси надеялась, что Дреяр поймет ее и откажется от своей идеи. — Закусывать надо, — он поднялся с дивана, прошелся к холодильнику и достал фрукты, — это пойдет. — Ну у меня есть бутылочка вина, — сказа Люси осторожно, в надежде, что все еще можно повернуть к чаю и не придется распивать целую бутылку с этим магом. — Ну фрукты к вину — классика, — он легко улыбнулся и, собрав на одном блюде целый натюрморт из сочных фруктов, продолжил, — ты только не забывай пить. Она разлила вино в два стеклянных бокала. Снег за окном кружился в спокойном танце. Да и вообще все было умиротворенно. Будто Люси и Лаксас были лишь частью обстановки, не хватало лишь приглушенной музыки. — Выпьем за то, чтобы никогда не быть одинокими, — она подняла свой бокал к его и чокнувшись, сделала небольшой глоток. Поморщилась, а чего еще она ожидала? Дреяр радовался такому первому тосту, значит, разговор все-таки пойдет в нужное ему русло. — Все будет хорошо, я обещаю, — сказала Люси, заметив у собеседника смену настроения. — Все говорят, что будет хорошо, только вот никто не говорит когда именно… — буркнул Лаксас, продолжая разглядывать этикетку бутылки, — я устал ждать и надеяться, что вот кто-то придет и моя жизнь изменится. — Если только и делать, что сидеть и ждать, конечно, ничего не изменится, — ответила Люси, она сама не любила эти фразочки вроде " не грусти», «все будет хорошо», «да это не проблема вовсе», но сама использовала их часто и даже чаще, чем нужно. Она рассматривала его профиль. Такие красивые черты лица, совсем не такие как у Нацу и Грея. Они у Лаксаса острые, будто отточенные самим временем. И этот шрам, он вовсе не портил, даже наоборот. — Как видишь, я не только сижу жду. Я приперся сюда, хрен пойми зачем. — он уже был на пике отчаяние, она совсем его не понимала… — Лаксас, как видишь мы первый раз разговариваем, — хмыкнула Люси, — предлагаю выпить за начало нашей дружбы! Она подняла бокал, он чокнулся. Сделал глоток. — Закусывай, — напомнил он, — а то я не буду сопротивляться, если вдруг твоя пьяная тушка начнет ко мне приставать. Люси послушно взяла дольку яблока. А он и правда наконец стал чувствовать изменения. Он разговаривает с кем-то по душам впервые за долгое время. -Знаешь, Люси, — Дреяр пробует ее имя на вкус, ведь если хочешь поговорить с кем-то открыто, то точно не стоит обзываться " болельщицами», — я правда устал от того, что вечно один. Устал притворяться таким сильным и грозным, хотя на деле чувствую себя запуганным котенком. — Ты не притворяешься, ты правда сильный, — хмыкнула Люси, — да и ничего ты не одинок, навыдумывал незнамо что. У тебя команда есть и они всегда за тебя горой, может ты сам от них отвернулся, только вот почему? Почему? Дреяр и сам не знал почему. Только вот Хартфилия правду говорила и никто на самом деле от него и не отворачивался, это он сам ото всех скрылся и никого к себе не приближал: ни Мастера, ни Громовержцев, даже Миру держал в стороне и сам подливал себе напитки. — Мне кажется, что после всего я не достоин их внимания, не достоин гильдии и деда, — выпалил Дреяр, даже не переварив эту новую мысль внутри себя. — Все делают ошибки, Лаксас. Но если после всего, что ты сделал, они от тебя не отвернулись, никто от тебя не отвернулся, то ты этого заслуживаешь, — Люси и правда считала Лаксаса достойным членом их гильдии, — хватит винить себя, все давно тебя простили. — Я себя не простил, Люси. — Нужно время. — она лишь устало качнула головой и сделала очередной глоток, голова вообще не тяжелела, все-таки Лаксас прав, закусывать и вправду стоит. — А ты, Люси, ты меня тоже простила? — Простила, — ответила Люси машинально, она не держит обид, — я очень рада, что ты сейчас здесь. И я безумно благодарна, что ты вернулся, даже после того, как я с криками засунула тебя в поезд. Он улыбнулся. Тепло разливалось по венам от одного разговора. Он вроде даже не излил душу, а получил больше, чем ожидал. Он почувствовал себя наконец частью чего-то настоящего, стоящего. — Знаешь, Люси, — конечно, Дреяр просто обязан рассказать ей, — все о тебе волнуются и все тебя ищут. Не знаю, что ты себе напридумывала, но ты правда всем там нужна и все с ума сходят. — Лаксас, я не… — она сжала бокал пальцами, если это была его шутка, то совсем не смешная. Люси знала, что он не шутил.Знала, что никто ей в лицо не говорил, что она была заменой, а теперь не нужна. Но почему-то думала так, чувствовала себя так. И сбежала, поверив этому чувству. Слезы предательски потекли по щекам. Все-таки ей очень хотелось вернуться, особенно если ее там и вправду ждали. Люси очень нужно было дружеское тепло, а она сама от него сбежала не пойми куда и не зная почему. — Глупая ты, Люси, — он поднял руку и погладил ее по волосам, отмечая про себя, какие они мягкие, — очень глупая, милая Люси… Дреяр не умел успокаивать, он лишь сидел в сторонке особняком и, лениво протянув руку, гладил ее по волосам. Ему это понравилось. Понравилось чувствовать что-то вместе с кем-то, с ней. Он будто-бы перестал существовать, покинул комнату ожидания, и начал жить. Одиночество, припиравшее его так долго к стенке, отступило, когда девушка уснула на его груди. Светло, даже когда все лампы дома выключены. Тепло, хоть за окном идет снег. Он так долго не понимал, зачем он шел все это время, из-за чего страдал. Ему, как никому, был нужен свет. И вот, Люси принесла тот самый свет, который согрел и осветил его изнутри, разрушил цепи одиночества и сомнений. Дреяр смотрел на ее спокойное лицо, вдобавок ко всему, она еще такая милая.