Тайна крылатых демонов

      - Кажется, пора кое-что обсудить… Но для начала выпьем?       - Ты слишком учтив и вежлив - это подозрительно. – Итачи слегка повернулся торсом в сторону вошедшего наследника трона, всем видом демонстрируя свое нежелание вести какие-либо переговоры.       - Прямо как ты с моей будущей женой.       - Кажется, я уже объяснял тебе свою позицию, не вижу смысла возвращаться к этому разговору снова.       - Это ведь ты вытащил ее из под завала, который она устроила в порыве нашей страсти. – Саске поставил на большую лакированную поверхность стола находившийся до этого в его руках поднос с притягательной бордовой жидкостью, лишая себя неловкости пугливой официантки.        Развернувшись на мягком белом ковре, что небольшим кругом был расположен в центре комнаты, скорее для придания хоть какого-то уюта столь мрачным и античным покоям всегда задумчивого их обитателя, наследник трона присел на персикового цвета атласное одеяло. Слишком вальяжное поведение младшего Учихи нисколько не удивляло старшего брата, вынуждая лишний раз продумывать дальнейший ход его действий, заставляя игру идти по своим правилам. В этом их большая разница. Саске слишком наглый, уверенный в себе и в том, что все идет, живет и существует только во благо ему. В то время как Итачи старается продумывать, как в шахматной игре, наперед тысяча и один ход, дабы в любой ситуации выйти победителем. Не сказать, что у него не было плана на подобный исход события, после того, что случилось с Сакурой в темнице, но он до последнего надеялся, что этот вариант его истории не произойдет под любым предлогом. Это та часть его мыслей, что осталась незавершенной в построенной стратегии, просто потому, что Саске было отчасти легко манипулировать, но проблема заключалась как раз в его экспрессивности, что порой носила самый неординарный характер, не поддающийся анализу. Каждое его действие сейчас оценивалось и продумывалось хозяином комнаты, в попытке найти тот самый подвох, ощущаемый каждой клеточкой в прохладной вечерней атмосфере мрачной комнаты.       - Не страсти, а ненависти. Это совершенно разные понятия. – Итачи на секунду прикрыл глаза, потирая переносицу, прекрасно понимая, что разговор предстоит не из легких. – К чему этот разговор?       - Да собственно, ни к чему. Отец тебя снова отправляет на задание в страну снега. Там вроде недавно было подавлено восстание, он полагает, тебе стоит обратить на это внимание. Ну и мне не с кем выпить, и я решил, что ты мне не откажешь в компании. – Саске взял с подноса хрустальный бокал, наполненный бардовой жидкостью, играющей контрастами и бликами в свете пламени, который потрескивал в камине, находящемся у дальней стены.       Итачи смерил ледяным взглядом непроницаемую улыбку своего брата, стараясь уличить хоть толику лжи, которой было пропитано каждое его слово, что смердело фальшью и коварством. Плавно переводя взгляд с ухмылки младшего Учихи на протянутый его рукой бокал, Итачи потянулся ко второму фужеру, что мирно ждал своей участи на серебристом подносе. Холод сосуда огнем обжигал кожу брюнета, опасный шаг, но отказаться он не мог, стараясь в процессе распознать правила, по которым играет младший брат, в надежде создать его идеям максимум проблем. Напряжение, повисшее в комнате, придавало ей еще больше мрачности, полностью погружая помещение в непроглядную тьму. Старший Учиха не спускал взора ониксовых глаз с нежеланного гостя, показывая свою степень недоверия. Саске, словно понимая причину временного замешательства, сделал победный жест рукой, что держала хрустальный фужер, приподняв его слегка вверх и описав полукруг, после чего свободно пригубил пленительную жидкость. Немного помешкав, его примеру последовал и стоявший до этого неподвижно Итачи, надеясь, что не прогадал в этот раз.       Холодность и мрачность комнаты, что содержала в себе пленницу приукрашивалась яркостью цвета ее волос, что были похожи на лепестки цветущего дерева вишни. Ее бледное и измученное лицо постепенно принимало более свежий оттенок после недавнего обвала темницы, причиной которой послужила она сама. Сакура сидела на кровати, прижав ноги к груди и обнимая их руками. Простая шелковая удлиненная ночная сорочка нисколько не приносила тепла в том холоде, что расползался нитью паутины повсюду.       Стараясь сохранить как можно больше тепла в своем теле, девушка пыталась сжаться в комочек, словно это могло бы защитить и от проблем тоже. Босые ноги искали поддержки в одеяле, кончиком которого она их накрыла. Взгляд пустой и словно безжизненный был направлен в сторону окна, созерцая огромный лунный диск. Не без доли зависти наследница Хеттеи вздыхала, завидуя свободе этого блеклого шара. Безысходность давила вакуумом, зажимая сознание в тиски, заставляя сомневаться не только в завтрашнем дне, но и в себе самой. Сможет ли она вытерпеть те испытания, что уготовила ей судьба в качестве платы за беззаботную, до этого момента, счастливую жизнь. Лишь изредка глаза застилала слезная пелена, что сразу же смахивалась длинным полупрозрачным рукавом все той же ночной рубашки. Плакать нет смысла. Здесь слезы только послужат признаком капитуляции перед стаей голодных гиен, которые ждут, когда ее воля надломится, позволяя приводить их планы в действие. От очередной мысли Харуно отвлек сильный стук, которым сопровождалось открытие дверей. За своими мыслями она даже не заметила, когда успели отворить ключом замок, но тот удар, что создавала массивная дубовая дверь о каменные стены, гулом отозвался в ушах, что привыкли к идеальной тишине замка.       Резко вскочив с кровати, Сакура остановилась в центре комнаты, стараясь использовать это место как выгодную точку для начала побега. Вошедшим оказался никто иной, как Итачи, и если бы он пришел один, то сознание не било бы тревогу, но показавшаяся следом макушка младшего Учихи заставила девушку напрячься сильнее, лишая ее взор прежнего безразличия и отчаяния.       Итачи довольно быстрыми шагами преодолел расстояние, что стояло единственной преградой между ним и принцессой, в то время как наследник престола лишь подпирал спиной стену, словно та могла обрушиться без его помощи, скрестив при этом руки перед грудью. Он предпочел остаться сторонним наблюдателем за идеальным исполнением его коварного плана, в то время как брат, схватив испуганную наследницу Хеттеи, потащил к кровати. Сама того не понимая, Сакура из всех сил старалась противиться, но стальная хватка цепких мужских пальцев, что ярким контрастом холодили кожу, лишала воли, заставляя повиноваться. Резко развернув девушку к себе лицом, Итачи прижал ее спиной к колонне с балдахином, что обрамляла кровать, ранее служившей пристанищем девушки. Холод металла ощущался каждой клеточкой, даже не смотря на ночную сорочку. Страх все сильнее проникал в сознание, заставляя испуганный взгляд метаться по комнате в поисках хоть какого-либо оправдания действиям того единственного существа в этой обители вампиров, который смог добиться от нее маленькой доли доверия. Но Итачи, словно обезумев, приравнялся к низшей расе себе подобных, с силой сжимал запястья девушки, все напористее прижимая хрупкое создание к ледяной колонне, исключая все пути к побегу на корню. Всего доля секунды и его острые клыки прорывают нежную плоть на шее Харуно. Столь неаккуратный жест, что принес много боли, столь неосторожный, что кровь брызнула, окропив лицо старшего Учихи и одежду девушки. Взгляд черных глаз сравним с взглядом обезумевшего хищника, но Сакура не могла этого видеть. Клыки в ее шее не позволяли даже шевельнуться, боль сковала всю сущность, руки безвольно повисли вдоль тела, подчиняясь неминуемой участи, в то время как Итачи, воспользовавшись покорностью девушки, усилил свое наступление. Одной рукой он зажал шею пленницы, удерживая голову в повернутом к окну состоянии и поглаживая большим пальцем слегка подрагивающие от сдавленных всхлипов девушки губы, в то время как вторая рука уже оголила грудь принцессы, до боли сжимая нежную плоть, оставляя следы, которые приобретали фиолетовый оттенок, убивая белоснежность кожи.       Изумрудные глаза застилала слезная пелена, из-за чего очертания комнаты становились размытыми и неясными, кроме еще одного посетителя этой обители. Младший Учиха по-прежнему, словно каменное изваяние, подпирал стену, и лишь взгляд выдавал его ненависть. Вопрос, что крутился у него в голове, набатом бил по сознанию. Почему Итачи может свободно прикасаться к его будущей женушке, а на него действует ее парализующая, словно яд змеи, сила?       Итачи, не зная границ, продолжал вытягивать живительную жидкость из хрупкого девичьего организма. Ее учащенное дыхание лишь свидетельствовало о нахождении последней на грани, руки и ноги покалывало, сводя легкой судорогой. Все, что ее держало в вертикальном положении, – это руки старшего Учихи, перебравшиеся с груди к самому сокровенному месту. Сквозь тонкую ткань ночной рубашки мужская ладонь прижималась и гладила испуганную пленницу, все сильнее надавливая на самые чувствительные точки. Одеяние, что не смогло ранее подарить тепло девушке, теперь нисколько не защищало ее от нападок черноглазого брюнета. Каждый миллиметр ее сознания твердил о том, что Учиха непозволительно близко. Она ощущала грубую мужскую ладонь, что с рьяной силой гладила там, где она даже не могла представить себе. Одна за другой с глаз скатывались соленые капли, под силой гравитации притягиваемые к полу и утопаемые в нем. Сознание мутнело, заставляя проваливаться в полудрему.       - Братец, ты переходишь границы дозволенного, я тоже хочу, – стоявший до этого в стороне наследник Варрона не вытерпел, посчитав это для себя слишком оскорбительным. Итачи свободно безнаказанно касается его будущей жены без каких-либо последствий. Подойдя вплотную к девушке, Саске выдернул ее из крепкой хватки своего брата. Словно безвольная кукла, Сакура врезалась в грудь младшего Учихи, лишенная сил. Сопротивляться не было возможности, веки, точно налитые свинцом, уже были готовы закрыться, как все тело пронзила волна новой острой боли от очередного укуса, только с другой стороны шеи.       Саске начал с малого. Как только его клыки погрузились в мягкую податливую плоть, руки, благодаря которым он удерживал ее в вертикальном положении, сами спустились с плеч девушки на округлости груди. Одеяние в этом месте было растянуто и местами порванной от грубых ласк предыдущего мучителя. Последний все так же, не теряя времени, подошел сзади к девушке и приподнял ее руку, повернув ладонью к себе. Своими клыками Итачи резко впился в синеватые венки на запястье, даруя себе новое наслаждение свежей кровью.       Зажатая с двух сторон Сакура перестала ощущать реальность, словно все происходило за пределами ее жизни. Кровь еще стремительнее покидала ее организм, кожа покрылась холодной испариной из-за недостатка согревающей жизненно необходимой жидкости. Даже два тела, что находились по обе стороны от нее, казались огненными и являлись единственными источниками тепла, вопреки всем предрассудкам, что вампиры холодны, как лед. Если это все же так, то Сакуру можно было приравнять к потомственным кровопийцам, так как температура ее тела ничем не отличалась от температуры каменного пола, на котором стояли босые ноги принцессы.       Руки Итачи снова с силой сжимали округлые полушария груди, стараясь проникнуть под материю, в то время как Саске предпринял очередную попытку воспользоваться беспомощностью девушки. Плавным движением он прошелся от колена, поднимаясь к внутренней поверхности бедра, задирая ночную рубашку и предоставляя нежной коже ног ощутить холод комнаты. Но как только его пальцы коснулись тела девушки, ромб на лбу Сакуры в считанные секунды успел активироваться, расползаясь все теми же витиеватыми черными узорами.       - Уходи! – Грозный тон Саске выдавал всю его ненависть, срывая напускную маску безразличия. Снова ничего не получается. Любое его прикосновение активирует эту чертову печать, что в очередной раз лишает парня возможности получить желаемое. Еще большая злость взыграла к брату. Постепенно приходило понимание, что его собственный брат в этой истории играет не последнюю роль, и именно младший Учиха единственный, кто остается в неведении, обладая скупой долей информации, непозволяющей полноценно вести борьбу в этой игре.       Итачи покорно отступил, как только от младшего брата поступил грозный приказ. Саске лишь оттолкнул от себя девушку, позволяя последней упасть на мягкую кровать. Вытерев тыльной стороной руки кровь, что осталась на губах наследник трона лишь облизнулся, вновь смакуя сладкий нектар, которым ему еще долго предстоит наслаждаться. Сумбурный поток чувств, что разрывал брюнета изнутри, не давал сосредоточится на чем-то одном. Его старший брат покинул покои комнаты в неизвестном направлении, Сакура без сил скорее всего потеряла сознание и безвольно лежала на кровати в том же положении, в котором упала на мягкие одеяла. Лишь ритмично вздымающаяся грудь подтверждала наличие в хрупком тельце признаков жизни. Неаккуратные укусы на шее будут долго являться свидельством о сегодняшней ночи. Верхняя часть одежды была пропитана ее кровью, что создавало дополнительный притягательный аромат, источаемый ее телом. Злость, застилающая черные глаза брюнета постепенно сходила на нет, позволяя зарождаться новому, куда более знакомому для него чувству возбуждения.       Отчасти все прошло по плану. Итачи в глазах его будущей женушки будет выступать тираном не хуже самого Саске, а значит и доверие пропадет. Все, что волновало наследника трона, это пульсирующий ком внизу живота, что лишь усиливался по мере того, как он созерцал безвольное тело пленницы, распластавшееся перед ним. Лишний раз окинув взглядом просторы комнаты, Саске по обычаю отправился в то место, где ему никогда не откажут.       Он не раз подумывал переселил Карин поближе к Сакуре, чтобы после очередного ужина долго не ходить до спасительной разрядки организма, но каждый раз мысль о том, что в скором времени принцесса сама сможет доставлять ему удовольствие, отгоняла эту затею прочь. Не то чтобы Учиху волновали чувства рыжей бестии, куда больше пугала ее алчность и жестокость, а жизнь Сакуры все же приобретала для него определенную ценность в виде постоянной игрушки, с которой он не наигрался.       - Уже ждешь? – Не столько вопрос, сколько утверждение очевидного факта. Войдя в покои Карин, Саске ощущал себя полноправным хозяином ситуации, на ходу попутно снимая свою рубашку и расстегивая пуговицы одной рукой. Сил терпеть уже не было, пульсирующий орган в паху лишний раз напоминал о себе. Сейчас младшего Учиху совершенно не заботило, что у придворной колдуньи, сидящей перед ним, могут быть хоть какие-то чувства к нему, поэтому он спокойно собирался завершить с ней то, что начал с другой девушкой. Столь лицемерные поступки в этом алчном месте далеко не редкость, и, живя здесь не первый век, учишься привыкать, молча глотая все обиды и стараясь быть благодарной за некоторые мелочи, что способны дарить надежность и пищу, по крайней мере, так себя приободряла рыжеволосая ведьма.       - Что вы там устроили, воняет кровью на весь замок? - Карин все так же продолжала стоять возле письменного стола, опираясь на него, в ожидании подошедшего полуголого Учихи.       - Не ревнуй. – Саске вплотную приблизился к Узумаки. Его руки уже потянули поясок ее атласного халата, что поддался его умелым движениям, оголяя прекрасное девичье тело с притягательными формами. Ее лисий взгляд внушал искорки алчности, заставляя опасаться и ожидать любого подвоха, создавая чувство хождения по лезвию в опасной игре. Но младшему Учихе сейчас не играть хотелось, а просто выпустить пар. Больше не церемонясь, он повернул ее к себе спиной, резко положив животом на гладкую поверхность деревянного стола. Сейчас все казалось как в тумане, в какой-то момент перед его глазами рыжие волосы мелькнули розовым отливом, заставляя Учиху мотнуть головой из стороны в сторону, словно избавляясь от этого зеленоглазого наваждения, что проникло в его разум.       - У твоего яда, что мы выпили с Итачи, есть побочные эффекты?       - Есть и много, но ты, в отличии от Итачи, принял мое противоядие, полностью нейтрализующее все действие ядовитых веществ.       Не говоря больше ни слова, Саске с присущей ему животной грубостью взял Карин все на том же столе, служившим для девушки единственной опорой, не позволяющей ей упасть от сильных толчков в ее лоно. Она уже привыкла к боли, в конце концов все Учихи разные и ей приходилось подстраиваться под предпочтения каждого. И если сейчас Саске не намерен дарить ей часть той ласки, что иногда перепадала от него, она просто стерпит, как и раньше. Выпустив пар, наследник Варрона без лишних церемоний оделся, собираясь отправиться в свои покои и наконец-то заслужено отдохнуть.       - Скажи, зачем это все? - Привстав со стола и подбирая упавший на пол халат, Карин задала вопрос, что понятен только им двоим, в надежде получить хоть какое-то объяснение тому, что сейчас происходит в замке.       - Тебя это не касается, – бросив едкую фразу напоследок, Учиха избавил себя от общества Узумаки. Проходя мимо комнаты Итачи, младший Учиха лишь убедился, что его братец спит мирным сном, но это ненадолго. Как только он проснется, все картинки минувшего события, красочно представят всю прошедшую ночь и будут гложить его не один день. Главное не подпустить его к Сакуре для объяснений, иначе план снова потерпит неконтролируемые изменения, чего он допустить не мог. Желание отдохнуть все сильнее завлекало брюнета. Направляясь в свою комнату, он лишний раз убедился в усиленной охране, что оставил на входе в покои Харуно, исключая возможность появления там старшего брата. Как только мрачность помещения встретила своего владельца, Саске без сил рухнул на мягкие простыни, сразу же забываясь крепким сном.