Я не собираюсь прыгать

— Ты мне так и не ответил. Что ты здесь делаешь? — выкинув сигарету куда-то вдаль спросил блондин. 6 часов назад Дилан уверенным шагом шёл к своему любимому месту. К своей крепости. Туда, где он мог смотреть на всё и всех и никто не осмелился бы посмотреть на него. Да никто и не смог бы, ведь любимым местом парня была крыша самого высокого здания в городе. Он приходил сюда каждую неделю, садился на ограждение, которое стояло у самого края и сидел так до утра. Мысли, либо туманом застелали его голову, либо вихрем вылетали из неё. Он смотрел на звёзды и чувствовал щемящую боль в груди. Иногда он всё же что-нибудь делал, но это случалось крайне редко. В его рюкзаке всегда были сигареты, его блокнот и какая-то книга. Носки его кед были разодраны чуть ли не в клочья, а на боковой их части, еле-еле виднелись строки его любимых песен. — Ровным счётом ничего, — Дилан поднялся и начал ходить по ограждению, стараясь удержать равновесие, — ты когда-нибудь задумывался над тем кто ты? Парень разинул рот. Он не знал что ему сейчас делать. Броситься спасать парня, оттянув шибанутого за шкирку вниз или быть спокойным и продолжать вести себя как ни в чем не бывало. Так, будто он каждый день видит, как парни ходят по крышам. — Ну. *кхм* я — Томас. Дилан засмеялся. — А я Дилан. Но дело не в этом. — А в чем же? — тут же задал вопрос Томас. — А в том, Томми, что задумывался ли ты когда-нибудь над тем для чего ты здесь? Чувствовал ли ты то, что чувствую я? — А что ты чувствуешь? Дилан улыбнулся уголком губ и сел, подогнув одну ногу под себя. Томас еле слышно выдохнул. Он не хотел стать свидетелем того, что могло бы произойти. Дилан немного помолчал и, глядя будто сквозь всё, что было перед ним, начал: — Иногда мне кажется, что я — не я. Что я не принадлежу этому миру. Мне настолько все равно, но, в то же время и нет. Я, как посторонний наблюдатель за собственной жизнью. Жду, пока что-нибудь произойдёт. Это как, знаешь, читать историю, лёжа на кровати. Вот так и я. Читаю собственную жизнь. Но ничего, черт возьми, не происходит. Это как смотреть в книгу по физике, читать её, но ничего не понимать или очень долго смотреть на чистый лист бумаги и не знать как начать чертово эссе. Но в этом только моя вина. Не чья больше — моя. Есть множество вещей, которые мне нравятся, но нравятся ли они мне? Будто я — какая-то потерянная частичка чего-то. Какого-то куска. Я даже не знаю. Кусок какого-то человека, либо его отголосок прошлого. Такое ощущение, что меня не существует. Что всё будет нормально даже, если сейчас или через пять минут — я умру. Вселенная не потеряет что-нибудь важное. Просто не станет какой-то мало значимой пещинки. Повисло молчание. — А что чувствуешь ты? — Дилан перевёл взгляд на парня. Парень не сразу понял, что обращаются именно к нему, (хотя к кому? Они здесь одни) поэтому ответил не сразу. — Теперь не знаю. От таких мыслей действительно хочется сигануть вниз, — грустно ухмыльнулся Томас, — но, пожалуйста, не делай этого. — Не переживай так, Томми. Я не собираюсь прыгать. Слишком грязно станет из-за моего тела внизу. К тому же, — Дилан спрыгнул с ограждения и, отряхиваясь добавил, — не хочу, чтобы детишки, идя завтра утром в школу, испортили себе психику, увидя мои мозги на асфальте. — Ты вывалил на меня такую кучу дерьма, что я готов сейчас сам шлепнуться вниз и испортить психику кому угодно. — Светает, — парень посмотрел на Томаса, у которого за спиной всходило солнце, — что насчёт завтрака? — Дилан загадочно улыбнулся, представляя вишнёвые блинчики в кафе неподалёку, в котором он завтракал каждый четверг и, в котором будет завтракать теперь не один. — А что здесь делал ты, Томас? — спросил Дилан, направляясь к выходу, почему-то зная, что парень пойдёт за ним.