С тобой...

      Та быстрота, с которой пролетел, или правильнее сказать промелькнул, день фестиваля, ужасала. И кажется будто много сделали! Сходили на устроенный учениками показ аниме «Укрась прощальное утро цветами обещания». Не успели слезы высохнуть, как они с Такуми, прячущим от неё покрасневшие глаза, отправились пробовать себя в игре в дартс. Совершенно спокойно, разговаривая ни о чем, они прошли через «Лабиринт ужаса». Победив в соревновании на надувание самого большого мыльного пузыря, выиграли плюшевого кота, который подозрительно смахивал на Усуи.       — Нет, ну прям один в один! — в очередной раз веселилась Аюдзава сравнивая парня с мягкой игрушкой.       Дальше парочка отправилась на новый конкурс. Суть заключалась в том, чтобы пропеть песню в такой манере, в которой вам скажут. Они просто хотели посмотреть со стороны, но быстро втянулись.       — Влесуродиласьёлочка! — Синхронно пропели эти двое, когда им сказали петь не останавливаясь. — Влесуонаросла!       Тут их обставили Иоко и Джеральд. Поздравив подругу с победой, Мисаки потащила Такуми дальше.       Потом они поглазели на то, как танцуют другие, но сами присоединяться не стали. Попробовали порисовать с закрытыми глазами, прошли лабиринт, будучи связанными друг с другом. И вот день уже закончился, и настало время для вечернего салюта. Аюдзава и Усуи снова стояли в том же кабинете, что и в прошлом году. Выключенный свет, широкий подоконник, на котором так удобно сидеть, устраивающие пляски вокруг костра ученики Сейки где-то внизу, любимый человек рядом… Чувство уюта не хотело покидать Президента, удобно устроившуюся неподалеку от Такуми.       — Который час? — лениво поинтересовалась девушка, пододвигаясь ближе и кладя голову жениху на плечо.       — Без пяти одиннадцать…- так же лениво отозвался парень.       Какое-то время в кабинете царила уютная тишина, нарушаемая только биением двух сердец. Когда оставалась буквально минута до запланированного салюта, Усуи потянулся к губам невесты. Девушка подалась навстречу. Как только они отстранились друг от друга, за окном грохнул салют. Мисаки мягко улыбнулась.       — С годовщиной.       — Тебя тоже, — улыбнулся в ответ Такуми.       «Разве могу я быть ещё счастливее?» — пронеслась в их головах одна и та же мысль.

***

      Чертовски неудобное белое платье с туго затянутым корсетом, вечно мешающаяся фата, натирающие туфли, отсутствие привычного кольца на цепочке — все раздражает Мисаки. Но больше всего её бесит то, что она не может увидеть Такуми.       Девушка мысленно костерит традиции и суеверных родителей. Рука в белой перчатке нервно сжимает стакан с водой. Черт! Черт! Черт!       — Убью вас всех нафиг!       — Не надо. Мне еще рожать, — хмыкает Шидзуко, поглаживая округлый живот.       — Мисаки, Такуми опаздывает, — закусив губу сообщает Сакура.       — И его тоже убью!       Неожиданно раздается стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в комнату входит человек в плаще с накладными усами и носом. Сузуна, сидящая в дальнем углу комнаты, давится смехом, мгновенно узнавая Такуми.       — Слышал тут у кого-то свадьба? — ухмыляется парень.       — Слышала кто-то на неё опаздывает. Ты что здесь делаешь? Да ещё и в таком клоунском виде, — недовольно, но уже более спокойно уточнила Мисаки.       — Я только так смог сбежать от мамы. Не волнуйся — под плащом костюм. Я просто жутко нервничал и решил посмотреть как ты.       — Все уже нормально. Иди давай. И да, не смей отращивать усы! Тебе это не идет.       — Злая Миса-чан, — надулся парень, выскальзывая из комнаты.       Мисаки улыбается и качает головой. Теперь даже неудобная одежда не помешает ей чувствовать себя счастливой.

***

      Смятые простыни, разломанная в хлам прикроватная тумбочка, так некстати стоявшая у молодоженов на пути, еле держащиеся на окне шторы. Мисаки точно знает, что коридор тоже находится в весьма плачевном состоянии. Судя по ругательствам Такуми, периодически доносящимся из ванной, там они тоже что-то сломали.       Блаженно прикрыв глаза, девушка пьет уже полуостывший кофе.       Она была не права — все же можно быть ещё счастливее, чем в день её свадьбы.

***

      — Стоять, охламон! Акио, я кому сказала! — женщина лет двадцати семи пытается догнать непоседливого сына.       — Папа, папа! Мама опять превратилась в демона! Все как ты рассказывал!       — Усуи, гад! — рыкнула Мисаки.       — Это ты сейчас мне или сыну? — невинно поинтересовался мужчина, глядя на жену.       — Бесите меня. Уйду я от вас, — пробурчала женщина, откидываясь на спинку стула.       — Ну, мама! Мамочка, не злись! Ты у меня самая хорошая! Самая-самая! Я тебя так люблю! — мальчишка щенячьими глазами смотрит на Мисаки.       — Правда? Ты же недавно сказал, что я демон, — напоминает Миса.       — Тебе послышалось! — с невинным видом отвечает Акио.       — Ладно. Прощаю. Но в школу все равно пойдешь.       — Ну ма-а-ам!       Громкий смех сына, путающийся под ногами кот, нежные объятия мужа и уютный дом. Нет, все-таки сейчас она счастлива, как никогда раньше. И ещё неизвестно, есть ли предел этому счастью.