Лучше, чем оладьи

«Извини, но я просто не понимаю, как ты живешь», — начинает читать Виктор письмо своей уже бывшей девушки, но останавливается на середине и просто удаляет его. Очередной разрыв из-за того, что кому-то захотелось придти домой раньше положенного времени. Пока проводник открывается, он листает сообщения —за пять минут ничего нового или особо интересного не появляется. «Иди нахуй, извращенец!», — грудастая блондинка смотрит с нескрываемым презрением. Громко хлопает дверью, добавляет в черный список во всех социальных сетях. «Ты… Серьезно?» — светлоглазая и тихая оправдывает ожидания: медленно собирает вещи, подозрительно поглядывая на Щербакова, дымящего в потолок, запрокинув голову. Уходит тихо, кусая губы и всё ожидая, что Вик сейчас рассмеется и притянет к себе, но нет. «Лечиться не пробовал?» — предпоследняя просто скрещивает руки на груди и хмуро глядит. В итоге уходит, забрав кота, «от греха подальше». Как же заебало. Ладно, открытий сатанист, ладно, рэперок, ладно — употребляет наркотики, но, видимо, чистая и безграничная любовь у всех девушек вызывает какое-то отторжение. Сложно жить, когда тебе почти тридцать, а возбуждают тебя только… Серия прогружается медленно. Старый компьютер, кажется, шумит на всю квартиру. …Умеющие прощать… Она появляется неожиданно для всех — но не для Виктора, ведь он может пересказать каждый эпизод с ее появлением с точностью до секунды  —, волосы ее развеваются, глаза сияют.  — Я тоже очень скучала, — улыбается в ответ на нерешительные извинения сестры. Спортивные штаны спущены до бедер вместе с трусами. В полумраке комнаты видно напряженное лицо Щербакова, густые брови нахмурены. …Добросердечные, но с твёрдым характером… — Хватит! — она явно недовольна, хмурит брови, кричит на антагониста серии, готовясь атаковать. Голос ее отдается эхом. — Тебе не пройдет это даром! Длинные пальцы скользят по привставшему члену: вверх-вниз; глаза не отрываются от происходящего на экране. …Понимающие свои силу и боящиеся напугать ею своих друзей… Она все еще в негодовании, но держит лицо, поворачиваясь к главным героям: — Удачи. И помните, наша судьба — в ваших руках. Дыхание становится все чаще, как и движение рук. …Милые, прекрасные, трогательно не любящие любую неискренность и лебезение… Она смеется над исчезающими чернилами в письме своей ученицы; у него по вискам текут капельки пота. Он добро прищурившись смотрит на одну из протагонистов, стащивших ее кекс; руки сжимают напряженную плоть все сильнее Она подшучивает над парой, отчаянно пытающихся угодить ей; он начинает дышать через раз, приоткрыв рот Она хихикает, по секрету рассказав, что ей самой никогда не нравился этот концерт; он одной рукой тянется к салфеткой у монитора, а другой начинает двигать всё медленнее. Она радуется каждому письму совей ученицы, внимательно читая их и сразу же начиная писать ответ, несмотря на многочисленные дела и обязательства; он с тихим сипом кончает, испачканная салфетка летит под стол, в мусорную корзину. Закрыв глаза, Виктор достает еще одну салфетку. Откидывается на спинку стула, продолжает водить рукой, но уже скорее очищая член от вязкой жидкости. Так и сидит еще пару минут, пока заканчивается серия.  — Что же, — начинает Виктор, вновь не заканчивая. Достает пачку сигарет, — все важные вещи хранятся на расстоянии вытянутой руки, очень удобно, — глубоко затягивается и медленно выдыхает дым. Нельзя сказать, что подобное увлечение его уж очень сильно радовало, но и не особо беспокоило: белая шерстка, острый рог, огромные крылья и солнце на боку — в любом случае, это лучше чем дрочка на оладьи.