Уникальный

Хибари не верит в истинность в теорию пар, считает это бредом, в двенадцать разговоры о любви и встрече со своей половинкой только раздражают. Особенно бесят омеги, которые сошли с ума, забивая его шкафчик розовыми письмами, от которых исходил тошнотворно-сладкий запах. Он нагрубил омеге, когда тот пригласил его погулять после школы, так как считал, что это пустая трата времени, омега разрыдался и закатил такую истерику, что его отвели к директору и вызвали родителей. Кёя взбесился, когда ему сказали извиниться перед омегой, тот, размазывая по лицу тушь, кривил пухлые губы в победной улыбке, и его глаза горели триумфом. Хибари оскалился, подошел ближе, будто собираясь обнять омегу, и, жестко схватив за волосы, угрожающе прорычал: — Сунься ещё раз, и я изобью тебя до смерти. Омега закричал и побледнел от страха, за что альфе назначили отработки, а родители лишили карманных денег, на что брюнет только закатил глаза и разбил этому говнюку-омеге нос. Так что омег он презирал и ненавидел, они бесили своим существованием. Вот только почему-то его грубая и жестокая манера поведения только сделала альфу ещё популярнее, и теперь омеги закидывали его любовными письмами и подкладывали в рюкзак сладости. Их Кёя безжалостно выбрасывал в мусорку, рычал и огрызался на омег, но те только визжали, как фанаты, которые узрели своего идола и, хихикая, убегали в классы. Альфа лениво брел в школу, завернул за поворот и почувствовал резкую боль в животе, так как что-то очень сильно ударило его. Посмотрев вниз он лицезрел светлую макушку волос, которые на вид казались такими мягкими, и ещё от мальца исходил приятный аромат. Мальчик недовольно поднял свои очаровательные медовые глаза в солнечном ободке вокруг зрачка и нереально пушистыми ресницами, тонкие брови сошлись на переносице, и весь его вид говорил о негодовании. — Осторожнее, омежка, — мягко потрепав мальчика по голове, произнес Кёя. Почему-то этот омега не вызывал негативных эмоций и был очень забавен. Мальчик после его слов, посмотрел как на врага народа, яростно скинул руку и прожег гневным взглядом, даже топнул ножкой и чистым, звонким голосом произнес: — Я альфа! Хибари удивленно посмотрел на худого мальчика, с тонкими руками и узкими плечами, тонкой шеей, миловидным лицом и нежным сладким запахом. Скептически хмыкнув, он ущипнул малыша за щеку, чем вызывал неистово яростный взгляд, и острые зубки клацнули в опасной близости от его пальцев. — Я альфа! И вообще! Не распускайте руки, а то укушу! – пытался выглядеть угрожающе подросток, чем вызывал только умиленную улыбку и желание затискать это чудо. Хибари позабавленно фыркнул и обошел мальчика, который злобно зыркал красивыми глазами цвета тягучего меда. — Я альфа! – напоследок крикнул мальчик и убежал. Кёя весь день пребывал в приподнятом настроении, с легкой ухмылкой вспоминая утренний инцидент, когда встретил самого очаровательного омегу в мире. Даже ненависть к ним поутихла, так как малыш разительно отличался от жеманных омег. В следующий раз того пацана он встретил через два дня. Гуляя по городу, он увидел кучку подростков, которые о чем-то увлеченно спорили. Кёя питал неприязнь к скоплению людей и собирался пройти мимо, как вдруг заметил смутно знакомую тонкую фигуру, а присмотревшись, увидел того паренька. Заинтересовавшись, он подошел ближе, остановился неподалеку, прислонившись плечом к дому,и стал наблюдать за тем, как высокие, сбитые парни, судя по внешнему виду – альфы, громко смеялись и надвигались на тощего, щуплого пацаненка. — Пф, ты не альфа! Хлюпик и неудачник! — Да ты больше смахиваешь на слабую омегу! — Савада, перестань нести бред и признайся, что ты не альфа. — Ага, сколько можно врать. Тем более через год мы все равно узнаем на распределении. Савада упрямо глядел, подняв голову, смотря на задирщиков снизу вверх и не собирался сдаваться. — Я альфа! – по-прежнему утверждал Савада. Хибари даже поразился такому упрямству и присвистнул, когда малец кинулся с кулаками на альф. Те с легкостью отбивались от ударов, но не решались бить в ответ, боясь случайно прибить мелкого. — Достал уже, Савада. Отвали. Мы не тусуемся с омегами, - презрительно скривившись, подростки ушли. Мальчик сидел на земле, весь перемазанный в пыли, но не плакал. Кёя собирался уйти, как до него донесся металлический запах крови, внутри полыхнуло яростью, оно горячим шаром пульсировало в груди, заполняя диким безумием легкие. И Хибари не сразу осознал, что собирался наказать обидчиков, так как они посмели тронуть омегу. Его омегу. Такое открытие ошеломило. Хибари считал происходящее жутко смешной шуткой. — Где ранен? – альфа подошел, сел на корточки перед омегой, внимательно осматривая на предмет повреждений. На удивление у парня была лишь царапина на щеке, но этого хватило, чтоб новая вспышка агрессии накрыла с головой и Хибари пришлось замереть, сцепить зубы, чтоб взять свои эмоции под контроль. Подросток удивленно подскочил, но потом его карие глаза сверкнули узнаванием, и он успокоился, недовольно буркнув: — Я себя случайно задел. Хибари недоверчиво посмотрел на краснеющего парня, а потом фыркнул, с трудом сдерживая смешок, и уголки губ предательски задрожали. — Меня зовут Тсунаеши Савада, и я альфа! – вызывающе выставив подбородок вперед, звонко произнес Тсуна. Хибари не скрывая своего скептицизма, слабо кивнул и, смотря в карие глаза, произнес: — Хибари Кёя. Альфа. Черный зрачок расширился, а Савада вдруг почувствовал себя загипнотизированным, будто кто-то подчиняет его своей волей, он податливо откинул голову в сторону, открывая шею, признавая главенство альфы. Кёя хмыкнул на реакцию подростка, которая ясно показала, что никакой перед ним не альфа. И он расслабленно перевел взгляд с глаз на маленький, чуть вздернутый нос и пухлые губы. Тсунаеши, очнувшись от наваждения, гневно сощурился, а потом со всей силы ударил брюнета по ноге, собираясь стукнуть по лицу, но жесткая хватка на запястье с легкостью остановила его руку. — Дикий, — Хибари даже не поморщился, хотя нога болезненно ныла, и малец приложил все силы в этот удар. Тсунаеши бешено сверкнул карими глазами и укусил альфу за руку, вызывая шок в серых глазах, и хватка ослабилась, парень воспользовался возможностью и убежал, показав напоследок язык и провокационный жест. Кёя удивленно смотрел на отпечаток зубов, которые оставил мелкий на руке, но не стал бежать, чтоб проучить наглого паренька. Лишь облизнул укус и хищно усмехнулся. Оказывается, задирать мелкого и получать в ответ такое яростное сопротивление — пробуждало в душе сладкое томление и желание подчинить омегу. Следующая встреча повергла альфу в шок, так как омега привлекал внимание ядерно-зеленым ирокезом и кастетом на тонкой руке, при виде Хибари он высокомерно поднял голову и собирался пройти мимо. Кёя не стал размениваться на слова, просто схватил за запястье и потащил в первую попавшуюся парикмахерскую. Волосы было уже не вернуть, но смыть этот ужасный цвет стоило, также отобрав кастет, он без сожалений выбросил его в урну, а когда Тсунаеши попытался возмущенно пикнуть, то угрожающе зарычал и подавил своей аурой альфы. Савада мгновенно замолк и смиренно опустил голову, послушно подставляя горло, на что Хибари лишь не сильно укусил, немного успокоившись, заплатил мастеру, когда они вернули прежний цвет. На удивление столь необычная причёска прибавила омеге шарма, придавая его образу непокорность и дикую притягательность. Кёя уже давно признал в Тсунаеши своего омегу, но тот упорно изображал из себя альфу, не собираясь смиряться с таким решением. Он кусался в ответ, если Хибари пытался поцеловать его манящие пухлые губы, бил кулаками и ногами при попытке обнять и прижаться к этому дикому зверенышу. Хуже всего было то, что он постоянно нарывался на неприятности, будто ему было мало в жизни проблем: он наезжал на хулиганов и пытался подкатить к омегам. Хулиганы вначале недоуменно смотрели на мелкого омежку, который ругался так, что парни, приоткрыв рты, глазели на парня, омеги же неприязненно морщились и старались побыстрее свалить. А когда этому чуду исполнилось шестнадцать, то он пошел в клуб и пытался напиться, устроил дебош, разбил бутылку о голову владельца, посчитав, что тот клеится к нему, хотя это он случайно споткнулся, а мужчина лишь хотел помочь; вырвал одному омеге волосы, так как тот — по его мнению — приставал к Хибари, который пришел забрать это безбашенное существо. Хибари терпеливо, что не в его характере, довез Саваду до дома, передал на руки родителям и уехал. А на следующий день припечатал мелкого к стене, оставляя на шее засосы и временную метку. Тсунаеши сопротивлялся, хотя не так яростно, как раньше и в отместку тоже укусил Кёю. Со временем, Савада успокоился, стал спокойнее, больше не пытался изображать из себя альфу. Больше не перекрашивал волосы в яркие цвета, хотя оставил себе проколотый язык и серьгу на хрящике. Не всегда признавал главенство альфы, изредка огрызаясь, но мгновенно превращался в наивную няшу, если хотел добиться своей цели. — Злюка, — ласково потрепав по отросшим коротким волосам, с теплом произнес Хибари, укусив омегу за мочку уха. Тот обиженно надулся и оставил болезненный укус на запястье, а потом подставил губы для поцелуя. Кёя чувствовал, что его с детства обманывали, говоря, что омеги тихие, послушные, слабые, прилипчивые. Ну или ему просто достался такой уникальный омега. И Хибари был совершенно не против.