1.
– Смотри под ноги, грязнокровка. Малфой гадко ухмыляется, смотря не на Грейнджер, а сквозь нее. Нет, ну надо было начать новый год в Хогвартсе со стычки с этим придурком в одном из коридоров. Гермиона надеялась, что не пересечется с ним хотя бы до их первого сдвоенного урока. Но нет же, нужно обязательно врезаться в него и наблюдать за тем, как ржут его придурошные дружки. Девушка абсолютно никак не реагирует на его замечание, поэтому оставляет Драко Малфоя за спиной, продолжая разговор с Гарри и Роном, которые намеревались разжечь конфликт. Нет уж, не сегодня. Они напоминали маленьких детей, которые не поделили игрушки в песочнице. Хватит. События, связанные с Темным Лордом, заставляли их рано повзрослеть. К тому же, они уже на шестом курсе, поэтому пора окончательно перестать обращать внимание на слизеринца. Куда более Гермиону волновала проступившая на ее запястье татуировка. Это был обычный круг, словно небрежно выведенный дешевыми чернилами. Он появился утром, стоило ей сесть в поезд на Кингс-кросс. Грейнджер не один раз читала обо всей этой системе соулмейтов, но все никак не могла найти разумных объяснений ее существованию. В книгах было написано, что метка появляется лишь тогда, когда ты готов к встрече с человеком, который предначертан тебе судьбой. Но Гермиона не готова. Девушке просто хотелось уничтожить всю эту систему прямо сейчас и не позволить ей развиваться и дальше. Почему человек сам не может быть хозяином своей судьбы? Зачем навязывать кому-то незнакомца, которого тот может люто возненавидеть? В глубине души девушка надеялась на то, что ее соулмейтом окажется Гарри или Рон, но на запястье Поттера был изображен квадрат, а у Уизли метки вообще не было. Судьба решила поиздеваться над ней. – Гермиона, – обеспокоенно спрашивает ее Поттер, остановившись. – Все нормально? Девушка не сразу понимает, что обращаются именно к ней, но, натянув улыбку и поправив шоколадные волосы, она лишь кивает головой и смотрит куда-то за спину Гарри. Казалось, что всего на секунду ее взгляд пересекается с холодным и расчетливым. У него серые глаза. Сердце пропускает удар. А Малфой лишь усмехается, наблюдая за тем, как эта девчонка отворачивается от него, словно ее уличили в преступлении. Драко ненавидел ее всеми фибрами души. Ненавидел настолько, что готов был метнуть в нее Круциатус прямо сейчас. Но еще не время. Грязнокровка Грейнджер должна еще немного просуществовать в компании своих ущербных друзей. А он, Драко Малфой, даже не собирается тратить на нее свое драгоценное время, когда можно зависнуть где-то в подземелье с бутылочкой огневиски и в компании Пэнси Паркинсон и ее противных подружек.2.
Будни учеников Хогвартса проходили стремительно и безвозвратно. Грейнджер вновь нырнула с головой в учебу, желая как и раньше не потерять свой авторитет, хоть и было миллион событий, которые пошатывали ее веру и уверенность во всех действиях. Гермионе не хотелось думать об Волан-де-Морте сейчас, но он проскакивал в их разговорах каждый день. Эта проблема была самой обсуждаемой, так как миру грозил хаос и разрушения. Девушка не хотела признавать, что ее мысли скорее забиты темой родственных душ, чем глобальными проблемами всего волшебного мира. Временами татуировка жутко саднила запястье, стоило ей пройти по коридору во время обеденного перерыва. Значило ли это, что ее соулмейт здесь, в Хогвартсе? Но сейчас Гермиону куда больше волновало другое. Она катастрофически опаздывала на зельеварение. На сдвоенное зельеварение. Вместе со Слизерином. К сожалению, Гарри и Рона рядом не окажется, поэтому придется принять весь удар на себя. Глубоко вздохнув, девушка толкнула тяжелую дверь и вошла в кабинет. Слизнорта все еще не было, так что ее поздний визит опозданием вряд ли можно назвать. Девушка отчего-то старалась как можно сильнее натянуть рукава блузки на правое запястье, дабы прикрыть татуировку. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь видел этот круг. Гермиона подходит к своему столику и улыбается Невиллу. Затылок словно обжигало чужим взглядом, поэтому девушка вовсе не удивляется, когда, повернувшись, видит перед собой Малфоя, который глядит на нее с полным презрением. Его дружков рядом не было. – Что, Грейнджер, уже решила в открытую на меня пялиться? В коридорах из-за углов не хватает? – бросает парень, уверенно поправляя галстук на шее. – Ты не стесняйся, говори, как есть. Девушка подумала было отвернуться, но Драко оказался прямо перед ней, расставив руки по обе стороны, дабы она не могла выбраться. Стоило ли говорить о заинтересованных взглядах, смотрящих в их сторону? – Отвали от меня, Малфой, – девушка толкает его в грудь. – Тебе мало твоих подружек со Слизерина? Или ты хочешь, чтобы я вновь зарядила тебе в нос? Казалось, что парень вот-вот взорвется. Еще никогда Гермиона не видела столько цинизма в его глазах. Но вместе с этим там бушевала растерянность. Драко не был уверен в правильности своих слов. Он ненавидел Грейнджер. Ненавидел ее природу. Ненавидел за «грязную кровь». Но разве образ этой девчонки вяжется с тем, таким привычным для «грязнокровок»? Разве лучшая ученица Хогвартса похожа на всех тех, кого истребляют Пожиратели Смерти? Похожа на тех, кого приказано уничтожать ему? Нет, Грейнджер другая. – Не забывай, с кем ты разговариваешь, грязнокровка, – Драко больно сжимает ее запястье, заставляя девушку вскрикнуть. Всего на секунду ее рукав задирается. И парню хватает этой секунды, чтобы отпустить ее и свалить в противоположный угол комнаты. У нее такая же, как и у него. Гермиона не говорит ему больше ни слова. Парень молчит тоже. Все, спектакль окончен. Но, на самом деле, это было только начало. Грейнджер тяжело признавать, что ее сердце стучит, как сумасшедшее, когда Малфой рядом. Она хотела сохранить в секрете и то, какой эффект имели на нее его серые глаза. Они заставляли растворяться и плыть по течению, совершенно не задумываясь о том, что произойдет всего через минуту. Но сейчас… Сейчас девушка чувствовала себя поверженной, словно ее раздели догола и публично обсуждают, выносят самое сокровенное. Чертов Малфой видел ее метку. Это единственная вещь, которую ей хотелось сохранить в тайне от всех. Она не показывала круг даже Рону и Гарри. Первый раунд проигран. У Драко явно было преимущество.3.
Тем вечером она ужинала одной из последних. Засидевшись в библиотеке и отправив друзей в Большой Зал, Гермиона едва ли успела прийти к тому времени, когда еще несколько учеников в одиночестве принимали трапезу за столами своих факультетов. Два месяца пролетели настолько незаметно, что, оглядываясь назад, Грейнджер даже бы и не вспомнила о нелепых стычках с Малфоем в сентябре. Не вспомнила бы, если ее карие глаза не искали бы его каждый раз в толпе, если бы она не задавалась вопросом, почему он перестал ходить на зельеварение и почему, заприметив ее в коридорах, удалялся в противоположную сторону. Разве мог Слизеринский Принц бояться какую-то там гриффиндорку? Гермиона сталкивается с ним в коридоре, направляясь в сторону гостиной факультета. От Драко разило огневиски, а рукава белоснежной рубашки были густо заляпаны чернилами. Кажется, по цвету они напоминали окантовку ее татуировки. – Грейнджер, – Малфой прижимает ее к стене в углу, заранее убедившись в том, что поблизости никого не было. – Какого черта ты тут ходишь? Драко чувствовал ее дыхание на своей шее и будто слышал, как громко пульсируют вены в его жилах. На подсознательном уровне он понимал, что Гермиона сейчас может вытащить палочку и попросту ткнуть ему в грудь. Но девушка этого делать не стала. – Отпусти меня, Малфой, – ровным голосом говорила она, – отпусти по-хорошему. Драко рад бы ее отпустить, но не станет же он говорить грязнокровке, что на их запястьях одинаковые символы. Не станет говорить, что он закрашивает этот круг чернилами каждый день, испортив все свои рубашки, но на утро тот становится таким же белоснежным, с нечетким контуром. Малфой пытался понять, что же в Грейнджер было такого, чего не было, скажем там, в Пэнси Паркинсон. Почему гребаная система захотела свести его с той, кому в скором времени положено умереть? Хотя… А не легче ли вообще наплевать на какого-то там соулмейта и просто продолжить яростно сминать губы Паркинсон каждый вечер, опустошая очередную бутылку в подземелье. Зачем ему все эти страсти, когда спокойно можно быть с другим человеком. Неизвестно еще, в каком случае он будет счастливее: от случайных половых связей или при жарких объятьях с той, которую он хочет задушить. С той, которую ненавидит всем сердцем. Но Малфой не отпускает ее, а еще сильнее прижимает весом собственного тела. Гермиона уже готовится выхватить палочку из кармана, в то время как рука парня касается ее каштановых волос. У Грейнджер глаза округляются, когда его пальцы перебирают пряди и движутся прямиком к ее шее. Она отчетливо видит чернильные пятна на манжетах и чувствует, что сердце вот-вот вырвется из груди, а кожа на запястье и вовсе сгорит. Драко на ней засосы алые оставляет, в то время как Гермиона обессиленно смотрит на его запястье. Судьба решила сыграть с ней злую шутку, сделав соулмейтом Малфоя. Драко резко отстраняется от нее, в то время как Гермиона смотрит перед собой стеклянным взглядом. Он был пьян, а у нее попросту галлюцинации. И когда Грейнджер закрывает глаза, а затем резко их открывает, блондина уже рядом нет. Воспоминаниями послужат лишь посиневшие завтра на шее метки. Он оклеймил ее, в то время как Гермиона отчетливо почувствовала, что идет ко дну. Драко позволил каким-то там внутренним голосам решить за него. Ему было противно касаться этой «грязной» кожи, противно оставлять на шее Грейнджер засосы, но… А ненавидит ли он ее теперь? Теперь, когда голоса в голове вторили о том, что она предначертана ему судьбой. И насколько бы циничным не был Драко Малфой, кажется, гребаная ненависть решила уступить место чему-то другому. Поэтому проблему нужно было решать в корне.4.
Она тщательно закрывает шею свитерами несколько недель подряд, чтобы избежать лишних вопросов. Драко Малфой словно под землю провалился, живя лишь в одних ее мыслях. У него сердце было все в чернильных пятнах, а у нее кожа словно покрылась ими. Грейнджер боялась признаться себе в том, что ее чертовски тянет к нему. Боялась признаться, как сильно хочет хотя бы увидеть Малфоя за обедом. Но, кажется, сейчас он появляется в столовой одним из последних, да и сдвоенные пары игнорирует. Татуировка была ледяной все это время. Но откуда же Гермионе было знать, что она вот уже который день не выходит из головы заносчивого слизеринца? Откуда было знать, что он шлет к черту Пэнси и борется с внезапно зародившимся теплом в его груди. В душе цветы расцветали, заставляя чувствовать себя живым, заставляя дать волю слабостям. Малфой серьезно думает о том, чтобы срезать татуировку с кожи, но помешает ли это появлению новой, скажем, где-нибудь на предплечье? У каждых пар соулмейтов они появляются в разных местах. У Паркинсон, например, на лодыжке. Драко шлет все к чертям и закрывает глаза, мысленно встречаясь взглядом с карими. Кажется, он сходит с ума из-за Грейнджер, связи с которой он противится и которая заставляет его признавать свою полноценность. Время расставлять точки.5.
«В 12 в Астрономической башне», читает Гермиона записку, выведенную аккуратным ровным почерком и брошенную на ее кровать. Она не задается вопросами, кто это написал. Даже не спрашивает, зачем и каким образом та попала сюда. Грейнджер знает, что она от Драко. На часах – девять вечера. Девушка одевается потеплее и спускается в гостиную, чтобы провести немного времени с друзьями. Весело смеясь и обсуждая последние новости, она постоянно возвращается мыслями к нему. За десять минут до полуночи они расходятся по своим комнатам, пожелав друг другу спокойной ночи. Но Гермиона знает, что ночь не будет спокойной. Открыв дверь, она боязливо передвигается по коридорам Хогвартса, боясь попасться Филчу. Зачем Грейнджер вообще решила туда пойти? Девушка не знала. Зато знало ее сердце. В школе темно. Собственно, в Астрономической башне тоже. Гермиона подумывала развернуться и убежать в свою комнату, но ноги сами вели ее вверх по лестнице. Она и сама знала, что от судьбы не убежишь. Знала, что последнее время пыталась оправдать каждый поступок Малфоя в своей голове. Знала, что перестала считать его заносчивым мудаком. Да пусть горят адским пламенем все эти соулмейты!6.
Драко стоит к ней спиной и смотрит в окно, словно пытается найти в нем спасение. Услышав приближающие шаги, парень поворачивается и видит в нескольких метрах от себя Грейнджер. Его рука крепко сжимает палочку. Взгляд девушки сразу же находит ее. В голове всплывают обрывки из разговора, в котором он бросил, что таким, как она, следует умереть. Гермиона касается холодными пальцами своей татуировки и на секунду замирает. Она пульсировала. Сегодня рукава на рубашке Малфоя высоко закатаны. И теперь, помимо знакомого круга, девушка видит еще одну метку на левой руке. Он – один из Пожирателей Смерти. Они лишь молча смотрят друг другу в глаза. Разве могут быть вместе Гриффиндор и Слизерин, чистокровный и грязнокровка? Гермиона видит в его глазах странный блеск, в то время как пульс барабанит у нее в ушах. Драко еще сильнее сжимает в руках древко палочки, а девушка лишь опускает глаза и кидает свое собственное оружие на пол. – Убей меня, Малфой, – спокойно говорит она. – Грязнокровки не заслуживают жить, разве нет? Будь бы они в другой Вселенной, Драко, без раздумий, ответил бы «да». Да черт возьми, он бы без зазрения совести метнул в нее Авада Кедавра еще летом, но сейчас… Сейчас его холодное, залитое чернилами сердце, предательски сжимается в груди, заставляя почувствовать себя живым, а не глупой марионеткой в руках Темного Лорда. В голове всплывает образ ее гадких дружков, и он даже начинает чувствовать к девчонке отвращение, но стоит ему вновь взглянуть на ее лицо, как вся эта внезапно подкатившая волна ненависти растворяется в воздухе. Чертова Гермиона заставляет его жить дальше и бороться. Она заставляет впустить внутрь весну. Заставляет позволить просто почувствовать. – Что, ты боишься? – кричит она. – Ты не можешь поднять свою палочку, потому что ты чертов трус, Драко Малфой. Ты гребаный трус, который только строит из себя великого аристократа. Перед глазами парня появляется какая-то пелена. Черт, он не может показать этой девчонке свои слабости. Нужно взять себя в руки и просто поднять палочку. Просто поднять палочку. – Ты не заслуживаешь жить, Грейнджер, ты должна сдохнуть. Я ненавижу тебя, – орет он, словно желая убедить не только ее, но и себя в правдивости слов. Гермиона тяжело дышит и подходит ближе. Его палочка упирается в ее грудь. Малфой сдохнуть хотел здесь и сейчас, лишь бы не видеть ее карих глаз, ее шоколадных волос, ее пухлых губ и быстро вздымающейся груди. Она не хотела умирать, он это точно знал. Но еще Грейнджер считала его трусом. Тем, кто не заслуживает носить на запястье такой же знак, что и она. Драко ни за что не признается, что в его кармане нож. – Убей меня. Убей, убей, – закричала Гермиона, словно молила его об этом. – Нам обоим станет легче. Он вновь смотрит в ее глаза. Руки девушки сжимают древко палочки, и она готовится сказать заклинание вместо него, но Малфой резко вырывает оружие из ее рук и выбрасывает через окно башни. Он сделал свой выбор. И сегодня Драко срежет с кожи вовсе не небрежно выведенный чернилами круг. Парень яростно полоснет метку Темного Лорда и прижмет в себе заплаканную Гермиону Грейнджер, ни говоря друг другу ничего. Кажется, они научились понимать без слов. Это был шаг в пропасть.7.
Они не общались. Тот случай остался в воспоминаниях обоих навсегда, но отчего-то заставил их отдалиться, когда они так сильно нужны были друг другу. Сердца обоих были разбиты и растоптаны. Малфой носил вечно пропитанные кровью бинты на левой руке. На правой же – вновь замазанный чернильными пятнами белоснежный манжет. Татуировка Гермионы тщательно прикрыта огромным количеством браслетов. Они пытались убежать от своей судьбы. Но зачем бежать от кого-то, если ты его любишь? Грейнджер часто ощущала на себе его взгляды, а Малфой – ее. Между ними была прочная духовная связь, но эти двое отказывались быть счастливы и всячески игнорировали друг друга, стараясь выбросить из головы ту ночь в Астрономической Башне. Но однажды кто-нибудь окажется умнее.8.
Ребята, набравшись новых впечатлений и желающие поскорее добраться до школы после зимних каникул, медленно собирались на вокзале Кингс-кросс. Задорно смеясь, они делились друг с другом самыми яркими воспоминаниями с каникул. Гермиона, в компании своих друзей, просто молчала и дожидалась поезда. О чем им говорить, если они провели Рождество вместе? О Драко Грейнджер им не рассказывала, но он неизменно преследовал ее мысли каждый день после той ситуации в Астрономической башне. Даже сейчас Гермиона выискивала его глазами. Девушка уже давно призналась себе, что она чертовски влюбилась в Драко Малфоя. Знать бы ей только, что об этом думал парень. – Эй, Грейнджер, – донесся до нее знакомый голос. Драко Малфой, вырядившийся в брючный костюм, стоял недалеко от нее. Один, без своей вечной свиты. Без Паркинсон, которая отчего-то кидала в ее сторону убийственные взгляды. – Чего тебе, Малфой? – сердце девушки пропустило удар. А затем он ее поцеловал на глазах у всех учеников Хогвартса. Стоило ли говорить о том, какой выбор сделал Малфой? Он решил сдаться судьбе, позволил той дать ему свободу. Парень долго не признавал этого, но сейчас готов был убить любого, кто только посмеет приблизиться к Гермионе и назвать ее грязнокровкой. Драко плевать, как на это отреагирует весь мир, в частности ее и его дружки. Плевать, что у него огромные неприятности, а она и вовсе должна лежать в могиле. Сейчас Гермиону просто хотелось прижать к себе и покупать ей дурацкие сладости в поезде. На самом-то деле, система родственных душ не так уж и плоха. Она открывает глаза на истину. Открывает глаза на то, что даже два врага способны любить друг друга.