***
Когда Ригель первый раз видит Джеймса Поттера (и она не считает бесчисленные приемы до Хогвартса, где они просто обязаны были сталкиваться), он сбивает ее с ног. Буквально. Это происходит на Кингс-Кросс, перед первым курсом. Ригель ужасно нервничает. Здоровенный сундук, в который Кричер по указке maman собрал ее вещи, кажется жутко тяжелым и неудобным, несмотря на облегчающие чары, которые наложил papa перед тем, как воспользоваться порталом. Она летит спиной вперед, падая на выложенную плиткой платформу 9 и ¾, влекомая неведомой силой, сметающей все на своем пути (как она позже понимает, в этом весь Джеймс). До болезненного столкновения остаются считанные секунды, один удар сердца, когда ее ловят сильные не по возрасту руки. Невысокий мальчишка с безумно обаятельной улыбкой рывком тянет ее на себя, поднимая на ноги. - Ты не ушиблась? Первый раз в Хогвартс? Я тоже. Кстати, меня зовут Джеймс, Джеймс Поттер, а ты Ригель, да? Мы уже встречались, кажется. Пойдем займем купе, а то поезд скоро отправится. Ты на какой факультет хочешь?.. Он тянет ее за руку, продолжая оживленно болтать. Ригель, не прислушиваясь особо, пытается прийти в себя. Раньше мальчики не стремились с ней общаться, видя только расфуфыренную куклу, строго соблюдающую этикет. Не считать же малыша Регги. Первый раз в своей жизни она чувствует себя свободной.***
- Гриффиндор! – кричит Шляпа, и Ригель понимает, что ее судьба только что необратимо изменилась. Со стороны слизеринского стола она ловит на себе недовольный взгляд кузины. Можно не сомневаться, Нарцисса сегодня же доложит матери. По шее бегут мурашки. Maman считает вопиллеры ниже своего достоинства, но в письменном виде ее ледяное, полное яда негодование ранит не меньше. Ригель усилием воли изгоняет из своей головы дурные мысли и очаровательно улыбается соседям по столу. Те смотрят на нее с подозрением: Блэк на Гриффиндоре – птица даже не редкая, а уникальная, и ничего хорошего храбрые львы от Ригель явно не ждут. Вскоре к ней подсаживается лучащийся радостью Джейми. Рыжая девчонка, с которой они так неудачно столкнулись в поезде, угрюмо смотрит на стол Слизерина, где теперь обретается ее дружок.***
5 курс
Джейми влюбился. Это видно даже невооруженным взглядом. Если раньше Эванс его интересовала только как объект насмешек, то теперь, когда он ее видит, у него загораются глаза, а рука сама собой ныряет в лохматое гнездо, которое он по недоразумению называет прической. И еще он начинает творить глупости. Как иначе назвать эту выходку со Снейпом у озера?! Противно, на самом деле, думает Ригель, кладя руку Поттеру на плечо и пытаясь отвлечь от Сопливуса. Слава Мерлину, он одумывается и уходит вместе с ней в замок. В первом же пустом классе он разворачивается и хватает ее за плечи: - Какого драного Мерлина, Ри?! С каких пор ты защищаешь Сопливчика? От его близости у Ригель подкашиваются ноги и шумит в ушах. Собрав в кулак остатки своего хладнокровия, она отвечает вопросом на вопрос: - Думаешь, у тебя остались шансы завоевать Эванс после того, как ты прилюдно унизил ее дружка? Поттер теряет весь свой запал. Его мертвая хватка превращается в объятия. Уткнувшись ей в шею, он бормочет: - Я все испортил, да, Ри? Что я наделал… Ригель хочется плакать.***
Лето после 6 курса
Ригель, продрогшая и мокрая как мышь, стучит в окно спальни Джеймса на втором этаже. Она безумно устала и держится на метле чистой силой воли – полет из Лондона до Годриковой Лощины измотал ее окончательно, вдобавок к недельной голодовке и ежедневным скандалам с матерью. Хорошо еще, никому не пришло в голову запечатать окна в ее комнате – ей, наконец, удалось уговорить Регги пронести ей уменьшенную метлу, а дальше, как говорят магглы, дело техники. Наконец, этот сурок просыпается и открывает окно, впуская ее внутрь. Медленно, по одному разгибает ее закоченевшие пальцы, все еще судорожно сжимающие «Комету» Рега. Усаживает на кровать и заглядывает в глаза. - Что случилось, Ри? Она еще держится, но невероятное облегчение – выбралась! – уже начинает ослаблять натянутые струны нервов, и ее колотит дрожь. Обхватив себя руками, она рассказывает ему о помолвке с Лестранжем-младшим, об угрозах матери выжечь ее с родового гобелена, о неделе взаперти. У Джеймса белеют от гнева губы – хоть Рабастан и выпустился несколько лет назад, магглорожденные в Хоге до сих пор шепчутся о его «развлечениях» – в назидание слишком уж восторженным первачкам и непробиваемым девицам вроде Эванс. Ему хочется ударить кулаком в стену, кричать, голыми руками, по-маггловски, разбить морду этому чистокровному ублюдку, посмевшему тянуть свои грязные лапы к Ри, но его истерики – последнее, что ей сейчас нужно. Он садится на кровать спиной к изголовью и притягивает ее к себе. - Спи, - слышит Ригель, закрывая глаза. – Ты туда не вернешься. Я обещаю.***
Полчаса спустя, в кабинете Чарлуса Поттера
- Ты хотя бы понимаешь, какие будут последствия? – тяжело, размеренно проговаривает отец. – Как только станет известно, что Ригель сбежала, ее изгонят из рода. И если ты думаешь, что Лестранж не станет мстить за разорванную помолвку… На нее объявят охоту, Джеймс, любой чистокровный, хоть как-нибудь связанный с Лестранжами и Блэками, будет делать все, чтобы вернуть Ригель к жениху. Только вот защиты рода у нее уже не будет. Как думаешь, что ее ждет? Джеймс упрямо смотрит ему в глаза. - Если нужно, я сам на ней женюсь. И Блэки, и Лестранжи побоятся с нами связываться. Но Лестранж ее не получит. Только не Ри. Мать кладет руку на плечо отцу. - Наш сын уже взрослый, Чарли. Он понимает все последствия своего решения. Ригель – хорошая девочка. Напиши Ориону, пока не поздно.***
Утро следующего дня
Ригель не хочется просыпаться. Она боится открыть глаза и увидеть мрачные стены своей комнаты на Гриммо. Только когда ей на плечо опускается теплая рука и над ухом раздается знакомый голос, она позволяет себе поверить, что вчерашний вечер ей не приснился. Впрочем, хорошее настроение долго не длится. Ригель хочется наорать на этого придурка, все, как всегда, решившего за нее, хочется заплакать от его дурного благородства, хочется прижаться к нему и не отпускать никогда, но все, что она себе позволяет – это тронуть на секунду его ладонь, отвернуться и мертвым голосом сказать: - Спасибо, Джейми. Но мне лучше вернуться. Он хватает ее за плечи и разворачивает к себе лицом. Его глаза горят гневом. - Никуда ты не пойдешь. По крайней мере, пока не объяснишь, чем я в твоих глазах хуже Лестранжа. Если ты думаешь, что я стану спокойно смотреть, как тебя выдают за этого монстра… - Станешь, Поттер, - перебивает его Ригель. – Потому что я не позволю ему причинить боль тем, кого я… Я не дам ему повода мстить моим близким. Ему хочется хорошенько ее встряхнуть. - Да почему ты не хочешь выйти за меня?! К чему эти жертвы? Мой отец сейчас договаривается с твоим, Лестранжам просто вежливо скажут, что ты уже помолвлена, связываться с Поттерами они побоятся. Зачем обрекать себя на жизнь в ненависти, потому что я ни на секунду не поверю, что ты когда-нибудь смиришься с привычками Рабастана, Ри?! Ригель еле сдерживает слезы. - Не понимаешь, да? На Рабастана мне плевать. Но если я откажу ему и выйду за тебя, он посчитает это оскорблением. И добром это не кончится. Джеймс непробиваемо спокоен. - Еще раз, Ри. Поттеры – чистокровный британский род. Такой же древний, как и Блэки. У нас в родичах затесались и Певереллы, и Гриффиндоры. Лестранжи по сравнению с нами – французские выскочки. В плане крови твоим родителям придраться будет не к чему – я гораздо более выгодная партия, чем Рабастан. И, прежде чем ты скажешь о политических убеждениях – мы хоть и очень дальняя, но родня. Это оправдывает некоторые… разногласия. Леди Вальбурга, хоть и не слишком любит мою мать, но с гобелена ее все же не выжгла. У тебя есть еще какие-нибудь возражения? Ригель чувствует себя загнанной в угол. То, что предлагает Джеймс… Искушает, да. И кажется, что это идеальный для нее вариант. Но… - Если мы поженимся, то рано или поздно ты меня возненавидишь, и жить с этим я не смогу, Джейми, - тихо говорит она. - Почему вдруг? – Недоумевает Джеймс. – Мы дружим с детства, свадьба - моя идея, так с чего мне тебя ненавидеть? - Да потому что ты влюблен в Эванс, идиот! – не выдерживает Ригель. – И рано или поздно ты устанешь от своего благородства. А я не смогу тебя отпустить! - Какая же ты дурочка, - устало отвечает ей Джеймс. – Причем тут Эванс, вообще? Внезапно он целует ее, и в этом поцелуе – все, о чем она могла только мечтать. Ярость, злость, нежность и робкая надежда на взаимность. Ему невозможно не поддаться, и она склоняется перед его натиском, открывая ему свое сердце. Сердце, в котором много лет живет любовь к Джеймсу Поттеру. И Ригель наконец-то верит, что все будет хорошо.