Усталость

      Работа в корпорации не была такой уж желанной. Скорее, необходимостью, чем мечтой, к исполнению которой стоило бы стремиться.       Первые две или три недели (в течение его испытательного срока, разумеется) всё шло как нельзя хорошо и абсолютно гладко. Мысли в голове не путались, раздражающий звонками стажёр-новичок не надоедал, постоянные катастрофы и «работа за других» так же не вызывали особого возмущения. И тот факт, что ему приходится выплачивать Смерти свои собственные деньги ради меньшего объёма работы для всех, не вызывал особых вопросов.       Но это было только в самом начале.       Потом стало куда тяжелее.       Работы стало гораздо больше. Достаточно, чтобы можно было назвать её тяжёлой. Количество клиентов увеличивалось в геометрической прогрессии, рабочий день растягивался, Смерть платил столько же, сколько и в первые дни его работы, а проблем всё больше, и больше, и больше. Нужно было копить деньги, чтобы предотвратить очередную катастрофу (а денег-то не всегда хватало), отказываться, когда кто-то из других всадников Апокалипсиса предлагал отработать день за них — а какой смысл, если потом, после экзаменов, это сыграет против него?       …и днями сидеть на одном месте, то щёлкая пальцами, чтобы проверить глаза под очками и наличие рогов под шапкой, то махать руками влево или вправо, отправляя клиентов в последний путь.       А как же ломающиеся лифты, падающие откуда-то сверху крысы, рыжеволосые бестии, появляющиеся в рабочее время? В определённый момент начало раздражать абсолютно всё, и находиться на работе становилось просто невыносимо. Часы тянулись мучительно медленно, словно в каком-то кошмаре, жар вокруг в прямом смысле накалял атмосферу, до того напряжённую, что постукивание пальцев по крышке стола стало незаметным, но постоянным.       Концентрироваться становилось всё сложнее и сложнее. Прошла ещё пара недель, и тогда он заметил, что начал допускать ошибки. Он путался, не замечал пулевых ранений под кровью на теле, бардовые разводы на полу под ногами. Кто-то по ошибке отправлялся в рай, кто-то — в ад, реже приходилось ошибаться с чистилищем. Так или иначе, рассеянность стала сопровождать его каждый новый день, вызывая усталые напряжённые вздохи в перерывах между поступлениями новых клиентов. Непонимающий взгляд, пара секунд ступора — и он замечает, что к нему прибыл еретик, молящий отправить его в рай, на небеса. Качнув головой, он махает рукой в сторону лифта, спускающегося ближе к огням и раскалённой лаве.       Это немного надоедает.       Сумерки сгущаются. Его время на сегодня отработано, так что можно позволить себе немного отдохнуть, выйдя на улицу и достав из помятой пачки последнюю сигарету. Жнец зажал её в зубах, а руками начал шарить по карманам.       Зажигалки там почему-то не оказалось.       Оглядевшись в поисках кого-нибудь, имеющего при себе огниво, Жнец вспомнил, что давал прикурить какому-то проходимцу, который заслужил место в чистилище, отказавшись от наворованных вещей. Видимо, напряжение набрало такие глобальные обороты, что он не замечает элементарных ошибок. Притом своих, не чьих-то.       Раздражённый вздох, и он хотел было выбросить сигарету и поскорее отправиться домой, как до ушей донесся знакомый щелчок. Кончик сигареты загорелся алым пятном в синеющей темноте. Жнец благодарно кивает, и только потом обращает внимание на того, кто помог ему сохранить ещё пару-тройку тысяч нервных клеток. — Вижу, ты теряешь интерес, — грубый голос разрезает тишину. Становится не так жутко, хоть и всё ещё напряжно. — Разонравилась работа, Жнец?       В своей черной мантии Смерть так сливается с темнотой вокруг, что если бы секунду назад он не дал ему прикурить и не заговорил, то Жнец ни за что бы не заметил его рядом с собой. Пошёл бы так и дальше, недовольно шикая. — Правильнее сказать, утомляет, — честно ответил он, ожидая, что босс своевременно его отчитает. Если надо — срежет зарплату.       Но Смерть оставался непринуждённо холодным: — Понимаю.       И Жнец не знает, что сказать на это. Он итак числится не самым разговорчивым работником, даже если приходится лишний раз толковать со стажёрами по телефону. Но что-то ему подсказывает, что сейчас было бы неплохо разговориться со своим начальником. Что-то будто бы намекало, что последний задержался тут не просто так. — У Вас тоже так было с самого начала? — он не сразу догадывается, что это звучит как минимум глупо — Смерть существует вечно, постоянно, в любых формах и проявлениях. Может ли Смерть чувствовать вообще? Уставать, хотеть курить ближе к восьми часам вечера или просто провести денёк в одиночестве?       Глупый вопрос, Жнец. — У меня? — кажется, послышался приглушенный смешок. Смерть, возможно, впервые слышит такой странный вопрос. Но, тем не менее, он на него отвечает, пусть и легко заметить, что его раззадорил интерес Жнеца к таким вещам. — У меня такое постоянно. Каждый день. Терпеть не могу все эти обязанности, но никого на своё место поставить не могу. Это невозможно, да и мне самому не хочется давать столько власти какому-нибудь раздолбаю.       Вот оно как. Выходит, с такой работой мало кто остается счастливым. Жнец был немного рад, когда его взяли на стажировку, когда его повышали или хвалили, но чувство усталости не исчезало на протяжении всей карьеры в этой корпорации. Смерть иногда приходил, чтобы проверить, как там его новый стажер — говорят, талантливый, умный мальчик, хотя ему есть, к чему стремиться, — но только к нему. Может, общей была именно эта усталость, чего не наблюдалось у других работников — им надокучила однообразность, надоела монотонность работы, но не выматывала необходимым упорством и рвением, как было у этого Жнеца.       Вроде бы всё одинаковое, но есть совсем незначительные отличия от других. — Устаёте? Можете прийти ко мне… — очередное глуповатое предложение. Но почему бы и не попробовать, пока есть шанс? — У меня есть кот. Не мурлычет, конечно, но приласкать может. — Пфф, нет, спасибо, Жнец, — Смерть закуривает рядом с ним, не скрывая того, насколько сильно его смешит эта ситуация. — У меня достаточно работы на сегодня. Как-нибудь в другой раз, поделом? — Эээ… ладно… — Жнец мнётся, глядя то на тонущие в темноте окрестности, то на своего босса.       Жнец собрался было попрощаться со Смертью и пойти домой, но, когда он обернулся, рядом не наблюдалось ни босса, ни тлеющей сигареты, словно бы ничего не происходило. Он пожал плечами и шагнул вперёд, спускаясь по каменной лестнице и скрываясь за поворотом.