Холодное сердце

В Мунго пахло лекарственными зельями, точно как в маггловских клиниках — медикаментами. Это немного успокоило Гарри, пока он сгружал Северуса Снейпа кому-то в форменной мантии больницы — прямо на руки, аккуратно, в последнюю секунду успев уберечь его голову от удара о каменный пол. Все забегали, закружились будто бы в танце. Гарри сел на пол, привалился к стене и принялся отбивать пяткой этот рваный ритм — раз-два-три, раз-два-два с ниточкой-три. О нем вспомнили лишь через добрый десяток минут, да и то случайно: медсестра запнулась о его ногу, чудом не упала и уставилась прямо на него: — А ты здесь зачем? — Я его, — Гарри кивнул в сторону палаты, за дверями которой скрылись колдомедики со Снейпом, — принес. — Молодец. Сам цел? — Наверное. Я не знаю, кажется, ничего не болит. Медсестра сдула на бок густую челку, тихо выругалась и позвала: — Нэнси! Нэнси, иди сюда, осмотри парня. Как тебя зовут? — женщина вопросительно подняла подбородок. — Гарри Поттер. — Ну ничего же себе! К ним уже подоспела молодая девушка, видимо, та самая Нэнси. У нее в руках была палочка из светлого-светлого дерева, Гарри раньше таких не видел. — Пойдемте, — она позвала его за собой. — Сами встанете? Первая медсестра что-то горячо зашептала ей на ухо, и глаза Нэнси озарились пониманием. Она что-то пробормотала, взмахнула палочкой, и к ним подкатилось кресло на колесиках. — Лучше садитесь. Надежнее будет. Гарри пару секунд раздумывал, а потом вздохнул и устроился в кресле. Оно поехало за Нэнси будто верный пес. — Вот так, аккуратно пересаживайтесь на кушетку, — Нэнси кивнула в сторону окна и не глядя прицелилась палочкой через плечо. Дверь захлопнулась. — Давайте посмотрим, что у вас тут… Она потянулась к его мантии с явным намерением ее снять, но Гарри уклонился от тонких смуглых пальцев и расстегнул пуговицы сам. Он привстал, чтобы вытащить ткань из-под себя, а потом по старой холостяцкой привычке быстро и аккуратно ее свернул (если не сразу, то никогда — этот урок он усвоил с первого раза). — Вот здесь особенно неприятно, — Гарри вытащил край футболки из-под пояса брюк, обнажил поджарый сухой живот и часть татуировки. — Тут, немного левее пупка. Нэнси отчего-то покраснела и отвела взгляд, даже диагностические чары накладывала, глядя в пол. — Ничего серьезного, мистер Поттер. Просто ушиб. Я могла бы обработать его мазью, и… — А вы можете дать эту мазь мне с собой? Чтобы я сам дома все обработал? — Конечно. Гарри показалось, что Нэнси облегченно вздохнула. Но пытаться понять, чем он ее расстроил, сил не было. Хотелось скорее оказаться дома, попасть в горячий душ, а потом — в кровать. И всю ночь видеть целительную темноту за веками, потому что снов сейчас не хотелось совершенно. Нэнси еще помахала палочкой, что-то прошептала себе под нос и села за стол. — Одевайтесь. Гарри заправил футболку в брюки, накинул мантию на плечи, но не стал застегивать — смысла в этом уже не было. — Вот мазь, — Нэнси поднялась, открыла шкаф и выудила из него склянку. — Смажьте ушибы перед сном, она быстро впитается. — Хорошо. Спасибо, — сказал Гарри, выходя за дверь, — спасибо! Никто ему не ответил. В коридоре было тихо и безлюдно, приглушенный свет нагонял зевоту, но Гарри знал, что после такой заварушки спать еще долго не придется. Кингсли непременно захочет с ним поговорить и узнать обо всем из первых уст. Уже подходя к выходу, он услышал негромкие голоса в той самой палате, за дверью которой должен был быть Снейп. — Простите, — он аккуратно открыл дверь и вошел, — можно? — Поттер. Заходи. Гарри вздохнул, но не удивился. Конечно, Кингсли уже был здесь. Конечно, он был в бешенстве. Медсестра, которая отправила его к Нэнси, пулей вылетела из палаты. Гарри почти физически чуял, как над его головой сгущаются тучи. — Ну, рассказывай. Не стесняйся. — Нечего рассказывать, сэр. Мы в лавку войти не успели, как все случилось, я только к палочке потянулся, а они уже в нас целились. Знали, наверное. Ждали. Снейп что-то прокричал, нас накрыло защитным куполом, тех двоих отбросило и оглушило, а сам Снейп на пол свалился. Я оставил напарника дожидаться подкрепления, а сам сюда, с… А где он, кстати? Должен же здесь быть. Кингсли молча кивнул в темный угол палаты, который от посторонних глаз отгораживала ширма. Гарри аккуратно подошел, заглянул за нее и выдохнул. — Спит? Снейп и правда выглядел безмятежно спящим. — Лучше бы спал. Гарри моргнул, ничего не понимая. Он был силен в защитной магии, в нападении, в силовых, в конце концов, но когда дело касалось материи тоньше — терялся. — Он на этот купол всю магию потратил. Вам же говорили, что магия — не бесконечный ресурс, что она постоянно обновляется… Ну, ты творишь заклинание, отдаешь за это немного магии, освобождаешь место для новой. Нельзя потратить больше, чем в тебе есть, понимаешь? А он потратил. Да еще и без палочки, голыми руками. Ладони у него чуть ли не до костей сожжены. — А теперь? Просто ждать, когда ресурс восстановится? — Не знаю. У всех по-разному. — А он может… Гарри не успел договорить — Кингсли замахал руками. — Давай не будем. Посмотрим. Будем надеяться. А теперь ступай домой, Поттер, а утром — отчет мне на стол. Подробный. Посекундный. Если что-то будет неясно, придется попросить тебя показать мне воспоминания. Без обид. — Какие уж тут обиды. Рукопожатие — секунда — воронка аппарации. Дом. Гарри в который раз попытался улечься удобно, так, чтобы бок не болел, но у него не получалось. Тогда он встал, прошагал босыми ступнями в ванную, взял с полки баночку с мазью и в третий раз нанес ее на кожу. Не помогало. Поняв, что пытаться уснуть за три часа до будильника бессмысленно, он зажег свет на кухне, придвинул к себе пергамент и начал писать отчет о неудачной операции. Подробный, со всеми деталями, практически посекундно. Вот они с Питерсом заходят в лавку Снейпа, вот за ними закрывается дверь, вот на них нацелены палочки, вот Гарри выхватывает свою, но поздно; а Питерс так и продолжает стоять, тупо пялясь перед собой; вот Снейп что-то говорит, громко, срываясь на крик, преступники отлетают к стене, а сам Снейп оседает на пол, и в последний момент Гарри замечает, как обожжены его ладони. Гарри записывает все-все, и перо в его руке почти не дрожит. Аврорская выдержка, как-никак, дает о себе знать. В Министерстве была привычная утренняя толчея. Из каминов выходили и выходили люди, вставали в очередь перед лифтами, а по пути привычно брали Пророк со стойки возле монумента. Гарри встал в хвост очереди, поморщился, когда его задели локтем, — не больно, но неприятно, будто внутренности окатили кипятком. К моменту, когда ему наконец удалось попасть к Кингсли, он уже был зол на весь мир и на себя самого. — Вот, — он положил отчет на стол, не утруждая себя приветствием. — Здесь все очень подробно. Питерс заходил? — Заходил, — Кингсли выглядел мрачнее тучи. — С тобой все в порядке? Ты хреново выглядишь. — Бок болит после вчерашнего. Ерунда. — Иди в Мунго, пусть посмотрят. Все равно сегодня работы нет. Будем разбираться с вот этим, — он выразительно кивнул на пергамент. — Иди давай. Не стой столбом. Какой прок тебе здесь околачиваться? — Да, сэр. Проку и правда не было, Гарри это знал, но бездействовать было невыносимо. В Мунго ничего не изменилось за ночь. Тот же запах, тот же полумрак, та же медсестра на посту. — Снова вы, мистер Поттер? — она удивленно подняла брови. — Здравствуйте. Бок до сих пор болит, хотя я мазал мазью, которую дала Нэнси. Три раза мазал. Не помогло. Спать невозможно было… — Пойдемте, я позову врача. Вчера нужно было, но все были заняты, а выглядели вы совершенно здоровым… — Я понимаю. Никаких претензий. Гарри не хотелось говорить. Каждый вдох давался ему с трудом. — Раздевайтесь пока, я сейчас. У Гарри случилось дежа-вю, когда он присел на ту же кушетку, на которой сидел вчера, и принялся снимать мантию. Не хватало только смущенной медсестры. Ждать пришлось недолго, через полминуты в кабинет вошел высокий мужчина в лимонно-желтой мантии, едва взглянул на него, что-то пробормотал, лениво взмахнув палочкой. — Кто вас вчера осматривал? — Нэнси, — Гарри наморщил лоб. — Брюнетка. Мужчина сел на стул возле него и покачал головой. — И каков был ее диагноз? — Ушиб. Она мне мазь дала. Белую такую, пахнет ромашковым чаем. — Вряд ли она помогла вам срастить сломанное ребро, мистер Поттер. — О, — Гарри облегченно вздохнул, — так вот оно что. А я думал, что мазь как-то не так наношу. Ну, мало ли. — Я поговорю с Нэнси, — врач поднялся на ноги, — не переживайте, больше такого не повторится. Это недопустимо. — Все в порядке. — Ничего не в порядке. С Нэнси вечно какие-то проблемы, и случаются они, когда к ней на осмотр попадают молодые мужчины. Возраст… — мужчина пожал плечами. — Но вам придется провести у нас ночь. Костерост и койка в вашем распоряжении. Гарри обреченно вздохнул, предчувствуя, что и сегодня поспать ему не удастся. — Сейчас я обо всем распоряжусь. Может, вам нужно кого-то предупредить? — Нет, — Гарри помотал головой, — не нужно. Врач молча вышел из кабинета, а через пару минут его сменила медсестра. — Тут такое дело… у нас все палаты заняты. Вы не против, если мы определим вас туда, где лежит мистер Снейп? Он спит все время, не помешает. Мысль провести ночь в одной комнате с Северусом Снейпом отчего-то не вызвала в Гарри ни одной эмоции. Он слишком устал, чтобы переживать из-за таких мелочей. — Хорошо, я согласен. Ночь проходила бессонно и беспокойно. Но не из-за тупой боли в сращивающемся ребре, а потому что Гарри то и дело бегал проверить, жив ли Снейп. Тот лежал, уткнувшись носом в стену, и не шевелился. Гарри понимал, что рано бить тревогу, по тому, как еле заметно поднимались его плечи при дыхании. В пятом часу утра он не выдержал, подошел близко, положил руку Снейпу на плечо и забывал все, что хотел сказать, потому что Снейп был холодным как лед. — Нужно вызвать врача, Снейпу, кажется, совсем плохо. — Знаю, — спокойно ответила ему медсестра, не поднимая взгляда от “Ведьмополитена”, — но тут уже ничего не поделаешь. — Как это? Он же здесь не просто так, его нужно лечить… — Это не лечится. Обычно таких больных мы отправляем домой, но Снейпа некому забрать. Не переживайте, мистер Поттер. “Не переживайте, — думал Гарри, возвращаясь в палату. — Конечно, а чего тут переживать-то. Обычное дело”. Он даже лег в кровать и закрыл глаза, но поймал себя на том, что пытается вычленить из множества звуков неслышное дыхание Снейпа. “Черт возьми. Некому забрать, надо же. Некому!” — Гарри едва ли успел подумать о том, что собирается сделать, но как только принял решение, то понял, что оно единственно верное. — Послушайте, — говорил он следующим утром, стоя на пороге кабинета врача, — могу ли я забрать Северуса Снейпа? Я подпишу все бумаги, возьму на себя любую ответственность. Можно? Врач ничего не ответил, только вздохнул как-то обреченно и махнул рукой. Гарри расценил это как разрешение. * * * Пришлось, конечно, долго объясняться с Кингсли. Тот неодобрительно хмурился, но в конце концов сдался. — Все равно, — сказал он, — расследование еще идет. Только будь осторожен, ладно? Гарри только и смог, что коротко кивнуть. Он пытался не думать о том, во что ввязался по доброй воле, но это было очень сложно, когда на него смотрели как на блаженного идиота. В Мунго ему с собой выдали целую батарею склянок с зельями, объяснили, что и зачем, но он тут же забыл все наставления. — Я же смогу обратиться к вам в случае чего? — Конечно. Если что, аппарируйте сразу сюда. Кто-нибудь должен быть на посту. Снейп оказался на удивление легким. Казалось, что одеяло, в которое он был закутан, весило больше, чем он сам. Гарри аккуратно поднял его с больничной койки и заговорил — просто потому что не мог больше молчать: — Не переживайте, профессор, я знаю, что делаю. Правда. Конечно, это было ложью, каждое слово было ложью, но что он еще мог сказать? “Понятия не имею, чем это закончится, пожалуйста, не умирайте у меня на руках”? Мог, конечно, тем более что Снейп не подавал признаков жизни, разве что его ресницы, отбрасывающие на впалые щеки тени, дрогнули, когда Гарри резко остановился, чуть не налетев на кадку с цветком. — Простите! Никто ему, ясное дело, не ответил. На Гриммо было тихо, и только благодаря этому Гарри смог услышать свистящий шепот Снейпа. — Нет. Домой. Нужно домой. — Мы дома, профессор. У меня дома. — Домой, — сказал Снейп и замолчал, с укором глядя на Гарри. — К вам? Но какая разница? Здесь удобнее! — Гарри, конечно, не хотелось в Паучий тупик, жилище Снейпа представлялось ему мрачным и больше похожим на склеп, чем на дом, но на него продолжали смотреть так, что выбора не осталось. — Я возьму кое-какие вещи, хорошо? Три минуты. Снейп закрыл глаза, Гарри принял это за согласие и бросился собираться. В сумку отправилось все подряд: одежда, зубная щетка, паста, какая-то книга, еда из холодильника, обувь, зелья из Мунго и склянка с мазью. Остановившись перед дверью, чтобы перевести дух, Гарри заметил, как Снейп медленно, будто нехотя, тянет на себя край одеяла, тот выпадает у него из пальцев, и они так же медленно разжимаются, пытаются нащупать ткань, но никак не выходит. Это зрелище выбило из него дух. Он знал, что все плохо, но не осознавал, насколько. — У вас есть камин? — Гарри подошел к Снейпу близко-близко, наклонился, чтобы увидеть малейший кивок, но никакого кивка не было. — Ну и ладно. Мы что-нибудь придумаем, — Гарри даже не был уверен, что Снейп его слышит, но все равно продолжал говорить: — Камины — пережиток прошлого, да и вообще они опасны, искра, пожар, и что тогда? Ничего хорошего, профессор. У Снейпа в доме был камин. Большой, добротный, внушающий уважение. Гарри первым делом усадил Снейпа в кресло, а потом зажег огонь. Поленья трещали, и этот звук казался таким нормальным, что Гарри на секунду забыл обо всем ином, но быстро вернулся в реальность, услышав за спиной пронзительный мяв. — Ничего себе, — пробормотал он, глядя, как через всю гостиную несётся тощий рыжий кот. — Поэтому нужно было домой? Северус не ответил, но чуть приоткрыл глаза, когда кот прыгнул ему на колени. Гарри отчего-то не удивился, а покорно пошёл на кухню искать кошачью еду. Вечером, когда вещи были разложены в крошечной комнате на втором этаже, в дверь постучали. Гарри не был мнительным, но был хорошим аврором, и именно поэтому поудобнее перехватил волшебную палочку, прежде чем спросить, кто там. — Целитель Митчелл, мистер Поттер. Мистер Поттер, конечно, открыл дверь. Он знал, что все плохо, просто не догадывался, насколько, а когда Митчелл попросил его помочь переложить Снейпа на кровать для осмотра, а потом остаться, чтобы посмотреть, как следует вести себя с больным (он так и сказал, будто служебную инструкцию зачитал), Гарри все сжимал и разжимал кулаки, глядя на то, как с усилием целитель разгибает худые руки и ноги Снейпа. — Это необходимо делать дважды в день, чтобы кровь могла беспрепятственно циркулировать. А потом давать зелья. Кормить не нужно, организм потратит больше энергии на переваривание пищи, чем получит из неё. И не уверен, что больной сам сможет жевать. Как он? — Он… ну, говорил сегодня. Немного. Двигался. Жалуется на холод. — Жалуется? Вслух? — Нет, но и без слов понятно. Целитель влил в Снейпа пару зелий, попрощался и аппарировал прямо из коридора. Гарри немного постоял без движения, привыкая к тишине, а потом решительно вернулся в спальню Снейпа. Тот лежал под двумя одеялами, но Гарри не знал, достаточно ли этого, поэтому аккуратно пробрался рукой к голой коже и еле сдержал ругательство — Снейп был ледяной. — Это не дело, — сказал он, чтобы нарушить тишину, пока доставал из-под одеял холодные руки, — сейчас, вот так… Сначала он растирал пальцы бережно, медленно, а потом вошел во вкус и мял их в полную силу. По его подсчетам, кожа уже должна была покраснеть, но она оставалась бледной и все еще отдавала синевой. Тогда он сел в изножье кровати и нащупал узкие стопы, взял одну в руки и надавил на местечко над пальцами — сильно, очень сильно — и продлил это движение вверх, к щиколотке, а потом снова и снова, меняя направление и интенсивность. У Снейпа на ногах были длинные пальцы с широкими ногтями, и Гарри поймал себя на том, что рассматривает их, размышляя, что они красивые. У Снейпа красивые пальцы на ногах. Кто бы мог подумать, что Гарри когда-нибудь придется касаться их и при этом не испытывать отторжения. Может, дело было в том, что за окном вовсю падал снег, он несся к земле огромными белыми хлопьями, танцевал в желтом фонарном свете. Через дорогу был магазин, и его витрина горела рождественскими гирляндами, хотя Рождество уже три дня как прошло. Впереди маячил Новый год, и Гарри очень не хотелось встретить его с мертвым Снейпом на руках. Как встретишь — так и проведешь, верно? Печальная перспектива. — Давай ты хотя бы попытаешься, ладно? Нельзя сдаваться. Если ты слышишь меня, подай знак, какой угодно, я замечу. Ну же? Снейп оставался таким же неподвижным и вообще казался мирно спящим. Гарри повысил голос: — Я понимаю, что ты меня ненавидишь, но имей же совесть, я тут пытаюсь спасти тебе жизнь, и тебе придется мне помочь… Договорить он не успел, потому что почувствовал, что пальцы на стопе, которую он все еще держал в руках, на пару секунд поджались, дрогнули, и снова расслабились. — Спасибо, — облегчение размером с океан затопило Гарри. — Вот можешь же быть человеком, когда захочешь! Гарри перерыл весь дом и нашел пару грелок, залил в них горячую воду, пошаманил с заклинаниями и, уверенный, что они не остынут до самого утра, положил одну Снейпу под бок, а другую в ноги. — Спокойной ночи. В открытую дверь вошел рыжий кот, запрыгнул на кровать и устроился у Снейпа на груди. Черт с ним, решил Гарри, пусть лежит. Хуже не будет. * * * Хуже, конечно, стало. Утром Снейп совершенно не желал разгибаться, хотя Гарри с точностью повторил все вчерашние манипуляции Митчелла. Ну, во всяком случае, попытался. Зелья в него пришлось заливать по капле, потому что иначе он просто захлебнулся бы. — Ледяной. Знаешь, ты можешь убить меня потом, когда придёшь в себя, но я все же должен попытаться. Гарри снова говорил сам с собой, пока нес Снейпа в уборную, где исходила паром ванна, наполненная горячей водой. — Я оставил на тебе трусы, так что можешь не переживать, лишнего я не увижу, а остальное уже видел. Ты только не злись. Странно, но говорить со Снейпом было куда проще, когда он не мог отвечать. Гарри сам не заметил, как избавился от выканья и “сэров”. У Гарри почему-то сжалось сердце, когда он опускал худую фигуру Снейпа в воду, стараясь сделать это аккуратно. Он сел на пол рядом с ванной, чтобы суметь поймать его, если тот вздумает тонуть, но пока происшествий не было. Гарри опустил руку в воду, взял ладонь Снейпа и довольно улыбнулся: немного, самую малость потеплела. — А вообще у тебя красивые руки. Я никому еще такого не говорил, да и не уверен, что скажу, но для меня это такое открытие, что я не могу им не поделиться. Конечно, если бы ты мог меня слышать, то я ничего такого бы не сказал, а так… Мне всегда казалось, что у тебя на подушечках пальцев должны быть мозоли от нарезания, перетирания, помешивания. А у тебя руки — то есть рука, эта, левая, правую я еще не рассматривал, поэтому давай пока говорить по факту? Так вот, это рука аристократа, который в жизни не видел работы. Или хирурга. У них изнеженные руки, они их берегут, мажут всяким, я в маггловских фильмах видел. Снейп внезапно оказался красивым целиком — и острыми коленками, и хищным носом, и разлетом ключиц, и дорожкой волос, сбегающей вниз от пупка. Гарри знал про себя, что ему нравятся парни, а еще он знал, что он точно не нравится Снейпу. Простая математика. — У тебя шрамы. Ты, конечно, знаешь, что они есть, а я вот впервые вижу. У меня тоже их много. Ну, про лоб и говорить не буду. Еще есть один на спине, остался после одной из первых операций в аврорате. Я бы хотел сказать, что получил его при героических обстоятельствах, но увы, просто оступился и упал на какую-то корягу. На тыльной стороне ладони тоже есть, почти затертый, достался мне от Амбридж. Там сказано “я не должен лгать”. Я же не должен?.. А еще у меня есть татуировка. Я тебе ее покажу, если захочешь, ты только оживи. Оживи, а? Оживи, и я тут же уйду, оставлю тебя в покое. Вода остыла, и Гарри аккуратно достал Снейпа из ванной, намок при этом сам, конечно, но это же ерунда, высохнет. А Снейпа нужно вытереть — конечно, лучше бы растереть до красноты, но было жалко, кожа его казалась такой тонкой… Эту ночь спали так же. Снейп — с грелками и котом, Гарри — под тонкой простыней. Жарко же, натоплено, очень жарко! Жар поднимался от кончиков пальцев, которыми он касался Снейпа, и маленькими импульсами проникал прямо в грудную клетку, глубоко, прочно. Гарри ворочался с боку на бок, обзывал себя идиотом, пытался разложить все по полочкам — вот он ненавидит Снейпа, вот забывает о нем, вот полсекунды видит его здоровым, а потом который день — полуживым. И последнее отчего-то ему нравится. В смысле, не состояние Снейпа, а то, что можно вот так рассматривать его, говорить ему все, что вздумается, что можно увидеть его без хмурой складки на лбу, без подрагивающей от бешенства верхней губы, без привычно скрещенных на груди рук. “Без одежды!” — подсказывает подсознание, но Гарри отмахивается. Не в этом дело. Дело, конечно, не в этом… Гарри заснул, не успев обдумать эту мысль до конца. Он грел его всеми возможными способами. Одеяла, грелки, горячие ванны, камин, да даже кот — ничего не помогало. Гарри уже задумывался об Адском пламени, но благо понял, что это не выход. Снейп почти не реагировал на внешний мир, разве что иногда жмурился, если свет был слишком ярким, или сжимал пальцы, когда на него ложился кот. Но это были рефлексы — так думал Гарри. — Слушай, может, дело не в том, что тебе физически холодно? — рассуждал он, сидя возле камина в кресле напротив Северуса. Северус молчал, Гарри обвел взглядом гостиную. — У тебя тут вообще как в склепе. Краска эта синяя. Жуть! Он вскочил на ноги, забегал в поисках палочки, мантии и кошелька, притормозил только перед дверью, да и то — чтобы крикнуть: — Я быстро, никуда не уходи! — и самому рассмеяться своей глупости. Гарри вернулся через полчаса. Зажег свечи, снял рубашку и остался в одной майке. — Ну что, готов? Я вот не особо, никогда еще этим не занимался, но мне кажется, что должно помочь. Это будет радостный угол. Краска для стен была оранжевой. Не вырви-глаз апельсиновой, а оттенка теплого летнего заката. У Гарри не было желания возиться со сниманием старой краски и еще бог знает чем, поэтому он начал мазать прямо по ней. Конечно, все потекло, испачкалось, запах стоял невыносимый, но цель была достигнута. Стена от камина, до угла и до двери превратилась во что-то похожее на островок тепла в этом мире холода. — Как тебе, а? Лучше? Скажи, что лучше. Мне нравится. Гарри оглянулся на Снейпа, и ему показалось, что тот поджал губы. Недовольно. По-снейповски. Пока краска сохла, они перебрались на кухню. Гарри варил себе кофе и бормотал под нос: — Турку бы другую. Мы тебе купим потом, я научу кофе варить. С корицей. Тебе нравится? Мне вот — очень. И проходя мимо Снейпа к своему стулу, Гарри будто бы привычным жестом провел по его волосам, но отдернул руку. — Ты прости, что я вот так, ладно? Я не знаю, почему это. Я знаю, что ты меня на дух не переносишь, что у тебя огромное прошлое, в котором замешана вся моя семья и патронус, но мне почему-то наплевать. Я говорил, что уйду, если ты оживешь, что оставлю тебя в покое, так вот теперь мне хочется забрать эти слова назад. Интересно, тебе вообще мужчины нравятся? Если нет, то можем дружить. Я умею дружить! Снейп, казалось, мотнул головой — отблеск лампы в волосах чуть изменился, качнулся и встал на место. Ночь наступила внезапно, когда Гарри привычными уже движениями разминал холодные ноги и руки Снейпа. Ему показалось, что они стали чуть теплее и податливее, но он запрещал себе в это верить. Вот когда моргнет, когда скажет что-нибудь, тогда и можно радоваться, а пока… А пока ему не хотелось уходить. — Я посплю здесь, ладно? Одетый. Не полезу под твои одеяла, там же свариться можно. И Гарри лег на подушку, повернувшись лицом к Снейпу. — Представляешь, тысячу лет ни с кем не спал в одной кровати. Другое было, да, а вот чтобы спать… Мне кажется, ты должен прийти в себя только ради того, чтобы отчитать меня за все это. За ванну, стену, за касания, за то, что я собираюсь спать с тобой. В одной кровати, в смысле. Только давай поскорее, ладно? Гарри уснул спокойно, устроив голову на плече Снейпа. Во сне он обхватил его рукой, прижал к себе, но это же не специально, не запланировано. Просто так вышло. Само собой. И проснулся он среди ночи тоже без посторонней помощи, будто что-то кольнуло его под ребра, прямо в быстро стучащее сердце, и он подскочил. Снейп лежал на боку и смотрел ему в глаза. — Ты… Скажи что-нибудь, пожалуйста. И наплевав на логику, Гарри поцеловал его. Приник губами к его губам, ожидая встретить холод, но ошибся. Было тепло, даже жарко, хоть и недолго, потому что рука Снейпа коснулась его волос, сжала их в горсти, чуть оттянула. — Все хорошо? Ты хочешь меня убить, я понимаю, но моргни, если все в порядке. Я тебе потом все объясню. Снейп не моргал. Секунды бежали, неслись скорым поездом, и когда Гарри почти перестал ждать, то услышал тихое: — Спи. И что удивительно — он действительно уснул. * * * — Вот и славно, — целитель Митчелл вышел из комнаты Снейпа, поправляя мантию. — Опасность миновала, мистер Поттер, вы замечательно справились. Расскажите, что вы делали, может, это спасет кого-то еще. — О, ничего такого. Просто соблюдал режим и ваши рекомендации. Не рассказывать же про всю болтовню, яркую краску, касания, поцелуй. Это никому не интересно. Это личное. Гарри проводил Митчелла и нерешительно вернулся в комнату, где на кровати — уже под одним одеялом — его дожидался Снейп. То, что он его ждал, было заметно по нетерпеливым движениям рук, которые комкали край подушки. — Помогите мне встать, Поттер. — Думаешь, уже можно? В смысле — думаете, сэр, пора? — И теперь ты решил перейти на официальный тон? — Снейп усмехнулся так же, как тогда, в школьные годы, но Гарри был этому только рад. — Ты слышал, — это был не вопрос, это была констатация факта. — Конечно, слышал. — Мне очень жаль, что я позволил себе лишнего, но это же помогло? Ты, наверное, хочешь, чтобы я ушел? Может, пришлешь мне сову, если тебе что-то понадобится? Что угодно, я… — Перестань болтать, Мерлина ради, и сядь. Снейп похлопал по кровати рядом с собой. Гарри подчинился. — Скажи, — Гарри должен был задать этот вопрос, — почему тогда ты поставил этот купол? Ты же знал, чем это может кончиться. Зачем ты спас меня? — Привычка, — ответил Снейп, поворачивая к нему лицо. — Ты что-то говорил о том, что собираешься показать мне свою татуировку. И пока до Гарри доходило, чего именно от него хотят, тощий рыжий кот прыгнул на кровать и решительно зашагал к Снейпу. — Привет, Уизли, — Снейп почесал его за ухом и чуть заметно улыбнулся. — Уизли? — Он же рыжий. Зачем далеко ходить. * * * — Это ужасный цвет, — Снейп скривился, глядя на радостную стену. — Как тебе только в голову такое пришло? — Помогло же, — лениво оправдывался Гарри, стараясь незаметно повесить омелу в дверном проеме. — Вряд ли именно это. — А что? Поцелуй? Я разбудил тебя поцелуем? — Гарри засмеялся и упустил момент, когда омела упала ему под ноги. Снейп подошел к нему, встал близко, в паре десятков дюймов. — Не поздновато ли для омелы? — Лучше поздно, чем никогда, тебе не кажется? — Ну, раз уж мы нарушаем традиции… А договаривать Снейп не стал, потому что был слишком занят поцелуем. Горячим, живым, бессовестно приятным поцелуем. ~fin~