our death

      Чонгука нет уже три месяца, но Юнги до сих пор кажется, что еще вчера утром он лежал с ним в кровати и лениво целовал его.       Чонгука нет уже три месяца, и Юнги, кажется, тоже не существует. Он за это время успевает перекраситься раз пять, кардинально поменять стиль одежды и сменить окружение, но кое-что все еще остается неизменным.       Их кровать все еще пахнет Чонгуком. Не его естественным запахом, нет, он выветрился уже через неделю, как бы Юнги плотно не закрывал окна и двери. Юнги разбрызгивает одеколон Чонгука на постельное белье, по всей квартире вновь и вновь. Ради того, чтобы создать чувство его близости. У парня, кажется, уже началась даже аллергия — он кашляет надрывно уже недели две. Хотя в этом можно винить и сигареты — вот уже в течение трех месяцев он выкуривает по 3 сигареты в день.       Медленно убивает себя, издевается над своим телом — и речь даже не о курении или чрезмерном использовании духов.       Уже три месяца Юнги всячески калечит себя — порежется ножом, когда в кои-то веки решает приготовить поесть, но рану не обрабатывает, так и ходит, капая кровью на паркет. Он осознанно берет самый неустойчивый стул, чтобы взять что-то с полки. Надеется, что упадет, ударится виском об тумбочку — и закончатся его страдания. Так же осознанно не смотрит на дорогу, когда выходит в магазин за сигаретами и выпивкой, нарывается на всякие компании. Хочет извести свое тело, а по итогу получает лишь синяки и ушибы. Изредка — неглубокие порезы.       Когда друзьям Юнги впервые удается прорваться в его квартиру, им становится страшно за него: на паркете отчетливо видны капли крови, а воздух полностью пропитан табаком и духами. У Джина дерет горло уже через минуту, а Юнги живет в это уже три месяца. Компания пытается объяснить, что так не может продолжаться, но Юнги лишь кричит на них, что он сам будет решать, как ему теперь жить. На каждый аргумент у него один ответ — «три шага вперед, пять влево, два направо и прямо на хуй».       Парни пытаются объяснить, что парень ни в чем не виноват, но Юнги видит, что они сами не верят в это.       Ведь виноват в этом именно Юнги и никто другой.       Юнги и Чонгук известны в довольно широком кругу как создатель собственной студии и его протеже. И, в отличие от Юнги, способного лишь в направлении музыки, Чонгук развивается еще и как модель, и фотограф. Золотой мальчик. Мальчик Юнги.       В свое время Юнги вытянул Чонгука из самой грязи, отряхнул от нее и поставил на ноги, дав возможность петь. И если соотнести время их дружбы и отношений, то получится один год к трем.       Юнги был для Чонгука вселенной.       Чонгук был для Юнги вселенной.       Все было, как надо, пока три месяца назад их не уличили в отношениях.       Они так долго скрывали свою близость, а потом спалились, будучи пьяными. Проговорились другу, который не мог держать язык за зубами.       Но если Юнги мог работать и в тени как продюсер, то для Чонгука такого рода заявления означали конец его карьере во всех областях. А ведь он так молод — ему только полгода назад 20 исполнилось.       В тот момент Юнги казалось, что предложение расстаться было самым разумным.       Но когда Чонгук, выслушав монолог Юнги о том, как он не хочет портить его жизнь и что ему стоит завести подружку, сказать, что Юнги его принуждал и отмахнуться от этого обвинения, схватил того за ворот домашней белой футболки…       Именно тогда все пошло наперекосяк.       После удара Юнги потребовалось пару минут, чтобы отойти и лишь после побежать за малым.       Чонгука нет уже три месяца, но Юнги до сих пор кажется, что еще вчера вечером он бежал по той дороге вслед за Чонгуком.       Юнги курит, поэтому вскоре легкие подводят его, и он останавливается. Пытается отдышаться, чтобы все-таки догнать малого, обнять, сказать, что погорячился, что не обговорил все с ним. Старается не обращать внимание на боль в правом боку.       Как только он выпрямляется, его ослепляет светом. Машина на бешенной скорости проносится мимо него. Он смотрит ей вслед, и через пару мгновений раздается глухой удар и крик прохожих.       Юнги уже знает, что там произошло. Но не хочет верить.       Он бежит, хоть и чувствует, что его сердце вот-вот остановится из-за перенагрузки, что его вырвет из-за того же, но он должен видеть, иначе…       Будет сожалеть до конца дней.       И он сожалеет.       Потому что лучше было ему не видеть это картину вообще, потому что-то тело мало чем напоминало Чонгука. Это потом уже, на экспертизе, это подтвердили. А тогда Юнги сидел в луже крови, которая текла из обезглавленного и протащенного на несколько метров колесами тела.       Последний раз Юнги красит волосы в розовый.       В тот цвет, который он ненавидит всю свою жизнь, а Чонгук любил…       Последний раз Юнги обходит их квартиру вдоль и поперек.       Закрывает шторы, погружая все в темноту, которую так любил Чонгук. Ведь именно в темноте он может еще ярче ощущать тепло от тела хена. Юнги стыдится своего тела до последнего, поэтому и откровения случаются только в темноте.       Последний раз Юнги ложится на кровать.       На их кровать в их квартире, где они в течение трех лет проводили каждую свободную минутку. Просто лежали, изредка обнимаясь или целуясь.       Последний раз Юнги закуривает, делает одну большую затяжку и бросает окурок на кровать.       Это уже потом обнаружат его обгоревшее тело, которое опознают тут же по кольцу. Такое же было и у Чонгука до самого последнего его вздоха.       Последний раз Юнги горит. Но не от касаний младшего, а от самого настоящего огня, который несет его к Чонгуку.       И вот это конец его страданий.