***
С Алиссой нужно всегда сохранять невозмутимость. У неё в голове генератор случайных эмоций. Им никогда нельзя удивляться. Её легко спугнуть, разозлив или расстроив. Сегодня я точно убью её. И так слишком долго тянул, школьная биомасса может рассказать следователям о том, что видела её со мной. — Я могу приготовить тосты со сливочным маслом, — сказал Джеймс. — Да, зашибись. Давай, — кивнула Алисса, делая вид, что погрузилась в чтение. Алисса чем-то взволнована. На футболке пятна пота. А ещё она много трясёт головой, слишком много двигается. Джеймс спустился в гостиную, достал нож из-под подушки и вместе с ним пошёл на кухню. Он видел свои движения будто со стороны — размытые, заторможенные, тянущиеся бесконечно долго. Хлеб поджаривался в тостере, секундная стрелка на часах словно прилипла к циферблату. Каменное масло едва поддавалось ножу — кухонному, не охотничьему, но на тостах подтаивало и медленно проваливалось в поры горячего хлеба. Он сложил их на тарелку и понёс наверх, не забыв захватить свой нож. Нужно бить в шею или в сердце. Как сильно она будет сопротивляться?***
Алисса, как только Джеймс скрылся из виду, положила книгу на пол и начала спешно стягивать с себя одежду. Она почувствовала, что в комнате немного прохладно и неуютно. Тёплый фланелевый плед на кровати был того же цвета, что её бельё. Тёмно-зелёный. Сев по-турецки, Алисса уставилась в дверной проём, где должен был появиться Джеймс. Ну и дебилизм! Зачем я вообще… а, похуй! Крючки на бралетте с трудом поддались вспотевшим рукам. Она отбросила волосы на спину, потом разделила их на две части и положила на плечи, потом снова отбросила их назад, сдула мелкую прядку со лба. Томно запевшая в голове Джейн Биркин немного успокоила Алиссу. Давай же, ты чёртова королева! Надо прилечь. Алисса опёрлась локтем на подушку и перевела дыхание. Внизу жалобно пискнул тостер.***
С Алиссой нужно всегда сохранять невозмутимость. Рука, держащая нож за спиной, стала влажной. Джеймс не моргая смотрел Алиссе в глаза с расстояния двух с половиной метров и медленно осознавал, что вся её одежда валяется на полу. — Трахни меня как одну из своих французских девиц, — уверенно отчеканила она. — Каких французских девиц? — Ты что, «Титаник» не смотрел? Его смотрел отец, рыдая навзрыд, а я сидел рядом. Джек выглядел как манекен, когда его труп пошёл ко дну — идиот, он мог бы спастись. Какие ещё французские девицы? — Нет. — Ну, может там не совсем так всё было, — резко пожала плечами Алисса. — Нахер ты принёс нож? Джеймс сам не заметил, как его рука опустилась вниз, и смотрел сейчас на металлический отблеск, будто видел его впервые. — Не знаю, — ответил он, пытаясь краем зрения нащупать какую-нибудь поверхность — собственная комната вдруг стала чужой — и положить нож туда. Тот предательски звонко упал на ламинат. Это заставило Алиссу едва заметно улыбнуться. Она думает, что выбила меня из равновесия. Это дало бы мне преимущество, не будь она права. — Давай сюда тосты. Джеймс медленно подошёл к кровати и присел на её край спиной к Алиссе, плотно сдвинув ноги. Она схватила тост с тарелки и, как ни в чём не бывало, начала хрустеть. Крошки сыпались на плед, Джеймс представлял это, разглядывая валяющиеся на полу джинсы, из кармана которых выглядывал краешек упаковки презервативов. Порно раз в неделю дало мне понять одну вещь: секс — это животная мерзость. Пустая трата времени. Видимо, Алисса думает иначе. Секс поможет войти к ней в доверие, но я не хочу так опускаться. Надо потянуть время, чтобы решить. — Зачем ты разделась?***
Ой, блять, дайте-ка подумать. — Тут жарко. Ты не чувствуешь? — Алисса не скрывала ноток раздражения в голосе. — Нет, — Джеймс обернулся к ней. Он смотрел только в глаза и никуда больше. Бледно-розовое пятно обнажённого тела было в упорном расфокусе, Алисса зря пыталась скрыть гусиную кожу. Да любого уже стояк ударил бы по лбу! — Очень жарко, — она демонстративно медленно облизала жирные пальцы, — просто ёбаная Сахара. Сколько бы сарказма она ни вкладывала во фразы, Джеймс его не ощущал. Или делал вид. Наступило долгое молчание. Алисса закипала и была готова взорваться. — Да, может быть, — увидев это, Джеймс потянулся к пуговицам на рубашке. Вау. Ну и ну. Рубашка Джеймса плавно накрыла два треугольника зелёных кружев на полу. Звякнула пряжка ремня. Алисса легла на спину, прикрыла глаза и не спешила их открывать, прислушиваясь к возне. Следующий шаг уж точно за ним, пусть делает всё, что захочет.***
Едва ли когда-нибудь представится момент лучше. Чёрт. Джеймс бросил взгляд, полный едкого сожаления, на нож в двух с половиной метрах от себя. Потом — на презервативы в кармане джинсов Алиссы, потом, нехотя — на созвездие родинок на её животе. Три из них образовывали идеальный равносторонний треугольник. Ладно. Прикосновение пальцев к груди заставило её вздрогнуть, а Джеймса — одёрнуть руку. — Чёрт возьми, да у тебя руки холодные как у трупа! — поморщилась она, но тут же добавила: — Верни назад. И ложись рядом. — Хорошо. Папа говорил, женщинам просто: им можно закрыть глаза и думать об Англии. А мужчинам нужно быть Англией. Но Алисса не собирается закрывать глаза. От её шеи и волос пахнет какой-то сладкой отдушкой. Гель для душа, лосьон или шампунь. Она подготовилась, а я нет. Перед тем как поцеловать Джеймса, она на какую-то долю секунды довольно улыбнулась. Снова.***
…oh oui je t’aime. Пора бы уже смириться с тем, что ничто и никогда не происходит по выдуманному в голове плану. Вот ты ждёшь, когда папа вернётся и вы поедете в бассейн, а он в это время улепётывает на своей развалюхе куда-то ближе к побережью. Вот ты раз за разом прокручиваешь в голове, как тебя раздевает какой-нибудь старшеклассник и ты забываешь обо всём, но на самом деле просто думаешь о том, что тебе не круто, сраная чёлка Джеймса неприятно щекочет лицо, и руки у него как у чёртова белого ходока. Ничто и никогда не происходит по выдуманному в голове плану. Только не в этой вселенной. — Джек не трахал французских девиц, он их рисовал, — сквозь толщу мыслей до Алиссы добрался спокойный голос Джеймса. Какой ещё Дже… сто-оп! — Ты же говорил, что не смотрел «Титаник», — Алисса упёрлась ладонями в плечи Джеймса и оттолкнула его. — Я вспомнил, что смотрел, — его серые льдинки-глаза пытались очень убедительно врать. У Джеймса порозовели щёки. Ну надо же. Тогда я, наверное, вообще красная как помидор. — Одно другому всё равно не мешает. Или ты больше хочешь нарисовать меня, чем трахнуть? — Я не умею рисовать. Да и трахаться скорее всего тоже. Становится теплее. — Ну и заткнись тогда. Алисса снова притянула Джеймса к себе, её губы прошлись по его бледному плечу, её рука убрала волосы с его лба. Сама от себя тащусь. Но чужая кожа приятнее на ощупь, чем своя собственная. Кто проживает на дне океана? Ёбаный Джек Доусон, ха-ха. Сердце говорило Алиссе, что новый поцелуй вышел лучшим из всех, что у неё были. Не считая следующего за ним. И ещё одного потом. И ещё. Всё не так уж и плохо. Может быть, даже лучше, чем… Oh mon amour.***
Смогу ли я задушить её? Джеймс осторожно и медленно перемещал свои руки ближе к горячей пульсирующей шее. Сомкнул их, но не сжал, ощущая жгучее тепло. Хуже, чем опустить одну руку во фритюрницу, только опустить туда сразу обе. Плохая идея. Мир замер. Алисса смотрела на него чёрными омутами зрачков. На правом виске дёргалась маленькая венка, как жертва удава в его чреве. Россыпь веснушек на лбу. Приоткрытый рот. Сама беззащитность — опасней, чем кто бы то ни был. Реши она убить меня прямо сейчас, я не успел бы ничего осознать. На моей сетчатке отпечатался бы лишь этот кадр из подросткового ромкома с рейтингом 16+. Может, это даже не самая худшая смерть. — Тебя типа удушье заводит? — Алисса в недоумении подняла брови. — Да, — ответил Джеймс, только чтобы увидеть её страх. — Извращенец, — она засмеялась, слишком наиграно, а потом закусила губу. Её хитрый взгляд не сулил ничего хорошего, её раскрытая ладонь скользнула куда-то вниз. Закрывай глаза и думай о непотопляемом «Титанике». Быть им едва ли получится.