Последнее дело Рона Уизли

Рон покраснел так, что пропали веснушки. Он тяжело дышал, сглатывая слюну, сжимал палочку и одними губами, без голоса, спрашивал: “Ну когда, когда, когда?” Гарри удерживал его за плечо и так же беззвучно отвечал: “Жди”. Про себя он отсчитывал секунды. Прошло уже пять раз по сто восемьдесят — итого пятнадцать минут. Гарри наизусть помнил выдержку из Устава: время реагирования на сигнал о применении Непростительных — две минуты; заклинаний из списка условно запрещенных — три; на сигнал бедствия без указания кода опасности — пять. Дежурная группа давно должна была быть здесь, но чем дальше Гарри считал, тем яснее понимал, что на помощь никто не придет. И что они с Роном в таком дерьме, в каком не были со временем битвы за Хогвартс. Будет чудом, если он сможет отправить Патронус из Азкабана — хватит ли у него радостных воспоминаний? За последний год их почти не прибавилось. Время после войны Гарри не назвал бы ни счастливым, ни благополучным. Похороны, слезы, скомканные поздравления в Министерстве. Орден Мерлина был забыт где-то в шкафу; верный Кричер наверняка знал, где именно, но Гарри было все равно. И он, и Рон, и Гермиона первое время не могли найти себя — толклись в переполненной Норе, потом бросали все и сбегали в пустой дом на Гриммо; шатались по маггловскому Лондону; были в лесу Дин и нашли там свою старую стоянку. Много курили: Рон даже поссорился с Гермионой, но ей все-таки запретил. К сентябрю они определились. Гермиона возвращалась в Хогвартс — не на восьмой курс, а вольным слушателем к Флитвику и Макгонагалл; Гарри и Рон по протекции Кингсли Шеклболта поступили на курсы авроров. Сначала жили все втроем на Гриммо, потом Рон и Гермиона нашли себе крохотную квартирку в Лондоне, обшарпанную и неухоженную, зато с огромным старинным камином. Гермиона практиковалась в бытовых чарах и в кулинарии. Готовить она стала заметно лучше, но по утрам от Рона иногда пахло горелым беконом. На подколки он обычно отвечал ухмылкой — мол, проспали. И в ответ интересовался, а как там женушка Гарри. Так он звал Кричера. Домовик после победы совсем спятил от счастья, ходил за Гарри хвостом, бесконечно баловал выпечкой и, кажется, даже поправлял одеяло. Гарри не был в этом уверен, но Рон был очень убедителен. На курсах было интересно. Захватывающе. Гарри любил все занятия — от нудной юридической болтовни до физподготовки. Даже зельеварение оказалось вполне приемлемым предметом. Хватало и практики: они ходили по Лютному в сопровождении старших авроров, под прикрытием делали контрольные закупки в аптеках, изучали старые места преступлений. С новыми было как-то напряженно: их не было. Преступления, совершенные за год после победы, можно было пересчитать по пальцам. Конечно, оставались мелкие кражи и мошенничества; но не убийства. Исчезли несколько торговцев, большей частью из Лютного, но это списали на последствия войны. Мало ли кто решил бросить дело или перебраться куда подальше. Не было даже подозрительных сплетен. К концу первого года стажеров стали чаще отправлять в патруль одних. Рон и Гарри всегда держались вместе, тем более что кроме обычного аврорского набора — аварийного портключа в Мунго, аптечки и свистка — у них была мантия-невидимка. Конечно, они давно не помещались под ней вдвоем, но немного дополнительных чар — и уже никто не замечал, что две пары ног в тяжелых ботинках идут по улице сами по себе. Через несколько недель Гарри выучил Лютный наизусть и очень жалел, что их не пускают патрулировать Хогсмид. Там, по крайней мере, можно было встретить Джинни или кого-то из бывших однокурсников, а не примелькавшихся старух-лоточниц, Коффина, изредка высовывающего из лавки свое мрачное лицо, или толстяка-весельчака Шайверетча, владельца “Ядов и отрав”. Гарри было скучно, а вот Рон отличился на паре мелких происшествий — скрутил пьяного дебошира в “Белой виверне” и раскрыл таинственную кражу скелета из “Дистальной фаланги”. Его украли на спор завсегдатаи той же “Виверны”, а потом раздали на сувениры всей улице. Гарри и Рону пришлось хорошенько побегать, чтобы собрать скелет до самой последней косточки. Тогда Гарри почувствовал легкую зависть, а Рон возгордился, когда его мельком похвалил Гавейн Робардс, их будущий начальник. Наступило время очередного затишья. Так, закрылась еще пара убыточных лавок, из тех, куда посетитель заходит раз в неделю. Вроде хозяева бросили все и уехали, по крайней мере, в Лютном их никто больше не видел. Гарри и Рон на дежурстве заходили, осматривали лавки сначала официально, затем возвращались под мантией-невидимкой разнюхать сплетни и подслушать разговоры. И все впустую — ничего криминального или хотя бы загадочного узнать не удалось. Тогда-то Рон и предложил игру — определить, кто из обитателей Лютного самый подозрительный. Так, на всякий случай. Оба сошлись на Горбине. Тот вообще после победы слыл затворником, редко открывал ставни, и некогда знаменитая лавка выглядела заброшенной и пустой. Но Гарри иногда видел тень хозяина в окне, а еще пару раз — как медленно открывается скрипучая дверь, чтобы впустить какого-то особого посетителя. Хотя никакого официального повода для наблюдения не было, Гарри и Рон начинали и заканчивали свой обход около “Горбин и Берк”: застывали молча в темном углу и, изредка переминаясь с ноги на ногу, следили за лавкой. Почти не разговаривали — это уже вошло в привычку; они вообще стали понимать друг друга с полуслова, и хотя Рон обычно признавал за Гарри лидерство, сам Гарри предпочитал думать, что они напарники на равных. Хотелось курить, а до окончания дежурства оставалось еще около часа. По негласному правилу дымить на работе было нельзя, и Гарри терпел, хотя было уже невмоготу. Он как раз трогал в кармане мантии пачку, пытаясь на ощупь определить, сколько там осталось сигарет, когда дверь лавки Горбина хлопнула. Гарри моргнул. Он не заметил, чтобы кто-то входил, и вопросительно посмотрел на Рона. Тот кивнул, мол, я в курсе. Гарри тут же забыл о сигаретах и прищурился. Сквозь немытое окно витрины практически ничего не было видно — только тени в свете неяркого светильника. Звуков тоже не было никаких. “Немое кино, — ухмыльнулся Гарри. — С Горбином в главной роли”. Он почувствовал, как подобрался Рон — у того интуиция всегда была на высоте — и тоже напрягся. Через мгновение лавку и, казалось, половину Лютного озарили вспышки заклинаний. В магазине явно кто-то нападал, а кто-то защищался, и Гарри не знал, в какой из этих ролей видит Горбина. Наверняка тот был опытным бойцом, при такой-то мутной работе. Очередной Бомбардой разбило дверь, посыпались стекла, слабо потянуло горьковатым дымом. Гарри переглянулся с Роном. Придется идти внутрь. Гарри мельком подумал о том, что в лавке полно всякого темномагического, да и просто магического хлама, который неизвестно как отреагирует на заклинания. Дым, судя по запаху, был не от пожара. Теперь из лавки доносился шум, какие-то голоса, но короткий бой уже закончился. Они двинулись к двери осторожно, как учили на курсах, пригибаясь и подметая полами землю. Под ногами хрустнуло стекло. Лютный будто вымер, других звуков не было, и Гарри показалось, что хруст прозвучал как гром. Они замерли не дыша. В разбитой двери промелькнуло чье-то лицо; Гарри плохо видел, но был точно уверен, что это не Горбин. — Камин, — прошептал Рон. — Камин! — прокричал незнакомый голос, где-то в глубине лавки раздался шум падения. Медлить было нельзя. Гарри был уверен, что они надежно скрыты заклинаниями, но лезть напролом было откровенно страшно. Рон нетерпеливо потянул его за рукав и кивнул в сторону дверного проема. — Уйдут, — прошептал он. — Камином уйдут. Внутрь? Гарри кивнул. Крадучись они забрались в разгромленную лавку. Целыми остались только пара прилавков в углу; пол был усыпан битым стеклом, какими-то черепками и мелкой бумажной пылью. Низко стелился дым, вытекавший из разбитого шара. На полу были четко видны следы крови. Рон на мгновение сжал и отпустил руку Гарри — их личный сигнал “особое внимание”. Крови было немного, будто кто-то разбил нос и долго кружил по комнате, оставляя за собой цепочку капель. Пахло все той же пылью, немного железом и горьким дымом, который уже не стелился, а поднимался клубами. Рон потянул Гарри за руку, тот наконец перестал гипнотизировать узор из капель на полу и поднял голову. У камина в дальнем конце лавки стояли двое. Пока один, незнакомый, шарил по разбитой каминной полке в поисках летучего пороха, второй — определенно Горбин — стоял перед ним на коленях. У него действительно был разбит нос. Он то и дело вскидывал голову, но кровь заливала ему рот, и тогда он нелепо фыркал, оставляя на серой стене мелкие красные точки. — Вот дерьмо! — незнакомец пнул Горбина в живот, и тот повалился на пол. Гарри заметил, что у старика связаны руки. — Порох не взял. Все подготовил, а порох забыл. Сегодня все наперекосяк. Горбин что-то невнятно ответил, Гарри не было слышно, но незнакомец его понял. — В самой левой? Нашел. Вставай. Погуляли у тебя, и хватит. Пора ко мне в гости. Рон и Гарри подошли почти вплотную. Услышать адрес, послать Патронуса дежурному — и все, их миссия по спасению Горбина должна быть официально закончена. Но Гарри оглянулся на Рона и увидел в его глазах тот же азарт, который чувствовал сам. Не хотелось упустить возможность отличиться перед Робардсом, да и незнакомый маг не выглядел таким уж опасным противником. Гарри хотел знать, что тому потребовалось от Горбина. Решено: они сами раскроют это дело, хотя пошлют Патронуса при первой же возможности. Гарри все-таки был готов подстраховаться. Рон переминался с ноги на ногу, а незнакомец все медлил. Он пристально оглядывал лавку, будто что-то обдумывал, потом решительно поднял Горбина с колен и грубо сунул в камин. Затем встал сам и бросил Летучий порох. Вспыхнуло зеленое пламя. — Остров Аваддон. Пламя взревело, и волшебники исчезли. — Идем? — первый раз за вечер Гарри услышал, как Рон говорит в полный голос. — Да, сейчас Патронуса пошлю… — он не договорил заклинание, когда друг сунул его в камин и повторил странный адрес. Перед глазами мелькали ненужные выходы, Гарри кружило и болтало, и он пытался понять, видел ли в клубах дыма свой Патронус или показалось. Все-таки Рон был слишком нетерпелив. Им повезло, что прибывшая минутой раньше пара волшебников уже отошла от камина. Гарри неудачно вывалился на колени и локти. Сзади на него, распластавшись, навалился Рон. Мантия-невидимка почти слетела, но защитные заклинания перемещение выдержали. Гарри лягнул Рона, тот встал сам и помог ему подняться. Было не до шуток, хотя Гарри хотелось смеяться — им еще не приходилось путешествовать камином вдвоем в мантии-невидимке. Он быстро огляделся, дав Рону знак следить за Горбином и незнакомцем. Они оказались в странной комнате с высоким, футов двадцать, потолком. Гарри подумал, что она похожа на канцелярию в Аврорате — офисные столы, шкаф в углу, картотеки. Окон не было, напротив камина в глубине комнаты была дверь, слабый вечерний свет едва проникал сквозь узкие горизонтальные щели под потолком. Пыли на полу было на удивление мало, в проходе были видны следы — словно не один раз тащили что-то тяжелое. На столах лежали неровные кипы бумаг, толстый слой пыли покрывал все видимые поверхности, а перекошенная дверца шкафа была вместо стекла затянута паутиной. Гарри почувствовал, как Рон вздрогнул. Впрочем, ему тоже было не по себе. Дверь скрипнула и закрылась. Они остались одни. — Разделимся? — спросил Рон: ему не терпелось пойти следом. Гарри сделал вид, что не замечает, как тот косится на паутину. — Опасно. Давай я еще раз пошлю сигнал? — Давай. Только тихо. Гарри достал палочку и произнес заклинание. Ничего. Даже серебряной дымки. Он повторил попытку, потом еще. Гарри на мгновение испугался, что в этом месте вообще нельзя колдовать, но Люмос сработал. Охвативший Гарри страх будто впитался в стены, и стало еще темнее. — Попробуй ты? — Ты же знаешь, у меня с Патронусом не очень… — но Рон послушно взмахнул палочкой. И тоже ничего. — Никогда о таком не слышал. — И я. Их охватили внезапная паника и отчаяние. И снова отрицательные эмоции будто подпитали сумрак: Люмос мигнул и погас. Гарри вспомнил про место назначения — “остров” — и выпалил, сам себе не веря: — Кажется, мы в Азкабане. — Где? Да брось… Рон не договорил. За закрытой дверью раздался пронзительный крик. Гарри был уверен, что люди так кричать не могут. Голос выл что-то на одной ноте, какое-то слово, а затем вдруг захлебнулся. — За что? Я расскажу, за что, подожди, — теперь говорил незнакомец, и Гарри понял, что выл Горбин. Он переглянулся с Роном, и они рванули к двери. Там был пустой коридор, такой же заброшенный, как и канцелярия. Ряды дверей, к которым давно не прикасалась ничья рука, вели куда-то дальше, вглубь Азкабана. Табличек на них не было. Пахло сыростью и тухлятиной. Гарри решил, что где-то в вентиляционных трубах умерла птица. На полу, в пыли, были видны свежие и старые отпечатки обуви и все те же следы волочения. Гарри и Рон выбрались из канцелярии как раз вовремя, чтобы увидеть, куда свернул незнакомец. Он прошел направо сквозь единственную в коридоре арку. Раньше там была столовая: десяток маленьких столиков, разномастные стулья, большей частью сваленные в углу, длинная пустая стойка раздачи. На стенах висели какие-то картины и головы животных — света было недостаточно, чтобы разглядеть детали. Окно — роскошь! — представляло собой узкую бойницу посередине стены. Время шло к закату, и комнату пересекал узкий оранжевый луч заходящего солнца. Горбин ничком лежал на полу с развязанными руками. Незнакомец сидел рядом на столе и палочкой описывал круги в воздухе. — Еще Круциатуса? Мне показалось, тебе понравилось. Горбин что-то невнятно пробормотал и завозился. — Не слышу. Круцио! От крика Горбина Гарри и Рон отпрянули назад. Они вжались в стену рядом со входом и оказались от незнакомца чуть сбоку и сзади. Горбин же был перед ними как на ладони. Он перевернулся на спину и кричал на одной высокой ноте, глядя в потолок. Руки и ноги подергивались, а из уха медленно потекла струйка крови. Маг нехотя отвел палочку. Горбин шевельнулся. Он провел рукой под ухом и бессмысленно уставился на окровавленные пальцы. — Эннервейт! Вставай. Мы еще не поговорили как следует. Старик попытался встать, но все что смог — это подняться на колени. В поисках опоры он шарил руками по полу, оставляя кровавые отпечатки. — Так даже лучше. Незнакомец спрыгнул со стола и стал обходить Горбина по кругу. — Ты виновен, старик, а? Ну признай. Горбин молчал. Он наклонил голову вперед и начал раскачиваться. Кровь из уха потекла сильнее. — Скажешь, что давно уже не торгуешь, не скупаешь краденое, не делаешь заказы на особые вещички? Скажешь, что лавка закрыта? Я следил за тобой, Горбин! Я все знаю! Гарри и Рон переглянулись. В общем-то, как Горбин зарабатывал на жизнь, секретом для них никогда не было. Половину Лютного можно было бы обвинить в кражах, а вторую в скупке краденого. — Притих после победы, авроры даже не заходят с проверкой. Но я-то все знаю, все помню! Круцио! От нового крика Горбина Рон дернулся, но Гарри потянул его назад. У них был аварийный портключ до Мунго, но Гарри вдруг засомневался, что сработает. Он не знал, почему медлит, почему сдерживает Рона. На их стороне были эффект неожиданности и мантия-невидимка, но на другой стороне — Азкабан. Гарри был уверен, что они не спасут Горбина, что потом незнакомец их найдет и убьет, что они не выберутся — нет летучего пороха, и Патронус не вызвать. Гарри сам был готов закричать, чувствуя себя в ловушке. Рон ущипнул его за руку. Боль отрезвила Гарри, он открыл глаза и увидел, что Горбину дали передышку. Тот лежал на полу мешком, изредка судорожно вздрагивая. Незнакомец нервно ходил по столовой. Он словно распалял себя — испепелил стул, разнес Бомбардой два стола; щепки едва не задели Рона. — Ты меня не знаешь, старик. Тебе просто шепнули люди, что я могу кое-что купить из того, что у тебя еще осталось. И ты открыл мне дверь. Он выдохнул. — Мне следовало бы представиться настоящим именем. Хотя какая тебе разница, от чьей руки ты сдохнешь — мистера Смита или мистера Доу! Мы в Азкабане. Ты понял это? Ты здесь бывал? Ему пришлось повторить вопрос несколько раз, прежде чем Горбин утвердительно кивнул. — Навещал кого-то? Неужели Берка? Твой компаньон ведь здесь провел несколько незабываемых лет? И снова кивок. Гарри показалось, что Горбин уже не понимает никаких вопросов и кивает механически. — Отлично. Сам видишь, теперь здесь пусто. Дементоры ушли, люди ушли. Никого нет. Только мы с тобой. А потом я сюда вернусь с кем-нибудь еще из Лютного. Горбин опять кивнул. Незнакомец возбужденно потер палочку в ладонях. — Ты спрашивал, за что, Горбин? Я скажу тебе. Аврорат сейчас слишком добрый. Они не хотят лезть в старые дела, разбираться. Война списала все долги. А я знаю, что ты должен. Ты виновен, Горбин! Вы все виновны! “Он просто псих, — подумал Гарри. — Но псих с палочкой”. Возможно, у него и правда кто-то умер, но вряд ли Горбин в этом виноват. Он точно никого не убивал, они с Роном проверяли его досье. — Ты же продавал амулеты от дементоров, Горбин? Вы все торгуете этим барахлом, да? Она сказала, что купила его в Лютном, но не сказала, у кого. Ничего, я узнаю. Горбин кивал в такт каждому вопросу. Его глаза были закрыты, и кровь медленно подсыхала на шее. — У меня был амулет, хороший, я же здесь работал. Охранникам положено. Но я не мог дать ей. Тогда она пошла в Лютный. Незнакомец говорил быстро, глотая слова. — Я спрашивал по-хорошему, все промолчали. Никто не сказал. Она купила амулет, а он не сработал. Не сработал, не сработал. Он говорил все тише и тише, а потом закричал. — А они нашли ее и выпили! И тут Гарри понял, что незнакомец врет. У него ничего не было к Горбину, никаких счетов, даже личных. Кроме того, что он из Лютного. Он вспомнил о пропавших торговцах. Их было человек пять, не меньше. Гарри посмотрел на Рона. Тот на пальцах показал: шесть. Рон тоже догадался; Гарри это обрадовало. Незнакомец подвинул стул и усадил на него старика. Горбин так и не открывал глаз и мерно покачивался. Рон сжимал и разжимал кулаки, перекладывая из руки в руку палочку, и ждал команды. Гарри медлил. Ему надо было убедиться. — Ты видишь здесь своих знакомых, Горбин? Вон они висят, — незнакомец широким жестом указал на дальнюю стену. — Я подготовлю тебе почетное место. Это были не чучела, понял Гарри. На стене ровными рядами висели выделанные головы пропавших торговцев, а в рамах под каждой была закреплена какая-то часть тела. Больше всего было рук. На одной Гарри увидел какое-то мутное черное пятно и понял, что это Метка. Но Горбин так и не поднял головы. Незнакомец этого словно не заметил, он продолжал рассуждать: — Руки у тебя страшные, Горбин. Ногу отрезать? Ухо? Тогда голова не будет смотреться… Он смотрел на еще живого старика, как на кусок мяса, и Гарри понял, что Рон сейчас сорвется, а в следующее мгновение тот уже выскочил из укрытия и кинулся к незнакомцу, скидывая мантию-невидимку на Гарри. — Ступефай! — Рон предсказуемо промахнулся: руки дрожали. Маг рассмеялся: — О, тут кто-то в гости заглянул! — и ответил Рону чем-то незнакомым. Тот увернулся, а груда стульев загорелась. Гарри прицелился, крепче сжал палочку и выкрикнул: “Петрификус Тоталус!” Незнакомец упал. На его лице застыла высокомерная усмешка. — Вяжи его, Рон. Сам Гарри бросился к Горбину. Тот был плох: кожа посерела, пульс на шее еле бился. Гарри суетливо возился с аптечкой, прикидывая, как бы влить в него зелья. Внезапно Горбин открыл глаза, и Гарри отпрянул — во взгляде была только боль. Горбин смотрел на Гарри и не видел его. — Портключ лови! — зажигалка едва не пролетела мимо, но Гарри поймал ее в последний момент. Он не успел снова засомневаться, сработает ли, как почувствовал знакомый рывок. Несколько часов спустя, ранним утром, Гарри и Рон вышли в тихий переулок где-то в Хакни — запасной выход из Аврората, еще известный как “курилка” и “одолжи до зарплаты”. У Рона по-прежнему дрожали руки. Он, пытаясь достать сигарету, умудрился вывалить на землю всю пачку. Гарри нагнулся было подобрать, а потом коротко рассмеялся: — Есть же моя пачка, вот идиот. — И палочка. Спасибо, друг, — голос у Рона не дрожал, а вот руки все так же ходили ходуном. — Я прикурю. Держи, — Гарри протянул горящую сигарету. Оба затянулись. Никто не хотел начинать разговор первым. Только что они битый час отчитывались перед руководством, и не осталось никаких сил говорить об этом еще и между собой. Хлопнула дверь, в переулок вышел Робардс. Проходя мимо Гарри, он похлопал того по плечу и веско сказал: “Ну, с боевым крещением!” Гарри дернулся и уронил окурок. Робардс уже аппарировал, Рон докурил, а они все еще молчали. — Кажется, я… — Я, наверное… — Тьфу, Гарри, давай ты первый, — Рон засмеялся. — Нет, ты, — Гарри поддержал. — Хорошо. — Рон замолчал на секунду. — Я, наверное, брошу курсы. Пойду к Джорджу в магазин. — Рон! — Гарри, мне никогда так страшно не было — ни второго мая, ни когда на василиска ходили или банк грабили. Я не трус, ты знаешь, я слабак иногда, да. Но не трус. Гарри молча помотал головой. — И не спорь. Слабак, сам знаю. Но не в этом дело. Я понять не могу, — Рон обхватил себя руками, — Ну, Пожиратели — известное зло, ну, кто там кого по пьяни пристукнул — тоже дело ясное. А тут? Тут убивать торговцев за амулет, который и не они продали. Может, она вообще не в Лютном купила, может, соврала. А он шесть человек убил. И как? Лучше бы Авадой. Горбина запытал до потери рассудка. — Маньяк, — Гарри вспомнил подходящее слово. — Да пофигу. Я не буду аврором. Не буду, потому что не смогу таких ублюдков задерживать, понимаешь? Я же его чуть не убил. А в другой раз и убью. Гарри устало кивнул: — А я останусь. Именно поэтому. — Знаю, друг. Ну а ты что хотел сказать? — Я, наверное, пойду писать отчёт. Или в допросную. — Сейчас? Сам ты маньяк. — За тебя тоже напишу. Твое последнее дело. — Спасибо, Гарри. Ты точно в порядке? — Иди уже. И не спалите бекон. Рон ухмыльнулся и коротко кивнул. У самого выхода из переулка он обернулся и посмотрел назад. Гарри очень хотелось его остановить, но он сдержался и только махнул рукой. Несколько минут спустя он зашёл в допросную, где уже сидел старший аврор-дознаватель, и занял место в углу. Гарри устало потер глаза, установил самопишущее перо на пергамент и приготовился. Ввели задержанного и усадили за стол. Незнакомец держался по-прежнему уверенно, несмотря на заклятие немоты и наручники. Он огляделся и оскалился, увидев Гарри. — Фините. Меня зовут аврор Энди Уистлер, это мой помощник младший аврор Поттер. Приступим...