ellipsis

Белый браслет означает, что особое местечко на предплечье человека уже занято словами, которые его/ее соулмейт скажет в их первую встречу. Если человек носит черно-белый браслет - это значит, что он состоит в отношениях со своим соулмейтом. Черный же - человек лишен родственной души. А вот Чон Дэхен носит красный. Потому что плевать он хотел на все эти правила и "системные", мать их, установки. Потому что он сам решает, с кем ему встречаться, трахаться, на крайний случай - жениться и заводить семью. Они называют себя по-модному - "rebels", да, именно так. Остальные в этом маленьком затхлом городишке зовут их кучкой дегенератов. Дэхену двадцать, и он не обременен всем этим дерьмом, связанным с меткой. И причиной этого в свое время стало то, что вместо нормального предложения или хотя бы пары слов на его предплечье появилось лишь жалкое троеточие. И как бы...что это, блять, за хуйня? Но Чон, если честно, быстро со всем смирился, а когда его спрашивали про "эту хрень", он лишь плечами пожимал и говорил, что это татуировка, что, мол, соулмейт его, кажется, умер и никаких встреч и не предвиделось. Дэхену двадцать, и он живет в свое удовольствие. Вот просто - ж и в е т. У него есть все, чего его душа желает: крыша над головой и руль спортивного байка под ладонями, а в карманах - купюры за удачный заезд. У Чон Дэхена алый браслет на запястье, он же из "rebels", черт побери, лакомый кусочек, и все вокруг знают, что он по девочкам и по мальчикам, а потому желающих прокатиться на его байке (чисто ради того, чтоб позже прокатиться и на самом Чоне) с обеих сторон предостаточно. Когда к нему в очередной раз подваливают с хорошеньким таким предложением оттянуться как следует, Дэхен, конечно же, соглашается. Все уже изрядно накиданные и обдолбанные, кто-то из его дружков забивает болт на то, чтоб хотя бы попытаться найти уединенное местечко, и пялит повизгивающую от возбуждения девицу на кухонном столе, заставленном чипсами и прочим фастфудом. Про себя Дэхен решает, что оттуда он брать ничего не будет, хотя жрать хочется неимоверно. Чон проталкивается между потными телами, отвешивая парочку комплиментов хорошенькому мальчишке, который, кажется, сегодня точно ненадолго согреет ему постель, и выходит на задний двор, где из народу лишь слюнявящаяся парочка и какой-то паренек, сидящий на бортике бассейна и болтающий в хлорированной воде ножками. Дэхен затягивается в последний раз и в несколько шагов преодолевает расстояние, разделяющее его и незнакомого парнишку. Почему-то затуманенному травкой мозгу кажется, что столкнуть его в воду - замечательная, просто ахуенно безумная и крутааааая идея. И Дэхен, конечно же, это делает. Себе любимому не откажешь да не запретишь. Вот только почему-то нихрена не смешно, нихуяшеньки, от слова совсем. У мальчишки толстый вязаный свитер, намокший и тянущий на дно, а он, кажется, вдобавок и плавать не умеет. - Блять, - шипит Дэхен прежде, чем дохера грациозно ебнуться в воду. - Пиздец, блять, нацепил на себя обмундирование, не зима ж на дворе, черт тебя раздери, - раздраженно бормочет Чон, вытаскивая бедняжку и сажая на край, а у того глаза - огромные блюдца, словно лань испуганная, смотрит так на него, и Дэхену аж неловко и немножечко страшно - того гляди, глазища эти из орбиток повылезают. Едва Дэхен на руках подтягивается, чтоб обратно залезть, как его болючим пинком в лоб обратно отправляют. Он выныривает, отплевывается и злобно на запыхавшуюся Ю Тэен таращится. - Ты охренела, что ли? - Это ты, Чон, ахуел. Какие же у тебя ебанутые шутки. Что же не смеешься-то, отморозок?? - орет девушка (по совместительству зачинщица сегодняшнего притона). - Идем переодеваться, Енджэ, - и, приобняв оцепеневшего паренька, ведет его в сторону дома. Енджэ этот напоследок оборачивается и снова на Дэхена своими (просто ахуенно красивыми) раскосыми глазками лупится. А у Чона где-то в солнечном сплетении что-то непонятное шевельнулось. Дэхену просто до опиздения стыдно за свое мерзкое поведение и отвратительную выходку, а потому на следующий день он ошивается на пороге дома семьи Ю, чтобы спросить про того самого Енджэ и разузнать его адрес. Ему просто необходимо извиниться. Чон докуривает уже третью сигарету, пока ждет, когда Тэен все же смилостивится, ибо двадцать минут назад она конкретно так и смачно послала его на хер, залепив ему затрещину и хлопнув дверью перед самым чоновским здоровенным носом. Да вот Чон Дэхен не хреном деланный - так просто не сдается. Он названивает ей беспрерывно, буквально испытывая терпение. И, наконец, его нереальные усилия увенчались успехом. - Чон, да что с тобой не так? - Дай мне адрес Енджэ. Извиниться хочу. Признаюсь, вчера я себя по-скотски повел. - Енджэ сейчас нет дома, и извинения твои ему нахер не нужны, - шипит рассерженная (заебанная присутствием Чона) девушка. - Ты-то откуда знаешь? - прищуривается Дэхен, складывая руки на груди. Вот же ж Чон. Вот же ж гребаная заноза в заднице. - Да живет он здесь! Он - мой младший брат! А теперь - проваливай! - и Тэен Дэхена на сто восемьдесят разворачивает, готовая уже даже пинком под жопу его с порога выпнуть, да вот только на горизонте возникает маленькая (относительно, сто семьдесят восемь сантиметров, вообще-то) сложность. Енджэ коротенькими шажочками к странной парочке приближается, и на лице у него абсолютное непонимающее и растерянное выражение застыло. Ю-младший, как и вчера, тельце свое тощее (Чон в курсе, что там, считай, одни косточки, он его под водой хорошенько облапать успел, не специально, конечно, а ради благого дела) в плотном (толстееенном) свитере прячет, и его, кажется, совсем не волнует, что на улице - июнь. - Привет, - Дэхен улыбается братцу Тэен (своей недобывшей недодевушке, кстати) глупой улыбкой так, что вместо глаз у него две узенькие щелочки, на что Ю-старшая на заднем плане вздыхает еще глубже и раздраженнее. - Меня зовут Дэхен. А ты Енджэ, да? - кивок, и Чон продолжает. - Слуууушай, я тут, в общем... - Дэхену неловко, ему снова по-странному неловко под изучающим любопытным взглядом, и он затылок почесывает, с ноги на ногу нелепо переступая. - Короче, ты извини за вчерашнее. Ну знаешь, обкурился да херня какая-то в голову пришла. С кем не бывает? - и плечами пожимает, как ни в чем не бывало. - С нормальными людьми, Чон. С нормальными людьми такого не бывает! - раздается сзади. - Ой, да не строй ты из себя святошу, Тэ. Ты чуть ли не оргии тут устраиваешь. Успокойся, ну. Ничего плохого не случилось и не случилось бы. Я спас его, - Дэхен глаза закатывает. Уж кому-кому, но не Ю Тэен ему тут лекции читать. - Я же спас тебя? - Енджэ в очередной раз кивает в ответ. - Вот видишь. - Я могу устраивать тут все, что захочу - это первое. Второе, если б ты его не толкнул, то и спасать не надо было бы. Третье, повторяю в последний раз, Дэхен, уйди по-хорошему. - Хорошо-хорошо, уйду. Но только после того, как услышу от Енджэ, что я прощен. - Ты.про.щен. А теперь - вон, - шипит Тэен, и Чона аж передергивает. В гневе она нереально страшна. Да вот сейчас не та ситуация. Дэхен облажался, а значит, надо исправить ошибку. - Ты Ю Енджэ? Нет. Так вот помолчи, - и Чон уже не видит умоляющего взгляда Тэен, потому что все его внимание обращено на того, из-за кого он тут так долго распинается. - Ну так что, простишь? - Дэхен на пару ступенек вниз спускается, равняясь с Енджэ, и про себя отмечает, что тот на пару сантиметров ниже, а еще, что он безумно (чертовски) красивый...и, как бы это странно не звучало - миниатюрный. Чон и сам, конечно, не гора (это, вон, к его другу Чжунхону) мышц (а это к Чонопу), но все же ему есть чем похвастаться. Дэхен замечает, как у парнишки подрагивают руки, и тот резким и быстрым движением натягивает и без того растянутые рукава до самых кончиков пальчиков. У Енджэ губа закушена, словно он не знает, что делать, что сказать...он снова напуган, как и вчера. И это попросту сбивает с толку. - Ну же, Енджэ. И в ответ - молчание. Дэхена это, откровенно говоря, не устраивает от слова совсем. Он уже было хотел возмутиться, когда слышит произнесенное сквозь зубы: - Как бы сильно он ни хотел, он не скажет. Он не может говорить. Не может, понятно тебе? И где-то внутри у Дэхена все обрывается. - Пошел вон, Чон. И больше никогда здесь не появляйся. А Дэхен словно и не слышит Тэен вовсе. Он от Енджэ оторваться не может. - И что? Что с того, что не может? Все мы особенные, каждый по-своему, верно? - и улыбается. По-доброму так. Не просто потому, что ему жаль несчастного, Дэхену просто хочется улыбаться. А еще хочется взять чужую ладонь в свою и, усадив позади себя, предложить Енджэ прокатиться. И вообще почему-то как-то странно и непонятно, но вот ему слишком многого сейчас хочется. - Я, может, и не весь такой из себя примерный...как и твоя сестра, в общем-то, - последнее Дэхен Енджэ на ушко шепчет, и тот в ответ издает звук, похожий на хихиканье. - Но и не такой уж плохой. Чон Дэхену двадцать один, и он уже четыре месяца как сменил свой красный браслет на черно-белый (у Енджэ точно такой же). Они знакомы почти год. И, кажется, Дэхен въебенился по самое не хочу еще тогда, у того чертового бассейна (хотя сам он старательно это отрицает, ибо он же Чон Дэхен, что еще за любовь с первого взгляда, ну). Полгода назад Дэхен узнал, что Енджэ - самый, что ни на есть, его соулмейт. И тайна собственной метки, покрытая мраком, теперь таковой уже не являлась: троеточие вместо слов - это неспособность Енджэ разговаривать. А еще Дэхен не перестает извиняться за ту уродливость, которой он "наградил" предплечье Джэ. И если бы было можно, он бы все вернул назад и сказал бы ему о его красивых-красивых глазах (это ведь действительно было первое, что Дэхен в нем заметил). Тэен, до сих пор не смирившаяся с тем, что ее брату, о котором она всегда заботилась и которого так оберегала, досталось "вот это непонятное", при встрече лишь скрипит зубами и сверлит Чона уничтожающим взглядом. Дэхен в свое время, но все же узнал, что случилось с Джэ и, кажется, с того дня стал заботиться о нем сильнее, чем прежде. Пару раз приходилось решать проблемы кулаками, потому что Дэхен оскорблений и насмешек в сторону Енджэ не потерпит никогда. "Крошечка Енджэ", - так его прозвали в чоновской компании - это, блять, просто самое светлое...такое яркое-яркое пятнышко в жизни Чон Дэхена. И ему самому иногда смешно от себя, от того, какой же он стал - просто до одури влюбленный и готовый на что угодно, потому что это неебически прекрасное чувство - просыпаться по утрам, зная, что его уже ждет неизменное "доброе утро :* наш кроха немного приболел :(" и фото грустненькой мордашки Енджэ в обнимку с его огроменным щенком-самоедом (которого они с Дэхеном забрали из приюта и на так называемом общем собрании пришли к выводу, что Джэ будет заботиться об их сыночке лучше, чем Чон). Дэхен готов был душу продать после того, когда они впервые занялись любовью (именно этим, да. потому что сексом Чон занимался раньше, сейчас это л ю б о в ь. И похер, что банально, если уж на то пошло, теперь Чон Дэхен вдоль и поперек - банальности и клише, он об этом знает, и его это не колышет вообще), и Енджэ, прижимающийся так доверчиво, такой мягенький и тепленький, сопящий у него под боком - это то, на что стоило поменять свой какой-никакой, но статус среди толпы, носящей красные браслеты. Чон Дэхену двадцать один, и, кажется, весь этот концепт соулмейтов не так уж и плох.