Танцуя вечность

      - Какаши-сенсей, куда мы идем? – Ирука послушно следовал за Хатаке, но, все же, позволял себе скептично вскинуть бровь. С утра к нему в дверь упорно застучали, вырвав из лап такого приятного и желанного сна, так, словно это было жизненно необходимо. Спросонья он даже подумал, что что-то произошло в деревне, но в итоге наблюдал лишь за довольно улыбающимся на пороге Какаши, который словно не замечал недовольства во взгляде Умино. Тому почему-то ну очень нужно было выбраться из деревни вместе с Ирукой, вот прямо вот сейчас, немедленно. Мужчина не мог отказаться, хоть и недовольно бурчал все то время, пока пытался привести себя из состояния сомнамбулы во что-то более адекватное.       - Это сюрприз, Ирука-сенсей. – Хатаке прекратил на секунду радостно насвистывать какую-то мелодию. – Недавно нашел одно хорошее место, поэтому решил вытащить Вас прогуляться. В конце концов, в деревне фестиваль, чего сидеть дома одному?       Умино медленно кивнул. За всем ворохом работы он и забыл, что люди вокруг праздно гуляли по улицам деревни, наслаждаясь жизнью. Хорошо, что рядом оказался Какаши, напомнивший об этом, иначе он бы так и просидел все это время дома. Хорошо, что Какаши был рядом.       Ирука улыбнулся сам себе. К его счастью, Хатаке уже отвернулся, вернувшись к своей незатейливой мелодии, иначе бы… кто знает, может он бы тут же потащил его обратно домой, так и не дойдя до места назначения.       Деревня медленно превращалась в размазанные пятна на полотне природы, не скрываясь из вида, но и прекращая давить жилыми махинами на взор. Шум улиц сменился тишиной окружающего мира, нарушаемой лишь шелестом листвы. Один из беззаботных зеленых листков оторвался от ветки лишь затем, чтобы затеряться в волосах Какаши. Это было красиво.       - Мы на месте. – Хатаке обернулся, и ветер унес лист в неизвестное ему путешествие. Умино моргнул и отвел взгляд от лица мужчины, переводя его на окружившую их зелень. Здесь он был впервые.       Ирука не знал, что рядом с их деревней может быть настолько…чудесно. Вдали от суеты остальных людей, спешащих по своим делам, будто вечно живые заросли кустов казались особенно яркими своей зеленью. Колышась на легком ветру, они словно смеялись над ними, чужаками, которые случайно забрели в их царство. Крона двух переплетшихся деревьев благосклонно вторила им, позволяя людям остаться среди них.       Какаши самодовольно ухмыльнулся, явно довольный произведенным на Умино эффектом. Затем уселся прямо на траву, приглашающе хлопая по месту рядом с собой.       - Садись, Ирука-сенсей. – поймав сомневающийся взгляд мужчины, он рассмеялся. – Если боитесь запачкаться, можете и вовсе сесть на колени ко мне, чтобы…       Умино фыркнул, не давая договорить и демонстративно усаживаясь рядом. Хатаке улыбнулся под маской, откидываясь на шершавую кору дерева и прикрывая глаза. Ирука снова обвел взглядом место, куда его привели, и остановился на умиротворенном лице Какаши. Тот выглядел…счастливым, и это грело сердце. Раздражение невыспавшегося человека ушло на второй план, и Умино теперь честно мог сказать, что проснулся этим утром не зря. Такие моменты спокойствия стоили любых часов сна.       - С моим лицом что-то не так, Ирука-сенсей? – мужчина понял, что Хатаке уже давно наблюдает за ним в ответ и, смутившись, резко отвел взгляд, притворяясь, что разглядывал вовсе не чужое лицо, а жучка, медленно взбирающегося по дереву вверх, спеша по каким-то своим простым, но таким важным, делам. Какаши тихо рассмеялся, притягивая Умино к себе, несмотря на вялое бурчание. – Извини, что вытащил так рано, поспи.       Ирука хотел возмутиться, что лучше бы он тогда остался в кровати, но голова слишком удобно покоилась на плече Хатаке, так что его оправдания звучали бы слишком лживо. Сдавшись и чувствуя, как пальцы Какаши медленно перебирают его пряди, мужчина провалился в сон.       Он не мог запомнить, что ему снится. Это было какое-то неуловимое и теплое ощущение, но из него не хотелось выбираться. Темнота снов не пугала, отдавая уютом и, наоборот, затягивая глубже, обвивая теплыми объятиями и нашептывая остаться так подольше.       И все же, Умино проснулся. Он осторожно повернул голову, чтобы посмотреть, не спит ли Хатаке. Тот не спал.       Задумавшись о чем-то, мужчина смотрел вдаль, словно не замечая медленно садящееся солнце, которое затухающими лучами осторожно касалось его лица. Завороженный этим, Ирука неосознанно протянул руку и мягко коснулся пальцами его щеки, словно пытаясь поймать неловко сбегающий в ночь свет. Какаши вздрогнул от неожиданности, но когда он повернулся на Умино, тот был уверен, что под маской мужчина ему улыбается.       - Хорошо спалось? – Ирука едва заметно кивнул, поспешно выпрямляясь. Наверняка руки Хатаке уже затекли. Не очень хорошо.       Какаши проводил это движение с сожалением, а затем поднялся с земли, отряхиваясь.       Да, неплохо было бы уже вернуться домой, прежде, чем ночь скроет все из поля зрения. Умино поднялся следом, отряхивая ноги от приставшей травы.       - Слышишь? – Хатаке замер, прислушиваясь. Ирука неуверенно покачал головой, а затем еще раз напряг слух. – Музыка.       И правда. Мелодия усиливалась, доносимая ветром со стороны деревни. Фестиваль был в самом разгаре, но, почему-то, идти туда совершенно не хотелось. Умино чувствовал, что им обоим лучше здесь, в робкой тишине природы. Только вдвоем.       Он пропустил момент, когда Какаши взял его за руки. Когда мужчина понял это, он удивленно вскинул брови, непонимающе поднимая взгляд на Хатаке. Тот лишь усмехнулся сквозь ткань, которая в подобные моменты чертовски раздражала Ируку, и медленно сделал шаг вперед, вынуждая Умино отступить назад.       - Какаши-сенсей, что ты делаешь?.. – наконец задал свой вопрос мужчина, неосознанно сжимая чужие пальцы в своих руках чуть крепче.       - Танцую. Разве ты не слышишь музыку? – просто ответил тот.       - Да, но…       Хатаке рассмеялся, увлекая за собой Ируку, неловко повторяющего его движения. Рука медленно расцепила переплетенные пальцы, опускаясь на талию и прижимая Умино ближе к себе. Тот не сопротивлялся, чувствуя странную атмосферу, воцарившуюся вокруг них, прислушиваясь к тихой музыке, которая завораживала своей приглушенностью. Словно пробивалась к ним из другого мира. В их, собственный.       - Ирука-сенсей… - прошелестело откуда-то издалека, когда Умино прикрыл глаза, в попытке сконцентрироваться на собственных ощущениях. От этого шепота, по спине Ируки пробежали мурашки и он не нашел никакого лучшего выхода, кроме как уткнуться лбом в плечо Хатаке. Тот уткнулся подбородком в его волосы и снова прошептал:       «Ирука»       Умино вздрогнул и скомканно выдохнул резко ставший мешать воздух, не специально задевая им шею Какаши. Тот сжал его пальцы, а затем осторожно поцеловал макушку. Музыка стала еще тише, но не потому, что заканчивалась, а потому что бешенный стук сердца отдавался у Ируки в висках.       - Ирука… - прошептал голос Хатаке до невозможного близко, в самое ухо, заставляя дыхание сбиваться, а ноги подкашиваться, уже совершенно забыв про танец, лишь нервно сжимая в ответ чужие пальцы. – Идем домой?

***

      Возвращение домой было словно в тумане. Сумерки неуверенно сгущались вокруг них, как и люди, напоминающие о том, что они вернулись на улицы деревни. Но они не замечали.       Какаши крепко сжимал его руку, ведя его за собой, а Умино старался не отставать, совершенно не уверенный, по каким причинам его дыхание так сбилось. Сознание было словно в какой-то непонятной дымке и Ирука пришел в себя, лишь когда почувствовал, как его спина вжалась в стену его комнаты.       На секунду, он почувствовал обжигающее дыхание на своих губах, а затем Хатаке прикоснулся своими губами к его. Медленно, словно убеждаясь в том, что Умино никуда не сбежит, а затем, совершенно забываясь и легко прикусывая, чтобы затем скользнуть языком по деснам, чувствуя судорожный вздох Ируки.       Мужчина неосознанно зарылся пальцами в волосы Хатаке, не до конца понимая, что притягивает того ближе к себе. Какаши нервно выдохнул, не сопротивляясь и приближаясь еще ближе, до невозможного, так, чтобы их разделяли лишь считанные миллиметры. Колено мужчины не специально скользнуло к стене, раздвигая ноги Умино, который отозвался на это движение дрожью. Рука сползла с затылка Хатаке и пальцами сжала плечо. Какаши задел коленом пах Ируки, с наслаждением слушая, как тот издает тихий, но искренний стон. Он сделал это специально.       Умино едва слышно прошептал ему что-то на ухо, но мужчина понял бы это и без слов. Продолжая целовать медленно, но верно забывавшегося Ируку, он почти наощупь, на память, помог пройти ему в комнату, тут же наваливаясь сверху, игнорируя скрип кровати и скомкавшиеся простыни. Хатаке хотел делать все медленно и аккуратно, но путь до дома даже сейчас казался до невозможного долгим. Невыносимо долгим.       Какаши сдернул мешавшуюся одежду, не заморачиваясь о том, где она проведет остаток ночи. Ему было важнее то, что сейчас перед ним лежит до безумия раскрасневшийся Умино, тяжело дышащий и до невозможного прекрасный.       Мужчина протянул к нему руки, смазанно задевая кончиками пальцев кожу, проводя по ней и впиваясь ногтями, когда Хатаке прикоснулся губами к его шее, осторожно прикусывая и проводя языком по образовавшейся едва заметной метке.       Первый стон сорвался с губ Ируки, когда Какаши дотронулся губами до его ключиц. Следующий не заставил себя ждать, стоило пальцам коснуться члена.       Затем голос Умино заполнил всю тишину комнаты, доводя Хатаке до безумия, до того состояния, когда хочется шептать все свои искренние мысли, не задумываясь, не заполняя голову ненужными вещами. Не думая ни о чем, кроме Ируки.       Стон срывается на судорожный выдох, когда Какаши подается вперед. Он чувствует, как руки Умино обвивают его шею, словно желая никогда не отпускать, и понимает, что никогда не сможет выбраться из собственных чувств.       Он снова и снова толкается вперед, не слыша собственного голоса, слыша лишь Ируку и видя лишь его лицо и больше ничего вокруг. Хатаке шепчет ему что-то, когда утыкается лбом в плечо и не уверен, что Умино хоть что-то слышит из этого, до тех пор, пока не слышит хриплый шепот в ответ.       «Я тоже тебя люблю, Какаши»       Хатаке чувствует, что это именно тот момент, когда рассудок мутнеет до последнего, когда забываешь, как это, дышать. Он чувствует лишь то, как покрывает Ируку поцелуями и крепко сжимает в своих руках, чувствуя лишь то, что не способен будет никогда его отпустить.       Умино вздрагивает и прижимает Какаши к себе, чувствуя, как все мышцы натягиваются струной. Хатаке кусает его плечо, замирая.       Они чувствуют себя ужасно уставшими, но ни за что не променяли бы этот день на что-то другое. Ирука ощущает, как сознание быстро погружается в сон, из последних сил обнимая Какаши и пряча свое лицо на его плече. Тот в ответ гладит его волосы, прижимая к себе и легко целуя в висок. Этой ночью им будут сниться хорошие сны.       Сны, где они танцуют целую вечность.