***
Рукия никогда не страдала бессоницей, если точнее, это никогда не было серьезной проблемой. Поэтому, когда она поселилась в доме Ичиго, у нее не возникало ничего схожего с недосыпом, и её гигай не страдал. Однако, для нее стало сюрпризом, что когда она в очередной раз открыла глаза в этом доме, за окном было не утро, а глубокая ночь, о чем говорила яркая луна, бросавшая из-за шторы тонкий кремово-серебристый луч. Пару раз моргнув, Рукия окинула взглядом комнату и тут же поняла три вещи — футон хозяина комнаты пуст, в комнате горит неяркий свет настольной лампы — та была отвернута в сторону, чтобы свет миновал её, Рукии, лицо — сам хозяин комнаты сидит за столом, который, в свою очередь, стоял у изголовья кровати, где спала Кучики. Сама Рукия лежала на спине, поэтому оценить обстановку можно было за минимум телодвижений. Рукия скосила взгляд из-под полуприкрытых век на Ичиго. Странно. За всё время знакомства с ним Кучики еще не разу видела на его лице такого выражения. Впрочем, в оном не было ничего странного. Вроде бы. Чуть нахмуренное, губы поджаты. В глазах стоит задумчивость. А не в этом ли всё дело? О чем таком думает Куросаки Ичиго, школьник-подросток, что выглядит так… взросло? Рукия опустила взгляд к столу и увидела в руках парня небольшую книжонку в темном переплете. В полумраке комнаты было невозможно прочесть название. Рукия вообще не раз замечала контраст в поступках Ичиго. Если брать по порядку… знакомство не в счет. Тогда он вел себя бесцеремонно, Рукия была уверена, как и со всеми, кого он пока не знает. В школе Ичиго вел себя как типичный подросток, пусть и с гротескной реакцией на некоторые вещи. Взять хоть того придурка Асано-куна, нагородившего сущий бред. Рукия кинула короткий взгляд на рыжего и про себя усмехнулась. Ну да, пятнадцатилетний подросток и стосорокалетняя Проводница Душ. Смешно. Рукия уже и не помнила, как давно она сама была подростком. То было время Руконгая… Но вот как раз в одиночестве Ичиго внезапно становился другим. Кучики не понимала той снисходительности, что иногда проскальзывала в глазах Куросаки, заставляя синигами ощущать себя как раз таки маленькой девчонкой. Может, это из-за того, что она не освоилась в мире живых? Тогда винить Ичиго не было резона, он просто не видел её в привычном амплуа собранной синигами, когда она пыталась служить примером для более молодых проводников душ. И всё же… Не все его действия вяжутся с внешностью подростка. Без вопросов купил ей пижаму (с кроликами. Повезло ему, что ли, угадать?), не слушал никаких аргументов и отписал ей свою кровать, безо всякого ропота переселившись на пол, принял меры, почувствовав угрозу пустого, нависшую над попугаем. Словно так и надо. Странно всё это. Словно Ичиго только и делал, что защищал город от нападений, размещал гостей в доме и так далее. Откуда у него, у школьника, опыт во всех этих вопросах? Не тянул он на обычного школьника, решила Рукия, вслушиваясь в ночную тишину, нарушаемую лишь шелестом страниц. Непонятно почему, но Ичиго Куросаки выглядел скорее мужчиной, любящим подурачиться как подросток, а не наоборот. Этим он напоминал капитана восьмого отряда Готэй-13, Шунсуя Кьёраку. Но, опять же, откуда?.. — Чего не спишь? — вдруг спросил вполголоса Ичиго. Рукия осеклась в своих размышлениях и снова сфокусировала взгляд на Куросаки. Тот продолжал смотреть в книгу и, кажется, даже не прекратил чтение. Рукия нахмурилась. — Это мой вопрос, — в тон ему ответила она. Следовало помнить, что они дома не одни, — Ты что, не ложился? Ичиго ухмыльнулся уголком губ. — За меня беспокоятся? Приятно, однако. — Идиот, — фыркнула Рукия и прикрыла глаза, — Как ты понял, что я не сплю? — А чего тут понимать? — Ичиго ухмыльнулся явственнее, — Твои глазищи блестят в темноте не хуже настольной лампы. Это трудно не заметить. — Идиот, — повторила Рукия, и отвернулась. Невольно снова вспомнился капитан Кьёраку. Оставалось надеяться, что сходство на этом и кончалось, потому что терпеть домогания от человека ей не хотелось, — Так почему ты не спишь? — А ты как думаешь? Не спится. Рукия вернулась к созерцанию Куросаки. Стоило быть честной, Рукии никогда не нравилось, когда ей отвечали вопросом на вопрос, и сама она старалась не прибегать к таким фразам. Не спится? Правдоподобно, как и то, что свиньи летают. Рукия услышала явный намек, что причина очевидна, то… Это связано с пустым? Она повторила вопрос вслух и получила кивок в ответ. — Я думала, пустой осторожен и ночью он не явится? — Рукия не удержалась и передразнила недавний монолог Куросаки, но тут же отметила еще один фрагмент психологического портрета Ичиго. «Не спит, чтобы пустой не застал врасплох?» — Ага. Вот только… Даже то, что быть не может, однажды тоже может быть, — заговорил Ичиго, и по его тону можно было понять, что вторая фраза была цитатой, — Знаешь такие слова? — Нет, — нахмурилась Рукия, слова и правда были ей не знакомы. — Теперь знаешь, — невозмутимо улыбнулся Куросаки и перелистнул очередную страницу. Кучики промолчала. Даже то, что быть не может, однажды тоже может быть… Забавно звучит. Она снова посмотрела на загадку по имени Куросаки Ичиго. — Что ты читаешь? — спросила она. Тот закрыл обложку, придержав страницу пальцем и поднес книжку к лампе. «Божественная комедия» — прочитала Рукия. — Странный выбор для подростка, — вообще ночь странностей какая-то. — Мне просто интересно, почему так зовут главных героев, — пояснил парень и вернулся к чтению. — И там сказано почему? Ичиго только пожал плечами. — Спи лучше, — ответил он, — Вставать рано. — Мог бы и предупредить меня, — поморщилась Рукия. Она терпеть не могла, когда её считают беспомощной и потому снимают с неё обязанности. Кто он такой, в конце концов, и кто она? Она проводница душ, член семьи Кучики! А не придворная девица, способная только отмахнуться кружевным платочком, — Продежурили бы посменно. — Еще чего, — хмыкнул Ичиго, — Ты мне спящей куда больше нравишься. — Извращенец! — на автомате воскликнула девушка, даже позабыв на миг, что поднимать голос чревато, — Чего ты несешь?! — Когда ты спишь, ты не высказываешь глупые идеи, — с показной невозмутимостью Ичиго наставительно ткнул пальцем в потолок, но его выдала пробивающаяся на лицо ухмылка, — А ты о чем подумала? И после этого извращенец — я? Рукия вспыхнула. — Бака! — Будь здорова, — Куросаки беззвучно рассмеялся и снова принялся за чтение, в который раз за этот диалог, — Спи, говорю. Рукии ничего не оставалось, как отвернуться от наглого человечишки, потешающегося над мудрой и взрослой синигами, и попытаться уснуть вновь.***
Утро встретило нас бодростью и оптимизмом… окружающих людей, что, в итоге, воспринималось мною как издевка лично надо мной. Поспать мне удалось только под утро, в итоге я освещал дом семейства Куросаки двумя фиолетовыми фонарями, такими, что Орочимару отдыхает. Хотел было, совсем не спать, но меня вовремя посетила здравая мысль — если я буду этим днем как варёный рак, то в бою с Визгуном я буду раком метафорическим, то есть солью катку как по накатанной. Хотя, по Зодиаку я был раком, что было весьма иронично. Растолкала меня Рукия, совершенно бодрая и выспавшаяся. На мой вопрос, какого ей ляда от меня надо, она заявила, что сама она по дому передвигаться не может, а значит, ему, то есть мне, нужно посторожить дверь в ванную, пока она приводит гигай в порядок. Первой мыслью было послать мелкую синигами, но вторая была более разумной — надо помочь девушке. Во-первых, отказать невежливо, во-вторых, Рукия подтвердила бы первый пункт весьма болезненным способом. А мы ж всё-таки джентльмены. Да и побитым быть не хочется… Поэтому я стоически выдержал гигиенические процедуры Кучики, подпирая стену у входа в ванную, также стоически сопроводил девушку обратно в комнату, после чего вернулся и попытался водой реанимировать уже себя. В итоге я смог смотреть на мир вполне живым и даже здравым взглядом. Завтрак прошел так же, как и вчерашний ужин, однако приходилось спешить — пустой мог появиться в любой момент, и лучше бы это случилось подальше от этого дома. Я собрал тарелки и прочую утварь и двинулся на выход. — Встреть нас у выхода, — бросил я через плечо и, ехидно улыбнувшись, добавил, — Не опаздывай. Что мне ответила Рукия я уже не слышал. Мне еще надо встретить Чада. На кухне я сложил тарелки в раковину и только сейчас понял, что семья за столом не в полном составе. — А где Карин? — машинально спросил я, но воспоминания о каноне тут же лишили необходимости ждать ответа. Юзу оторвалась от трапезы — батя уткнулся в телевизор и реальность не воспринимал — и сказала мне уже в спину: — Она сказала, что плохо себя чувствует, Ичи-нии, — я уже поднимался по лестнице, — Ичи-нии? Я встал перед дверью в комнату сестер и собрался постучать… но стоит ли? Я припомнил сюжет и решил, что стоит. Уж лучше поговорить с ней об этом сейчас, чем она ломанётся вслед за мной, беспокоясь за меня и за попугая. Я стукнул пару раз по двери. — Карин? Я зайду? За дверью послышалась возня. — Всё хорошо, Ичи-нии, иди в школу, — донесся до меня приглушенный голос сестры. Она из-под одеяла что ли мне отвечает? Угу, хорошо всё, а потом ты за мной побежишь. — И всё-таки я войду, — ничего неприличного я не увижу, сестры отродясь в пижамах спят, да и канон подтверждает. Я прикрыл за собой дверь и прошел к кровати Карин. Та даже не отреагировала на меня, продолжая пытаться свернуться эмбрионом и тяжело дыша. Я присел на край постели и положил руку ей на лоб. Писец, жар такой, что ей впору бредить. Я вздохнул, в очередной раз давя в себе чувство вины за то, что притащил сюда этого злосчастного попугая. Теперь вот Карин слегла. — Что с тобой? — совершенно не знаю, как начать диалог, чтобы Карин сказала всё необходимое прямо сейчас. Но реальность в этот раз улыбнулась мне снисходительной улыбкой, и Карин заговорила сама: — Ичи-нии… — кажется, говорить через дверь ей стоило больших усилий, сейчас она разве что не шептала, — Душа, что в попугае… помоги… ему. Я видела его воспоминания… Я вовсе не нуждался выслушивать до конца, а раз так, напрягать сестренку не следовало. — Его мать умерла у него на глазах, верно? — негромко «догадался» я, чем заслужил недоуменный взгляд от Карин, — Я уже знаю. Я сделаю всё возможное. Отдыхай, я позову отца, — я не удержался и провел рукой по темным волосам сестры. А сейчас нужно поспешить.***
Некоторое время спустя Заводское здание, в котором произошло недавнее посвящение Садо в тайны мира сего, ничуть не изменилось со вчерашнего дня. Разве что теперь Чад находился в другом помещении. Здание сиё было слишком давно заброшенным, чтобы в нем поддерживалось электричество, а окна никто и не думал мыть, так что даже днем здесь царил чуть ли не полумрак. Все автоматические двери тоже навеки замерли в тех положениях, в каких оставили без энергии — в закрытом. Потому, чтобы попасть в торцевой зал из смежного, Садо собственноручно поднял дверь вверх и подпер нашедшимися поблизости ящиками. Сейчас и Чад, и Рукия сидели еще на двух ящиках прямо по центру зала, а перед ними обреталась клетка с птицей-альбиносом. Сидели они так уже около полутора часов, и ничего не менялось. — Мистер, простите, — детский голос, загнанный в птичьи голосовые связки, в таком большом помещении звучал жутковато, — Ваш друг был прав, со всеми моими владельцами случались несчастья. — Не беспокойся, — Рукия ободряюще улыбнулась птице, — Сегодня всё кончится. — Тот дяденька… он убил мою маму, — продолжил вдруг Юичи, — Он посадил меня в эту птичку и сказал бежать от него. Рукия и Чад смотрели на душу, сидящую перед ними на жердочке, и слушали душераздирающие подробности жизни и смерти маленького мальчика. Рукия нахмурилась, задумавшись над историей, что разворачивалась перед ней. Она, Кучики Рукия, была синигами, и чувствам при исполнении её долга не было места в её душе. Однако… Перед глазами Рукии встало лицо, так похожее на лицо Ичиго… обезображенное двумя красными кляксами вместо глаз и кривой ухмылкой бездушной машины смерти. Девушка смяла подол юбки в кулачке. Кем бы ни были души до обращения в пустых, после трансформации среди них попадаются редкостные сволочи. — Он сказал, чтобы я бегал от него, — продолжил Шибата с грустной мордочкой, — Он сказал что вернет маму, если я смогу бегать от него… -…три месяца, — вкрадчиво прозвучало сзади.Tetsuya Shibata — Bael Appears [На повторе]
События завертелись с ужасающей скоростью. Чад подхватил клетку за кольцо и ушел в перекат, неведомым образом умудрившись не встряхнуть клетку и не переполошить попугая, Рукия еще более невероятно совершила сальто прямо из положения сидя. Кучики в шоке уставилась на огромную образину, которая до этого неизвестно как оказалась за их спинами. Этот пустой был крупнее своих собратьев, обладал мощными конечностями и носил жутковатую маску с двумя отростками на лбу и срезанным, словно поросячьим пятачком. Глаза горели грязной желтизной. — Я сказал ему побегать три месяца, — глумливо продолжил Визгун, подступив ближе, — Всё это время он говорил «не надо, перестань», но я всегда напоминал ему, что мамочка ждет его! — Чушь! — стальным голосом отрезала Рукия, нахмурившись, — Никому не под силу вернуть умершего. Однако внутри у Рукии было не всё так спокойно. Она напряженно ждала момента, боясь упустить нужный миг. При этом она не забывала вместе с Чадом постепенно отступать, пятясь к выходу. Ну же! Минус хрипло расхохотался. — Конечно, чушь! — легко согласился он, — Но ведь он поверил, так? А куда это вы собрались? — Рукию словно обдали ледяной водой. Он заметил? Плохо, очень плохо. Где же Ичиго? — Неужто собрались сбежать? Я знатно повеселился с этим мальчишкой. — А пустые, значит, любят веселиться с маленькими мальчиками? Взгляды всех присутствующих прикипели к источнику звука. За исключением Чада, конечно, тот сейчас друга не слышал и не видел. Рукия вдруг явственно почувствовала, что всё вокруг нее — какой-то дурацкий сюрреализм и фарс. Был бы момент иным, она бы с удовольствием закатила глаза, но сейчас это было чревато. Но как же по-дурацки выглядел сейчас Ичиго, вальяжно развалившийся на балке словно на пляже, да еще и с закинутым на плечо занпакто! И кто, к слову, шутит перед лицом врага? — А ты еще кто? — всё так же поинтересовался пустой, ничуть не растерявший свой веселый настрой. — Твой персональный экскурсовод в Ад, дружище, — ответил Ичиго и соскользнул с балки. — Хэ-э, а ты наглый, апельсин, — пустой даже развернулся к новому действующему лицу, — О, да ты синигами! Куросаки повесил меч за спину и сложил руки на груди. — Ты гляди, превращение в пустого пошло тебе на пользу! — он встал в десяти шагах от собеседника и принял расслабленную позу, — Наблюдательным стал. Да и харя новая тебе больше идет. Я ведь видел репортажи о тебе, — Ичиго отвернулся и прошелся по залу, — Та еще ты образина была, сказать честно. А теперь? — он развернулся и чисто театральным жестом развел руками, — Писаный красавец стал, а? Желтушные факелы, горящие в керамической маске, сузились. — Болтай, болтай, синигами, — на низких тонах проговорил Визгун. О прежних жертвах он уже и думать забыл, предпочтя уставиться на наглую рожу неизвестного синигами, который так же издевательски добродушно смотрел на него, — Посмотрим, смешно ли тебе будет, когда я сожру тебя! — Ой, вот незадача, — проигнорировал его слова синигами и глянул куда-то ему за спину. Визгун смекнул, что что-то не так и посмотрел туда же, куда смотрел рыжий хам… только чтобы увидеть, как здоровяк с клеткой в руке и мелкая девчонка выбивают опору из-под авто-двери! — Эй, куда?! — машинально бросился за ними пустой, но дверь ответила ему лязгом и грохотом, отрезав беглецов от преследователя. Обычная металлическая дверь для пустого — тьфу и растереть, но чтобы снести её тоже нужно время. А пока он это сделает, беглецы могут уже и скрыться… — Твари… — прорычал Визгун. Он развернулся к оставшемуся противнику, — Ты это подстроил! — Я, — не стал отпираться Ичиго, — Обидно, что ли? Ну, извини. Нам тут и вдвоем тесновато будет. К чему нам лишние зрители? — Плевать, — прищурился Визгун и даже вернул себе часть утраченного благодушия, — Сначала сожру тебя, а потом — их, — пустой подобрался, — Гордись, ты будешь третьим синигами, которого я сожру! — У-тю-тю, — похлопал в ладоши Куросаки, — А может, сначала убить, а потом голосить? — и с этими словами вытянул меч, которым прочертил в воздухе восьмерку, — Нападай уже, вобла!