Sex is not the enemy

      Над диким миром висел август. Точнее, это выглядело августом, потому как точную дату, месяц, даже время года выжившие не знали и узнать не могли. Листва берёз, окруживших лагерь густой рощей, местами пожухла из-за долгой жары и уже начинала желтеть, напоминая о самом приятном сезоне — осени. Раскалённое солнце медленно скрывалось за кронами деревьев, окрашивая их и перистые облака в нежно-алый цвет. Добраться до лагеря последние лучи никак не могли, поэтому вскоре сдались, исчезая вовсе и погружая мир во тьму, лишь плясали меж стволов светлячки.       Высокое пламя металось в огороженном кострище и норовило выпрыгнуть, сожрать грядки, ягодный сад, клетку, навес и всю технику, но не могло сделать и шага по гладкому мраморному полу. Отблески огня искрами вспыхивали в чёрных глазах Максвелла, оттеняли резкие черты лица и делали его ещё страшнее, ещё жёстче, ещё темнее, словно он действительно был демоном, а не обычным человеком, однажды принявшим неправильное решение. Его уверенный вид и всегда трезвый рассудок воодушевляли столь же, сколько и пугали: какой нормальный человек сможет жить в этом месте, не думая о безысходности своего положения и смерти? Венди не боялась смерти, но хотя бы понимала, каким будет финал.       Уютная тишина, нарушаемая лишь дыханием и треском дров, заскрежетала растянутыми струнами музыкальной шкатулки. Звуки были до ужаса фальшивыми, часть нот не звучала вовсе. Они оба знали, что будет дальше: обретая резкие контуры, тьма вытянулась в длинные когтистые лапы, тянущиеся к испуганно трепещущему пламени. Венди невольно отшатнулась, сжавшись и замерев от нахлынувшего страха, хотя она и видела лапы ночи множество раз. Максвелл вскочил со своего места, подпалив факел и ткнув огнём сначала в одну взвывшую ладонь, потом — во вторую; музыка оборвалась так же резко, как и возникла, снова оставляя людей в тишине.       Убедившись, что лагерь в безопасности, Максвелл облегчённо выдохнул, чуть улыбнувшись краем губ своей победе, и вернулся под навес для сиесты, где всё это время ютилась его племянница. Временем для сиесты, разумеется, был день, а не ночь, но выжившие и не спали, чтобы нарушать суть названия этого навеса. Когда мужчина отогнул край свисающей ткани, закинув её на крышу, Венди невольно вздрогнула и схватилась за голову, но он знал, что дело в ползучих ужасах, а не в его появлении. Кажется, у девушки опять сдавали нервы. Намного быстрее, чем обычно, и даже сон перестал помогать. — Никакого развития. Иногда это угнетает меня, — ненавязчиво пробормотал Максвелл, отвлекая девушку от подбирающихся кошмаров и этим разбив их в клочья. — Всё то же самое. — Мы продолжаем повторять историю, — согласилась она, незаметно подбираясь ближе к его широкой спине и чуть коснувшись дяди плечом. — Как и людям до нас, как людям после нас, нам не избежать смерти. Иного выхода не существует. — Революция — вот решение, — он хищно улыбнулся, предвкушая свой реванш и словно не замечая прикосновение, хотя Венди почувствовала, как расслабились под пиджаком его мышцы. — Однажды наше сознание станет настолько сильным, что этот мир перестанет существовать, а кодекс Умбра станет лишь безвольным инструментом в моих руках. — Ты не изменился, дядя. — Да?       Он обернулся, вглядываясь в светло-серые глаза девушки своими, чёрными, как бездна. Раньше Венди избегала таких изучающих взглядов, слишком цепких и внимательных, но вскоре научилась смотреть в бездну в ответ. И где-то внутри этой бездны плескалось всё: страх, надежда, гнев, боль, радость, отчаяние, любовь, азарт, забота — всё, что только может чувствовать человек, хотя никто никогда не думал и даже не предполагал, что Демон умеет заботиться, переживать, дежурить ночами напролёт ради кого-то, жертвовать здоровьем и подолгу пропадать в лесу на охоте, отгонять кошмары и… кажется, список мог бы быть бесконечным. Может, поэтому Чарли и согласилась работать с ним там, в далёкой реальной Америке, когда его ещё звали Уильям Картер?.. — Почему ты стала терять контроль так часто? Абигейл давно не появлялась, а я был призраком не многим дольше суток.       Венди неопределённо пожала плечами. Можно подумать, она контролирует все свои мысли, запоминая каждую ненавязчивую дрянь. Хотя, если вспомнить последние несколько недель, можно выделить одну самую противную, самую занудную и позорную мысль: — Когда Уилсон и Уиллоу ещё жили здесь, с нами, я иногда говорила с Уиллоу. Несколько раз она рассказывала про Уилсона, какой он холодный, неумелый, неинтересный даже в постели. — И? — ни капли эмоций в интонации. Зато сколько их промелькнуло на лице… — Я хочу узнать, каково это — быть с мужчиной, — Венди отстранилась, уставившись в огонь и старательно не замечая очередной прожигающий взгляд. Повисла напряжённая тишина. — Не играй со мной, маленькая леди, — голос Максвелла резко охрип, отдавая хищными нотками, но с места Демон не сдвинулся. — Почему? — девушка вдруг почувствовала, как легко ей даются нужные слова, и изобразила одну из самодовольных улыбок дяди. — Я не буду чувствовать себя виноватой. Не важно, что они мне говорят, ведь здесь нет никого, кроме нас. Я не буду чувствовать себя вульгарной, мне не будет стыдно. Говорят, любовь заправляет сердце горючим — и секс мне не враг.       Максвелл напрягся всем телом, анализируя каждое слово, интонацию и фривольную позу девушки, пытаясь понять, где её наглость и желание переходят в незнание и могут смениться страхом, но добыча была слишком сладкой, чтобы долго думать. В конце концов, он уже давно был взрослым опытным мужчиной и уж племяннице-то вреда не причинит?!       Тонкие пальцы легли на распалённую грудь Максвелла, уверенно расстёгивая облезлые, местами отсутствующие, пуговицы. Она уже делала это раньше, когда от жары дяде становилось дурно и он терял сознание. В прошлый раз промедление привело к смерти. Она не хотела, чтобы Максвелл снова погиб из-за неё. — У тебя слабое сердце, — она остановила ладонь на засохшей в нагрудном кармане розе. Сквозь одежду чувствовался бешеный стук. — Выдержит.       Она чуть улыбнулась и продолжила, запуская пальцы под потёртый пиджак и проводя ими по мужским плечам до локтей, так что пиджак съехал с его рук, свалившись на подстилку. Грязно-белая рубашка казалась оранжевой, когда пламя вспыхивало ярче, и тёмно-синей, когда огонь притихал. Острые складки лежали смирно, пока Демон не шевелился, продолжая изучать свою племянницу, и резко дрогнули, когда он наклонился вперёд, нависая над девушкой. Венди невольно вздрогнула, ощутив кожаные перчатки на своих ногах, и непроизвольно свела колени, отведя взгляд.       Максвелл не сразу понял, что не так и что следует делать далее: словно тяжёлый дым костра, позабытое желание клубами жара расползалось по его груди к рукам и ногам, многократно усиливаясь в паху и отдавая шумом в голову. Если бы шкатулка зазвучала ещё раз, он не услышал бы ни звука, полностью поглощённый изучением своей очаровательной белокурой девочки.       Стянув перчатки и бросив их на подстилку, он раздражённо сорвал с шеи галстук, будто мешавший дышать всё это время, и нетерпеливо коснулся Венди вновь, в этот раз не встретив отторжения. Со всей выдержкой, на какую было способно его изголодавшееся тело, Максвелл медленно провёл по голеням девушки руками и положил её правую ногу себе на колени, расстёгивая убитую временем туфельку и откладывая её в сторону. Подцепив большим пальцем край рваного чулка, медленно стащил его прочь с бледной ножки, оставляя рядом с туфлей и переключаясь на левую ногу. — Холодно, — тихо отозвалась Венди, не в силах оторваться от наблюдения за дядей и хоть как-то шевельнуться. Оставив её ноги, Маквелл подался вперёд, теперь нависая над ней всем телом почти вплотную и смотря в глаза. — Всё ещё холодно?       Она смущённо покачала головой и отвела взгляд, совершенно не зная, что делать. Скорее инстинктивно девушка обняла Демона за шею, зарывшись пальцами в густые чёрные волосы, закопчённые костром и блестящие от проступающей седины. Чуть улыбнувшись её смелости, Максвелл погладил её холодную щёку, придержав за подбородок и осторожно целуя девичьи губы. Венди отвечала неумело, пытаясь повторять движения чужих губ, и эта её скованность заводила Демона сильнее, чем ласки любой опытной женщины. Стройное тело выгнулось в его руках, когда поцелуи так же медленно оставили губы, сместившись на шею. Венди тянулась за каждым его прикосновением, как нищий за крошками хлеба, и Максвелл с удовольствием дарил ей эти странные, незнакомые ощущения, когда его ладони оказались под блузкой, лаская небольшую грудь. Молодая кожа отдавала солью пота и запахом хвои, множеством запахов и вкусов, но ему она казалась самым сладким и желанным деликатесом на свете. Дрожащими руками, но не позволяя себе сорваться, Максвелл пуговица за пуговицей расстегнул некогда белую блузку племянницы, укладывая её рядом с остальной одеждой и касаясь губами теперь беззащитной груди.       Девушка опять выгнулась под ним, прижимаясь почти полностью обнажённым телом к дяде, только бы он продолжал гладить её и ласкать губами, вызывая вспышки электричества по нервам. Весь её мир сейчас был в руках Максвелла, такого тёмного и сильного, что в нём хотелось раствориться; даже останься он дряхлым стариком на троне, столь далёким от теперешнего облика, в нём наверняка продолжала бы бесноваться тьма, так привлекающая и призывающая Венди прикоснуться ещё. — Можно?       Он кивнул, нехотя отрываясь от племянницы и садясь ровно. Холодные прикосновения и ледяной ветер неприятно обвились вокруг шеи, постепенно распространяясь по всему телу, когда девушка расстегнула пуговицы на рубашке дяди, снимая её к остальной одежде. По коже прошли мурашки, постепенно исчезая и вспыхнув снова, когда Венди неуверенно коснулась губами его ключиц, пытаясь воспроизвести действия дяди на нём самом. Демон довольно улыбнулся, польщённый мыслью, что он первый мужчина для Венди, и позволил ей изучать своё тело, как та того желала.       Медленные, осторожные ласки расслабляли и успокаивали, так что Максвелл закрыл глаза и расплавился окончательно, вздрогнув всем телом, когда колено девушки вдруг оказалось прижато к его паху. «Прости», — прозвучал где-то под ухом шёпот — и Венди быстро сменила позу, усевшись дяде на колени. Максвелл только сцепил зубы, слишком сильно впившись пальцами в её талию, когда жар чужого тела так вызывающе окружил его бёдра. Опустив одну руку с талии Венди на её промежность, он нетерпеливо накрыл влажное лоно ладонью, проводя по нежным складкам пальцами. Венди вздрогнула и сжала его плечи от неожиданности, уткнувшись носом в мужскую шею. — Твоё тело готово. Но готова ли ты? — раздался мурлыкающий голос Максвелла прямо над ухом, заставив её ослабить хватку и немного успокоиться. — Да… я доверяю тебе…       Несколько секунд словно вырезали ножницами, не оставив и следа; открыв глаза, Венди обнаружила себя лежащей на спине уже без юбки, а Максвелл нависал сверху, окружая её ласковыми прикосновениями и поцелуями. Разгорячённый орган подрагивал в такт пульсу, при каждом ударе сердца трясь о промежность девушки и пугая сильнее, чем даже стая пауков-воинов. Ещё пропущенный кадр — и дикая боль пронзила её живот насквозь, заставив закричать и напрячься всем телом. — Расслабься, моя маленькая, — и тебе перестанет быть больно, — нежно прошептал Демон, крепко держа бёдра племянницы и не позволяя ей ускользнуть. — Расслабься…       Первое движение было тягуче медленным настолько, что Максвелл не смог сдержать стон наслаждения, так же медленно двинувшись обратно. Ноготки Венди оставили на его плечах не одну царапину, но, кажется, это помогало ей расслабиться, а Максвелла не могла остановить уже никакая боль, тем более такая слабая.       Желая получить большее, он еле сдерживался, чтобы не взять дикий темп сразу же, из последних сил держа себя в руках и двигаясь медленно и плавно, чтобы девушка могла привыкнуть к нему внутри себя. Кровь шумела в висках так, что абсолютно все звуки казались для него далёкими и чужими, и не было вокруг ничего, кроме обнажённой Венди и её сладких стонов. В глазах темнело от тяжёлого онемения по всему телу, тени сгущались и ползли по стенам лагеря и навеса; знакомый голос упорно пробивался через туман экстаза, вдруг заорав прямо в ухо и заставив Максвелла испуганно дёрнуться в сторону; белые капли липко потекли на его живот, а вспыхнувший вдруг страх разъярённо отлетел в сторону, оставляя двоих в покое. — Дядя, что такое?.. — еле выжимая звуки, прошептала Венди, сквозь пелену угасающего оргазма смотря на взъерошенного Демона. — Твоё сердце?.. Максвелл моргнул, переводя дыхание и спешно застёгивая штаны. Сердце бешено билось в груди, натыкаясь на ледяные иглы каждый раз, когда прошедший страх вновь оживал в сознании единым словом: «Чарли».