Предновогодний корпоратив от консалтинговой компании «Анамнезис», успешно развивающей свою структуру и проглатывающей друзей-неудачников ещё с две тысячи первого года, проводился на третьем этаже крупного Торгово-Развлекательного Центра «Сомниум». Обустроенный по всем московским традициям ресторан «Абажур» (на вывеске название было написано якобы «по-французски», размашисто и с завитушками, чтобы простой смертный не мог его прочесть) занимал большое полукруглое пространство, меблированное по принципу «столы сюда, сцену вот сюда, а бар — в самый центр», потому что заказчику нужно было «что-то необычное», а проектировщику нужны были бумажки с изображением Франклина, и причем в большом количестве, и как можно скорее.
Квадратные часы в вычурной раме показывали без тринадцати минут девять.
Недалеко от сцены, в углу которой была поставлена скосившаяся набок искусственная ёлка, украшенная шариками только с лицевой стороны, за столиком сидело трое подвыпивших мушкетеров, млеющих от скуки и ждущих своего Д’Артаньяна, отлучившегося минут пятнадцать назад то ли покурить, то ли в сортир, то ли по каким-то другим геройским делам.
Первого мушкетера звали Максим, и он то и дело приставлял к губам стакан с коньяком, растягивая остатки жидкости на подольше, чтобы не плестись снова к бару за добавкой и, возможно, по-хитрому взвалить эту миссию на кого-нибудь другого. Обдумывая свой план, Максим кидал короткие взгляды на сидящего справа от него Никиту.
Никита был вторым мушкетером. Его лицо окаменело и перестало изображать другие эмоции, кроме глубокого горя, с тех пор, как он со своей женой взял ипотеку на квартиру, а потом кредит на машину и огромный плазменный телевизор. В каждом глазе Никиты навечно застыла маленькая хрустальная слезинка, а губы, обросшие со всех сторон густой тёмной бородой, навсегда превратились в грустную скобочку. Его левая рука, безвольно опущенная на столик, держала стопочку с водкой, которая заботливо пополнялась друзьями после каждого захода горючего в большое грузное тело.
А третьего мушкетера звали Сергей. Он был самым хитрым, злым и унылым из всей компании. Зато самым молодым. Эта вечеринка казалась ему полным отстоем, и парню очень хотелось домой, но он всё равно продолжал, развалившись на стуле, сидеть в ожидании пьяной драки, теракта или хоть какой-то веселухи.
Вот этим красавцем и был я. И мне действительно было просто пиздец как скучно.
Из двух акустических систем, стоящих по краям сцены, разносилась какая-то из последних песен Шнура про вояж и подобную срань, а я завороженно глядел в потолок на хрустальную люстру, отливающую разными цветами, и думал о том, что человека, который подбирал музыку на корпоратив, за такой вкус нужно повесить.
Макс, вылакав последние остатки из стакана, разочарованно крякнул, достал из кармана пиджака (он всегда старался выглядеть по-деловому) шестой айфон и начал проверять, по-видимому, все свои почтовые ящики и аккаунты в соцсетях. Через полминуты он глупенько захихикал и протянул руку с телефоном к Никите, показывая ему на экране какую-то смешную картинку с подписью. Тот лишь скосил свои стеклянные глаза и всем телом слегка дёрнулся — усмехнулся.
Я закатил глаза до максимального предела, пока перед ними не стали мелькать чёрные пятна, и после этого наконец выпрямил голову. Шея затекла.
Парни продолжали пялиться в экран, дружно просматривая сториз каких-то иностранных и наших селебов в Инстаграме, на которых им было глубоко наплевать, но ведь обязательно требовалось быть в курсе всех событий, происходящих у очередной светской пизды, сходившей в спортзал, или у только что помывшегося мужика-актёра, изображающего перед зеркалом умственно отсталого.
— Помнишь, я те говорил, что у неё жопа размером с космодром, вот она, кстати, глянь. — Максим увлечённо листал чьи-то фотки и каждую из них давал Никите внимательно рассмотреть.
— Да фотошопом тут сделано, наверное, — со скорбью предположил тот.
— Ну, а здесь? Вот чётко видно. Она, видимо, ещё сиськи руками зажимает, чтоб те больше казались.
— А это так работает?
— Конечно. Хотя до твоих сисяндр ей, конечно, далеко.
Я перестал прислушиваться к их незрелой болтовне и размял ноющую шею, отвечавшую смачными хрустами на каждый поворот и попытку прижать подбородок к груди. Сидячая работа, мать её. Тут даже зарядка по утрам превращается в экстремальный спорт.
«Где же Олег? В какой дыре он опять застрял? Я же погибаю здесь», — думал я между делом, уже прикидывая размер той обидки, которую я кину ему по возвращении.
Максим наконец убрал телефон и начал отправлять в рот закуски, которые мы притащили с фуршетного стола, и где-то на пятом или шестом канапе внезапно встрепенулся:
— Мужики, хотите, анекдот про армию расскажу?
Мы с Никитой посмотрели на него, как на ракового больного.
— Давай, — смилостивился Никита. Я молча и обречённо окинул взглядом всё помещение в поисках знакомой фигуры в яркой рубашке.
— В общем, — сразу начал тот, — сидит лейтенант в парикмахерской. Парикмахер, ясное дело, его стрижёт и приговаривает при этом: «Мол, вы, вояки, все тупые, то да сё, и все дела». Лейтенант, понятно, сразу обижается и возражает. Парикмахер ему и отвечает: «Ну вот давай я тебе вопрос задам, он очень легкий, и посмотрим, ответишь ты на него правильно или нет». Лейтенант, конечно, соглашается, и парикмахер спрашивает его, эээ…». — Макс затупил, но вспомнил: — А! Короче, спрашивает: «Вот сколько пирожков ты можешь сразу съесть натощак?» И лейтенант отвечает, что, мол: «Ну, четыре или пять, наверное», а тот: «Неправильно! Натощак можно съесть только один пирожок!» — Максим делает театральную паузу, но мы с Никитой сидим со сложными и задумчивыми лицами, поэтому он продолжает: — Лейтенант, разумеется, остаётся в восторге от того, как его уделали, и потом радостно бежит к капитану. «Товарищ капитан, — говорит он, — вот сколько вы можете пирожков натощак съесть?» А тот ему: «Ну-у, штук семь-восемь, я думаю», а лейтенант расстраивается и восклицает: «Блин, жаль! Вот если бы вы ответили, что четыре или пять, я бы такую горбуху отмочил!». — И Макс хлопнул ладонью по коленке, сгибаясь от смеха пополам.
Мы с Никитой стали гаситься, как покойники в морге. То есть никак.
— А в чём соль? — спросил грустно Никита.
— В солонке, — сверкнул своим острослабоумием Максим. Я вздохнул, как умирающий лебедь.
— Я этот бородатый анекдот в разных вариациях уже раз десять за жизнь слышал, — с сочувствием сказал я.
— А я только недавно в Интернете прочитал, — резко расстроился Макс.
Мы начали киснуть.
Где же этот чёртов Олег? Может, он вообще смылся по-тихому, напиздев, что «щас вернётся»? Или под этим «щас» он подразумевал следующую жизнь?
Конечно, Олег мог всё это время разговаривать по телефону со своей женщиной, имя которой он оставлял для нас в тайне, чтобы мы, по-видимому, не наслали на неё порчу безбрачия и вообще не прокляли до конца жизни, но даже в таком случае он уже сильно задерживался.
Разумеется, я так сильно ждал его возвращения лишь от нечего делать, и, по-честному, мне было поебать, появится ли он ещё перед нами или нет, но с Олегом всегда было как-то повеселее, чем совсем без него, оттого он и был нашим храбрым, разве только не усатым Д’Артаньяном. Правда, иногда хотелось заколоть его шпагой к чёртовой матери, но это уже были бы излишки сценария.
Максим с Никитой начали играть друг с другом в гляделки (с уговором третьим глазом тоже не моргать, что, конечно, в разы усложняло задачу), но я подобрал ноги и, с дивным скрежетом отодвинув от стола стул, поднялся с него, чем сразу привлек их обоюдное внимание. Глаза Макса были мутными и красными. Глаза Никиты продолжали не моргать.
— Чао, лузеры, — махнул я рукой и развернулся, зная, что они одновременно выставили мне вслед средние пальцы или что-то вроде этого.
Покинуть друзей мне пришлось исключительно ради поиска выпивки, курилки, Олега и прочих увеселений, а желательно всё вместе и сразу. То есть минимальный план состоял в добыче любого количества дешёвого спиртного, от недостатка которого уже начинали гореть все трубы, а максимальный — в безбашенном отрыве, паре-тройке косячков и весёлой лесенке, ведущей прямо в небо, переполненное бесконечным множеством пушистых облаков и радуги.
Я медленно, как сомнамбула, двигался между столиками, заполненными похожими на меня офисными работниками. Картина, в общем, стабильная: практически все девушки и женщины вызывающе накрашены и принаряжены в обтягивающие платья и высоченные каблы, а подавляющее количество мужиков развалились в нарочито вальяжных позах и деловых рубашках с одной-двумя расстегнутыми сверху пуговками, типа как начальники. Только вот от всех начальников их отличали красный диплом из вуза и з/п в сорок тыщ, которую они отдавали своим нервным жёнам и на которые растили детей-оболтусов, при этом обязательно пряча пару голубеньких бумажек в «тайное место», которое жёнушка разнюхала давным-давно.
Когда я остановился практически около выхода из ресторана, чтобы перевести дух, то понял, как же сильно мне на самом деле хотелось домой. Но сильнее этого мне хотелось посцать. Поэтому пришлось довериться расставленным приоритетам и, непринужденно оглядевшись в поисках дверей с картинками, завернуть в сортир.
Не успел я скривить лицо и зажмуриться от бросившегося в глаза яркого света, освещавшего всё помещение, как заметил стоящую возле раковин девицу, которая резко обернулась и посмотрела на меня с каким-то ужасом. Дверь за мной закрылась, и она выпрямилась, сделав небольшой шаг назад. Судя по её напряженному взгляду и крайне неустойчивому положению в пространстве, бабища была пьяна в хлам и вряд ли понимала, где она находится и что это за гуманоид такой странный встал прямо перед ней. А вообще, бухая баба — равно опасная баба. С ними надо действовать быстро и аккуратно, стараясь не оставить на себе следов её помады, её волос и шоппинга по кредитной карточке. Но это сейчас не к делу.
Я быстро подошёл к ней и взял за руку:
— Так, подруга, ты попутала немного. Видишь, здесь писсуары стоят? Это мужской туалет. — И как можно деликатнее повёл деваху к выходу. Но она тут же вырвалась и агрессивно закачала своей патлатой головой с мелкими кудряшками.
— Ты ахерел? Я знаю.
— Ты что, мужик? — испугался я.
— Сам ты мужик, мудила. Чё пристал? — Она действительно посмотрела на меня так, словно я приебался к ней где-то на улице или в торговом центре, а не в мужском, на минуточку, сральнике.
— Женский напротив. Тебя довести? — сдержанно спросил я, решив не злить эту, судя по всему, истеричку. Но она обиженно посмотрела на меня и вздохнула:
— Пойдём в кабинку.
— Зачем? — Я насторожился.
— Ну я тебе это сделаю. — Она по-пьяному усмехнулась и сама вцепилась в мою руку.
— Что «это»? — Я ошарашенно захлопал глазами. А она, установив равновесие, потащила меня в угловую кабинку.
— Ты глупенький?
— А сколько стоит? — совсем уже растерялся я.
— Бесплатно, блин, — раздражённо ответила столь неожиданная искусительница, — я ж не проститутка какая-то дешёвая.
Ну да. Не проститутка.
Кудрявая всё-таки запихнула меня в крайнюю кабинку и задвинула защёлку. Я попытался выдохнуть застрявший где-то в лёгких воздух.
Нет, не то чтобы я был против или она была некрасивой. Не то чтобы мне в первый раз предлагали и делали подобные интимные услуги. Не то чтобы я чересчур охуел от решительности этой особы…
Но то, что всё это далось так быстро и легко, немного смущало и заставляло задуматься. Может, это вообще пранк какой-то и сейчас сюда ворвутся шутники с камерами? Может, она вмазалась чем-то и совсем ничего не соображает? Может, деньги потом требовать будет? Заявление накатает? Может, её батя мент или судья? Сутенёр? Она точно выглядит на двадцать три? Мне, получается, пиздец.
— Ты там жёсткий диск обновляешь, что ли? — недовольно пробормотала она, закрыв унитаз крышкой и сев на него. — Ну давай.
Я рефлекторно закрыл пах ладонью, когда она протянула к нему руки. Увидел её длинные красные нарощенные ногти с блёстками и с опаской втянул ноздрями воздух.
— А ты из какого отдела? — спросил.
— Я АйТи-консультант.
— А зовут как?
— Оля. Тебя?
— Сергей.
— А чё так по-деловому-то? — снова обиделась она, но сдернула мою беззащитную ладонь и, каким-то чудом не травмируя свои когти, расстегнула пуговицу и ширинку.
— Ты кто? — поинтересовалась, спуская с моих бёдер брюки.
— В смысле?
— Ну, должность какая?
— Старбух, — выдохнул я.
— Ясно, — отозвалась она, прежде чем её накрашенные губы обхватили член, а влажный язык коснулся головки. Я поднял взгляд наверх и, зажав её голову ладонями, запоздало, но быстро возбудился. Всего несколько движений — и Оля с неразборчивым вскриком отстранилась назад, а затем, слетев задницей с унитаза, резко повернулась к нему, подняла крышку и неестественно задергалась от рвотных спазмов. Я поспешно заправился и, положив ладонь на её плечо, растерянно спросил:
— Что, в горло случайно засадил?
Она отрицательно покачала головой. Скрючилась от нового спазма, и я быстро собрал Олины волосы и аккуратно стал их придерживать за её спиной.
— Первый раз просто?
Польза от меня, конечно, просто невероятная. Девушку в очередной раз затошнило, после чего она закивала.
— Ты бы хоть предупредила, — вздохнул я.
Она что-то пробурчала и, выждав немного, потянулась к кнопке и спустила воду. Закрыла крышку и с моей помощью вновь уселась на унитаз. Расставила ноги, уткнула в них локти и прижала ладони к голове.
— Сори, что так вышло, — сказала виноватым голосом. Из-за растрёпанных пушистых волос её лица я не видел.
— Да ничего, бывает. — Я огляделся, выкрутил пару метров туалетной бумаги из держателя и протянул ей:
— На, вытрись.
— Спасибо. — Оля взяла её и возвратилась в прежнее положение.
— Умойся там ещё, друзей попроси до дома довезти, — выдавил я из себя.
— Ага. Окей.
— Ну, я пойду тогда. Пока.
— Пока. — Оле, кажется, на меня было насрать.
Ну и мне, в принципе, на неё тоже.
Накирялась, значит, а потом мужикам в штаны лезет.
«Не проститутка».
Я вымыл руки и с крайне непринужденным видом вернулся в зал. Выход из ресторана снова попытался соблазнить меня своей доступностью (что получалось у него гораздо лучше, чем у Оли), а плотный стояк только подогревал желание незаметно съебаться, но со сцены стали громко доноситься какие-то возгласы, и я, стиснув зубы, поплёлся обратно к столику.
Конечно, придумывать причину моего вечного и стойкого стремления поскорее возвратиться домой никогда не приходилось. Потому что дома меня ждал кот. Жирный пушистый ублюдок по кличке Влад (сокращённо от ВЛадыка АДа), который каждую ночь запрыгивал на меня, обнажал свои когти и пытался вскрыть мне сонную артерию. Который не терпел неуважительного отношения к своей персоне и на всех гостей смотрел, как на кучку собачьего дерьма. Да и меня он, разумеется, презирал немножко, но чисто из каких-то своих личных соображений не подавал виду и в моей компании старался выглядеть более-менее дружелюбно. Из благодарности я его не кастрировал, позволял греть свои яйца на включённом ноутбуке, драть отслаивающийся кусок обоев в углу кухни и царапаться, если вдруг я случайно чем-то его обидел или забыл вовремя убрать лоток.
В общем и целом, отношения у нас были хорошие и крепкие. Я точно знал, что Влад скучает по мне, если я задерживаюсь на работе, и мысль о том, что он в тишине и одиночестве отдирает и разрывает очередной кусочек обоев на кухне, становилась просто невыносимой. Поэтому я всегда старался приходить домой с работы вовремя.
За нашим столиком наконец-то нарисовался Олег. Он сидел на своем месте так, словно никуда не отлучался и при этом совершенно не скучал. Никита, не изменив позы, слезящимися глазами смотрел на сцену. Максим с довольной мордой потягивал новенькую порцию коньяка и тоже глядел на запоздало начавшееся представление.
— Серёж, давай сюда, — с позитивом подозвал Олег, размашистым жестом отодвинув стул возле себя. Те двое делали вид, что меня вообще не существует.
— Где ты пропадал так долго? — негромко спросил я Олега, когда устроился рядом. Он закинул руку на спинку моего стула и слегка приблизился:
— Дочка звонила, плакалась, что подружка её школьная каким-то нехорошим словом назвала.
— Вот сучка, — с негодованием прокомментировал я.
Олег кивнул, глядя в мои глаза.
— Да, вот я её и успокаивал, разбирался. С подростками же не всё так просто. — Он широко улыбнулся и выпрямился, когда я с пониманием хлопнул его по плечу.
Олег был руководителем консалтинговых и АйТи проектов. Весной ему стукнуло тридцать четыре, и мы с парнями иногда называли коллегу «стариком», но не с издевательством, а так, по приколу. В любом случае Олег являлся самым старшим из нашей компании, оттого, может быть, я и прислушивался к его словам и ценил его сильнее, чем остальных пацанов. Хотя, скорее всего, дело было не в его возрасте, а в характере. В сильном, позитивном и обаятельном характере. Впервые увидев друг друга на совещании, мы как-то незаметно для самих себя крепко подружились.
Если на работе приемлемо такое понятие, как «друг».
— Посмотри на это безобразие, — сказал Олег, указывая подбородком в сторону сцены.
— Ничего удивительного, по-моему. — Я откинулся на спинку стула и с упоением зевнул, благородно прикрыв пасть кулаком.
Типичная новогодне-корпоративная сцена в стиле камеди-клаб: мелкий Дед Мороз в прокатном красном костюме с накладным пузом, потрёпанной накладной бородой и хипстерскими очками на носу и рядом с ним огромная Снегурочка, у которой и пузо, и борода уже настоящие, а в дополнение к этому синяя испитая рожа и такого же цвета балахон с серебряными снежинками. Но если Снегурку я, по крайней мере, знал (это был Валера из отдела техподдержки), то Царя Морозов видел впервые, и поэтому наклонился к Олегу:
— А Дедушка — это кто?
— Ты что, не узнал? — Он сперва решил, что я прикалываюсь, но, увидев моё озадаченное выражение, смягчился: — Заместитель директора, Михаил… Макс, как его там?
— Александрович, — пропел Максим, — а, нет, Аркадьевич. Или Алексеевич?.. Короче, Миша. Все ж его так называют.
— Молодо выглядит, — с лёгким раздражением сказал я. — Сыночек чей-то, небось, пристроили по блату.
Олег, не спуская глаз со сцены, улыбнулся.
Замдир держал в руках какой-то серый мешок и наигранно, словно для детей с синдромом Дауна, голосил:
— Ну что, друзья мои, как вы думаете, какие подарочки приготовил для вас Дедушка Мороз?
— Премия? — сострил кто-то из ближнего угла. Его поддержало несколько нетрезвых смешков.
— Повышение платы за коммуналку?
— А почему у Снегурочки косицы нет? Может, она вообще приёмная?
Мне захотелось застрелиться. Макс временами подхихикивал, а Никита, кажется, устал от своего существования и вот-вот собирался произвести выход в астрал. Олег негромко проговорил:
— Он ничей не сыночек, насколько я знаю. Просто у него с боссом хорошие отношения.
Максим фыркнул:
— Ну да, ещё бы.
Я посмотрел сначала на одного, потом на другого. Опять я не в теме.
— Вы о чём?
Олег поднял взгляд наверх:
— Как бы это сказать…
— Да пидрила он, по нему ж видно, — помог Макс. — А с директором у него шпили-вили и всё такое.
— Но у Андрея Семёновича жена и дети, — ужаснулся я.
— Ой, будто они чем-то мешают. — Макс опрокинул в себя остатки горючего и чуть не поставил стакан мимо стола.
— Фу, блять. — Я скривился, представив себе одну из возможных картин их совместного времяпрепровождения.
— Да ладно тебе, Малахов, ты вообще с котом живешь, — гадко усмехнулся Максим. — Так что не притворяйся.
— У нас со Владом прекрасные партнёрские отношения, — процедил ему в ответ я. Олег, не выносящий подобные перепалки, печально вздохнул.
— Ага, и по вечерам ты, Серёженька, наверняка о маленьких мальчиках думаешь, а потом с котиком милуешься, — продолжал угорать Макс.
— Да пошёл ты, козлина, — отмахнулся я.
— Потому что ты Сер-ГЕЙ! — Максим задрал голову и заржал, как ненормальный. Олег отвёл от нас взгляд и закашлялся в кулак, чтобы скрыть смех.
Максу, кажется, никто давно по шее не давал. С тех пор, как от него полгода назад ушла его жена, наверное. После того, как он узнал, что она не раз спала со мной. Из-за того, что он каждый вечер после работы приходил домой, нажирался и пытался придушить её и их трехлетнего ребёнка, которого он не хотел. Потому что она скрывала от него свою беременность. Хотела воспитывать своего малыша… Была в пятнадцатилетнем возрасте изнасилована учителем по английскому языку… Лезть в прошлое дальше, пожалуй, не стоит.
Я резко поднялся, опираясь руками на стол, и двинулся к нему. Но Олег вовремя схватил меня за локоть:
— Серёж, не надо. Успокойся.
— Коней попридержи, а, — гаркнул Макс, опасливо собравшись на стуле. — Я ж прикалываюсь, мужик.
— Иди покури, — продолжил спасать положение Олег. — Курилка в том углу, за сценой.
Я молча развернулся и, проглатывая нервный ком в горле, поторопился к двери с серой надписью «smoking room».
Курилка оказалась обычной кладовкой с двумя еле светящими лампами в потолке, вытяжкой и парой высоких урн, забросанных бычками. Как только я зашёл, сбоку кто-то внезапно выпустил плотную струю дыма, которую я с благоговением вдохнул всеми своими чёрными лёгкими. Но через мгновение моё настроение упало и забилось куда-то под плинтус.
Единственным соседом по сосанию сигарет в тесном помещении оказался Дедушка Мороз-тире-директорскаяподстилка.
— Он настоящий, — съязвил я, округлив глаза и изобразив полуобморочное состояние.
— Ты меня с кем-то путаешь, — не растерялся парень.
На нём больше не было той идиотской бороды, как и накладного живота, смахивающего на пузо беременной кобылы. Остались только костюм да всё те же очки, которые делали его похожим на подростка.
— А чего нет никого здесь? — поинтересовался я, доставая из карманов пачку Парламента и дешёвую красную зажигалку.
— Я, думаешь, знаю? На балконе курят, наверное, где свежий воздух и места побольше.
«Бля, так здесь балкон ещё есть», — подумал я с разочарованием.
Моё присутствие, похоже, не доставляло ему удовольствия, однако это и послужило той причиной, по которой я остался и зажёг сигарету. Около десяти секунд мы курили молча.
— Так ты замдир? — спросил я.
— Нет, я Дед Мороз.
— Охуеть. А я в тебя лет с семи не верю. — Я снова стал придуриваться.
— Ну, — усмехнулся Миша, — значит, я тебе снюсь. Утром найдёшь подарки под ёлкой.
Он, видимо, собирался докурить свою сигу до самого фильтра.
— Слушай, Дедушка Мороз, — начал я ехидно, — а почему у Снегурки твоей борода такая густая и руки волосатые?
— А она на гормонах сидит. — Он выдохнул дым вместе со смешком.
— А ты тогда — на диете? Живот-то твой ненастоящий был под шубкой.
— У меня бельё утягивающее. Эльфы по заказу шили, — снова отшутился он, стряхивая в урну пепел.
Крепкий орешек попался. Я пару раз глубоко затянулся и решил не сдаваться:
— А ты мое новогоднее желание исполнишь?
Миша посмотрел на меня с лёгким раздражением.
— Ты себя хорошо вёл весь этот год? — спросил вяло.
— Ну, кушал точно хорошо, в отчётах не врал, взяток не брал, хотя никто их не предлагал, конечно же, с жёнами друзей не спал, ни с кем не дрался, фильмы с интернета не качал, дорогу на красный и даже на оранжевый не переходил. Одно только плохое — пиздел много. — Я внимательно следил за изменением его выражения лица. — И один раз на машине чуть школяра не сбил. Но он, сучёныш, сам под колёса бросился, так что я б не особо пожалел о содеянном.
Слушая меня, парень не отрываясь смотрел на свою руку, а потом быстро потушил и выбросил бычок.
— Ты нормальный? — спросил и с нервным смешком двинул к выходу. Еще и обошёл меня, гад.
— Так исполнишь желание? — заканючил я.
— Ну какое? — Он неохотно обернулся.
Аккуратно зажав сигарету между двумя пальцами, я опустил руки и эффектно расстегнул пуговицу и ширинку на брюках. Начал стягивать их вместе с трусами. И улыбнулся.
Миша в ужасе открыл рот и бросился к двери:
— Да пошёл ты, неадекватный! — крикнул он возмущённо и вылетел вон. Я остановил свои извращенские действия и, подавляя желание захохотать во всю глотку, затянулся.
Через секунду дверь отворилась, и в проёме показалась голова Олега.
— Чего это заместитель выпрыгнул отсюда, пожар, что ли? — поинтересовался он, обводя взглядом курилку.
— Не, я просто пранкануть его захотел, а он шутку не понял, — ответил я.
— Давай заканчивай со своими пранками, Серёж, нам надо по домам разъезжаться, — устало проговорил Олег и исчез так же быстро, как и появился. Сигарета обожгла мои пальцы, и я, вздрогнув, молча выкинул её.
Когда я вернулся в зал, на сцене было пусто и темно, а из колонок Лобода томно выстанывала что-то про глаза очередного молодого ёбырька. Возле бара тёрлось всего несколько человек, а это означало, что предназначенная нам выпивка подошла к концу, а так как вся жратва закончилась ещё часа два назад, то и корпоратив, в общем-то, потихоньку завершался. И никакого особого веселья как не было, так и, по всей видимости, не будет. Разъебашил бы хоть кто-нибудь эти колонки, что ли.
Я не спеша направился к столику, поглядывая исподлобья по сторонам. Что-то подсказывало, что мой гениальный розыгрыш замдира вполне мог повлечь за собой весьма грустные последствия, однако я всё-таки надеялся, что парень не окажется настолько недоразвитым, чтобы рассказывать о каком-то бухом эксгибиционисте в курилке. В конце концов, возможно, ему даже понравилось. Просто состроил из себя благородную девицу из монастыря.
За столиком проводились яростные дебаты.
— Да вы что, пацаны, откуда у меня такие бабки на такси?! — взмолился Никита, всплеснув руками и еле ворочая языком. — Олег, ну Олежа, я правда дойду пешком…
— Пешком через десять кварталов? — перебил его Макс, по очереди допивая остатки разной алкашки из всех стаканов. — Да ты из-за стола встать не можешь, толстяк, скажи спасибо, что мы готовы твою тушу жирную в машину заталкивать!
— Макс, хорош, — упрекнул его Олег, — ты ж сам ему водку подливал.
— Я?! — взъерепенился тот. — Да, подливал! Потому что Ник если бухать не будет, то начнёт ныть и жаловаться, а это полный распиздец на десять часов, и ничё нового.
— У меня три кредита! — всхлипнул Никита, и его большая ладонь с пухлыми пальцами мягко опустилась на недопитую стопку, когда к ней хищно потянулся Максим. — У меня сынуля болеет сейчас, а вы цены на антибиотики видели?! Нет, вы, конечно, все такие: «Ой, всего пару косарей за такси до дома в соседнем районе», будто это не деньги, а жалкие гроши! — И он горестным жестом опрокинул в рот остатки водки. Макс с Олегом переглянулись, а потом заметили меня.
— Никитос, да погнали на такси, я за всех заплачу, — уверенно и брутально произнёс я, после чего только подумал.
— А, ну конечно, наш одинокий богатей, который долларами уже подтирается, — фыркнул Максим. Олег с очередным упрёком положил тому ладонь на плечо. Никита посмотрел на меня и как-то сдулся.
— Серёженька, ты спаситель мой, — дрожащим голосом сказал он и немного подпрыгнул, икнув. — А то эти… бакланы, блин, на себя миллионы тратят, а как мне накинуть пару сотен — так сразу оборванцами, видите ли, становятся, на гречке с водой живут…
— Пойдёмте, — вздохнул я, обрывая его. — Вы такси уже вызвали? — спросил у парней, и те обоюдно закивали головами. Олег выглядел крайне заебавшимся, и я прекрасно его понимал.
Никиту пришлось поднимать, придерживая с двух сторон за руки, и аккуратно выводить из ресторана, спускать по эскалатору и вести до остановки, где должно было остановиться такси. В машину на заднее сиденье его заталкивали мы с Олегом, потому что Максим равнодушно залез на кресло возле водителя и что-то печатал в телефоне. В результате мне досталось место посередине, и я, зажатый с двух сторон, красными воспалёнными глазами смотрел вперёд на дорогу, просил водилу переключать музыку на что-то менее попсовое и иногда чувствовал на себе задумчивые взгляды Олега.
Влад встретил своего хозяина длинным и протяжным «мяу», переводящимся как: «Где ты, ублюдок, шлялся так долго? У меня миска пустая и весь лоток в дерьме, а ты, сука, припёрся в одиннадцатом часу и улыбаешься мне, как мудачелло». Я запер дверь, опустился на корточки и протянул к коту ладонь. «Пошёл-ка ты нахуй», — мяукнул Влад и, хлестнув меня своим пушистым рыжим хвостом по руке, скрылся на кухне. Я с виноватым видом последовал за ним.
Ночью Влад настырно тыкался мордой во все мои части тела и уворачивался, когда я хотел его погладить, а потом, когда я заснул, просто уселся на моё лицо. Впервые за последние полгода я вынес кота из комнаты и закрыл дверь, игнорируя его угрожающие вопли.
***
На работу не хотелось. Хотя кому, спрашивается, хочется на работу после корпоратива?.. Тут для начала своё имя хотя бы вспомнить, отыскать бумажник и проверить телефон на его наличие, а потом на наличие в нём подозрительных входящих-исходящих звонков и эсэмэс. Последнего, кстати, я бы лучше утром не делал.
На экране красовалось:
»+790366732**
28 дек.
Тебе будет конец, если хоть кто-нибудь узнает о вчерашнем «инциденте». Надеюсь, ты меня понял.
07:03»
Сообщение я прочитал во время чистки зубов, и через мгновение капли белой пасты оказались на раковине, кране и зеркале напротив. Я перечитал угрозу ещё раз и поднял взгляд на своё отражение. Мутные глаза с парой лопнувших сосудов, под ними глубокие мешки, а вся остальная рожа серая и небритая, плюс ещё волосы на затылке стоят колом. Я был больше похож не на офисного сотрудника, а на пытающегося слезть с героина наркомана, который полночи промучился от сильнейшей ломки. Включив потухший экран, на который тут же упала добрая часть пасты изо рта, я пробежался глазами по тексту в третий раз.
И, протерев семейниками экран, напечатал ответ:
»+791533245**
28 дек.
Кажется, Вы ошиблись номером. А за письменные угрозы можно 2 года заключения отхватить :)
8:01»
Влад сидел на стуле напротив меня и с обиженным видом нервно дёргал ушами. Наверняка он искренне желал сказать мне пару ласковых и пожелать внезапной остановки сердца на рабочем месте, но тактично молчал, потому что гордость не позволяла начать разговор первым.
— Ну прости, Владушка, — ласково извинился я, доедая тосты и размешивая сахар в кружке с кофе. Кот повёл левым ухом и кинул на меня презрительный взгляд.
— Я вчера очень устал и хотел спать, а твоя прекрасная пушистая задница немного мешала мне дышать. Я ведь работаю, стараюсь, зарабатываю для нас деньги. К чужим котам и кошкам не притрагиваюсь. Не злись.
Влад коротко мяукнул и спрыгнул со стула на пол. Направился к миске с молоком, но, проходя мимо, слегка потёрся боком о мою ногу. Я с облегчением вздохнул. Вроде прощён. Телефон брякнул, получив новое эсэмэс.
»+790366732**
28 дек.
Ничего мы не ошиблись, уважаемый Сергей Александрович. Можешь строить из себя святошу, но учти — я за тобой слежу! Держи язык за зубами, и всё будет нормально.
8:15»
Кофе чуть не пролился мимо рта. А весь аппетит мгновенно улетучился, как и желание церемониться с автором сообщения. Только вот кто он?!
Окружающие люди обычно говорят, что я становлюсь говнюком, когда выпью. Разумеется, я и в трезвом состоянии тот ещё гандон, но крепкий алкоголь увеличивает эту нелестную характеристику в два или даже три раза. Но когда это я успел натворить таких плохих дел, что теперь получаю анонимные послания с подобными заявлениями, а? Вчерашний корпоратив в плане веселья и отрыва больше напоминал прощальную вечеринку для престарелых, причём обездвиженных и под капельницами.
Я вылил кофе в раковину и в раздражении начал собираться. Влад со стороны наблюдал, как я хватаю портфель, потом бегу в комнату и запихиваю в него какие-то бумаги, матерюсь и, наконец, остановившись у зеркала в коридоре, пытаюсь пригладить выскочивший на затылке гребень из волос. Затем вспоминаю про забытый на кухне телефон и со стоном возвращаюсь за ним. Вдруг в голове резко щёлкнуло. Перед глазами встала динамичная картинка неудачного минета в кабинке мужского туалета в ресторане. Я еле поборолся с желанием открыть форточку и выкинуть этот грёбаный кусок айфоновского говна.
— Твою мать! — классически выругался я и, крепко зажав телефон в руке, пошёл обратно в прихожую.
А ведь так и знал, что этой суке что-то будет нужно. Так и знал, что всё неспроста. Потому что ни с одной бабой по-простому не бывает. Они ведь обожают вытворять всяческую хуйню, а потом строить из себя жертв и сваливать вину на других, особенно на мужиков. А потом сиди и доказывай, что она пьянющая была и сама вручила тебе пригласительный билет в свою «Евпаторию». А баба будет рыдать и исписывать десятки страниц деталями о том, где, как и сколько раз ты её трогал. В общем, гиблое дело. И я понятия не имею, кто эта очередная шкура или кем она себя возомнила, но подобными сообщениями ей вряд ли удастся испугать меня и ещё ставить какие-то условия.
Я мрачно отбарабанил:
»+791533245**
28 дек.
Знаешь что, дорогуша, для начала научись не нажираться на рабочих корпоративах и не приставать к первым попавшимся симпатичным мужчинам, а потом уже делай такие заявления. Всего доброго)
8:25»
и, попрощавшись со Владом, поторопился на работу.
***
В офисе было прохладно (потому какая-то из сотрудниц вечно приходит раньше всех и открывает нараспашку все окна) и малолюдно. Видимо, после корпоративов выживают только самые сильные, либо начальство, приняв решение о необходимости сокращений, приказало подмешать во вчерашний алкоголь крысиный яд. А крысы нам действительно мешали.
Возле кофеварочной машины столпилась небольшая очередь сонных кофеманов, и поэтому я сразу двинулся к своему рабочему столу, осторожно поглядывая на всех присутствующих. Около МФУ стояли две секретарши, одна из которых сканировала бумаги, и беседовали с бухгалтершей Аней, с энтузиазмом рассказывающей какую-то историю. Я задержал на этой компании взгляд, и одна из секретарш, заметив это, посмотрела на меня, смутилась и повернулась спиной, резко засмеявшись над одним из Аниных высказываний. Нет, эти явно не в курсе. Я ещё раз огляделся и заметил двух знакомых мне парней, стоящих со стаканчиками в руках возле рабочего места одного из них. Но оба выглядели помятыми и несчастными и говорили слишком тихо, поэтому я мысленно послал всё к черту, бросил портфель на кресло и отправился в курилку.
Из какого отдела была та особа? Вроде из АйТи. Это на втором этаже. А курилка как раз на втором. Я спустился на половину пролёта и почувствовал, как усиливается какое-то внутреннее напряжение. Вынул мобильный из кармана и обнаружил новое послание.
»+790366732**
28 дек.
Я ТЕБЕ НЕ ДОРОГУША, УБЛЮДОК. ТЕБЕ ЧТО, МАЛАХОВ, СВОЕГО РАБОЧЕГО МЕСТА НЕ ЖАЛКО? ДУМАЕШЬ, ТЫ НЕЗАМЕНИМЫЙ ТАКОЙ И ИМЕЕШЬ ПРАВО ТАК СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ?!
8:28»
А за ним ещё одно:
»+790366732**
28 дек.
И тебя не должно волновать, сколько я пью и к кому пристаю. УЧИТЫВАЯ ТО, ЧТО НАЖРАТЫЙ БЫЛ ТЫ И ПРИСТАВАЛ ТОЖЕ ТЫ, НЕ? Мерзкий подонок! Еще раз повторяю: если кому-то расскажешь об этом и напридумываешь всяческих деталей, то я в свою очередь поделюсь с директором РЕАЛЬНОЙ ВЕРСИЕЙ, и не думаю, что он поверит тебе больше, чем мне.
8:35»
И затем последнее:
»+790366732**
28 дек.
ПИДОР!
Всего доброго)
8:37»
Я почувствовал, как кафельный пол медленно уходит из-под ног. Но от последнего сообщения почему-то улыбнулся.
***
От плотного слоя дыма меня чуть не стошнило. Люди поприклеивались ко всем стенам и с помятыми, угрюмыми лицами жадно высасывали из сигарет табак, позволяя никотину хотя бы на пару часов унять нервную дрожь в руках и немного освободить голову от всяких дерьмовых мыслей.
Заполнив этим дерьмом лёгкие.
Я похлопал ладонями по карманам в надежде отыскать противогаз, но обломался и направился к дальнему углу, где неожиданно возник силуэт Олега. Он с опущенной головой смахивал что-то с брюк, шепча, по всей видимости, различные проклятия.
— Бонжур, — сказал я, и Олег замолк, подняв взгляд.
— Привет, — тяжело вздохнул друг. — Вон, видишь, горе у меня какое. Испоганил брюки. — И он ткнул пальцем на выжженную сигаретным пеплом дырочку повыше колена.
— Да ладно, не особо заметно, — убедительно соврал я, с интересом разглядывая это место. — Да и костюм не от Армани же.
— Ещё бы, — усмехнулся он, — если бы от Армани, я б этой сигаретой уже глаза себе выжигал.
— Люблю утренние шутки, наполненные позитивом, — отозвался я, пристраиваясь рядом.
Олег снова вздохнул. Выкинул потушенный окурок и вынул из пиджака пачку. Я молча стрельнул у него сигаретку и спросил:
— Как вчера добрались?
— Хуёвенько, — ещё мрачнее ответил парень, но продолжил чуть помягче: — Ну, ладно, просто, скажем, не комильфо. Дотащили с Максом Никиту прямо до квартиры и сдали в руки Катьке… А она сразу разревелась, закричала, что ему, мол, пить нельзя, что мы опять его напоили, а у него печень, почки, сердце и все остальные органы больные, и что мы тоже больные, а потом в полуобморочном состоянии закинула в него горсть таблеток, сама закинулась и… мягко говоря, послав нас к чёрту, захлопнула дверь.
— Пиздос, — искренне посочувствовал я.
— Не, это ещё не все, — закачал головой Олег. — От дома Ника недалеко до дома… ну, в общем, ты понял, и я сказал Максу, что оставлю деньги и пойду пешком. А он вдруг начал бочку катить, тебя вспоминать и Веру, заорал на таксиста, а тот благим матом на него… Короче, я денег никаких не оставил и смылся, как черепашка-ниндзя.
— В канализационный люк прыгнул? — вытаращился я.
Олег засмеялся и подавился дымом. Я похлопал его по спине.
— Ну, почти. В общем, и смех и грех.
— Вчера день какой-то адовый был, — понимающе высказался я.
— И не говори. Слух пошёл, что на празднике половина алкоголя палёной была, то есть заказывали всё дорогое, фирменное, а люди в результате пили фальсификат. — Он провёл взглядом по всему тесному помещению. — Сейчас вроде как разбираются. А босса-то нет.
— А где он? — удивился я.
— На Бали. С семьёй. Вот-вот прилететь обратно должен. Замдир по отделам носится, дёрганый весь. Персонал дохнет от отравления, рабочие места пусты, а директор, если сегодня появится, то скрутит его в бараний рог и повесит на стеночку в кабинете. Или просто шкурку сдерёт и кинет её вместо коврика под дверью.
Мы немного помолчали, стряхнули пепел с сигарет и заржали, как кони.
— Слушай, Олеж, — собрался я с мыслями через пару минут. — У тебя же в отделе девушек немного?
Он слегка задумался:
— Ну, около тридцати пяти процентов. А что?
— Не знаешь случайно Олю? Кудрявая такая, высокая.
Олег задумался сильнее, до парочки глубоких морщин между тёмными широкими бровями.
— Есть такая. Вроде. Консультанша, если не ошибаюсь. А что? — повторил он.
— Ничего… — глупо промямлил я, и друг задержал на мне внимательный взгляд.
— Ну как знаешь, — пожал он плечами, и мы по очереди выбросили последние окурки.
***
»+791533245**
Может, лучше встретимся во время обеда тет-а-тет и прямо выскажем друг дружке все претензии? Не волнуйся, таких, как ты, я не бью. Тем более, не насилую.
Может быть.
11:49»
Мне безумно хотелось жрать и курить, но при одной только мысли о возможности обматерить офигевшую курицу и потаскать её за перья по всему коридору зуд в лёгких немного отступал, а желудок переставал издавать стоны умирающего на берегу кита.
Бухгалтеры, к удивлению, оказались либо самыми непьющими, либо так сильно пьющими, что чересчур живучими, поэтому работа в моём отделе кипела, то есть коллеги сидели за своими рабочими местами с каменными лицами и молча отбивали на клавиатурах сигналы «SOS» во всех базах данных на всех языках программирования. Временами кто-то отходил к кофеварке, в туалет, за верёвкой и мылом, в курилку или к хрипящему МФУ. А я хотел жрать.
Телефон брякнул:
»+790366732**
Что значит «может быть»?
11:54»
Я так громко и мерзко хрюкнул, что ненадолго привлёк внимание нескольких лиц-камней.
»+791533245**
Ну, то есть вероятность 50/50. Ладно, расслабься, если ты будешь душкой, я ничего тебе не сделаю.
11:57»
Я повертел телефон в руках, положил на стол, и он тут же засигналил о новом эсэмэс.
»+790366732**
А хуюшкой не побыть?
11:59»
Я усиленно закашлялся в кулак, хотя хотелось прыснуть или, если по-современному, «заорать». Но тут виджет с часами на экране высветил «12:00», и народ дружно повыскакивал из-за столов и загалдел, торопясь к выходу. Я молча проводил их взглядом. В помещении за дальним столом остался только сосредоточенный на каком-то деле Алёшка, который, судя по всему, питался электроэнергией, но вскоре он тоже поднялся и, запустив пятерню в рыжую копну волос, задумчиво вышел за дверь. Я почему-то не двигался с места, перекладывая айфон из одной ладони в другую и пялился в окно, которое вышеупомянутая сотрудница уже успела открыть «для проветривания». Из внезапного тупняка вывел просунувший в проём голову Алёшка:
— Сергей Александрович, вас в кабинет директора позвали, — вежливо протараторил он и скрылся из виду.
В этот момент телефон завибрировал в левой руке.
»+790366732**
Ладно, на перерыве встретиться можно.
12:13»
Я перечитал сообщение, открыл рот и тупо уставился на притащенный в угол кем-то из сотрудников папоротник в высоком горшке.
***
Миша гордо восседал на огромном кресле, предназначенном для двухметрового Андрея Семёновича, и чем-то смахивал на красную птичку из «Энгри бёрдс», по крайней мере, по сведённым бровям — один в один.
Я же сиротливо пристроился на скрипучем стульчике напротив стола, официально предназначавшемся для жертвоприношений и кровопролитных экзекуций, и, вжав голову в плечи, наблюдал за тем, как замдир нервно перекладывал какие-то бумаги и папки с места на место, словно бы заранее освобождая пространство для одной из вышеперечисленных целей.
Наконец он холодно произнёс:
— Ну, и что? Мне, может, костюм и бороду на себя снова нацепить, чтобы ты поскорее узнал и вспомнил?
Я аж зажмурился.
— Я правда оплошал, — сказал осторожно. — Простите меня, пожалуйста, Михаил… Аркадьевич.
— Алексеевич, — проскрежетал он медленно.
— Да… Михаил Алексеевич, извините, пожалуйста… — повторил я торопливо.
Парень устало откинулся на спинку, поправил короткую аккуратную причёску и сложил на груди руки.
— Ты же сам встретиться предложил, — произнёс Миша полувопросительно, открыто посмотрев на меня.
— Я думал, что переписываюсь с другим человеком, — промямлил я.
— С каким? — прищурился замдир.
— С Олей…
— Какой Олей? — сухо спросил он.
— Из АйТи отдела.
— Какой Олей из АйТи отдела? — повторил Миша раздражённо.
— Ну, такой, вот… неважно, — я махнул рукой. — Я со вчерашнего корпоратива её запомнил, а Вас — нет. Ума не приложу, каким образом ко мне пришла идея Вас… ну, поставить в неловкое положение.
Мишины глаза резко округлились:
— Неловкое положение?! То есть стянуть штаны прямо перед заместителем директора и выставить напоказ свой, извиняюсь, детородный орган — это для тебя поставить в неловкое положение?! — закричал он, вскочив с места почти с такой же силой, с которой вылетают из рогатки злые птички.
— Ну, я не так уж и сильно его напоказ выставил, на половину всего… — попытался жалко оправдаться я.
— То есть всё-таки всё помнишь? — вкрадчиво спросил Миша, припечатав ладонями бумаги на столе и нагнувшись в мою сторону.
— Вот Ваше лицо разозлённое увидел, и само сразу вспомнилось, — неожиданно усмехнулся я. Замдир от возмущения раскрыл рот и на пару секунд замер.
— Знаете что, Малахов Сергей Александрович, за такие выражения и выговор получить можно. В Вашем случае уже второй по счёту, — прошипел он и плюхнулся обратно на кресло. Поправил причёску.
— … и к тому же я думал, что для Вас видеть такое… довольно привычно, — пожал я плечами, кинув взгляд на увешанную грамотами боковую стену. Когда же снова посмотрел на замдира, тот с пунцовыми щеками пытался что-то ответить — но, видимо, из-за нехватки воздуха в лёгких ему это никак не удавалось.
— На что это ты намекаешь?.. — наконец произнёс он очень нехорошим тоном. Вот тут-то я и прикусил язык. — В смысле «привычно»?
Казалось, из его ушей вот-вот повалит пар. А потом он задышит огнём и оставит от меня, так сказать, рожки да ножки. А потом и их сожрёт.
— Ну, просто слухи про Вас есть… — глядя на Мишу исподлобья, сказал я. — Не очень лестные… что у вас с Андреем Семёновичем шуры-муры всякие и…
— У Андрея Семёновича есть жена и двое детей, — тяжело произнёс он.
— Ну, это ведь не помеха, — бросил я и тут же вспомнил, как вчера Макс сказал мне что-то похожее. Самому стало неприятно.
— Поразительно, с каким рвением ты сам себе роешь могилу, — заметил замдир и, кусая губы, взял в руки одну из бумаг и начал рассеянно её читать. — Хотя я искренне удивился тому, что после выпитой вчера палёнки ты вообще проснулся сегодня.
— Может, мне повезло просто, — не задумываясь отозвался я, не заметив, как Миша сменил тему разговора.
— Нормально себя чувствуешь? — поинтересовался тот без единой нотки интереса в голосе.
— Да, — растерянно брякнул я.
— Тогда свободен. А тем, кто распространяет подобные интересные «слухи» можешь смело надрать задницы.
Я кивнул и, поджав уши и хвост, быстренько выбежал из кабинета. В нос ударил жутко знакомый запах курева вперемешку с одеколоном, и я чуть было не врезался в стоящего прямо около двери Олега. Тот в шоке отпрянул в сторону.
— Подслушиваешь, что ли? — пошутил я, но по ошарашенному виду друга понял, что попал в точку.
— Переживал вообще-то за тебя, — попытался сказать с упрёком он и поправил галстук на шее. — Замдир всех старших и главных сейчас приглашает к себе, выясняет обстановку.
— Ааа, — протянул я. — Тогда всё ясно. Ну, удачи. — Я подошёл к Олегу и похлопал его по плечу, подталкивая к кабинету. Он тепло улыбнулся мне и вскоре скрылся за дверью. Судя по воцарившейся тишине, Миша на него не орал, и поэтому я с облегчением вздохнул и поспешил на заканчивающийся через двадцать минут обед.
***
Я сидел за монитором, пялился в него, постоянно что-то печатал, отправлял, отвечал на деловые мэйлы, посылал лезущих рекламщиков, зевал, перекладывал с места на место кипы документации на столе, вяло ставил подписи, молча испепелял взглядом болтающих сотрудниц, пока они этого не замечали и со сосредоточенными лицами не возвращались к работе, вежливо просил выключить кондиционер и открыть окно, потому что на улице ёбаная зима, а не лето, играл в «Дудл джамп» на телефоне под столом, думал о Владе, думал о том, что надо бы сегодня купить ему какой-нибудь корм поэлитнее, чтобы тот окончательно перестал на меня дуться.
Время от времени по коридору мимо офиса проходил Миша, и каждый раз он это проделывал с направленным прямо на меня взглядом, даже если я это замечал и в ответ широко улыбался, как Пумба из диснеевского мультика. Миша кривился и исчезал, а потом через пару минут возвращался и через плечо всё равно косился на меня, и мне жутко хотелось сорваться с места и затанцевать сальсу, чтобы напрочь уничтожить его и заставить задыхаться от гнева.
Ближе к концу рабочего дня я отправился курить и, спустившись на лестничный пролёт, резко затормозил. Ко мне спиной стояла Оля, держащая в руках пластиковый стаканчик и высунувшая лицо в открытое окно. Несмотря на офисную одежду и завязанные в хвост волосы, я узнал девушку сразу, ибо она стояла точно так же, как тогда в мужском туалете. Одиноко и агрессивно. Только смотрела не в зеркало, а на гудящую проезжую часть внизу.
— Оль, — не думая позвал я. Она вздрогнула и чуть не выронила из руки стаканчик. Обернулась и нахмурилась. Очень недовольно.
— Чего? — спросила настороженно и обняла себя свободной рукой. Я несмело подошёл.
— Как себя чувствуешь? Нормально вчера до дома добралась? — спросил немного сконфуженно. Оля пожала плечами:
— Да вообще зашибись. Денег на такси не было, друзья послали нафиг, кое-как вызвала убер, и телефон сразу сел. Машину-то нашла, только вот потом еле-еле мужика уговорила, что расплачусь с карты потом.
Я слушал её и с сожалением кивал. Русский менталитет крайне прост: люди практически никогда не ответят, что у них всё хорошо, а начнут во всех красках описывать, как же хуёво им живётся на свете, как хуёво жилось вчера и как точно так же будет житься завтра. А если личных причин нет, то начнут вспоминать политику, дороги, медицину, телевидение и, конечно же, высокие цены на молоко в «Пятёрочке».
— Ну, а вообще как, не траванулась вчерашним пойлом? — перефразировал первый вопрос я, когда Оля замолчала.
— Да нет, меня всё равно тошнило ночью… — Оля отхлебнула из стаканчика. — Ты извини, конечно, но я даже не помню, как тебя зовут.
— Я твоё имя тоже с трудом вспомнил, — махнул рукой я. Девушка подняла на меня глаза.
— Нет, ты не понял. Я, может, и помню, но имею в виду, что хотела бы не помнить.
Да, я действительно нихуя не понял. Увидев моё тупое выражение, Оля вздохнула:
— Короче, не загоняйся. Меня недавно бросили, и я чувствовала себя никому не нужной.
— Умм… — промычал я.
— Поэтому давай… типа ничего не было? — Она опустила взгляд и буквально закрыла глаза пушистыми ресницами. Я кивнул:
— Типа хорошо.
— Вот и отлично, — натянуто улыбнулась Оля и отвернулась к окну, выбросив пустой стаканчик в стоящую рядом урну. Я посмотрел на её обтянутую юбкой-карандашом попу и, забыв о желании покурить, начал подниматься обратно на третий этаж.
***
На столике, где беспрерывно жужжала кофеварка и стояли всякие сахарницы, коробки с пакетиками чая, кружки и вазочка с шоколадными конфетами, внезапно оказалась корица. Я удивленно посмотрел на этот новый ингредиент, повертел его в руках, пока кофе наливался тоненькой струйкой в кружку, и спустя полминуты щедро добавил корицу в напиток. До конца рабочего дня оставалось около часа, и протяжённые сладкие зевки, раздающиеся из всех углов помещения, вынудили меня добраться-таки до кофеварочного аппарата. Я вернулся на своё место и, сделав пару глотков, прикрыл кружку розовой силиконовой крышечкой, которую подарила не раз упомянутая коллега, открывающая окно и (в этом у меня нет сомнений) принёсшая в офис растение.
К моему столу осторожно подошла Аня и вежливо попросила отпустить её пораньше. Я отпустил. Затем подгрёб Алёша и начал совать под нос какие-то бумаги со схемами повышения работоспособности используемых нами программ, бухтел про необходимые инновации и был радостно мною послан в административный отдел, где ему должны мягко отказать и в качестве утешения предложить грохнуть лопатой дедушку.
И только-только я с тихим стоном поднёс край кружки к губам, как передо мной возник серьёзно настроенный Миша, который тихо спросил:
— Вижу, тут от тебя отбоя нет.
— Я же старший, — буркнул я и с наслаждением отпил ещё тепленького кофе. Корица придавала ему довольно необычный привкус, и я даже зажмурился на несколько секунд. Когда разлепил глаза, замдир всё ещё стоял рядом со скрещенными на груди руками.
— Малахов, ты вообще работать собираешься, или хочешь только чаи гонять до бесконечности? — раздражённо поинтересовался он.
— Не чаи, а кофеи, — парировал я. Миша закусил нижнюю губу. Я искренне удивился отсутствию какого-нибудь очередного вопля с его стороны.
— Мне нужно кое-какие документы тебе показать… — наконец с трудом выдавил он.
— Документы? Мне? — Я бы, наверное, подавился, если б не успел сглотнуть раньше его слов.
— Да… документы… тебе… — медленно подтвердил замдир.
— Уверен? — Я осклабился, и Миша начал нервно бегать глазами по всем сидящим в офисе.
— Да, да, да, — нетерпеливо проговорил он, развернулся и быстрым шагом вышел в коридор. Я немного подождал, неторопливо закрыл кружку, выключил компьютер, собрал в одну кучу все бумаги на столе, поднялся и покинул помещение следом.
Когда я возвратился, чтобы забрать портфель, в отделе светился один-единственный экран — за ним сидел Алёша и увлечённо щёлкал мышкой и барабанил пальцами по клавиатуре.
— Извините, Сергей Александрович, мне чуть-чуть осталось доделать, можно? — взмолился парень, заметив меня и посмотрев совершенно безумными, но счастливыми глазами.
— Конечно, — улыбнулся я.
Алёшка радостно закивал и погрузился обратно в свои гениальные проекты. Я подхватил портфель, аккуратно положил в него папку с невесть какими отчётами, закрыл и задвинул кресло ближе к столу. Снял крышку с сиротливо стоящей на краю кружки и выпил остывший, но до сих пор хранящий вкус корицы напиток до самого дна. Всё-таки я не ошибся, когда решил добавить эту пряность в горький, надоевший кофе.
Потому что теперь он действительно очень вкусный.
