Тепло рук и сердца

Нацумэ казалось, что он уже в двадцатый раз пробегает эту полянку. Правда, в лесу, выбеленном снегом, сложно было сказать наверняка — всё вокруг казалось одинаковым, а метель ещё и присыпала сразу же следы, и по ним сориентироваться никак не получалось. Особенно теперь, когда Такаши приходилось нестись сломя голову по чаще и заодно уворачиваться от очередного надоедливого ёкая. Сам ёкай не отличался особой силой, выглядел как большая серебристая ящерица в кимоно, ловко бегающая на двух ногах и лазающая везде, где только можно — в том числе по одежде юноши. Нацумэ хватило бы одного удара, чтобы она упала в сугроб и надолго отключилась там, но вот беда — сколько бы он не замахивался, никак не мог по ней попасть. А один раз его вообще чуть не укусили. Оставалось только бежать в надежде, что из леса ёкай выходить не захочет, а может, и Нянко-сэнсея удастся разыскать. Только сделать это оказалось непросто — вредная ящерка всё время прыгала под ноги, отчего Нацумэ спотыкался, скользил, обдирал руки о ветки, а теперь и вовсе заблудился. Он должен, должен скоро добраться до опушки леса… Но вместо этого Такаши вылетел на край невысокого обрыва. На секунду затормозил, пытаясь понять, где он вообще находится, и в этот момент ящерка снова прыгнула на руку, вцепилась длинными тонкими зубами в рукав, прокусив почти что до кожи. Нацумэ завертелся на месте, пытаясь стряхнуть надоедливого ёкая, который вовсе не хотел упускать такую возможность и только глухо подвывал от тряски. — Ах ты!.. — Нацумэ в отчаянии снова попытался огреть духа кулаком, но оступился, нога заскользила прямо по склону — и юноша, даже не успев ничего сообразить, рухнул вниз. Треск ветвей оглушил, и Такаши инстинктивно зажмурился, сжался, однако падение вышло на удивление мягким благодаря снегу и небольшой высоте. Только вот ветви кустов, на которые он приземлился, впились в спину, больно царапали ноги и ладони, а встать без потерь оказалось ещё сложнее. Ёкай-ящерка лежал рядом, слабо подёргивая хвостиком, явно живой, но в обмороке. Решив, что с ним будет всё хорошо, а пока надо воспользоваться шансом, Нацумэ вскочил и припустил дальше по лесу, снова пытаясь определить направление и при этом не обращать внимания на ноющую боль. Ещё пара минут — и места вокруг стали смутно знакомыми, затем впереди в снежной пурге замаячили очертания храма, и Такаши понял наконец, что каким-то невероятным образом он оказался у дома Танумы. Теперь было понятно, куда идти дальше, вот только отсюда до дома ещё оставалось приличное расстояние, а саднящая боль и холод от промокшей одежды докучали все больше. Нехорошо просто так вваливаться без спроса к кому-то домой, но и выбора особого нет. Из последних сил Такаши добрёл по сугробам до входной двери, постучал, привалившись к стене рядом и надеясь, что друг всё же дома. И зачем только опять по этой части леса пошёл? Знал ведь, что там постоянно мелкие духи ошиваются, порой шагу некуда ступить! Но нет, срезать решил. Ждать пришлось недолго — в доме послышались шаги, и предупреждая вопрос, Нацумэ сам подал голос: — Танума, это я, Нацумэ. Прости, что без приглашения, я ненадолго. — Нацумэ? — из-за отодвинувшегося сёдзи показался Танума, который тут же охнул при одном только взгляде на Такаши. — Что опять с тобой случилось? — Просто ко мне снова прицепился какой-то мелкий ёкай, из-за него я упал с небольшого обрыва. Всё в порядке, мне просто надо немного перевести дух… — попытался было объяснить Нацумэ как можно мягче, чтобы не пугать зазря, но Танума уже затащил его внутрь, не скрывая своего беспокойства и командуя: — Снимай быстро верхнюю одежду, пока не простыл! Правда, не дожидаясь Нацумэ, он сам же и стащил с него куртку и свитер, оставив в рубашке, а потом усадил к обогревателю, убежав на кухню за горячим чаем. Такаши даже слегка растерялся от этой заботы, по-прежнему непривычной, но такой тёплой, так что сразу уходить не хотелось. Хорошо, что ещё было довольно рано, до темноты время есть, можно посидеть, передохнуть и не бояться, что своим отсутствием снова напугает Токо-сан и Шигеру-сана. Вернувшийся Танума вручил ему кружку, и Нацумэ, подняв голову, наткнулся на встревоженный взгляд друга. Все же кого-то напугал… — Ну, что с тобой произошло? — Канаме сел напротив, смотря все так же внимательно, даже испытующе, будто снова хотел увидеть то, что ему недоступно. — Опять ёкаи? На тебя напали? — Я в порядке… — Нацумэ запнулся, когда по лицу Танумы сразу понял, что дежурная фраза не поможет. — Встретил одного, мелкого, Тетрадь пытался отобрать, пришлось побегать, — юноша улыбнулся, надеясь хотя бы представить все как забавный случай, а не как что-то опасное. В конце концов, примерно так и было. — Просто сегодня скользко, вот я и упал. — И упал очень удачно, — перебил его Танума и подался вперёд, ловя левую руку, на которой даже сам Нацумэ только сейчас заметил длинную царапину, почти до крови. — Обработать надо. Болит наверняка? — Ерунда, — негромко ответил Нацумэ, что тоже было правдой лишь наполовину. Да, все эти царапины и ушибы саднили, но серьёзных ран не было, а от заботы Танумы, его прикосновений боль и вовсе почти ушла, уступив место приятному обволакивающему теплу. — Не ерунда. Обработать надо, — обычно мягкий голос Канаме обрёл твёрдость, и он снова вышел, но только чтобы вернуться через несколько секунд со всем необходимым и приступить к лечению. — Ты прямо доктор, — тихо рассмеялся Нацумэ. Он сидел теперь, не шевелясь, чтобы не мешать другу, только иногда по коже пробегали мурашки, когда её осторожно касались тёплые пальцы. Странное, но такое приятное ощущение. Впрочем, так, наверное, и должно быть. — Мама была врачом, — Танума не отрывался от своего занятия, обрабатывал рану, сосредоточенно сведя брови на переносице. Впрочем, с этим он закончил быстро, достал следом бинт, приноравливаясь, как бы получше перевязать. — Я в детстве часто ей беспокойство доставлял, то упаду, то руку раздеру. А она всегда меня лечила… — голос юноши чуть дрогнул, выдавая затаенную и давнюю тоску. — Прости, — тихо произнёс Нацумэ, запоздало понимая, что коснулся болезненной темы. — Я уверен, она была очень доброй… И ты унаследовал эту доброту. Танума вскинул голову, посмотрел на Такаши удивлённым взглядом, но тут же поспешил вернуться к своему занятию, так что ловкие пальцы быстро завязали последний нужный узелок. И всё же Нацумэ успел заметить румянец на щеках друга. — Надеюсь… — негромко ответил брюнет, не поднимая глаз и занимаясь на этот раз тем, что собирал аптечку. — Как ты теперь? Лучше? — Намного! — бодро улыбаясь, Нацумэ поднял забинтованную руку, — Уже ничего не болит, и согрелся. Спасибо, Танума! На этот раз он не пытался успокоить друга — говорил, как есть. Царапина действительно больше не болела, да и остальные синяки и ссадины, те, что помельче, будто уже зажили, не давали о себе знать. Такаши чувствовал себя так, будто хорошенько отдохнул, и сил теперь хватило бы не то что до дома добраться, но и с любой неприятностью справиться. Канаме, похоже, почувствовал это и теперь даже не попытался уговорить друга остаться ещё немного. Принёс высохшую одежду, проводил до выхода и лишь у двери придержал за плечо, слегка хмурясь. — Нацумэ… Послушай. Будь хоть немного аккуратнее. Что тебе стоит выбирать более безопасные дороги? — Не в дорогах дело, — покачал головой Такаши. — Ёкаи где угодно могут встретиться. Но я постараюсь. Кстати, — юноша внезапно вспомнил кое-что, да и разговор с неприятной темы стоило бы перевести. — Ты пойдёшь на зимний фестиваль? — Да, конечно. И ты тоже обязательно приходи! Вдруг кто из твоих друзей-ёкаев там будет, — на губах брюнета снова появилась лёгкая улыбка, поэтому прощались они уже без тягостного беспокойства. По пути домой хорошее настроение не покидало Нацумэ, несмотря на то, что по пути он умудрился промочить ноги в очередном сугробе, а снегопад валил такой, что останавливаться под ним не стоило — был велик шанс самому стать сугробом. Но всё же эти препятствия тоже были преодолены, разве что дома Токо-сан в очередной раз поужасалась тому, в каком виде вернулся Такаши, а сам Такаши потом отчитал Нянко-сэнсея за пьянку и отсутствие, когда тот так нужен («Слабак ты, Нацумэ! Какой толк тебя охранять?»). Проблемы начались ночью. Ещё после ужина юноша ощутил, как нехорошо тянет в горле, а ночью он совсем расклеился. Тело неприятно ломило, горло болело всё больше, а сон никак не шёл. Только далеко за полночь Такаши всё же смог заснуть, стиснув в объятиях уже давно дрыхнущего Сэнсея. Утром от его печального и больного вида даже Шигеру-сан покачал головой и велел идти обратно в постель. Впрочем, и до неё Нацумэ добрался еле-еле. — Ты где опять умудрился заразу подцепить, а? — Нянко-сэнсей нависал над ним недовольным шариком. Нацумэ скривился и отвернулся — мало ему было своей головной боли, так ещё и наглый кот лезет. Утешало только то, что он не должен был пропустить в школе ничего жизненно важного, вот только выходило, что теперь и на фестиваль не попасть. Сэнсей как нельзя «вовремя» тоже вспомнил об этом, начав ворчать обо всех упущенных возможностях, и Такаши резко перебил его: — Пойдёшь с Таки! Она тебя там закормит всем, чем хочешь! — Изверг! — в ужасе мявкнул Сэнсей, но приставать больше не решился — видимо, поверил в угрозу. Впрочем, успокоился он быстро и даже под бок Нацумэ залез, убаюкивая своим сопением. Проснулся юноша только к вечеру, с трудом запихнул в себя лёгкий супчик, а потом снова завалился спать. Больше он просто не мог ничего делать. В следующий раз из липкого противного сна, полного непонятных видений, Нацумэ вынырнул только ночью. В доме было тихо, спокойно, и именно поэтому надсадный кашель, напавший на юношу, раздавался в темонте особенно звучно. Такаши честно пытался кашлять потише, утыкался носом в подушку, но ничего не выходило. Тем более и Токо-сан, похоже, тоже не очень хорошо спала в эту ночь. Так что вместо того, чтобы спать дальше (или хотя бы попытаться) Нацумэ пил горячее молоко с мёдом, а тётя с обеспокоенным видом рассуждала, что надо бы обновить ему одежду, а то эта совсем не годится, раз он так простывает. Насчёт одежды юноша сомневался, а вот молоко очень помогло согреться, и горло перестало драть от кашля, так что вскоре он всё же смог улечься и отключиться. Следующий день прошёл примерно так же. Нацумэ либо проваливался в тяжёлый глубокий сон, либо дремал, постоянно ворочаясь и сбивая одеяло. Пару раз ему чудилось, что в комнату заявились ёкаи, в том числе та ящерка, которую Такаши обвинял в заразности и требовал её изолирования от здоровых ёкаев и людей. Нянко, который всё это время крутился рядом, смотрел на подопечного круглыми глазами. Но открыв глаза в следующий раз, юноша увидел перед собой не его круглую усатую морду, а лицо Танумы. Несколько секунд Нацумэ казалось, что это тоже бред, но исчезать друг не спешил. — Как ты? — встревожено спросил Канаме, и его прохладная ладонь легла на лоб друга. Такаши от этого касания тихо выдохнул и прикрыл глаза, наслаждаясь внезапным ощущением того, как проясняется в голове. Странно, что именно руки Танумы снова принесли ему такое облегчение. А может быть, он просто радовался, что наконец-то болеет не в одиночестве, как всегда было в детстве. Теперь же кто-то даже в школе беспокоится о нём и хочет, чтобы он поскорее вернулся. — Я в порядке, — еле слышно ответил Нацумэ и всё-таки открыл глаза, улыбаясь другу. — Скоро поправлюсь. А ты из школы идёшь? — Да, не мог не зайти, беспокоился очень. Тебя ведь недавно так потрепало, — Танума нежно погладил его по волосам, а потом всё же убрал руку, залез вместо этого в сумку, доставая тетради. — Принёс тебе сегодняшний материал. Ребята, кстати, просили передать привет. — Спасибо, — Такаши улыбнулся искренне, благодарно, и в ответ получил такую же тёплую улыбку, от которой он почувствовал себя едва ли не совсем здоровым. По крайней мере озноб, мучивший юношу до этого, точно отступил. — Им тоже передавай. — Обязательно! Нацумэ очень не хотелось, чтобы друг уходил. Хотелось послушать, что происходило сегодня интересного в школе, или просто поболтать ни о чём. Но он понимал, что Тануме нужно домой, да и находиться рядом с больным рискованно. И всё же Такаши решился на одну просьбу. — Зайдёшь ко мне завтра? — Домашнюю работу принести? Хорошо, — тут же отозвался Танума, застёгивающий свою сумку. — Нет, — Нацумэ всё же немного приподнялся, благо слабость чуть отступила. — Просто… Было бы здорово увидеть тебя, — юноша опустил взгляд, чуть смутившись и уже готовясь к тому, что у друга могут оказаться дела. Но вместо этого Канаме буквально расцвёл, широко и радостно улыбаясь. — Конечно приду! Я очень рад, если смогу таким образом тебе помочь. Нацумэ смотрел в его глаза, тёмно-серые, будто предгрозовое небо, но всё равно невероятно добрые, и сам радовался в душе. Он не один. Когда Танума ушёл, Такаши по-прежнему чувствовал необычное, мягкое тепло, будто окутавшее его со всех сторон. Он снова улёгся, на этот раз почти сразу же засыпая, но теперь во снах были только приятные картины, его прогулки с друзьями, обед с Токо-сан и Шигеру-саном. И этот сон был действительно глубоким и исцеляющим, он не выматывал, а дарил силы, так что если бы Токо-сан не была против, то во время ужина юноша бы присоединился к своим опекунам. Но даже в постели он на этот раз с аппетитом опустошал тарелку. А снова пришедший после уроков Канаме и вовсе застал друга бодрым, с книгой в руках. — Ого, выглядишь гораздо лучше, — Танума устроился рядом с постелью, коснулся лба Нацумэ ладонью — прямо как вчера. И снова этот вроде бы обыденный жест, это ощущение ласки и заботы заставило выпасть из реальности и погрузиться в сладкую негу, из которой не захотелось выныривать даже тогда, когда снова послышался голос брюнета. — Думаю, такими темпами ты до фестиваля поправишься, — голос Танумы звенел искренней радостью, и от этого настроение сразу взлетело. — Постарайся уж! Я очень хочу сходить на него с тобой. — Обязательно, — пообещал Такаши. Теперь он и правда был уверен, что быстро распрощается с этой гадкой болезнью. Ещё один день постельного режима — и Токо-сан смилостивилась, отпустила Нацумэ «на свободу», правда в школу ходить не позволила. Зато теперь юноша смог немного прогуляться вокруг дома, подышать свежим воздухом, что ускорило его выздоровление. Так что Такаши успел выздороветь не только к фестивалю, но и гораздо раньше, а в день празднества бодро взбирался по холму к установленным среди деревьев палаткам. Снег снова тихо падал, и Сэнсей постоянно фыркал, сдувая снежинки с носа. А ещё порой посматривал на Нацумэ как-то странно, так что тот в итоге не выдержал, подхватил кота с земли, пытливо заглядывая в глаза. — Нянко-сэнсей, что опять со мной такое? Что ты так смотришь? Я проклят, одержим? — Да не, не, — Сэнсей замахал лапками. — Ты совершенно здоров! И это удивительно, учитывая то, что недавно ты выглядел дохляком. — И что? — сдвинул брови юноша. — Ты так жаждал моей смерти, что сейчас разочарован? — Я не о том! — кот снова раздражённо махнул лапой и на этот раз случайно съездил Нацумэ по носу. Ну, почти случайно. — Я думал о причинах столь чудесного выздоровления и вспомнил, как ты льнул к своему дружку. — Тануме? — юноша мгновенно вспыхнул и в возмущении тряхнул Сэнсея. — Мне просто приятно, что меня навещают во время болезни! — Я рад это слышать, Нацумэ. Только всё же болей поменьше! — послышался сзади голос Танумы, и Такаши от неожиданности выпустил Сэнсея, который звучно шмякнулся об асфальт. — Ты что творишь, ты как со своим телохранителем обращаешься?! В ответ ёкай получил лишь сочувственную улыбку Канаме. Нацумэ же продолжал краснеть и надеяться, что их разговор не выглядел слишком странным. — О чём вы говорили? — наконец нарушил тишину брюнет и мягко улыбнулся. — Понта, как всегда, доводит тебя своими шутками? — Нет! — снова вклинился Сэнсей, не давая своему подопечному и слова вымолвить. — Я говорил, что Нацумэ слишком быстро поправился! Причём благодаря тому, что ты к нему приходил! — Ну я просто навещал его, — Танума в растерянности развёл руками. — Да, и после твоих касаний он поправился! — ёкай важно поднял лапу. — Это наталкивает меня на мысль, что ты обладаешь целительскими способностями! — Что? — Нацумэ и Танума разинули рты. — Такое бывает? — уточнил Такаши. — Да, — Нянко-сэнсей уселся с видом эксперта, сложил лапки на груди. — Но очень редко. Точнее, способности-то встречаются не редко, но вот развивать их сложно. А твой друг ими интуитивно пользуется, ему и учиться не надо. Вон как тебя вылечил! А если потренируется, вообще сможет чудеса творить. — Так вот оно что… — Нацумэ задумался, вспоминая, как хорошо было, когда Танума перевязывал ему руку. — Танума, помнишь, ты обрабатывал мне царапину? Она сразу болеть перестала. — Вот это да, — брюнет поднял руки к лицу, разглядывая ладони, будто думал увидеть там какие-нибудь тайные знаки или уловить целительное свечение. Потом он оглянулся на Сэнсея. — Я рад! Понта, я ведь смогу помогать Нацумэ этими способностями? — Да, — кивнул тот. — Он же хилый у нас, и ёкаи его вечно грызут! Наглые, как только смеют вместо меня! Оба юноши рассмеялись, а потом Нацумэ кивнул в сторону палаток, залитых ярким сиянием фонарей. — Пойдёмте, пока всё без нас не съели! — Да-да! — Сэнсей тут же рванул вперёд, радостно завопив. — Жареные кальмары! Не отставайте, дураки! Такаши кинулся было за ним, но Канаме придержал его за локоть, не позволив скрыться в толпе. — Нацумэ, пообещай мне кое-что. — Что же? — юноша обернулся, неосознанно коснулся пальцев Танумы, что всё ещё сжимали его руку. — Если ты будешь плохо себя чувствовать… Если тебя снова ранят… — брюнет замолчал, чувствуя, что даже говорить об этом волнительно, не то что узнавать, что на друга снова кто-то напал, или же сам Нацумэ рисковал жизнью. — Сразу говори мне, хорошо? Я буду помогать. Вряд ли из меня выйдет какой-нибудь чудо-целитель, но я постараюсь что-нибудь сделать. — Спасибо, Танума. Я обязательно приду к тебе, — Такаши снял осторожно руку друга со своего локтя, сам сжал теперь запястье, утягивая наконец в пёструю фестивальную толпу. Ему почему-то ни на секунду не хотелось отпускать Тануму, хотелось ощущать тепло этих пальцев и поддержку, которую дарил друг. Конец