Хотеть тебя

      — Миш… — негромко простонала Антонова. — Мы не должны…       Ее шепот подействовал отрезвляюще. Глухо застонав, Гаврилов с трудом нашел в себе силы и чуть отстранил Светлану за плечи, замерев в ожидании ее решения. Остановившись в шаге от пропасти, он предоставил ей право выбора. Ему было важно знать, что Света хочет этого не меньше.       Лишившись уютных объятий, она зябко поежилась, вдруг почувствовав холод, образовавшийся внутри. Нестерпимо хотелось вновь прижаться к накаченному телу и впитать такое необходимое тепло, исходящее от него. На протяжении долгого времени Антонова запрещала себе вспоминать о Мише, пресекая все ненужные мысли еще в зачатке, старалась подавить внутри те непозволительные эмоции, которые вызывал в ней этот мужчина, но, оказавшись рядом с ним, совершенно растерялась. Близость Михаила кружила голову, а его запах и вовсе проникал под кожу. Желание, подобно цунами, растекалось по венам, один за другим сметая все барьеры, так старательно возведенные ею самой. Светлана из последних сил боролась с сумасшедшим зовом тела, жаждущего продолжения, отчаянно пыталась достучаться до разума, но он крепко спал, и даже совесть не подавала признаков жизни.       Полная темнота окутывала, будто одеялом, скрывая обоих от внешнего мира. Они не видели абсолютно ничего, но явственно ощущали, что смотрят друг другу в глаза. Тишину комнаты нарушали лишь тяжелое дыхание и бешеный стук сердец, бьющихся в унисон. Воздух накалился до невозможности, повисшее напряжение угнетало.       — Свет… — вкрадчивый голос с присущей только ЕМУ хрипотцой прозвучал совсем близко, щеку опалило горячее дыхание.       Тысячи мурашек мгновенно разбежались по коже. Не справившись с ударной волной, накрывшей ее с головой, Антонова уверенно шагнула в объятия Михаила, снимая наложенные ранее запреты.       Гаврилов облегченно выдохнул и тут же прильнул к ее приоткрытым губам. Он целовал их быстро и напористо, будто боялся, что Света вдруг исчезнет. Едва сдерживая дикое, непреодолимое вожделение, обжигающим языком вырисовывал причудливые узоры на ее теле, отчего Светлана прерывисто всхлипывала.       Оставив сомнения где-то за гранью сознания, она полностью растворялась в своих чувствах. Блаженно прикрыла глаза, зарываясь пальцами в мягкие короткие волосы, и крепче прижалась к Мише. Антонова соблазнительно выгибалась, подставляя себя его ищущим рукам и чувственным губам, охотно отзываясь на каждое прикосновение.       Тяжело дыша, Михаил осыпал частыми поцелуями изящную шею и оголенное плечо. Одной рукой сминал аппетитную грудь через тонкую ткань, в то время как второй скользил по платью в поисках застежки. Мышцы сводило от нестерпимого, болезненного желания, и Гаврилов ощущал, как Свету слегка потряхивает от возбуждения.       Отсутствие света обостряло все чувства до предела. Ее пальцы без капли стеснения блуждали по крепкому торсу, исследовали сантиметр за сантиметром, заставляя Михаила хрипеть от удовольствия. Нервно сжимая рукава его рубашки, Светлана приспустила ее до локтей и принялась массировать стальные мускулы. Зубами захватила мочку его уха и несильно сжала, в то же мгновение услышав едва уловимый стон наслаждения, граничившего с мукой.       Расстегнув молнию на платье, Гаврилов стянул широкую бретель вниз и наконец припал губами к обнаженной груди. Очертив языком ореол соска, втянул его в рот и чуть прикусил, нежно посасывая. Неожиданно острые, неизведанные ранее эмоции заполняли Антонову до краев.       В следующую секунду Миша ощутил, как Светины руки ловко расправляются с ремнем на брюках, спуская их вместе с боксерами. Гортанный рык вырвался помимо воли, когда чуткие пальчики заскользили по всей длине уже набухшего члена. Все тело пронзила крупная дрожь от ее смелых действий, а осознание того, что перед ним именно та женщина, о которой он мечтал вот уже несколько лет, туманило рассудок.       Гаврилов внезапно почувствовал, что находится на грани — еще буквально пара мгновений, и он больше не сможет сдерживаться. Резко перехватил ее запястье и, отведя его в сторону, прижал к столу. Затем, усадив Светлану на гладкую поверхность, задрал ее платье вверх и провел ладонью по внутренней стороне бедра. Чуть погладив бархатистую кожу, отодвинул край кружева и скользнул одним пальцем в разгоряченное лоно, сорвав сдавленный всхлип, который тут же заглушил требовательным поцелуем. Ощущая, насколько Антонова возбуждена, Михаил терял остатки самообладания. Неспешно двигаясь внутри нее, он упивался долгожданной близостью, терзая мягкие губы своими. Плавно добавил второй палец и ускорил темп, не прекращая ласкать налитую грудь.       Откинув голову назад, Света томно стонала, облизывая пересохшие губы, и, подчиняясь первобытным инстинктам, покачивала бедрами в такт движениям своего мужчины, признавая его безоговорочную власть над ней.       Кромешная тьма сводила с ума, будоража сознание. Интенсивно и даже немного грубо Гаврилов входил в податливое тело, томительно-медленно выскальзывая из него, чем подводил Светлану к самому краю. Наконец почувствовав ее напряжение перед самой кульминацией, Михаил отстранился. Он и сам уже давно был на грани.       Обхватив Антонову за талию, перевернул ее на живот, заставив упереться ладонями в стол, и, проведя головкой члена по влажным складкам, стремительно вошел внутрь. Ее разгоряченное лоно тугим кольцом сжало его плоть, услужливо пропуская вглубь. Такая влажная и тесная, что Гаврилов не вытерпел и зарычал, уткнувшись ей в шею. Неимоверный восторг обладания самой желанной женщиной наполнял каждую клетку его организма. Миша старался не спешить, двигался размеренно, растягивая удовольствие и постепенно подталкивая их к вершине блаженства. Но всепоглощающая страсть диктовала свои условия: сексуальные вскрики Светы сносили крышу, вынуждая забывать обо всем и покоряться сиюминутным порывам, рефлекторно ускоряя ритм.       Выгнув спину, Антонова сильно закусила губу, чтобы не закричать от наслаждения, внезапно обрушившегося на нее. Кровь накалилась до предела, прожигая вены насквозь. С каждым новым толчком она ощущала, как мутнеет разум, а глаза застилает белая пелена. Михаил открывал ее тело заново. Она и не подозревала, что может быть настолько хорошо. Внутренний мандраж все нарастал — Светлана практически не контролировала себя, целиком и полностью доверившись Гаврилову. Для нее уже не существовало ничего, кроме его сильных и требовательных рук.       Михаил яростно вжимался в стройные бедра, стирая границы реальности. Сгорая в огне сладостного томления, он неистово ласкал руками упругую грудь, покручивая затвердевшие соски подушечками пальцев.       Света дрожала всем телом и практически задыхалась, судорожно хватая ртом воздух. Невесомость поглотила ее. За спиной будто выросли крылья — она вмиг взлетела на небывалую высоту. Искупавшись в облаке эйфории, Антонова так же быстро рухнула в пропасть. Секунды абсолютного счастья пронзили стрелой. Она была не в силах справиться с собой: громко вскрикнула и сразу затихла, постепенно обретая способность дышать.       Почувствовав ритмичные сокращения плотного кольца мышц вокруг своей плоти, Гаврилов начал остервенело вдалбливаться в округлые ягодицы, а затем, погрузившись в пучину умопомрачительного оргазма, вошел так глубоко, как только мог и внезапно остановился, ненасытно упиваясь долгожданной разрядкой. Удовольствие, настолько живое и яркое, сковало все мускулы, лишая возможности двигаться. Он обессиленно опустился на обмякшее тело и, нежно поцеловав Свету в плечо, попытался привести в норму сбившееся дыхание. Пускай всего на несколько минут, но эта женщина принадлежала только ему одному, и никто уже не сможет отнять у него прожитые мгновения.       Когда они привели себя в порядок, что при отсутствии света было сделать крайне тяжело, в воздухе повисло неловкое молчание. Антонова присела на край стола и в тот же момент ощутила, как мужские ладони надежно расположились по обе стороны от ее бедер, отрезая пути к бегству.       Михаил вдыхал ее запах и никак не мог им надышаться. Он старался сохранить в памяти каждый миг, проведенный рядом со Светланой.       — Жалеешь? — негромко спросил Гаврилов ей в самые губы. Напряжение спало, уступая место щемящей нежности. Безумно хотелось обнять ее, но он не решался.       — Нет, — чуть помедлив, ответила Антонова. Она бы и хотела сожалеть, но не могла — внутри все еще мерцали яркие всполохи недавнего наслаждения.       — Свет… То, что произошло… — так много мыслей вертелось в голове, но подобрать правильные слова не получалось.       — Не надо, — мягко перебила его Светлана. — Не стоит усложнять, это был просто секс, — констатировала она, нервно сглотнув, и часто заморгала ресницами, стараясь не заплакать. Если раньше ей удавалось держать эмоции под контролем, то как быть теперь?       — Я так не думаю, — возразил Михаил, с легкостью разрушая ее защиту. — Скажи, что ты не вспоминала обо мне все это время, что тот поцелуй в гримерке ничего для тебя не значил…       Антонова инстинктивно отвернула голову. Даже в полной темноте она боялась смотреть Мише в глаза, боялась его прожигающего взгляда.       Гаврилов это почувствовал. Ни секунды не колеблясь, скользнул руками вверх по ее телу и уверенно поместил ладони на затылке, заставляя вновь посмотреть на него.       — Молчишь? Я так и знал, — самодовольно ухмыльнувшись, заключил Михаил. Нежно обнял Свету за плечи и, едва касаясь, поцеловал ее в щеку. — Я тоже ничего не забыл, Свет… Я, правда, не знаю, что с этим делать… — вкрадчиво прошептал на ухо.       Сильный, настойчивый стук откуда-то со стороны набатом отозвался в ушах, возвращая обоих из плена страсти. Светлана вздрогнула, только лишь услышав требовательное «Откройте эту чертову дверь!», и тут же лихорадочно принялась одергивать свое платье, пытаясь трясущимися пальцами расправить складки на ткани и хотя бы немного привести в порядок укладку.