Сухой закон

      Лунная рябь на воде слепила глаза, а сверчки разъедали уши своими песнями. Цезарь ненавидел сидеть в заросших заводях, но надо было терпеть. Ему было шестнадцать, а денег постоянно не хватало, их надо было где-то доставать. Потребности у него были небольшие — еда, сигареты, своя каморка и выпивка для него с девчонкой, которая потом отсосет в толчке. Но Нью-Йорк вытягивал каждый цент из своего резидента, особенно с введением новых законов, особенно, в ситуации, в которой парень оказался. Цеппели поморщился и помотал головой, смотря на мутную воду, где отражались его сальные волосы и мятая одежда. Последняя стала велика ему в обхвате, потому что нормальный прием пищи был в проигрыше перед порцией табачного дыма. И все бы ничего, но у него даже на одну затяжку не осталось. Мизинец Дэн курил сигару, и его шестой палец, за который он и получил такую кличку, поглаживал кокосовые волокна. — Не дашь затянуться? — Иди к черту, Цезарь, че за голубизна? Попросишь у Сицилийца, а-ха-ха! — гаркнул Дэн и лишний мизинец его начинал подрагивать. Цезарь цокнул, оставив затею разжиться кубинским табаком. Сверчки начали вопить все громче, отчего он подошел к машине. — Марк, ты там уснул? — на него взглянул парень в ухоженном пиджаке и с чистыми волосами. От него пахло сладкой выпечкой и яичными желтками. Цеппели отмахнулся от запахов: жрать под ночь хотелось ужасно, но было совсем не до этого. Марк зевнул, отчего ему хотелось вмазать. — Нет, а что? — Хватит дрыхнуть, — Цезарь ущипнул Марка за щеку и тот взвизгнул, — Будь наготове, скоро товар. Мы должны тронуться немедленно. — Чезаре, Дэн не двигается, чего ты копошишься? — Цезарь спасает твою шкуру от меня, дебил, — сквозь дым проговорил Мизинец, расплавляясь в улыбке, в которой не хватало несколько зубов. Глаз его подмигнул, и Цеппели в нос ударил запах пота. Еще одна вещь, от которой он морщился. Вдалеке показался небольшой корабль. С палубы мелькнул свет, потом посыпались черные кубы, да столько, что ударная волна докатилась и до них. Мизинец спустился к глинистому выступу, а Цезарь разделся и прыгнул в воду. Заплыв он сделал за полторы минуты, значит, у них оставалось еще порядка тридцати восьми. Ящики начали всплывать, и он скреплял их веревкой, чтобы потащить к берегу. На пути обратно он начал задыхаться, а трение веревки будто пыталось лишить его рук. Холодный ветер, дующий в мокрый затылок, не улучшал ситуацию. Он кинул веревку Дэну, отчего тот возмутился. — И че, я один буду тащить? — Цеппели взглянул на него, отчего вздрогнул Мизинец, взявшись за веревку. Цезарь посмеивался про себя, надевая одежду на подсохшее тело: Дэн все еще верил уличным байкам и старался не расстраивать его лишний раз. Он размял плечи, зачесал волосы назад и сел в машину. — Цыпленочек, я закончил, — хотя придумывать новые прозвища опасения Дэну не мешали. Цезарь вздохнул и залез в грузовик. — Поехали. Не гони, а то увяжутся, — скрипучим тихим голосом произнёс Дэн, сливаясь со звуком гравия на дороге. Потом он повернулся к Цеппели и раскатисто сказал: — Малыш Чезаре, от тебя несет как со сталелитейки! Как ты собираешься выбить потрахаться? — «Потрахаться» — херня, комнату бы выбить, — проворчал Цезарь, морщась от дыма, попадавшего ему в лицо. Дэн снова курил, но на этот раз уже обычную сигарету. Цеппели очень хотелось хотя бы затяжку, но просить второй раз нельзя было — он же не попрошайка. — Эко, малыш, тут надо к Агнес, Агнес берет щадливо. А твой вид с байкой так вообще, даже маффин лизать не надо! Я тя к ней отведу, — Цезарь молча кивнул: от помощи отказываться было незачем, выдержки хватало лишь перестать выпрашивать табак и не рассказывать Цеппеливские байки. — Дэн, можешь не курить? Мама ругается, — пробурчал Марк, отчего Мизинец пустился в дикий хохот. — Мама ругается? Ох ты ж ёбтыж, смотрите-ка, гонит с контрабандным алко, и что его волнует, — сквозь смех говорил Мизинец, а Цезарь усмехнулся. Марк что-то бормотал себе под нос, исподлобья смотря вперед, пока Цеппели высунул голову в окно пассажирского сиденья. Дующий ветер избавлял от всех запахов, отчего улыбка на лице Цезаря расползлась широким мазком. Он редко так улыбался, сам себе, без свидетельств милых дам. Часто не располагали события последних лет. Взгляд на боковое зеркало в мгновение стер улыбку с его лица. — Парни, за нами хвост. И это не копы, — Дэн посмотрел на боковое зеркало и от его веселого настроя не осталось и следа. Никакой бело-черной гаммы, да и тачка шибко напомаженная. Бутылка крепкого их спасти вряд ли сможет. — Ёперный театр… — Марк, сохраняй дистанцию, пока не окажемся в городе. Там и оторвемся, — отдал распоряжение Цезарь, пока руки его громко хрустели, а глаза высматривали обочину дороги. Они пока просто сохраняли дистанцию, видимо, готовясь прижать их в городе. Цеппели достал карту, пытаясь рассмотреть путь к побегу. — Мы же вроде не одних и тех же обчищали. Разные конторы, — еле слышно говорил Дэн. — Наверное, заметили, что грабежи идут вниз по каналу, вот и послали машину. А я… — Да-да, говорил-пиздел, какая нахуй разница? Сейчас нам надо съебаться от них, поэтому педаль в пол! — Марк закатил глаза и сильнее вдарил по педали. Цезарь еле сдерживал себя, чтобы не наорать на двух гениальных сообщников: смысла нет, да и проблему не решить. Хотел бы как лучше, имел бы возможности — сделал бы сам. — Въезжай через сотую и дальше зигзагами. Машина большая, их занесет, — кинул Цеппели, высматривая повороты. Если он точно рассчитал маршрут, то они приедут прямо к дядюшке Верге, и потеряют хвост. Если, конечно, обойдется без всяких фокусов. Раздался звук выстрела и отскочившая пуля рассекла щеку Цезаря. Он вскрикнул, держась за свое лицо и рухнул на свое сидение. Боль пульсациями распространялась по лицу, текла кровь, но выстрел прошел на вылет. Марка начало трясти. — Боже! Они стреляют! Ребята, что же… я же… — Завались, Марк! — прокричали Мизинец и Цеппели. Последний встал, скривившись, глаз у него потек. Дэн нарыл тряпку для перевязки, после которой, посмеиваясь, сказал: — Цезарь классический: ожидание зубной феи. Марк, влево закручивай, — Цезарь смерил его взглядом со своего сиденья, потом уставившись в зеркало через грязное стекло. Преследователи не ошиблись ни на секунду, действия их были отточены, хотя целесообразность стрельбы на улицах оставалась под вопросом. До района было от силы минут пятнадцать. — Пятнадцать минут! — Что? — Парни, кидаем машину и в разброс, — озвучил свою мысль Цезарь. Первый выход из сложившейся финиты. — Ты ебнулся? — Дэн, они не чужие, — холодный взгляд Цеппели заставил уже раскрывшего рот Мизинца заткнуться, а Марка зайтись в визге. — Вы как хотите, а я валю, — Марк зарулил ко двору и выбежал из машины. Дэн сел за руль, с остервенением стуча по приборной панели. Цезарь вышел и направился к строящемуся магазинчику. — Черта с два я буду сдаваться. Цезарь, ты со мной? — Цезарь вошел обратно с руками, полных щебня и кирпичей с крышкой от мусорного бака. Выживание выживанием, но этим уродам надо отплатить за попорченное на месяц личико. — Гони. Мальчишки тронулись, все еще преследуемые машиной. Из окна высунулся Цезарь, прикрывшийся жестянкой, а второй рукой прицеливающийся из пращи. Первый камень прошел мимо, и по жестянке отбарабанило дробью. Цезарь поежился, но вложил другой камень для выстрела. Второй попал по мелкому стеклу, не достигнув нужного эффекта. Машину резко закрутило, отчего он чуть не выпал, но на его удачу маневр отвлек и преследователей. Последний камень в аккурат пробил лобовое текло и осколки осыпали лицо водителя. Машина остановилась. — Да! Выкусите! Ха-ха-ха! — заходился в смехе и собственном удовлетворении Дэн, пока Цезарь пытался отдышаться на сидении рядом. Внезапно он засмеялся, отчего Мизинец чуть не задыхался в приступе ржания. — Ну-с, пара проулков. Разделим на нас двоих. Крысе за вложения не отстегнем, больно жирно, — Цезарь кивнул, все еще громко дыша. Щека ныла, и глаза слезились от пыли. Пот каплями стекал по его шее и от одышки с испарением Они высадились у бара, заказавшего партию. — Дядь Верга, мы тут по твоей просьбе. Дверь открыл им не Верга, а смачный удар по голове. У Цезаря потемнело в глазах, а в ушах трещал сицилийский.

***

Цеппели очнулся в баре дядюшки Верги. Веревка давила на кожу, во рту пересохло, а лампа слепила глаза и отдавала жаром. В голове витали слова с раскатистыми «р», создавая неприятное, непереводимое жужжание. Рядом сидел Дэн, который даже не обратил внимания на своего напарника, уставившись на плюющегося сицилийским диалектом Санни. Он стоял в жилете и размахивал карманным ножом с яблоком, с его кожи слетали капли пота и попадали прямо на лицо Цезаря, заставляя скривиться. Тихим ровным голосом он спросил: — Можешь на английском? — Санни выругался, вонзив в яблоко нож, но продолжил разговор уже более ясным языком. — Вы, конечно, те еще чудо-дети. Таскать у нас, да как Вы додумались?! — от смеси английского и итальянского тошнило не меньше, чем от запаха крови и рвоты. Мизинец хмыкнул. — Ловко мы вас, да? — заулыбался Дэн. За это он лишился еще одного зуба. — Попридержи язык, Даниэль. А то выкину твою мать на улицу, — Дэн открыл рот, но тут же закусил губу. Цезарь не смотрел на него, а лишь сильнее нахмурился в сторону Санни, будто его взгляд мог завалить гангстера. Тот лишь усмехнулся, разрезал яблоко и, причмокивая куском, продолжил разговор. — А ты, Цеппели, что молчишь? Что-то ты у нас совсем уличным стал. Кто это живет в твоем доме теперь? — Тебя это не касается, — цедит сквозь зубы Цеппели. — Еще как, Марио был главой улицы. — Ха, главой, будто это его спасло, — фыркнул Цезарь, отвернувшись. Рядом стоял подручный Санни, попивавший виски. — Слушай, Цезарь. Ты в заднице. Твой приятель тянет тебя еще глубже. Чтобы иметь гордость, нужно, чтобы за ней что-то было, и не разъебанного тюрягой очка мало, — тон Санни стал еще ниже и он, склонившись, смотрел Цеппели в глаза. Ему дико хотелось его послать, но внутри все щемило от беспомощности. — Дебилы вы те еще, но! Ты парень не промах, ты да и твой дружок, — Санни закинул еще кусок в рот, зачавкав, — От тех засранцев вы ловко ушли. — Они не ваши? — Палить по сосункам и по машине с товаром? Я похож на идиота? — фраза осталась без ответа, — Наше дело тихое, пальба — лишнее. Ну вы, ребята, отвязались от них! Простым камнем бзды отвесили, да запутали, это дело хорошее. Такие кадры нам нужны, — сказал Санни. Тишину прервал стук стакана о сто, и его напарник начал развязывать удивленных мальчишек. — Ты предлагаешь нам работу? — тихо сказал Цезарь. Веселый Санни был также опасный как и злой, потому что иногда между ними не существовало никакой разницы. — Вам бы, конечно, кости переломать, но ущерб не возместится. Будете отрабатывать. Умереть всегда успеете: можно сегодня, а можно завтра, да и с монеткой. — Выбора ты нам не оставил, офицер Вальдо, — заулыбался Мизинец во всю полную крови пасть. Розовая слюна стекала по подбородку, чем Дэн напоминал пса. Цеппели встал и расправил затекшую спину, растирая места, где веревка давила слишком сильно. — Тогда расправляйте ручки и завтра сюда в двенадцать, — Мизинец бодрым шагом направился к двери, — Ах да, Цезарь, — Санни надгрыз половинку яблока и, чавкая, метнул связку ключей. — Квартира над Куатро. Там наши мальчишки. — С чего такая роскошь? — Своего отца благодари, — Санни пошел, выкинув огрызок по пути в урну. Холод ключей резал потную ладонь Цезаря. Он ватными ногами поплелся к выходу, и на крыльце прокричал в плотно сложенные ладони. Рядом угорал Дэн, хватаясь за живот — его рубашка была загажена грязью и кровью. Отдышавшись, он заговорил. — Ну что? Круто вышло, да? — Ты это с самого начала планировал? — Цеппели нахмурился, сжав кулаки. — Ну так, воровали мы в основном у шайки Санни. Как девчонку за косички дергал-дергал, и таки сработало! Так, Це… — договорить ему не дал еще один вылетевший зуб. Цезарь отошел от него, вытерев кулак о запятнанный платок. — Ты ебанутый кусок дерьма. — Зато кто теперь в выигрыше? — Мизинец ухмыльнулся, и Цеппели замолчал. Наверное, все-таки эта сраная улица действительно его судьба.