Искажённая саламандра

Жизнь наполнена самыми разнообразным событиями. Горечи и радости, встречи и расставания, препятствия и удача. Если каждый из нас дышит полной грудью, то к старости он не жалеет о прошедших годах. Огромную роль в красочности нашей жизни играют люди: друзья и враги. У каждого из вас есть хотя бы один лучший друг и один злейший враг. Детектив Пак Чан Ёль в данную секунду не мог поверить в то, что единственный человек на Земле для него соединил в себе два этих понятия. Чон Чон Гук. В детстве они были не разлей вода. Сутками гуляли по улице, строили из «Лего» города, ссорились и мирились, влюблялись в одних и тех же девчонок, давали друг другу советы и…даже вместе видели смерть. Они обещали друг другу, что каждый из них добьется высот и целей: Чан Ёль обязан был стать главным прокурором Кореи, а Чон Гук – судьей. Такое решение они приняли после того, как одним безрадостным утром случайно наткнулись на умирающую девушку по дороге в школу. Она была серьезно ранена и бормотала какие-то невнятные фразы. В тот момент Чан Ёль вызывал скорую, а его друг пытался удержать женщину в сознании. Но все было тщетно. Смерть забрала ее. После этого каждый из парней твердо решил для себя, что будет бороться со злом. Тем не менее, жизнь разбросала этих людей. Очень много лет они не слышали друг о друге, но помнили. Ирония состояла в том, что если Чан Ёль поверит этому неизвестному отправителю письма, то обещания друзей сбудутся. Пак раскроет самое серьезное дело в своей жизни, поймает преступника и получит повышение до прокурора, а Чон Гук, действительно, станет судьей. Судьёй, который выносил приговор своим жертвам, лишая их дара жизни. Письмо можно было посчитать за шутку, уловку настоящего преступника, пытающегося замести следы. Совсем недавно детектив встретил друга случайно в баре, они мило общались и не было похоже, что Чон Гук до того момента убил нескольких человек. Да, за много лет молчания каждый из них способен был измениться до неузнаваемости, поменять взгляды на жизнь, стать преступником…Вся эта бредятина, преследующая полицейского уже чуть больше месяца, давно перестала нести в себе совпадения. И это сообщение Чан Ёль просто обязан был проверить. Он должен был прямо сейчас отправиться к другу и поговорить с ним. Найти адрес Чон Чон Гука не составило труда. Бэк Хён, не задавая лишних вопросов, быстро нашел место. Казалось, будь друг Чан Ёля преступником, серийным убийцей, он бы прятался. Но не в данном случае. Стоя напротив многоквартирного дома в не самом оживленном районе Сеула, детектив смотрел на темные окна обиталища друга и впихивал его имя в пазл событий. Отрицание туманило разум и не давало поверить в происходящее. Сигарета почти потухла, когда из-за угла дома вырулила черная тень. Капюшон прикрывал лицо, но было ясно, что цель вернулась домой. Силуэт остановился возле двери и начал возиться с чем-то. Он на некоторое время замер. Чан Ёль, не издавая ни звука, медленно подходил к нему со спины. Не хотелось спугнуть цель, да и в чем смысл создавать шум? - О, какие люди, детектив, как ваше ничего? - Улыбаясь, вынул из кармана куртки ключи парень. - Как ты меня нашел? Я же ничего тебе не говорил. - Я же детектив, я могу все, Чон Чон Гук, - разочаровано говорил мужчина, - нужно поговорить… - Решил вспомнить старого друга, поболтать о прошлом? - Открыл Чон Гук дверь. - Я тоже хотел с тобой повидаться, у нас с тобой много общего, - парень пропустил детектива в дом и закрыл за собой дверь. - Много общего…? Очень сильно сомневаюсь… Квартира оказалась самой обычной, ничем непримечательной. Одна комната с кроватью, телевизором, холодильником и маленьким гарнитуром. Даже беспорядка не было. Чисто и убрано. Пахло деревом и свежестью. Чон Гук скинул ботинки и прошел вперед, сразу направившись к плите и поставив на нее чайник. - Чаю? - Давай. - Царила какая-то устрашающая идилия. Будто детектив, действительно, зашел поболтать со старым другом. - Ванная справа от тебя. Полотенце висит там. - Спасибо. – Вымыв руки и посмотрев на себя в зеркало, полицейский шумно выдохнул и брызнул в лицо водой. Замешательство пожирало его. Он будто впервые не знал с чего начать. Как поговорит с этим милым парнишкой? А если это все ошибка и розыгрыш? Стыд сожрет Чан Ёля, не оставив живого места. Придет разочарование в себе. - У меня к чаю только сахар и печенье! – Послышался голос Чон Гука из комнаты. – Я не очень люблю сладкое, поэтому, извиняй. - Я тоже не люблю. - Да неужели? – Хозяин квартиры с очаровательной и добродушной улыбкой поставил на стол перед гостем аккуратную вазочку с вкусностями. – Помниться мне, что каждый раз, когда я приходил к тебе в гости, твоя мама заваливала меня горой конфет. - Да. Я тоже такое помню. - Интересно, это хорошо, что из детства я помню только то, что связано с тобой? – Ответа не последовало. Чан Ёль грузно уткнулся в кружку с чаем, а Чон Гук молча разглядывал друга. Воздух наполнился чем-то тяжелым и плотным. Еще чуть-чуть и каждый задохнется от недосказанности и грусти. - Прости, что тогда быстро ушел из бара. У меня возникло неотложное дело. - Все в порядке. Я понимаю, что у тебя была тяжелая жизнь. – Детектив откусил печенье. – Я бы хотел расспросить тебя о подробностях, но думаю, что ты сам должен захотеть поделиться ими со мной. - Я…не святой, Чан. И я бы хотел все тебе рассказать, но, боюсь, что лишь разочарую тебя. Так что, считай, что я провел замечательные годы в Китае. – Китай…это не Намибия, так что, нет ничего удивительного в том, что эта страна слишком часто стала всплывать в жизни детектива. Но сопоставляя все факты…может быть полицейский слишком все драматизирует? Ва-банк? Тыкнуть пальцем в небо? – Чан, я хорошо тебя знаю. Ты и мелкий был таким. Затащить тебя в гости всегда было проблемой, и ты приходил лишь тогда, когда хотел сам. - Ты прав. – Ухмыльнулся Чан Ёль. Чон Гук же медленно поднялся и, взяв кружку со стола, подошел к раковине, чтобы вымыть ее. - Помнишь, я хотел стать судьёй? - Помню. - Я стал им, Чан. В детстве казалось, что это великая должность, делающая тебя великим человеком. Ты обретаешь некую власть над людьми и законом. Ты сам становишься законом и можешь уничтожить зло. Но когда я вырос, я понял, что для каждого зло индивидуально. А судить можно не только в мантии. – Чан Ёль поднял глаза на друга и увидел его сгорбленную спину в черной футболке. Вода создавала интересное музыкальное сопровождение разговору, внося частичку эпичности. – Есть те, кто считает, что Судьба управляет человеком. Другие думают, что мы сами решаем, как жить. А я думаю, что обстоятельства делают нас теми, кем мы являемся. Интересно, как бы сложилась моя жизнь, если бы родители не бросили меня? - В любой ситуации человек обязан оставаться человеком. Следовать морали. - Возможно, ты прав. И я сам виноват, что стал тем, кем стал. Может, поэтому я хочу наконец-то стать судьёй для самого себя? - Есть закон и настоящие судьи. - Хах. – Чон Гук развернулся лицом к другу. Что-то буквально пронзило сердце Чан Ёля. Он не знал, как реагировать на гримасу отчаяния человека напротив. Глаза полные слез и безысходности ранили больнее, чем пуля, чем нож или любое другое орудие. – Ты многого не знаешь, Чан! В этом мире не осталось ничего настоящего. Даже сейчас, в этой комнате, нет гарантии того, что я…я настоящий! – Глухой стук за спиной детектива оповестил последнего о том, что опасность рядом. Не нужно было быть профессионалом, чтобы не понять очевидного. Нож с характерным свистом пролетел с правой стороны от полицейского и воткнулся в стену позади. От шока Чан Ёль даже не заметил, как Чон Гук подскочил к нему и ударил со всей силы, отправив в ту же стену, куда до этого прилетело лезвие. Звон падающих вещей, звон разочарования заполнил голову детектива. Хозяин квартиры вскочил на гостя, придавив всем телом, схватил за грудки и встряхнул. – Да, Чан Ёль, я убийца! Я убил всех тех людей! Я не достоин жизни! Я не имею права жить! Я совершил кучу ошибок! И только я имею право себя судить! И я сделаю это! Я знаю, что ты расследуешь те убийства! Я знаю, что ты пришел за мной! Признайся, ты ненавидишь меня! Ты разочарован во мне! СКАЖИ ЭТО, ЧАН!!!! - Ты мой друг, Чон. – Полицейский не помнил, когда в последний раз чувствовал слезы. Но сейчас они заполонили взгляд, не позволяя четко сфокусироваться на человеке перед собой. Но он чувствовал. Чувствовал всю боль друга, то, как разрывается его сердце, ведь у самого оно сейчас готово было остановиться. Детектив был готов забыть о том, кем является и что должен заковать в наручники преступника. Сейчас хотелось все исправить, повернуть время вспять. – Единственный друг. И теперь…единственный враг. Но я не ненавижу тебя. Я понимаю, что ты совершил сотню ошибок, но мы все не без греха. Расскажи мне все. С самого начала. Тебе станет легче. И мне тоже… Но вместо ответа Чан Ёль получил лишь резкий толчок в пол, а после увидел заливающееся слезами лицо когда-то самого близкого человека. Детектив даже не стал догонять парня, который выскочил из квартиры. Поднявшись с пола и оперевшись о стену, Пак сквозь слезы посмотрел на луну, ярко светившую на небе. Он раскрыл дело. Преступник сам признался во всем. Осталось только его поймать и засадить за решетку. Но разве это наказание тому, кто уже сам себя осудил? Что значит слово «убежище»? Место, где можно почувствовать себя в безопасности? Где можно укрыться и спрятаться? Если заглянуть в словарь, то да, так и есть. Сейчас казалось, что Пхён Сэ Рон, Пё Чи Хун, Ан Го Рин и Ли Чжу Хон исправно выполняли свою обязанность хранителей Диска, его защитников. Казалось…до этого момента. Даже яркая луна на небе никогда не могла сравниться с великолепным блеском металлической пластины, который больше не освещал тайную комнату в баре «Shelter». Они его потеряли. Лишились единственного, что максимально близко связывало их с Создателем. - Черт возьми! – Го Рин скатился по стене и уткнулся лицом в колени. – Как это произошло?! - Твою мать! – Чжу Хон пнул ногой дверь, а Чи Хун подошел к Сэ Рон, которая ошарашенными глазами смотрела на пустой постамент. - Это была уловка, а мы этого не поняли. Я чувствовала, что в этом ограблении что-то не так! Я должна была понять! Саламандра бы поняла! - Хватит сравнивать себя с ней. – ПиО поравнялся с девушкой и развернул к себе. – Мы все понимаем, кто это сделал. Так что, просто должны собраться и наведаться к Чун Мёну. Мы должны вернуть Сущность домой. - Так оно так, - бармен развернулся на ребят, - но мы бросили вызов Чон Гуку, убийце, и тот скоро заявится. - Ты уверен? – Го Рин поднял голову на друга. – Он столько лет удачно скрывался от всех, убивал безнаказанно и думаешь, что сейчас он совершит ошибку и такой придет в бар со словами: «я здесь, самозванка Саламандра! И я дурак, раз поверил тебе»? Он не тупой, ребят! Он смог убить, пожалуй, самую сильную Избранную и всех остальных Хранителей. Он не придет. - А чего ты тогда днем об этом не подумал, - Чжу Хон подскочил к Го Рину и схватил того за грудки, - не остановил нас, а наоборот, сказал, что это неплохая идея?! - Прекратите оба! – ПиО оттолкнул парней в разные стороны. – Что для вас сейчас важнее? Вернуть Диск или подраться? Плевать, если мы его упустим! Хуже то, что мы потеряли Бога! И я даже боюсь подумать о том, что сделает Чун Мён с Сущностью! - А что он с ней может сделать? – Будто в прострации произнесла Сэ Рон. - До этого Проклятые не могли связываться с Создателем. Вернее, Создатель не хотел с ними связываться. Но если Чон Гук, действительно, убивал Хранителей и забирал их ключи, то Чун Мён с легкостью воспользуется одним из них, потому что он сильный Проклятый, по возможностям равный Хранителям. Ключ даст ему возможность войти в Диск. Но, скорее всего, Чун Мён просто уничтожит его. - И тогда «Авалон» победит. – Сквозь зубы проговорил Чжу Хон. - Тогда, давайте не будем терять время! – Сэ Рон раскрыла рюкзак, в котором лежала вся ее экипировка Саламандры. Быстро развернув кимоно, она начала превращаться в ту, кем медленно становилась в душе. Внутренний голос вторил ей о том, что сейчас, в эти мгновения решает судьба мира, а значит, взяв на себя ответственность, Сэ Рон должна спасти человечество от полнейшего краха. – С Чон Гуком разберемся потом. Тьма. Непроглядная, густая и удушающая тьма. Так выглядел Разум Чун Мёна. Он и сам прекрасно знал, что творится в его голове. Но сейчас он видел это наверняка. - Ты все же решил навестить меня, дитя? - Рада видеть меня, Сущность? – Последнее слово было произнесено с отвращением, будто горькую траву попробовал. - Конечно. Ведь ты моё создание. - А спросишь, для чего я здесь? - Для чего? – Среди черноты появился белый сгусток энергии. - Чтобы лично сказать тебе, что ты проиграла! – Чун Мён оставался неподвижным, будто скала, которую тысячелетиями не может размыть даже самая бурная река. Ноль эмоций на лице, но ликование в душе. - Я не могу проиграть, потому что не играю. Это ты затеял непонятную борьбу. Вернее, твои предки ее начали, а ты, будучи глупым ребенком, продолжил злодеяние. - Злодеяние? – Ухмыльнулся мужчина. – Хотя да, согласен, я злодей. Но не больше чем ты. - Для меня не существует понятия добра и зла. - Тогда почему говоришь, что я совершил злодеяние? - Не пытайся дерзить мне, Чун Мён. - Я и не пытаюсь. Я просто разговариваю с тобой. Испокон веков Избранные считают тебя Богом. Подчиняются твоей воле. Слепо. А тех, кто однажды пошел против ТВОЙ системы, сразу прозвали Проклятыми. Но кто сказал, что человеку нельзя жить своим умом? Сильные побеждают, слабые проигрывают. Ты всего лишь Создатель мира. Ты создала нам мир, где мы должны жить. Это вовсе не означает, что человек не имеет права распоряжаться своей жизнью. Пусть существуют убийцы – они зачищают мир от гнили. Пусть существуют богатые люди, ненавидящие бедных – зато выживут хитрые и сильнейшие. Пусть существует Зло – тогда Добро останется таковым и не перейдет тонкую грань, став Тьмой. Дай миру существовать самостоятельно! И пойми, наконец, что Гармония никогда не будет Гармонией, если ее не сотрясает Хаос! – Тишина разрывала барабанные перепонки мужчины, который вглядывался в сгусток энергии перед собой. Он даже не менял форму, просто продолжал находиться в эфемерном состоянии. - Что ты докажешь, уничтожив единственный выход, связывающий меня со своими созданиями? - Я докажу, что каждый может прожить достойную жизнь, даже если она не продиктована ему свыше. - Никто не выиграет от этого. Ни ты, ни Избранные. Война между вами только сильнее разгорится и, в конце концов, все погибнут. История человечества уже не раз показала, что слепая вера в идолов приводит к многочисленным и бессмысленным смертям. Вы возомнили себя судьями своих жизней, забыв о том, что эгоизм не приводит к хорошему. Если хочешь, уничтожь Диск. – Сущность приблизилась к мужчине. – Пусть настанет Конец Света. Но я ведь никуда не денусь. Я заново создам новый мир. Все начнется сначала. - Но все повторится вновь. – Сквозь оскал произнес Чун Мён. – А знаешь почему? Потому что люди созданы по твоему подобию, так мне говорил отец. А если мы подобны тебе, то значит эгоисты не мы, а ты. Эгоистичный Бог не может быть судьёй. - Судьёй никто не может быть, дитя. Запомни это. Вселенная в глазах Чун Мёна померкла. Рука дрогнула, и серьга-ключ отсоединилась от Диска, пряча внутри себя тонкую иглу. Кабинет освещался тускло, принимая в себя лишь тонкую полоску лунного света. Мужчина еще раз с ухмылкой взглянул на Диск. В голове промелькнула мысль о прекрасном. Завтра наступит новый день. Солнце поднимется на горизонте. Мир не изменится. Люди не изменятся. Их уже невозможно изменить. С каждым новым рассветом будут появляться новые законы, новые судьи. Да, возможно, когда-нибудь мир погибнет. Но это случится не сегодня и даже не завтра. Всему приходит конец. По помещению пронесся неприятный звук цепи пилы. В мгновение, когда металл соприкоснулся с металлом, где-то на Каннаме, стоя напротив огромного экрана на здании «COEX», Чон Гук увидел послание. Его ждали. А значит, он обязан был прийти. Его будут судить. А он и не был против.