Нечестивое слово

Только-только отшумели последние звуки сражения. Затих звон клинков, крики гвардейцев и жуткое шипение костяных воинов. Мертвую тишину разрывали лишь нечастые стоны раненных ламасу. В центре поляны стоял на колене архангел и харкал золотой жидкостью. Девушка спрыгнула с коня и, отсоединив посох от седла, направилась в его сторону. Он поднял взгляд на нее и натянул улыбку. Та, которую он любил больше всего на свете, сейчас убьет его. — Анастаси... Не дав ему закончить предложение, некромантка со всей силы ударила архангела по лицу, которое украсила новая золотая струя текущая, на этот раз, из брови. — Как ты смеешь со мной разговаривать после всего этого? Я любила тебя, Уриэль! А ты мне отплатил вот этим!? — Девушка еле сдерживала слезы, которые были готовы хлынуть из ее очаровательных мертвых ядовито-зеленых глаз. Она схватила его за горло своей холодной мертвенно-бледной рукой и сжала ее. Архангел издал сдавленный стон. Анастасия подняла свой посох и посмотрела на Уриэля, который пытался ей что-то сказать. И ослабила хватку. — Анастасия, ты же знаешь почему я это сделал! Аврора! Она же моя… — И вновь лишь сдавленный стон. — Я знаю, что на твоя мать! Но это не повод использовать мое тело как сосуд для ее души. Ты больше никому не принесешь столько боли и страданий, сколько принес мне! — Некромантка была больше не в силах сдерживать слезы. Горячие капли, текущие по щекам, обжигали и приносили невыносимую боль, но в то же время и облегчение. — Ты должен умереть. Нечестивое слово! Жезл вспыхнул ослепительным зеленым светом, и время словно остановилось для Уриэля. Он видел ее. Ее прежнюю. Ее прекрасные румяные щечки, ее голубые, желающие познать весь мир, глаза, ее преданность Эльрату, ее наивность, беспомощность и временами даже глупость и ее невероятную обворожительную улыбку. Наваждение прошло, и перед ним вновь стояла она. Сильная, независимая, пугающая, но все такая же красивая. — Ты так повзрослела. На поле опустилась тьма, убивающая любой свет. Архангел завопил от нестерпимой боли.