***
Без десяти восемь, люди ждали возле входа в парк. Тодороки прибыл не последний. Знакомые лица встречали с улыбкой и удивлением. Они давно не видели друг друга, со всеми лезли обниматься. Мужская половина жала руки, кто-то хлопал по плечу, остальные долго смеялись. Тень улыбки легла на губы Шото. Может, он не пожалеет, что взял на завтра выходной. Инициатор сбора — Изуку Мидория — прилично опоздал. Помочь бабушке, выручить бездомного и прочие мелочи заняли много времени, о которых не переставал рассказывать Деку. Деку — кличка, которая пристала ещё в детстве, на которую отзывался и которой гордился. И вот, стоило заветной двадцатке встретиться, прозвучал громкий клич. Тодороки же тихо прошептал:«Плюс Ультра»
***
Киришима не выпускал микрофон. Не попадая в ноты, песни лились одна за другой. Ребята пришли в караоке, сняли комнату и заказали еды. Обсуждали карьеру, жизнь, молодость. Иида Тенья, исполнявший роль старосты, ни капли не изменился: наставлял и упрекал, зазывая Каминари убрать ноги со стола. Аояма бредил про идеальную внешность, Асуи утверждала обратное. — Яойорозу, а ты похорошела! Твои глаза стали ещё больше, а талия -… — Успокойся, Минета, — Кьека Джиро потянулась и шлёпнула извращенца по голове. — Он совсем не изменился, — Ханта засмеялся, выпивая. — Мидория, с тебя следующий тост! Половина присутствующих посмотрела в сторону порозовевшего сверстника, что нежился в объятьях Урараки. Девушка давно не видела хорошего друга, трепетно притягивала и что-то рассказывала. Когда воцарилось молчание, а игравшая на фоне музыка закончилась, и программа загружала следующую, Деку поднял блюдце горячего саке. — За-а… встречу!!! — и осушил его. Многие последовали примеру лидера класса. Лишь некоторые рюмки остались нетронуты. Тодороки сидел в стороне. Он наблюдал, слушал и вникал в события. Словил себя на мысли, что с интересом рассматривает рукава на теле Бакугоу. Носитель белой копны волос сплёвывал мат на Киришиму, упавшего ему на шею. Чёрные витиеватые линии и градация тени подчёркивала мускулатуру. Футболка с неизвестной рок-группой идеально сидела и было практически слышно грозное рычание напротив. Они не встречались взглядом. Шото не искал повод залезть в душу, кожей ощущая неприязнь окружения. Отчужденность от общества сказались на общении. Тодороки чаще сидел в телефоне, пока не был втянут в разговор с Момо. Мужчина знал, что девушка была влюблена в него со школьных лет, потому держался на расстоянии, не подпуская близко к сердцу.На тот момент, оно было занято другим.
***
Оджиро, Коджи, Шоджи и Хагакуре ушли первыми. За ними убежали Кьека и Аояма. Разъяренный Бакугоу хотел набить морду Киришиме и Каминари за то, что не могли уследить нормой и набрали лишнего, едва связывая буквы в слова. Хмельной Иида, на пару с Деку, прощались с ушедшими и всецело решили праздновать дальше. Тодороки хотел уйти именно сейчас, но был пойман Миной Ашидо, пунцовой, как маков цвет. Молодой человек не привык спорить и смиренно согласился, посмотрев на время. 23:27. Кто-то крикнул — это только начало. На вопрос, куда идти, все ответили хором. Оказывается, многие со времени выпуска поддерживали контакт. Очако шла с Тенью, двусмысленно держа за руку. Бывший староста не выпускал девушку, бережно отводил от проезжай части и ловил, стоит Урараке споткнуться. Денки и Эйджиро ещё в классе казались не разлей вода. Но это мнение только укрепилось, стоило парням весь вечер стоять плечом к плечу. Токоями и Серо вели себя более обуздано, не ввязываясь в проблемы или громкие баталии. Деку пытался что-то навязать Каччану, но тот отмахивался и кривил морду, шествуя в самом конце. Практически на уровне с Шото. Они не разговаривали. Дом у Мидории был ещё тем замком. Многокомнатная квартира, две ванные и полностью выделенное помещение под шкаф. Удивляться Тодороки не привык, не в силах этикета, приученного отцом в детстве, но осмотреть окрестности было любопытно. Хозяин квартиры разрешил трогать всё, ломаной походкой направляясь к бару. Пару бутылок нашли своих хозяев. Женский коллектив изучали комнаты, мужская половина осталась в гостиной. — Мидория, признавайся, откуда у тебя такие богатства? — воспылавший Минета потянул друга за ворот рубашки и подозрительно покосился в зелёные глаза. — Это всё Всесильный! Компания… господи, э-э… а! «Один за всех». Мы предоставляем помощь нуждающимся-я. Всесильный, он такой классный! Тако-ой!.. Всегда был моим кумиром, ты помнишь, Каччан? — но пьяные глаза посмотрели на Серо, который умостился на краю дивана и быстро уснул. — Чё ты бредишь, Деку? — огрызнулся Бакугоу, сделав несколько глотков с горла. Бутылка пошла по кругу. — Ты только нюни пускал и ртом землю ел! Бесишь, — блондин отвернулся, пнув диван ногой со стороны спящего Серо. Ханта резко проснулся. И тут же уснул. — Нет, Ка. их. Каччан! Я… правда… им всегда восхищался, — Мидория сел на пол, пытаясь скрестить ноги. Не вышло. — Вот ты, Иида… где работаешь? — Стою на охране порядка! Защищаю и патрулирую улицы, — возгордившись, Тенья залился румянцем восхищения. Он всегда мечтал быть похожим на брата, который тоже работает в полиции. — Урарака патрулирует вместе со мной, как помощник, — добавил, смягчив голос. Глаза блестели и были устремлены в пол. Тодороки кое в чём убедился и посмотрел на другого выпускника. — Каминари — музыкант. На электро играет. Спросите потом… как эта пьянь проснется. А я — признанный мастер спорта. Видели бицухи? — Киришима засмеялся, закатывая рукав и напрягая мышцы. Тенья и Деку потянулись опробовать на прочность, но позорно проехались носом по паркету. — Придурки, — послышалось со стороны Кацуки. Токоями и Минеты уже не было. Они заняли пустую комнату. — Ой, забавно… Мидория, я лягу рядом… Вот здесь… Спокойной ночи! — весёлый Эйджиро лёг звёздочкой, широко зевая и считая слоников. На третьем, он уже уснул. Шото встал и направился на кухню. Впервые за вечер чертовски хотелось курить. Компания девочек нашла комнату Мидории, вместе легли на широкую кровать и засопели.***
Просторная кухня с довольно типичным интерьером. Обеденный стол возле стены, столешница и все кухонные принадлежности с другой стороны. Стены усеяны ящиками, рядом холодильник, плита и мультиварка. Шото устало сел на табурет, ближе к окну, который ранее открыл на распашку. И поджог кончик свежей сигареты. Сизый дым растворился перед лицом, пепел струшен на улицу. Была глубокая ночь, но Тодороки привык, сравнивая состояние с бессонницей. В голове ревел тайфун, били ураганы, но в миг всё улеглось. Они больше не имеют ничего общего. Разные слои общества, разные нравы, разные вкусы на людей. Тодороки перестал связываться с кем-то, не веря социуму. Гнилая надежда на то, что всё может вернуться, растлела. Шото сделал затяжку и задержал дыхание. Алкоголь начал выветриваться, хоть и выпил совсем ничего. Он не слышал, как кто-то вошёл. Он лишь видел профиль, что выглянул в окно. — Почему ты не устроился у своего папаши? — вопрос был груб. Тодороки не видел смысла отвечать, по-прежнему рассматривая острые скулы и беспорядочные волосы. — Молчать вздумал, мразь? — животный оскал намертво врос в мужские черты лица. Бакугоу никогда не улыбался, вечно хмурился с желанием убить отбросов общества. Ничего не делаешь — умри, не мешай другим идти к своей цели. — Мне нет смысла тебе отвечать, — первый общий диалог. Пепел упал на пол. — Хочешь коньки отбросить, мелочь? — блондин развернулся корпусом, склонив голову с надменно-удивленным выражением лица. Руки спрятаны в карманы. Кулаки дико зачесались. — Ты делаешь пирсинг? — неожиданный вопрос. Тодороки не боялся угроз, он в любой момент мог постоять за себя, взять исподтишка и заломить руки. Но он этого не сделал. Всего лишь задал обычный вопрос. — Чё? А-а, малышу Шото нравится играться с болью, я-ясно, — Кацуки наклонился и с ужасной улыбкой посмотрел в разноцветные глаза. — Я не делаю просто так, мразь, это моя работа. — Деньги не проблема. — Мне не нужны твои вонючие деньги, — татуировщик сморщил нос и приблизившись колоссально близко, так же ядовито прошептал, — засунь их себе в задницу, Тодороки-кун. У Шото дёрнулся глаз. Окурок давно погас и полетел в окно, когда второй отдалился. Сидящий медленно открыл рот и высунул язык. Он смотрел испытывающее, не мешая и не подбирая слов. Бакугоу не глупый, он сразу догадался. Словил пальцами мягкую ткань и потянул на себя. Рот раскрылся шире, обнажая зубы и стены горловины. — Из тебя никогда не выходило ничего путного, половинчатый, — Каччан размазал подступившую слюну и широким мазком слизал её с чужого языка. Глаза смотрели прямо, в хрустальное отражение разноцветов. Шото рвано выдохнул и опять почувствовал холодное прикосновение, скользкое, не в силах пошевелить головой. Третий мазок языком стал последним, и Бакугоу рывком поднял Тодороки за шкирки. Они стукнулись зубами. Смазанный поцелуй, больше похожий на бой за первенство. Неистовый, жадный, дикий, разрывающий. Кто-то укусил и поступила кровь, смешивая привкус спирта и сигарет. Шото сжимал белые волосы у корней, Кацуки всё так же жадно притягивал. Это не любовь.Обычная потребность.
Игра закончилась. Бакугоу отпустил и оттолкнул, вытирая мокрые губы. Он больше не смотрел, резко развернулся и ушёл. Тодороки стоял на месте и считал удары. Один. Два. Ноль. Мужчина пошёл по следу и замер, увидев широкую спину в коридоре. — Завтра в десять вечера. Не придешь — убью, мразь. Громкий хлопок входной двери. Тодороки промолчал, возвращаясь на прежнее место. Он подошёл к окну и закурил. Щёки не горели, сердце больше не стучало. Шото дышал спокойно и следил за тонкой линией рассвета. И не замечал, как предательски дрожали руки.