Вторник

Арсений ненавидит вторники. Просто терпеть не может. Каждый раз именно этот день недели приносит мужчине какую-нибудь мелкую неприятность с утра, пробки в двести баллов, завал на работе и вечернюю усталость, иногда доходящую одним резким шагом до нервного срыва. В такие моменты его лучше оставить в покое, дать остыть — идеальный вариант вообще на глаза не попадаться. Это прекрасно знает Антон. Испытав на себе гнев уставшего парня один раз и случайно попавшись под руку второй, Шастун мгновенно уяснил, что вечер вторника ему лучше проводить без своей второй половинки. Удивительно, но то, что парни жили отдельно, в данной ситуации оказалось огромным плюсом. Однако не всё можно предусмотреть. День тянулся бесконечно долго, но, наконец, минуя офисную суету, позднее совещание и не самую короткую дорогу домой, наступил глубокий вечер. Переступив порог и захлопнув дверь, Попов рухнул на любимый пуфик в прихожей. Закрыв глаза, он откинул голову назад, упираясь в стену затылком. Стараясь расслабиться, Арсений подумал, что было бы неплохо поспать. Прямо сейчас. Да, на пуфике, в коридоре. Да, прямо в пальто. Какая к чёрту разница? Лишь бы не шевелиться и вообще ничего не делать. В принципе, такой усталостью можно было похвастаться каждый день, но сегодня это противное чувство особенно сильно давило на разум и бедное тело. Вторник, мать его. Мысль о горячей ванне заставила мужчину, с лёгким стоном выдохнув, отлипнуть от стены. Уткнувшись лицом в ладони, Арсений ненадолго замер в таком положении, а когда встал, снимая пальто, заметил то, чего не должен был видеть. Свет на кухне. Раздражённо вздохнув, Попов резким движением расправился с верхней одеждой, бросая её на пол. Скрестив руки на груди, мужчина без тени сомнения позвал: — Шаст? Никакой реакции. Арсений нервно усмехнулся. Конечно, он же знает, какой сегодня день, даже свет в прихожей выключил, чтобы сразу не попасться. Потирая переносицу, хозяин квартиры уже уверенней, без ноток, как ему казалось, угрозы повторил: — Шааст. На кухне послышались шаги, и через пару секунд из-за угла показалась светлая макушка. Несколько минут Антон виновато смотрел на хмурую-тучу-Попова, а затем, решаясь на отважный поступок, вышел к своему парню. Медленными, но деланно уверенными шагами под надзором голубых глаз Шастун приблизился к их обладателю. Арсений по-прежнему был холоден и смотрел на высокого парня так, что тот чувствовал себя настоящим лилипутом. Не выдержав и пяти секунд зрительной борьбы, Антон уставился в пол, но, понимая, что отступать уже некуда, потянулся к мужчине с поцелуем. Брюнету такой расклад сейчас почему-то совершенно не понравился, и он резко отвернул голову, оставаясь, однако, на месте. Вместо ожидаемых мягких губ, Шастун наткнулся на недельную щетину. Не сдержавшись, он сморщился и, цокнув, тоже скрестил руки. Арсений, заметив, что теперь на него смотрят с упрёком, искренне возмутился и выдал: — Вообще-то, это ты ко мне приехал, а не я. Антон уже даже открыл рот, чтобы ответить, но как только понял, что именно было сказано, его глаза полезли на лоб, а руки раскинулись в разные стороны. Попов, осознав, какую чушь сморозил, поджал губы и быстро постарался выкрутиться: — Я имею в виду, что ты прекрасно знаешь, какой сегодня день, — проходя к зеркалу мимо Шаста, он нарочно задел того плечом и, поправляя чёлку у себя и своего отражения, сухо добавил: — Тем не менее, ты здесь. — Арс, понимаешь.. — Нет. Парень с недоумением уставился на перебившего его собеседника. — Нет, Антон, не понимаю. Я устал, как пёс, пришёл домой, надеялся просто лечь спать и забыть этот день как страшный сон, а вместо этого вижу в квартире тебя! — Начинали спокойно, закончили, как всегда, криком, Арсений Сергеевич. Шастун прекрасно знал, что сегодня не самое лучшее время для встречи, он даже принял тот факт, что Попову нужно бывать одному. Но Антон не экстрасенс и его, к сожалению, никто не предупредил, что у него сломается замок, а слесари, сволочи безответственные, по ночам не работают. Вот и пришлось на свой страх и риск ехать к своему парню. Какая же ты, Шастун, скотина. Приехать к любимому в день, когда у него всё якобы валится из рук — это же верх невежества. Обо всём этом Антон успел подумать, прежде чем буквально за одну секунду сорваться окончательно: — Ох, извините, пожалуйста, что я, блять, домой попасть не смог и внаглую припёрся к тебе — к своему парню! Догадался, блять! Как можно тревожить самого Попова, в день, когда его раздражает всё и вся? — Шастун на эмоциях всплеснул руками. — Только знаешь, Арс, от твоего дурацкого вторника страдаешь не ты, а все вокруг тебя. Напридумывал себе всякой херни про неудачный день и треплешь нервы себе, мне, Господу Богу, блять. А раз для тебя и собственный парень очередная неудача, то и катись ты к черту! — Схватив с тумбочки пачку сигарет, Шастун хлопнул дверью, оставляя Арсения наедине с собой. В первые минуты в голове мужчины не было ни одной мысли. Абсолютно ничего. Попов был попросту сбит с толку, подтверждение этому — звенящая тишина, саднящая в висках. Арсений прошёл на кухню и осмотрелся: вымытая посуда, жареная картошка на плите, недопитый Антоном чай. Какой же Арсений дурак. Понимая и принимая это, мужчина взялся за голову и, опустившись за стол, зачем-то посмотрел на часы. 23:40. Антон выкурил вторую сигарету подряд и, зажав в зубах третью, баловался с зажигалкой. Смотря на показывающий ему языки огонь, Шастун терзал себя за то, что наговорил лишнего, но продолжал сидеть на лестничной клетке. Чего он ждёт? Думает, будто Попов выбежит за ним, извинится, изменит своим убеждениям? Ха! Да этот самодовольный придурок переступит через свою гордость, только если рак на горе свистнет, и то перед этим повыделывается. И ведь Антон это знает. И больше того, любит своего дурака, всем сердцем к нему прикипел и душой привязался. Теперь, Попов, не отделаешься. Шастун, чиркнув зажигалкой напоследок, убирает её вместе с сигаретой в карман и, взъерошив волосы рукой, заходит в квартиру. Закрывшись и больше не теряя ни минуты, он в несколько шагов оказывается на кухне и, подлетая к Арсению, хватает его за грудки и целует. Впивается в губы жадным, грубым поцелуем, так, словно пытается донести всё своё негодование через соприкосновения губ. Мужчина отстраняется и хочет что-то возразить, но вместо этого успевает лишь захватить немного воздуха до того, как Антон, пробурчав что-то вроде "Закрой свой рот", снова перекрывает доступ кислорода. Кажется, Шаста неслабо задели слова Арсения, потому как в следующее мгновение брюнет оказывается сидящим на кухонном столе с чужими руками на ягодицах и загривке. Антон кусает чужие губы и проходится языком между ними, как бы намекая на более глубокий поцелуй, и Попов, про себя отмечая полное отсутствие логики у просившего до этого закрыть рот парня, понимает этот намёк. Шастун путает тёмные волосы, а затем резко потянув их назад и разрывая ставший таким страстным поцелуй, припадает губами к любимой шее, оставляя на ней характерные отметины, одну за одной. Арсений томно вздыхает и, придвигаясь ближе к парню, обхватывает длинное тело ногами. Оба знают, во что грозит перейти этот поцелуй, но ни Антон, ни Арсений не отстраняются друг от друга ни на секунду. Время перевалило заполночь, поэтому Попов всё ещё ненавидит вторники, но уже не так сильно.